Юрий айзеншпис биография. Юрий айзеншпис vs

Был такой известный музыкальный продюсер, не так давно ушедший из жизни, но не в этом суть. Даже если вы не слышали о нем, то может быть в продолжении разговора вам будет интересны подробности о трудовых буднях в колониях Советского Союза.

Известный музыкальный продюсер Юрий Айзеншпис в советское время два раза был осуждён за валютные операции. В общей сложности он отсидел 17 лет. Но талант управленца Айзеншпис реализовал и на зоне. В первую ходку он налаживал производство на строительстве КрАЗа, во вторую — руководил лесопилкой. Айзеншпис вспоминал, что умному человеку хорошо жилось даже на зоне, его доход измерялся тысячами рублей.

Вот подробности...

Юрий Айзеншпис стал музыкальным продюсером уже в 19 лет. Затем выучился на экономиста, работал в ЦСУ. Музыку и службу он совмещал с валютными операциями. В 1970 году в возрасте 25 лет за спекуляцию валютой сел первый раз на 10 лет. Но вышел по УДО за примерный труд в 1977-м. Спустя год снова был осуждён по той же статье, вышел в 1988 году. В книге «От фарцовщика до продюсера. Деловые люди в СССР» он рассказывает, как талант помог ему стать менеджером в колониях.

За пять месяцев на Красноярской зоне я ни разу не дотронулся до лопаты или кирки. Не работать на стройке могли либо «за авторитет», либо за деньги. Я больше брал вторым. Стартовую авансовую сумму родители оперативно переслали, а дальше услуги бригадира оплачивались из «заработанных». Например, при выполнении нормы плана бригадир тебе закрывает нарядов на 160 рублей. Если же ты условно «вкалываешь с перевыполнением», например на 200 рублей, то 80 идет зоне за «постой», а 120 на на лицевой счет. После налогов остается 100. Из них 50 — тебе, а 50 — бригадиру. В подобном сговоре участвовало не более 10% всех заключённых, ведь и строить объект тоже требовалось. Далеко не все умели найти «пути» к бугру, ещё меньше могли грамотно реализовать схему перегона денег домой и обратно. Ну а некоторые работоманы просто вкалывали как слоны и домой уезжали богатыми людьми. Как раз перед моим приходом в зону оттуда освободился один такой работяга, за два года напахавший на 5000 рублей!

Это оказалось неожиданным открытием: подневольным трудом можно заработать неплохие деньги. Не такие значительные, как на валютных операциях, но больше, чем в НИИ. При этом лишь максимум 15 рублей ежемесячно позволялось потратить в магазинчике-ларьке: базовая сумма в 9 рублей + 4 рубля производственных (если норму выработки выполняешь) + 2 поощрительных, если хорошо работал, не нарушал порядок. В общем, негусто, да и позволялось всего две продуктовых передачки по 5 кг в год. Однако условия и возможности для качественного питания здесь оказались гораздо лучше. Стоило лишь приложить немного ума и фантазии, правильно учитывать местную специфику.

А специфика состояла в том, что, когда оцепление снимали, на территорию строящегося объекта мог зайти любой. И спрятать в одном из многочисленных укромных мест водку, деньги, еду — да что угодно! Требовалось иметь лишь деньги, причем не на карточке, а живые. Отработанная финансовая схема была такова: с карточки деньги переводились в Москву родителям, затем шли обратным телеграфным переводом вольному жителю Красноярска, а потом уже переправлялись мне. Как правило, вольнонаемными, которые трудились рядом с нами. И хотя по всей стройке шныряло человек 50 надзорсостава, хотя вольным строго-настрого запрещался контакт с заключенными, засечь многочисленные нарушения не представлялось возможным. Да и зачем, если это всем выгодно?

Зона строила крупный объект комсомольской ударной стройки — КрАЗ, Красноярский алюминиевый завод. Тем временем пошла вверх и моя карьера: из работника цеха я поднялся до нарядчика в заводоуправлении. Инженерная должность, основные функции которой — учёт и организация труда. Ежедневно я следил за списочным составом, точно знал, кто находится в каком отряде и в какой бригаде, какой срок и за что получил. По запросу начальников я мгновенно выдавал информацию, где сейчас находится тот или иной заключенный — в изоляторе, больничке или на работе. Если на работе, то где именно, что делает, каковы его трудовые показатели. Славно пригодилось мне статистическое образование!

Мне выделили отдельный кабинет, который я вскоре увешал графиками оперативных сводок, цифрами вывода на работу, производительности труда и прочими численными характеристиками. И эта работа у меня получалась лучше, чем у многих опытных хозяйственников, которых в зоне тоже хватало: и по шумному делу магазина «Океан», и по незаконному вывозу алмазов в Израиль. Хотя зарплата была как у рядового советского инженера — 120 руб.

Высокая должность повлекла за собой и определённые жизненные льготы, которые в любой зоне имеют лишь несколько наиболее весомых в структуре заключённых. Я обедал отдельно, значительно вкуснее и питательнее остальных, иногда самостоятельно готовил в кабинете на маленькой электрической плитке. Даже пиры устраивал! В моем меню всегда присутствовали дефицитные продукты. Через вольнонаёмный состав я активно контактировал с волей, а водки и колбасы иногда просил принести даже старшего надзирателя. Нарядчики, которые находились в моём подчинении, могли провести человека из одной части зоны в другую, из жилой в производственную. И не одного, а с грузом. Понимаете, какую из этого можно извлекать выгоду?

Руководство зоны не обращало внимания на мелкие злоупотребления нарядчиков, и их привилегированное положение легко объяснялось. Это и строительство, и ремонт, это и поделки — тюремные промыслы. Шашки и шахматы, ручки, ножи, зажигалки — голь на выдумки хитра. И себе в дом, и большому человеку подарить, может, и на рынке продать. Ширпотреб — совершенно отдельная тема в жизни зоны, один из источников денег и поблажек, и если ты рукаст, то не пропадешь. Конечно, в привилегированном положении находится человек 15-20, не более. Им закрывают наряды за счёт основного производства, и они живут как в шоколаде — ни проверок, ни режима.

Когда я сел во второй раз, слово «колония» уже стало жаргонным, правильно это заведение следовало называть «ИТУ». Во главе ИТУ стояли начальник и ряд его замов: по оперативно-режимной работе, политико-воспитательной, по производству и по общим вопросам. У каждого зама существовали отделы, а зам по производству одновременно являлся директором завода, на котором зэки и работали. Завод выпускал и мебель, и садовые домики, но основным в ассортименте являлись корпуса для советских телевизоров.

В большом кабинете начальника ИТУ набилось свыше 30 человек — начальники всех отрядов, руководители разных служб. Там происходило распределение по отрядам и по цехам. На ковёр вызвали меня. Я рассказал, что по образованию инженер-экономист, имею серьёзный опыт работы. Не скрывал своих амбиций и готовности к самым ответственным должностям. В общем, вызвал такое доверие, что меня сразу же назначили начальником сборочного цеха.

Так я, простой советский заключенный, оказался на руководящей должности. В мои обязанности прежде всего входило выполнение плана, посещение оперативок, плотная работа с администрацией и с осужденными. Приходилось давить на бугров, которые, по местным меркам, очень серьезные товарищи. Приходилось спорить с администрацией, доказывая свою правоту. Приходилось много работать.

Качество руководства определяется не столько знанием и образованием, а опытом и особым складом ума и характера. Я же не только имел понятие о статистике, бухучете, об экономической оценке ситуации, но и обладал качествами лидера, завидной энергией и активностью. Я увлекался психологией и философией и успешно применял познания на практике. Бродяга ли, уголовник, авторитет или работяга — я с каждым находил общий язык и имел неплохие отношения. И, конечно, жизненный и тюремный опыт, которого уже успел набраться. При этом я всегда предпочитал оставаться собой и делать вещи по собственному разумению. Так, например, за все годы в неволе я не сделал ни одной наколки, считая это ниже моих эстетических принципов.

Мой новый статус — руководитель сборочного цеха, мои работники — 300 человек. Наш цех получал многочисленные деревянные детали, крышки, днища, отражатели. Требовалось их обработать, подогнать, склеить и предварительно отполировать перед окончательной лакировкой, которая осуществлялась уже не у нас. Зачистить рубашку. Если где трещинка, вскрыть скальпелем, загнать туда эмульсию и утюгом «прожарить». Практически хирургическая операция. Каждый заключенный должен был выдавать на-гора по 26 таких ящиков каждый день. А дальше ОТК начинает их придирчиво осматривать, обрисовывать белым мелом всякие недочеты и дефекты, отбраковывать иногда до половины продукции.

Главным и ближайшим делом я видел очистку территории от завалов бракованной продукции. 70% полезного пространства занимали высоченные катакомбы от пола до потолка. Узкие коридорчики пронизывали их, словно муравьиные ходы, при этом последние ряды часто содержали большие «карманы». Там зэки организовывали укромные лежбища, на которых занимались чёрт знает чем. И я пошел на брак мощной атакой, и его количество начало уменьшаться. А ведь весь этот ужас накапливался годами, передавался от одного начальника к другому по балансу, причем цифры уже давно не соответствовали реальности.

Директор предприятия не мог нарадоваться и всячески меня поощрял. И если раньше цех с трудом выполнял суточный план, то теперь стали расти и другие важные номенклатурные показатели, характеризующие хозяйственную деятельность: экономичность, производительность.

А ещё я минимизировал воровство, а на зоне воруют везде и все. Воруют, что нужно и не нужно, что лежит плохо и что лежит хорошо. Вроде кругом заборы и замки, колючка и охрана — не верь глазам своим! Бревна и фанера, доски и гвозди, наждачная шкурка мелкая и крупная — если это можно уволочь, это уволакивается. Зайдите в поселок, который при зоне, и там непременно найдете массу всего, украденного из-за решетки. У меня такое не проходило, полный контроль над кладовщиками, никто ничего не украдет и не отнимет. На ночь все закрывалось на массивные засовы, даже мышь не проскочит.

Все приезжающие проверки отмечали мой цех на фоне всех остальных. У меня все летало, как на конвейере, никто не простаивал, не бездельничал, все тикало, как часы. Я принимал гостей и проверяющих в своем персональном кабинете, с великолепной мебелью из шпона красного дерева, угощал их хорошим чаем с вкусными конфетами, и на какое-то время терялось ощущение, кто есть кто.

Рабочие в сборочном цеху постоянно ощущали мою заботу, я был для них практически отец родной. Она проявлялась не только в красивых раздевалках, уютных душевых и просто в чистом производстве. Я всячески поощрял и поддерживал их усердие и смекалку: если обеспечивали норму выработки, получали возможность дополнительно отовариваться на 3-4 рубля в ларьке, перевыполняли план — подписывал списки на дополнительный чай. До 5 пачек в месяц. Старался, чтобы носили качественную спецодежду, почти все работающие рабочие ходили в блестящей мелюстиновой униформе.

Конечно, высокий статус приносил мне определённые дивиденды. Хорошая еда, свободное перемещение из рабочей зоны в жилую и обратно, возможность не посещать переклички, неограниченные контакты с вольнонаемными. Мне предоставлялись свидания максимальной продолжительности два раза в год по три дня.

Затем я начал наступать на опилки, внес несколько рацпредложений, даже нашёл покупателей, которым отправил сто или даже больше вагонов прессованных опилок. Общий экономический эффект от моих нововведений составил несколько миллионов рублей, то есть, если я и нанес своей спекуляцией ущерб стране, теперь с лихвой его покрыл.

Я полностью освободил территорию от отходов, и посёлок начал испытывать дефицит дров. Ведь раньше грузовик древесины вывозился за ворота зоны всего лишь за бутылку водки! На меня даже обозлились, но я продолжал делать своё дело. За внедрение рацпредложений я получил грамоту министра внутренних дел Мордовии и ряд патентов. А не будь я заключенным, то представили бы к званию заслуженного рационализатора РСФСР. Но очень большое денежное вознаграждение —10.000 рублей — мне все-таки после выхода с зоны перепало. И на воле оно мне весьма пригодилось.

источники

Что наша жизнь? Игра...

Юрий АЙЗЕНШПИС: "17 лет тюрьмы - слишком тяжелое наказание за ошибки молодости. За все это время у меня было три контакта с женщинами"

20 сентября скончался легендарный продюсер. Последнее интервью он дал "Бульвару"
Айзеншпис первым на территории Советского Союза опробовал западные технологии шоу-бизнеса.

Айзеншпис первым на территории Советского Союза опробовал западные технологии шоу-бизнеса. Он вывел на стадионы Виктора Цоя, сделал мегапопулярной рок-группу "Технология", создал из ничего Влада Сташевского и из этого же - Диму Билана. Именно Юрий Шмильевич ввел в обиход российского шоу-бизнеса понятие "продюсер" и убедительно доказал, что поп-звездой можно сделать любого. В 1970-м Айзеншпис был осужден и отсидел в общей сложности 17 лет. После освобождения в 1988 году он взялся за самый знаменитый свой проект - группу "Кино" во главе с Виктором Цоем. С его помощью "Кино" стало главной группой Союза. После гибели Цоя Айзеншпис первым нарушил государственную монополию на производство пластинок и издал последнюю работу "Кино" - траурный "Черный альбом". Годы, проведенные в тюрьме, не прошли бесследно. Продюсер до последнего скрывал свой диагноз, хотя, по большому счету, Айзеншпис умер из-за целого ряда тяжелых заболеваний. Но первопричиной стал цирроз печени на фоне гепатита В и С. С сильным желудочно-кишечным кровотечением Юрий Шмильевич поступил по "скорой помощи" в одну из московских клиник. Врачи сделали все возможное, чтобы продлить жизнь неизлечимо больному продюсеру, но сильнейший приступ повлек за собой инфаркт миокарда.

"МЕДИЦИНА НЕ СМОГЛА МНЕ ПОМОЧЬ, И Я УВЛЕКСЯ МУЗЫКОЙ"

Никогда не стремился и не стремлюсь к популярности. Через все это уже прошел. Просто занимаюсь своим любимым делом - продюсированием. Кстати, во времена Советского Союза я стал первым, кто назвал себя продюсером. Это я вам официально заявляю. Стараюсь не давать интервью и не участвовать в телепрограммах - для этого меня надо развести.

Раз мне удалось развести вас на интервью, поговорим о слове "первый" в вашей жизни. Это правда, что вы первым в Союзе создали рок-группу, первым использовали западные технологии для раскрутки артиста, первым нарушили государственную монополию на издание пластинок?

Все правда. В начале 60-х, когда я был еще студентом, мы с друзьями создали первую в Союзе рок-группу "Сокол". Все жили в районе метро "Сокол", вот и решили так назвать группу. Я взял на себя организационные функции: доставал инструменты, делал концерты. Все происходило в условиях подполья, но мне удалось так раскрутить группу, что ее знали не только в Москве, но и далеко за ее пределами. Более того, в западной прессе "Сокол" сравнивали с "Битлз".

- Премудростям продюсерского мастерства у кого обучались?

Ой, тогда даже понятия такого не было - продюсер. Были импресарио, директор. Но ни то, ни другое мне не подходило. Это все административные функции, а я считал себя творческим человеком. И вообще был страшным меломаном.

- Почему творческий человек и страшный меломан поступил в экономический институт?

Одно другому не мешает. Я получил специальность инженера-экономиста. Серьезно занимался легкой атлетикой, имел высокие достижения. Но получил серьезную травму мениска. Советская медицина не смогла мне помочь. Спорт пришлось оставить, и я увлекся музыкой: джаз, рок, поп... Любовь вылилась в коллекционирование музыкальных пластинок.

К 18 годам, несмотря на железный занавес, сумел собрать огромную коллекцию очень редких винилов - около семи с половиной тысяч штук. Причем оригинальные записи, а не перепечатка. Поверьте, это было дорогое удовольствие: каждая пластинка стоила около 150 рублей - это зарплата советского инженера. Так что, в отличие от многих современных музыкантов, я об эволюции джаз-рок-поп музыки знаю очень много.

- Как вы доставали коллекционные записи?

Благодаря друзьям. Я общался с иностранными дипломатами.

- Неужели рядовой советский гражданин был на короткой ноге с иностранным дипкорпусом?

Я был очень контактным человеком. Ну бывают такие инициативные люди, которые заводят нужные связи с нужными людьми. У меня было много друзей из числа детей послов. В то время очень хорошо знал сына посла Индии, дочь посла Франции, сына посла Югославии...

По тем временам такое знакомство было опасным занятием, поскольку было связано с куплей-продажей. В этом могли усмотреть криминал. И, в конце концов, усмотрели. Меня упрятали за решетку.

- Где сейчас ваша коллекция?

Когда меня привлекли к уголовной ответственности, все конфисковали. Сегодня я восстановил коллекцию, только теперь уже не на винилах, а на компакт-дисках. Жаль, что первую коллекцию так и не удалось вернуть... Ведь сейчас музыкальные записи не такой эксклюзив как раньше, сегодня любую пластинку можно купить.

"В ТЮРЬМЕ Я СИДЕЛ С СЫНОМ НАЧАЛЬНИКА СЛЕДСТВЕННОГО ОТДЕЛА КГБ"

В 1969 году в Москве открылась контора Внешторгбанка СССР, где продавали золото в слитках... Почти каждый день для меня покупалось золото в этой удивительной конторе... Но самая трудоемкая работа состояла в приобретении максимально возможного количества валюты. И этим делом я занимался постоянно, денно и нощно...

Фарцовщики скупали мне валюту по всему городу. До десятка таксистов привозили мне свою валютную выручку, поставляли "зелень" даже валютные проститутки или путаны... Кстати, в те годы я пользовался услугами проституток не только в коммерческом отношении. Иногда и по их непосредственной специальности со скидками".

- За что вас арестовали?

Статья 88-я и 78-я Уголовного кодекса: "Контрабанда и нарушение правил валютных операций".

- Как происходило задержание?

Ну... (Очень долго молчит) .

- Если не хотите рассказывать, можем сменить тему...

Не то что не хочу, просто это разговор не одного часа. Меня взяли 7 января 1970-го. Мне тогда было 24 года. В квартире устроили обыск. Арестовали, отвезли в изолятор, осудили на 10 лет. Я отсидел, вышел на свободу, а через несколько недель провернул крупную операцию по купле-продаже 50 тысяч фальшивых долларов. Сел еще на семь лет.

- Почему друзья-дипломаты вам не помогли?

Что значит "помогли"? Тогда общество было не столь коррумпировано. В тюрьме я сидел с сыном начальника следственного отдела КГБ. И таких примеров было много. Это сейчас за деньги можно закрыть уголовное дело. Тогда это было очень сложно.

- Что оказалось самым страшным в тот период?

Да ничего! Поверьте, единственное, что помогло мне перенести жестокое наказание, - вера в себя и большая любовь к жизни. 17 лет тюрьмы - слишком жестокое наказание за ошибки молодости. Хотя я не считаю это ошибками. Просто были такие законы, мы жили в таком государстве. Это сейчас съездить за границу и привезти то, что тебе понравилось - технику, одежду, валюту, не преступление.

Я все прошел: и маленькую камеру, где сидело еще человек 100 осужденных, и жидкую похлебку вместо еды, и... В общем, все. Знаете, в фильмах и книгах это очень приукрашено и искажено. А я на собственной шкуре испытал, пережил, прочувствовал. Потому что находился в тех местах не один или два года, а 17 лет и восемь месяцев.

- Неужели нельзя было подать прошение об амнистии?

- (Улыбается) . Вы рассуждаете очень по-современному. Меня осудили по статьям, по которым амнистия не предполагалась. Я был государственным преступником. Все.

- Тюрьма не могла не отразиться на вашем здоровье...

Пока находился в зоне, моя медицинская карточка была чистой. То есть здоровье было отменным. Хотя те, кто отсидел три-пять лет, обязательно приобретали профессиональные тюремные хвори: язву желудка, туберкулез, венерические или психические заболевания. Меня Бог миловал.

- Как вы вписались в тюремную иерархию?

Нормально. У отсидевшего всегда остаются следы побоев на голове. Если остричь мою голову налысо, там не будет ни одного синяка, ни одного шрама. Потому что на зоне ни один волос не упал с моей головы. Это моя уникальность. Так я себя поставил.

"КОГДА ОСВОБОДИЛСЯ, ВПАЛ В ГЛУБОКУЮ ДЕПРЕССИЮ, КОТОРАЯ ПРИВЕЛА К ИНФАРКТУ"

- (Резко прерывает. Очень вызывающе) . Да, вот так! За все время мне удалось... раза три... были такие контакты с женщинами. Это было очень опасно, потому что это были сотрудники... то есть сотрудницы, вольнонаемные. Если бы начальство узнало, ее бы уволили, меня бы перевели в другую зону. Обычно этим и кончалось.

"Когда Солженицын описывает кошмары советской действительности, я говорю: пожил бы он в тех условиях, в которых жил я. Он отбывал наказание среди осужденных по статьям в основном политическим. Я же сидел среди отпетых уголовников: каждый день льется кровь, каждый день беззаконие, беспредел. Но меня не тронули. Я коммуникабельный человек, адаптируюсь к любым условиям...

...Там процентов 70 заключенных голодают. Я не голодал. Каким образом? Деньги делают все, конечно, неофициально. Это вот то, в чем заключается мой феномен, моя особенность. В какую бы ни попадал среду, а побывать пришлось в разных колониях, разных зонах, разных регионах - везде у меня был самый высокий жизненный уровень для рядового зека. Это невозможно объяснить только организаторскими способностями, это феномен характера".

Сегодня вы обеспеченный человек, занимающий достаточно высокое положение в обществе. Бывшие сокамерники не донимают?

Вначале появлялись лица, будем так говорить, которые меня знали и обращались за помощью. Я им помогал. Обращались и те, кого не знал. Но им я отказывал, потому что не обязан был их выручать.

- После освобождения с вами отказывались сотрудничать из-за тюремного прошлого?

Первое время к осужденным была определенная дискриминация. Но я этого не замечал, такие вещи открыто не делаются. Тем более тогда был разгар перестройки. И оказалось, что почти вся советская страна состоит из уголовников.

- А сегодня вы комплексуете из-за своего прошлого?

Нет! Сидит же Ходорковский, сидят премьер-министры, президенты...

Знаете, в зоне я имел дружбу и отношения с людьми, тяжесть преступления которых вызывала ужас. Но ведь преступником становятся в силу определенных обстоятельств. Бывает, что человек не в силах собой управлять, совершает преступление в состоянии аффекта. Но это не падшие люди. Они просто случайно оступились. Поверьте, у многих осужденных человеческие качества куда выше, чем у политиков.

- Остались друзья с зоны?

Да. Я до сих пор поддерживаю с ними отношения. Но их осталось очень мало, многие давно на том свете.

Знаете, я в своей жизни потерял достаточно большой отрезок времени. Это оставило след в моем сознании, но не сделало меня жестоким. Это особенность моей психики. В зоне были и опасные ситуации, но я их миновал. Это закалило мою волю. Вышел оттуда человеком, способным по-новому построить жизнь. Что я и сделал.

- Так просто - забыли почти 18 тюремных лет и начали все сначала?

Не сразу. Когда освободился - 23 апреля 1988-го, мне было уже 42, - огляделся на окружающий мир и впал в глубокую депрессию. Вышел совершенно опустошенным: ни семьи, ни денег, ничего. Друзья успели многого добиться в жизни: кто ушел в политику, кто стал бизнесменом, достиг больших высот. А я - без кола, без двора. В общем, депрессия привела к инфаркту.

- Почему депрессия возникла после, а не во время заключения?

Потому что в зоне человек всегда находится в напряжении. Там нельзя расслабляться, ведь главное - выйти на волю. А как вышел - какая-то расслабуха наваливается вместе с депрессией.

Из книги Юрия Айзеншписа "Зажигающий звезды...": "Мир, пока меня не было, изменился. Появилось новое поколение. Старые знакомые, может, меня не забыли, но я не знал, где их найти... Времени потеряно много... Ни денег, ни квартиры, ни семьи. Когда меня посадили, у меня была девушка. Что с ней произошло? Не знаю. Впервые я женился и стал отцом только в 47 лет.

Любовь обошла меня стороной. Я не испытывал этого чувства в зрелом возрасте и в зрелых формах... Что касается мысли о женитьбе... В молодости были варианты интересных браков, но они меня не привлекали. Например, с дочкой югославского дипломата. После моего освобождения существовал еще перспективный вариант - дочка одного из руководителей Внешторга, который хотел оплатить мою женитьбу на его дочери "жигуленком". Я отказался...

Сейчас, когда у меня семья, с которой я хоть и не живу, сын, определенное положение в обществе, как-то не хочется заводить серьезные романы... Если настроение и желание позволяют, то почему бы не заняться вольным сексом?".

В год освобождения вы стали продюсером Виктора Цоя и его группы "Кино". Неужели известных музыкантов не смутило ваше уголовное прошлое?

Я познакомился с Цоем за два года до его смерти. Тогда я хотел вернуться к тому, чем занимался в молодости - продюсировать рок-группы. Знакомство с Виктором было приятно. Приятно вдвойне, потому что мы сразу нашли общий язык. Знаете, ведь настоящая слава к Цою пришла, когда мы стали работать вместе.

Нас познакомил общий товарищ Саша Липницкий. Группа "Кино" была известна только в музыкальной тусовке, была членом Ленинградского рок-клуба. Я даже не сомневался, что только телевидение и радио сделают "Кино" популярным. Но в то время не было коммерческих радиостанций, только государственные. Не было телевидения, которое бы широко освещало музыкальные события. Существовало только две музыкальных телепрограммы - "Утренняя почта" и "Огонек". Попасть в эфир было невозможно, тогда считалось, что "Кино" - это самодеятельность.

Я начал с того, что стал популяризировать "Кино". С помощью своих связей сумел продвинуть группу в популярную тогда программу "Взгляд", а потом в "Утреннюю почту". Ну и прессу потихоньку подключил.

При мне Виктор записал два альбома, при мне погиб. Я принимал непосредственное участие в организации похорон. И выполнил его желание - выпустил последний "Черный альбом" группы "Кино".

"СТАШЕВСКИЙ БЫЛ ИСКУССТВЕННЫМ АРТИСТОМ"

Ой. (Вздыхает) . Меня многие об этом спрашивают. У него были какие-то творческие потуги уже после меня. Но они оказались бесплодными. Это говорит о том, что для артиста продюсер необходим. Даже для талантливого. Влад, к сожалению, продукт, в отличие от сегодняшних моих артистов.

- Что значит "продукт"?

Это когда с помощью технологии я изготовил готовый продукт шоу-бизнеса. Грубо говоря, много лет назад я сделал с Владом Сташевским то, что сейчас делают на "Фабрике звезд". Он был искусственным артистом.

- Почему же вы вызвались с ним работать?

Просто хотел доказать и себе, и окружающим значение продюсера. Когда наш контракт закончился, Влад почувствовал себя большой звездой. Подумал, что самостоятельно сможет дальше существовать в шоу-бизнесе. Вот и все.

- Нынешний ваш подопечный - Дима Билан - еще не подхватил звездную болезнь?

Он человек другого воспитания и, в отличие от Влада Сташевского, настоящий талант, а не синтетический продукт. С Димой я познакомился на концерте-презентации молодежного журнала. Как всегда, за кулисами бродили много посторонних людей. Как они туда попадают, для меня до сих пор загадка. В числе этих людей был и Дима. Я сразу отметил его среди толпы: интересный живой молодой человек, все время подтанцовывал и подпевал. Он ко мне подошел и сказал: "А я вас знаю. Вы - Юрий Айзеншпис". - "Очень хорошо, что знаешь", - отвечаю. И дал ему телефон. Но встретились гораздо позже. Я каждый раз откладывал: начинать всегда сложно, да и времени не было. Когда он все же пришел в студию, мы разговорились. Оказалось, что Дима учится на факультете академического вокала в училище имени Гнесиных. То есть передо мной был человек, профессионально обучающийся вокальному мастерству. Этого было достаточно, чтобы я начал с ним работать.

- Сколько нужно денег, чтобы изготовить продукт шоу-бизнеса?

В среднем от 700 тысяч до полутора миллионов долларов. Хотя есть артисты, в которых вложили пять миллионов долларов.

Впрочем, многое зависит от потенциала артиста. Каждый день мне звонят, приходят в офис, на студию сотни девушек и юношей, которые утверждают: я талантлив, та-а-ак пою, у меня даже альбом записан. Диагноз у всех один - они возомнили себя звездами. А на поверку оказывается, что им далеко не то что до звездных вершин, но и до просто хорошего исполнения.

- А как же утверждение, что исполнитель - это, в первую очередь, внешность плюс харизма?

Для меня главное - вокальные данные.

- Через какое время вложенные средства приносят прибыль?

В случае с Димой Биланом пока рано об этом говорить: идет постоянное воспроизводство, создание клипов. Знаете, я вообще творческий человек. Поэтому бизнес в этом деле - дело второе. Я не экономлю средства, а все трачу на быструю и качественную раскрутку артиста. Думаю, скоро Дима себя окупит...

P. S. За три дня до смерти у Юрия Айзеншписа случился сердечный приступ. Его госпитализировали. Продюсеру стало лучше, и он упросил врачей отпустить его домой: очень хотел поддержать Билана на церемонии награждения русской версии престижной музыкальной премии MTV-2005. Юрий Шмильевич не дожил до триумфа своего воспитанника ровно два дня. Он скончался на 61-м году жизни, а Билана признали "Лучшим исполнителем" и "Лучшим артистом" 2005 года. Дмитрий поднялся на сцену вместе с восьмилетним сыном Айзеншписа Мишей, и зал замер в минуте молчания...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

Популярный артист Дима Билан сейчас не имеет права выходить на сцену и выпускать альбомы. 29 марта на пресс-конференции в "РИА Новости" об этом рассказала Елена Ковригина , вдова продюсера Юрия Айзеншписа .

ПО ТЕМЕ

В начале пресс-конференции Елена Ковригина объявила, что на десятый день после смерти Юрия Айзеншписа она обратилась к адвокату Павлу Астахову с просьбой подготовить все документы для того, чтобы сын продюсера Миша Айзеншпис вступил в право наследования. Ковригина беспокоилась о том, чтобы права ее сына не были ущемлены.

Дело в том, что в начале своей творческой деятельности Виктор Белан (Дима Билан) подписал контракт с продюсером Юрием Айзеншписом о том, что бренд, имидж и репертуар артиста "Димы Билана" принадлежат продюсерскому центру Айзеншписа "StarPro" . В контракте также указывалось, что если Дима Билан разрывает отношения со "StarPro", то он не имеет права выступать в течение следующих десяти лет . По Гражданскому кодексу после смерти Юрия Айзеншписа компания "StarPro" перешла в собственность сына продюсера Миши Айзеншписа.

Павел Астахов продемонстрировал журналистам документы , подтверждающие, что права на бренд, имидж, и репертуар Димы Билана по праву прямого наследования принадлежат 15-летнему Мише Айзеншпису. А пока ребенок не достигнет совершеннолетия, распоряжаться собственностью сына будет его мать и опекун Елена Ковригина.

По словам Елены Ковригиной, шоу-бизнес ей не интересен и артистом Димой Биланом она заниматься не собирается. Она подписала договор с компанией "Союзконцерт", которой передаются права, связанные с проектом "Дима Билан" . Представители компании "Союзконцерт", присутствующие на пресс-конференции, в свою очередь заявили, что теоретически возможно, что они передадут проект "Дима Билан" какой-нибудь из западных компаний. Напомним, спор о правах на использование сценического имени певца разгорелся в сентябре 2005 года после смерти Айзеншписа. "Тогда Билан исчез из нашего поля зрения и объявился уже с новыми хозяевами. Он ушел от компании, посчитав, что смерть Айзеншписа избавляет его от всех договоров . Но он не имеет права просто развернуться и уйти, потому что речь идет о юридически нерешенных вопросах. Это бизнес и ничего более", - сказала на пресс-конференции Елена Ковригина. Осенью 2005 года Елена Ковригина вела переговоры с новым продюсером Димы Билана Яной Рудковской. Речь шла о двух миллионах долларов, которые по словам Ковригиной, Юрий Айзеншпис вложил в Диму Билана и оборудование его студии. Елена предлагала новым продюсерам возместить центру "StarPro" эти затраты. Но переговоры тогда неожиданно прекратились. Никаких выплат со стороны Димы Билана не было. Певец продолжал выступать, при этом не отвечал на телефонные звонки, и лишь однажды приехал домой к Ковригиной и привез для Миши пачку чипсов и банку кока-колы. Также Елена сообщила, что Дима Билан до сих пор прописан в квартире, которая принадлежала Юрию Айзеншпису.

Кстати, выступление Димы Билана на конкурсе песни "Евровидение", как и любые другие выступления певца после смерти Айзеншписа, тоже можно трактовать, как нарушение закона .

Свое почти двухлетнее молчание Елена Ковригина объяснила тем, что еще на переговорах с представителем новых продюсеров и Димы Билана она обещала не поднимать шумиху вокруг этого вопроса. А потом занималась подготовкой всех необходимых документов. Будут ли к Диме Билану применяться штрафные санкции за несоблюдение контрактов, ни Елена Ковригина, ни Павел Астахов, не сообщили.

Шоу-бизнеса, дважды лауреатом музыкальной премии «Овация». Он помог многим нынешним звездам отечественной эстрады взойти на небосклон шоу-бизнеса. А творческие коллективы и сольные певцы и певицы, с которыми он работал, до сих пор вызывают отклик в сердцах публики.

Семья и детство Юрия Айзеншписа

Юрий Айзеншпис, фото которого можно увидеть в данной статье, родился в Челябинске, сразу после войны, пятнадцатого июня 1945 года. Его отец Шмиль Моисеевич был ветераном Великой Отечественной. Мать звали Мария Михайловна. Фамилия Айзеншпис значит «железная пика» в переводе с языка идиш. Родители Юрия были евреями, работали в Главном управлении строительства аэродромов.

Сначала семья проживала в деревянном бараке. Но в 1961 году они получили квартиру в Соколе (это был престижный на тот момент московский район). Юрий Айзеншпис с детства очень любил спорт. Больше всего увлекали его легкая атлетика, гандбол и волейбол. Он вполне мог бы стать чемпионом в одном из этих направлений. Но спорт ему все же пришлось оставить. Виной тому стала полученная травма ноги в 16 лет.

Первые шаги в шоу-бизнесе

После школы Юрий Айзеншпис поступил в вуз на специальность «инженер-экономист». Окончил его в 1968 году. Помимо увлечения спортом, у Юрия было и другое. Его привлекала музыка. Так как спортивная карьера для него была закрыта из-за травмы, он выбрал шоу-бизнес.

И первой его работой стала деятельность в качестве администратора рок-группы «Сокол». Билеты на концерты творческого коллектива он продавал по оригинальной схеме, которая помогла технически оснастить сцену первоклассным оборудованием. А качество и чистота звука для Юрия были всегда очень важны.

Сначала он договаривался с директорами клубов на выступление группы. Далее Айзеншпис скупал все билеты на вечерние концерты и затем собственноручно продавал их по более высокой цене. Юрий первый в Советском Союзе начал нанимать охрану для обеспечения порядка во время шоу.

Юрий Айзеншпис: биография. Арест

На вырученные от продажи билетов деньги (в основном это были доллары) Айзеншпис закупал у иностранцев музыкальные инструменты для группы и качественное звуковое оборудование. Но в то время в СССР все валютные операции были незаконными, и он сильно рисковал, совершая такие сделки. Если бы его поймали, то могли посадить на серьезный срок.

На его «спекулятивную» деятельность обратили внимание правоохранительные органы. Седьмого января 1970 года Айзеншписа арестовали. При обыске было найдено и конфисковано более 7 тысяч долларов (как признался сам Юрий в одном из интервью, он накопил даже более 17 тыс. $) и свыше 15 000 рублей. Айзеншпис Юрий Шмильевич был осужден по статье за валютные махинации. Срок ему дали - десять лет лишения свободы. Отбывать наказание Юрия отправили в город Красноярск.

После того как он вышел на свободу, наслаждался ею недолго. И снова оказался в тюрьме по той же самой статье. Но на этот раз ему дали семь лет и восемь месяцев лишения свободы. В общей сложности он отсидел в тюрьме семнадцать лет. И окончательно вышел на свободу только в апреле восемьдесят восьмого года.

Тюремное заключение

Юрия посадили «мотать срок» среди отпетых уголовников. Каждый день он наблюдал жестокость, кровь и беспредел. Но его не трогали. Главной причиной, скорее всего, была его коммуникабельность. Он умел слушать и вести диалог. Будучи очень контактным человеком, Юрий Айзеншпис смог быстро адаптироваться в чуждой для него среде.

Хотя больше половины заключенных обычно голодают, он обошел и этот подводный камень. Деньги, хоть и тайно передававшиеся в виде взяток в тюрьму, смогли сделать его существование в зоне более сносным, чем для многих. По крайней мере, он не голодал.

Юрия не держали в одном месте, его переводили много раз в другие регионы и зоны. Только в любом месте он отличался своим несгибаемым характером и высоким жизненным уровнем.

Первая «звездная» группа Юрия Айзеншписа

После освобождения из тюрьмы, где Юрий Айзеншпис отсидел в общей сложности семнадцать лет, он устроился работать в ТО «Галерея», который создал горком комсомола. Айзеншпис сначала организовывал концерты молодых талантливых исполнителей. В восемьдесят девятом году стал официальным продюсером группы «Кино». Юрий оказался в рядах первых, кто нарушил монополию государства на выпуск пластинок. Последнюю запись группы «Кино» - «Черный альбом» Айзеншпис выпустил в свет в 1990 году, взяв для этого кредит в 5 млн рублей. Это была его первая группа, которую он вывел на мировую арену.

Дальнейшая деятельность в шоу-бизнесе

В 1991-1992 гг. продюсер Юрий Айзеншпис вплотную работал с группой «Технология». Он помог выпустить их первый альбом «Все, что ты хочешь», ставший дебютным. Широко развернул рекламную деятельность, выпуская полиграфическую продукцию с изображением участников группы «Технология»: открытки, плакаты и т. д.

В 1992 г. получил премию «Овация» как лучший продюсер страны. И с этого года по девяносто третий сотрудничал с «Моральным Кодексом» и «Янг Ганзом». Летом 1994 г. начал работать с Владом Сташевским. За время их сотрудничества было записано четыре музыкальных альбома. Дебютным стал «Любовь здесь больше не живет».

В том же году Юрий был одним из организаторов международного музыкального фестиваля «Солнечная Аджария». Участвовал в учреждении премии «Звезда». По результатам своей творческой деятельности в девяносто пятом году Айзеншпис Юрий Шмильевич вновь получил премию «Овация».