Краткосрочный план по теме ч айтматов джамиля. "Повести гор и степей (по ранним повестям Ч

Чингиз Айтматов (род. в 1928 г.) - одна из самых замечательных фигур современной советской литературы. Это писатель глубоко национальный, но с первых же шагов в литературе он стал известен во всем Союзе. В качестве одного из видных советских писателей он широко популярен за рубежом. Последние годы он часто выступает там с лекциями, интервью, на различных форумах.

Однако прежде чем к Айтматову пришел успех, он много и напряженно работал: искал свои темы, своих героев, свою собственную манеру повествования. С самого начала его произведения отличали особый драматизм, сложная проблематика, неоднозначное решение проблем. Таковы ранние повести: "Джамиля" (1957), "Тополек мой в красной косынке" (1961), "Первый учитель" (1963). На последней повести остановимся чуть подробнее. Сам автор говорил: "... в "Первом учителе" я хотел утвердить наше понимание положительного героя в литературе... Я постарался взглянуть на этот образ нашими, современными глазами, я хотел напомнить теперешней молодежи о ее бессмертных отцах".

Образ учителя, изо всех сил стремящегося оторвать детей своих односельчан от невежества, до боли современен. Разве и сегодня жизнь учителей-сподвижников не направлена на то же? И разве не глубоко прав критик В. Панкин, что "уважать учителя - эта наука почему-то дается труднее других".

Постепенно все шире и глубже становится охват жизни, писатель все больше стремится проникнуть в ее тайны, в суть острейших вопросов современности. При этом проза Айтматова становится более философской; противоречия, коллизии достигают очень большой силы. Усложняются способы повествования. Часто неразрывно сливаются размышления, внутренние монологи героя с авторской речью. Усиливается роль фольклорных элементов, в рассказ вплетаются лирические песни ("Прощай, Гульсары!"),

Предания, мифы, легенды ("Белый пароход", "Пегий пес, бегущий краем моря"). От этого образы приобретают особое, символическое значение, углубляется философская направленность произведений.

Некоторые критики выделяют три периода в творческом развитии Ч. Айтматова. "Джамиля", "Верблюжий глаз", "Тополек мой в красной косынке", "Первый учитель"- произведения первого этапа. Второй образуют повести "Материнское поле" (1963 г.) и

"Прощай, Гульсары!" (1966г.). Третий же начинается с "Белого парохода" (1970 г.). Это также "Ранние журавли", "Пегий пес, бегущий краем моря" и роман "Буранный полустанок". "Личность и Жизнь, Народ и История, Совесть и Бытие - вот проблемные пары трех означенных ступеней восхождения Айтматова ко все более глубинным сутям",- пишет исследователь творчества писателя Г. Грачев.

Не просто отдельные люди с их чувствами и думами, а Человек вообще становится в центре внимания писателя. Он стремится постигать законы бытия, смысл жизни. Так, нет конкретных примет времени, индивидуальности характеров в философской повести

"Пегий пес, бегущий краем моря". Смысл ее в думах старика Органа: "... перед лицом бесконечности простора человек в лодке ничто. Но человек мыслит и тем восходит к величию Моря и Неба, и тем утверждает себя перед вечными стихиями, и тем он соизмерен глубине и высоте миров". Всем своим содержанием эта повесть является подходом к роману "Буранный полустанок" (другое название "И дольше века длится день"). Главное в романе - это принципиально новое осмысление времени и пространства, это весь мир наш с раздирающими его противоречиями, мир на грани катастрофы. Произведение глубоко философично и художественно. Не могут не нравиться и люди труда, вечные труженики, которых с такой любовью изобразил автор.

Критик делил творчество писателя на три периода в 1982 году. Но, кажется, перестройка явилась возможностью для еще более высокого подъема мастерства писателя. С ее началом выходит в свет "Плаха". Эта книга об отношениях Человека и Природы, о поисках смысла жизни, и о назначении религии в ее лучших проявлениях для нас, и о беде нашего времени - наркомании, и многом другом. По охвату тем, многоплановости, философскому подходу и глубине символики это произведение превзошло все ранее написанное.

Всемирно известный писатель Чингиз Торекулович Айтматов не нуждается в том, чтобы его представляли читателям - миллионы его почитателей живут по всему миру. Если же это все же нужно - обращайтесь к его книгам.

Есть писатели, каждое произведение которых становится событием в культурной жизни страны, предметом горячих споров и глубоких раздумий. Творчество Чингиза Айтматова убедительное свидетельство тому.

Появление в 1958 году в журнале «Новый мир» повести «Джамиля», небольшой по объему, но значительной по содержанию, яркой по образному мышлению и мастерству исполнения, было сигналом о том, что из киргизских степей пришел в литературу человек удивительно самобытного таланта.

Чехов писал: «Что талантливо, то ново». Эти слова полностью можно отнести к повестям Ч. Айтматова «Джамиля», «Белый пароход», «Прощай, Гюльсары!», «Тополек в красной косынке» и другим. Только исключительно одаренная натура может сочетать в себе истинно фольклорное начало и новаторское восприятие современной жизни. Уже повесть «Джами-ля», спетая писателем свободно, на одном широком дыхании, стала явлением новаторским.

Джамиля - образ женщины, никем до Ч. Айтматова так не раскрытый в прозе восточных литератур. Она живой человек, рожденный самой землей Киргизии. До появления Дани-яра Джамиля жила как ручеек, скованный льдом. Ни свекрови, ни мужу Джамили Садыку в силу вековых традиций «большого и малого дворов» и в голову не приходит, что в весеннюю пору солнце может разбудить и этот невидимый взору ручеек. И он может заклокотать, забурлить, закипеть и ринуться на поиски выхода и, не найдя его, не остановится ни перед чем, устремится вперед к вольной жизни.

В повести «Джамиля» по-новому, тонко и с большим внутренним тактом Ч. Айтматов решает проблему столкновения нового со старым, патриархального и социалистического уклада в жизни, быту. Проблема эта сложная, и когда ее старались решить прямолинейно, то герои получались схематичными, отсутствовала психологическая убедительность. Ч. Айтматов счастливо избежал этого недостатка. Сеит, от имени которого ведется повествование, с почтением относится к своей матери - опоре семьи. Когда все мужчины «большого и малого дворов» уходят на фронт, мать требует от оставшихся «терпения вместе с народом». Она в своем понимании вещей опирается на большой жизненный опыт и эпические традиции. В ее адрес автор не бросает ни единого упрека. А патриархальные устои, косность, обывательщина, покрытая плесенью благополучия, подтекстно высвечиваются автором, и в конечном счете читателю становится ясно, что все это давит на личность, лишает ее красоты, свободы и силы. Любовь Данияра и Джамили не только обнажила нравственные и социальные корни этой обывательщины, но и показала пути победы над нею.

Любовь в повести выигрывает битву в борьбе с косностью. Как в этом произведении, так и в последующих Айтматов утверждает свободу личности и любви, потому что без них нет жизни.

Сила воздействия настоящего искусства на душу человека ярко раскрыта в судьбе юного Сеита. Обыкновенный аильский подросток, отличающийся от своих сверстников, может быть, чуть большей наблюдательностью и душевной тонкостью, под влиянием песен Данияра вдруг начинает прозревать. Любовь Данияра и Джамили окрыляет Сеита. После их ухода он все еще остается в аиле Куркуреу, но это уже не прежний подросток. Джамиля и Данияр стали для него нравственным воплощением поэзии и любви, свет их повел его в дорогу, он решительно заявил матери: «Я поеду учиться... Скажи отцу. Я хочу быть художником». Такова преобразующая сила любви и искусства. Это утверждает и отстаивает Ч. Айтматов в повести «Джамиля».

В самом начале 60-х годов одна за другой появились несколько повестей Айтматова, в том числе «Тополек в красной косынке», «Верблюжий глаз». Если судить по художественному исполнению, они относятся ко времени творческих поисков писателя. И в той и в другой повести есть остроконфликтные ситуации как в сфере производства, так и в личной жизни героев.

Герой повести «Тополек в красной косынке» Ильяс довольно поэтично воспринимает окружающий мир. Но в начале повести, где эта поэтичность выглядит естественным проявлением духовных возможностей человека, окрыленного любовью, он кажется менее убедительным, чем потом, когда он страдает, ищет свою потерянную любовь. И все же Ильяс - это резко очерченный мужской характер среди окружающих его людей. Байтемир, который сначала приютил Асель, а потом и женился на ней,- человек добрый и отзывчивый, но в нем есть некий эгоизм. Может быть, это оттого, что слишком долго он жил в одиночестве и теперь молча, но упорно держится за счастье, которое так неожиданно, словно Божий дар, переступило порог его холостяцкого жилья?

Критики упрекали автора «Тополька в красной косынке» в недостаточности психологического обоснования поступков героев. Невысказанная словами любовь двух молодых людей и их скоропалительная свадьба, казалось, брали под сомнение. В этом есть, конечно, доля правды, но надо учесть и то, что творческому принципу Ч. Айтматова, равно как и любовной традиции его народа, всегда чужда многословность любящих друг друга людей. Как раз через поступки, тонкие детали и показывает Айтматов единение любящих сердец. Объяснение в любви - это еще не сама любовь.

Ведь Данияр и Джамиля тоже поняли, что любят друг друга, без многословных объяснений.

В «Топольке в красной косынке» Асель среди колес десятка других автомашин узнает следы грузовика Ильяса. Здесь Айтматов фольклорную деталь использовал очень к месту и по-творчески. В этом краю, где происходит действие повести, девушке, тем более за два дня до свадьбы, среди бела дня не вый - ти на дорогу, чтоб ждать нелюбимого человека. Ильяса и Асель на дорогу привела любовь, и здесь слова излишни, так как поступки их психологически оправданы. И все же в повести чувствуется какая-то спешка автора, стремление поскорее соединить влюбленных, ему скорее надо перейти на что-то более важное. И вот уже Ильяс говорит: «Жили мы дружно, любили друг друга, а потом случилась у меня беда». И дальше - производственный конфликт и в конечном счете разрушение семьи. Почему? Потому что Ильяс «не туда повернул коня жизни». Да, Ильяс человек горячий и противоречивый, но читатель верит в то, что он не опустится, найдет в себе силы преодолеть смятение в душе и обретет счастье. Для того чтобы убедиться в этом логичном превращении Ильяса, читателям достаточно вспомнить внутренний монолог этого уже достаточно побитого судьбою молодого человека, когда он во второй раз видит белых лебедей над Иссык-Кулем: «Иссык-Куль, Иссык-Куль - песня моя недопетая! ...зачем я вспомнил тот день, когда на этом месте, над самой водой, мы остановились вместе с Асель?»

Ч. Айтматов не изменяет своей манере: чтоб доказать глубину переживаний Ильяса и широту его души, он снова оставляет его наедине с озером.

Этой повестью замечательный писатель доказал себе и другим, что для любого сюжета, любой темы он находит самобытное айтматовское решение.

Чингиз Торекулович Айтматов. Джамиля

Шел третий год войны. Взрослых здоровых мужчин в аиле не было, и потому жену моего старшего брата Садыка (он также был на фронте), Джамилю, бригадир послал на чисто мужскую работу - возить зерно на станцию. А чтоб старшие не тревожились за невесту, направил вместе с ней меня, подростка. Да ещё сказал: пошлю с ними Данияра.

Джамиля была хороша собой - стройная, статная, с иссиня-черными миндалевидными глазами, неутомимая, сноровистая. С соседками ладить умела, но если её задевали, никому не уступала в ругани. Я горячо любил Джамилю. И она любила меня. Мне кажется, что и моя мать втайне мечтала когда-нибудь сделать её властной хозяйкой нашего семейства, жившего в согласии и достатке.

На току я встретил Данияра. Рассказывали, что в детстве он остался сиротой, года три мыкался по дворам, а потом подался к казахам в Чакмакскую степь. Раненая нога Данияра (он только вернулся с фронта) не сгибалась, потому и отправили его работать с нами. Он был замкнутым, и в аиле его считали человеком со странностями. Но в его молчаливой, угрюмой задумчивости таилось что-то такое, что мы не решались обходиться с ним запанибрата.

А Джамиля, так уж повелось, или смеялась над ним, или вовсе не обращала на него внимания. Не каждый бы стал терпеть её выходки, но Данияр смотрел на хохочущую Джамилю с угрюмым восхищением.

Однако наши проделки с Джамилей окончились однажды печально. Среди мешков был один огромный, на семь пудов, и мы управлялись с ним вдвоем. И как-то на току мы свалили этот мешок в бричку напарника. На станции Данияр озабоченно разглядывал чудовищный груз, но, заметив, как усмехнулась Джамиля, взвалил мешок на спину и пошел. Джамиля догнала его: «Брось мешок, я же пошутила!» - «Уйди!» - твердо сказал он и пошел по трапу, все сильнее припадая на раненую ногу… Вокруг наступила мертвая тишина. «Бросай!» - закричали люди. «Нет, он не бросит!» - убежденно прошептал кто-то.

Весь следующий день Данияр держался ровно и молчаливо. Возвращались со станции поздно. Неожиданно он запел. Меня поразило, какой страстью, каким горением была насыщена мелодия. И мне вдруг стали понятны его странности: мечтательность, любовь к одиночеству, молчаливость. Песни Данияра всполошили мою душу. А как изменилась Джамиля!

Каждый раз, когда ночью мы возвращались в аил, я замечал, как Джамиля, потрясенная и растроганная этим пением, все ближе подходила к бричке и медленно тянула к Данияру руку… а потом опускала её. Я видел, как что-то копилось и созревало в её душе, требуя выхода. И она страшилась этого.

Однажды мы, как обычно, ехали со станции. И когда голос Данияра начал снова набирать высоту, Джамиля села рядом и легонько прислонилась головой к его плечу. Тихая, робкая… Песня неожиданно оборвалась. Это Джамиля порывисто обняла его, но тут же спрыгнула с брички и, едва сдерживая слезы, резко сказала: «Не смотри на меня, езжай!»

И был вечер на току, когда я сквозь сон увидел, как с реки пришла Джамиля, села рядом с Данияром и припала к нему. «Джамилям, Джамалтай!» - шептал Данияр, называя её самыми нежными казахскими и киргизскими именами.

Вскоре задул степняк, помутилось небо, пошли холодные дожди - предвестники снега. И я увидел Данияра, шагавшего с вещмешком, а рядом шла Джамиля, одной рукой держась за лямку его мешка.

Сколько разговоров и пересудов было в аиле! Женщины наперебой осуждали Джамилю: уйти из такой семьи! с голодранцем! Может быть, только я один не осуждал её.

И. Н. Слюсарева

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://briefly.ru/

– работает с экспериментальным кино и видео-инсталляциями. Большую часть своих фильмов она сняла на 8-миллиметровую пленку. На съемку фильма «Джамиля» художника вдохновила повесть кыргызского писателя Чингиза Айтматова, которую она прочла в 2006 году.

Фильм был снят в Кыргызстане и посвящен поискам Джамили – молодой женщины, следующей зову сердца вопреки традициям кыргызского общества. В фильме зрители встречаются с женщинами, которые, говоря о Джамиле, раскрывают истории из личной жизни, рассказывают о своих желаниях и «законах», в которых они существуют, делятся своими идеями о свободе. На создание фильма ушло более семи лет. В 2018 году фильм был признан и представлен на кинофестивалях в Германии и Франции.

«Впервые я посетила Кыргызстан в 2006 году. Тогда мой друг предложил мне прочитать книгу Чингиза Айтматова «Джамиля».

Книга была переведена на французский язык известным писателем Луи Арагоном. Он является ярким представителем классической литературы во Франции. Он сделал перевод в 1958 году, сразу же после того, как Чингиз Айтматов написал книгу. Это довольно известное произведение во Франции.

Мне очень понравилась повесть. Интересный сюжет и стиль письма. Это удивительная книга!

Тогда я как раз заканчивала написание сценария на свой предыдущий фильм «Бродвей», но в голове постоянно крутилась «Джамиля».

Я была безумно влюблена в Джамилю, мне нравилась идея о возможной ее свободе. Я думала о том, что кто-то в этот момент освободился из ее мира в поисках другой жизни. Для меня сюжет повести имеет особый смысл – понять чувства героини, как они меняются, как она познала жизнь. В книге это ощущается невидимым образом.

Джамиля была пробивная и энергичная, шаг за шагом она шла к цели, несмотря на то, что ей говорили вокруг. Она все хранила в себе, и я чувствовала, что это нелегко.

У меня появилась идея снять фильм. Поначалу я думала сделать акцент на втором герое – Данияре. Но потом я подумала и решила, что, скорее всего, не смогу встретить людей, которые бы смогли со мной об этом поговорить. Поэтому в фильме вся сюжетная линия построена на главной героине – Джамиле. Данияр ушел на второй план, и я совсем забыла про него.

Аминату Эшар.

Я хотела сделать фильм-чудо. Представляла себе встречи с женщинами, которые, возможно, и не будут сниматься в фильме, но мне очень хотелось поговорить с ними, обменяться жизненным опытом, пусть даже это будет всего 30 минут. Я отвечала на их вопросы, они – на мои. Для меня это была душевная беседа, именно так я хотела провести все наши встречи.

Было очень сложно собрать деньги на съемку фильма. Это заняло у меня пять лет. Мне не хотели давать деньги, говорили, что я еду в страну с другими традициями, как я могу знать что-то о них. Я отвечала, что работаю антропологом, проводила в Кыргызстане исследования, но во Франции это звучало малоубедительно.

Был период сильной депрессии, я просто хотела прекратить съемки фильма. Но внезапно мне подтвердили финансирование, и, получив деньги, я решила, что буду работать не так, как нужно, а так, как хочу. Я хотела больше всего пообщаться с женщинами. Я решила, что, если по итогам получится фильм, то прекрасно; я его передам той организации, которая меня поддержала, если же нет, то я хотя бы увижусь с этими женщинами.

В ходе нашего общения я поняла, что им понравилась идея фильма, у них было много вопросов ко мне. Одна из женщин даже сказала, что им приятно разговаривать с человеком, который на одной волне с ними, понимает их».

Без статистики и цифр

«Первые съемки я провела в 2009 году, когда приехала в Кыргызстан, чтобы начать поиски героев. Я поехала на юг страны, но там мне было сложно найти пару, похожую на Джамилю и Данияра. Я не могла найти ту самую любовь, не смогла ее почувствовать. Мне казалось, что представление о них только у меня в голове, в моем собственном мире.

Кадр из фильма «Джамиля». Природа южной части Кыргызстана.

В 2011 году я вернулась в Кыргызстан снова, чтобы продолжить работу над фильмом и тогда познакомилась с девушкой, которая в последующем мне помогала с переводом (с английского на кыргызский) при беседе с героями. Большая часть съемок велась в 2016 году в южной и северной части Кыргызстана.

Удивительно, что все знают повесть «Джамиля» и ее главную героиню. Все женщины! Мужчины тоже, но я акцентировала свое внимание именно на женщинах. Для меня было очень важно поговорить лично с каждой потенциальной героиней.

Я была приятно удивлена, что в регионах все читают литературу, особенно русскую. Во многих селах женщины, которые работают на полях и собирают картошку, все равно находят время, чтобы почитать. Во Франции, например, не все люди, живущие в сельской местности, читают классическую литературу.

Мне хотелось просто понять, что женщины думают о жизни… Мне не нужна была статистика и цифры. Все это люди и так могли найти в информационных источниках. За голосами своих героев, мне хотелось понять их человеческую натуру, их личность; понять, что они думают о жизни через образ Джамили.

Я решила, что Джамиля должна стать ключом в разговоре с женщинами на абсолютно разные жизненные темы. Если бы я стучалась в дверь и представлялась женщинам как художник из Франции, которая хочет снять фильм о правах женщин, я думаю мне было бы намного сложнее.

Джамиля – это поэтический (литературный) образ. Ее не существует, она из романа, поэтому женщины могли свободно говорить, петь через нее о себе, даже, если они были не согласны с ее поступком.

Отрывок из фильма.

После каждого интервью у нас была встреча с переводчиком. Мы обсуждали вопросы, как все прошло, что получилось и что нет. Это была очень важная часть. Иногда у меня были запланированы неудобные вопросы, она подсказывала, как лучше их задать, учитывая местный менталитет.

При встрече с женщинами я сразу предупреждала, что не знаю, кто в итоге окажется в фильме. Интервью были многочасовыми, но я объясняла, что будет выбрано около пяти минут. Каждая героиня знала условия и соглашалась с ними.

Я встретилась с 53 женщинами. Трое из них отказались участвовать в съемках. По итогам работы у меня было 50 интервью. Конечно, это было слишком много для фильма. Мне пришлось выбирать… Я хотела, чтобы в фильме женщины были представлены из разных регионов, которые работают и на полях, и в офисах, и в лаборатории, и в школе. Важно было также, чтобы героини были разных возрастов – и молодые, и пожилые.

Героиня фильма «Джамиля» в ореховом лесу — Арсланбоб.

Многие из них говорили в принципе одинаковые вещи, и я выбирала самую харизматичную; слушала, а потом выбирала, чей голос мне больше нравился. Для меня было важно, с какой интонацией она говорит, и как говорит. Их голоса были как мелодии. По голосу многое можно узнать о человеке. Я хотела также показать в фильме ситуации прошлого и настоящего – с момента написания повести «Джамиля», с советских времен, и до сегодняшних дней. Я думала и о том, как представить религиозную часть. Это непростая тема. Однако она очень важна для женщин. Было сложно найти баланс, не делая сильного акцента на тему религии, которая присутствовала в сюжете».

Каждое интервью могло закончиться в любую минуту

«Провести интервью с женщинами оказалось нелегкой задачей. Я понимала, что с каждой я смогу встретиться только один раз, в редких случаях – два. Мне нужно было выстроить разговор таким образом, чтобы получить максимально полные ответы на мои вопросы, при этом быть гибкой в разных обстоятельствах.

Я понимала, что интервью может закончиться в любую минуту. Иногда оно шло 15 минут, иногда полчаса. Героиня могла сказать: «Все! Теперь Вам пора идти». Ее муж мог попросить что-то сделать или свекровь, телефон мог зазвонить или кто-то просил о помощи.

Мне нужно было еще успевать делать подсъемки; хотелось иметь больше общих кадров. Однако я не могла вести съемки, пока кто-то наблюдает за мной. Это было сложно объяснить героям. Приходилось это делать в моменты, пока переводчик разговаривала с женщинами. Только в пяти домах мне удалось сделать подсъемки стола, окна и дома.

Кадр из фильма «Джамиля».

Я постоянно была в напряжении, особенно, когда видела хорошую героиню, которая могла много рассказать.

Из всех героинь, только одна отказалась от съемок. Она была из Арсланбоба. Она сказала, что против съемок, но поделится историей. После того, как мы закончили с ней беседу, она попросила меня больше к ней не возвращаться и отказалась от просмотра финальной версии. Она была из очень закрытой и религиозной семьи. В фильме у нее вымышленное имя, как у и еще трех героинь, которые попросили меня об этом.

Была одна очень стеснительная женщина, которая рассказала про своего отца, писателя. Она сама хотела с нами встретиться. Однако мы не могли снимать ее дома, у нее была довольно сложная ситуация. Мы должны были вести съемки снаружи ее дома, но так, чтобы никто не мог нас услышать. На поиски такого места уходило до 20 минут. Все это было просто безумно».

Признание фильма и его зрители

«В 2018 году я завершила работу над фильмом. Он получил признание. Его показ прошел на международных кинофестивалях и форумах – в Германии в рамках Berlinale Forum в феврале 2018 и в Париже на Festival du Cinéma duréel в марте 2018. На данный момент вы не найдете фильм в свободном доступе в интернете, так как он еще участвует во многих показах.

Для меня фильм отражает позицию женщин во всем мире. Он не только о проблемах в Кыргызстане, но и о том, с чем сталкиваются женщины по всему миру.

Многие рассказывают, что были украдены, но это не основная мысль. Фильм о том, насколько женщине сложно сделать выбор в жизни – в учебе, работе, найти возможности для той жизни, которую она хочет, и чтобы это еще приняло общество.

После показов было обсуждение. Я видела, как люди плакали, как они были тронуты. Даже в Германии, которая так далеко от Кыргызстана! Это действительно потрясающе! Я говорю не только о реакции женщин, но и мужчин.

Были девушки из Италии и Бразилии, которые нашли себя в фильме, по-настоящему смогли понять героинь. Зрители рассказывали, что теперь уже не смогут жить как прежде, им придется изменить образ мыслей. Многие люди после просмотра говорили, что хотят прочитать «Джамилю».

В июле 2018 года я организовала просмотр и в Кыргызстане, в Кировке (около 530 км от Джалал-Абада). Я не могу говорить о реакции на фильм всех женщин, потому что на показе присутствовали не все участницы. Было бы сложно пригласить всех 50 женщин. На показе я встретилась только с 12. Среди них были и те, чьи интервью не вошли в фильм, они были расстроены. Но до начала просмотра, я более подробно рассказала, как велась работа, и объяснила, почему кто-то не вошел в фильм.

Показ фильма «Джамиля» в Кировке.

После просмотра женщины менялись в лице, стали улыбаться, и я вздохнула с облегчением. Всем понравился фильм, и они все поняли. Одна женщина сказала, что поняла, почему ее не было в фильме, и согласилась с моим выбором. У меня просто камень с души свалился. Кто-то потом рассказывал, что после съемок она много думала о беседе. Я помню, что одной из героинь я говорила, что она похожа на Джамилю, что она такая же сильная, все делает по дому и работает директором в лаборатории в медицинском учреждении.

Она говорила, что после встречи со мной она стала говорить друзьям и близким о том, какая она сильная. Она осознала это и стала менять свое отношение к себе. Это действительно прекрасно. Это пока что-то очень маленькое и незаметное, что может постепенно изменить мир! Здорово, когда ты можешь придать сил героям фильма или тем, с кем встречаешься во время съемок. Однако так бывает не всегда.

С одной стороны мне нравится образ Джамили, но с другой, он пугает меня. Она идет, но не знает куда идет, непонятно, что может случиться. Я бы хотела сделать то же самое, но у меня есть близкие, которые могут остановить меня. Я не могу с этим бороться, а она может. А, может, я, как и многие другие женщины, мечтаю о тех вещах, которые она делает, мечтаю о той силе, которая есть у нее».

Корректор: Елена Бослер-Гусева.

Материал создан в рамках проекта «Голоса хранителей» программы по поддержке местных молодежных инициатив «Жаштар демилгеси» по продвижению биологического и культурного разнообразия в Северном и Внутреннем Тянь-Шане при поддержке Общественного фонда «Института стратегии устойчивого развития» (ИСУР).

"Повести гор и степей (по ранним повестям Ч. Айтматова "Джамиля", "Тополек в красной косынке")

Страницы: (сочинение разбито на страницы)

Всемирно известный писатель Чингиз Торекулович Айтматов не нуждается в том, чтобы его представляли читателям. Если же это нужно - обращайтесь к его книгам.

Есть писатели, каждое произведение которых становится событием в культурной жизни страны, предметом горячих споров и глубоких раздумий. Творчество Чингиза Айтматова - убедительное свидетельство тому.

Появление в 1958 году в журнале "Новый мир" повести "Джамиля", небольшой по объему, но значительной по содержанию, яркой по образному мышлению и мастерству исполнения, было сигналом о том, что из киргизских степей пришел в литературу человек удивительно самобытного таланта.

Чехов писал: "Что талантливо, то ново". Эти слова полностью можно отнести к повестям Ч. Айтматова "Джамиля", "Белый пароход", "Прощай, Гюль-сары!", "Тополек в красной косынке" и другим. Только исключительно одаренная натура может сочетать в себе истинно фольклорное начало и новаторское восприятие современной жизни. Уже повесть "Джамиля", спетая писателем свободно, на одном дыхании, стала явлением новаторским.

Джамиля - образ женщины, никем до Ч. Айтматова так не раскрытый в прозе восточной литературы. Она - живой человек, рожденный самой землей Киргизии. До появления Данияра Джамиля жила, как ручеек, скованный льдом. Ни свекрови, ни мужу Джамили Садыку в силу вековых традиций "большого и малого дворов" и в голову не приходит, что в весеннюю пору солнце может разбудить и этот невидимый взору ручеек. И он может забурлить, закипеть в поисках выхода и, не найдя его, не остановится пи перед чем, устремится вперед, к вольной жизни.

В повести "Джамиля" по-новому, тонко и с большим внутренним тактом Ч. Айтматов решает проблему столкновения нового со старым, патриархального и социалистического уклада в жизни, быту. Проблема эта сложная, и когда ее старались решить прямолинейно, то герои получались схематичными, отсутствовала психологическая убедительность. Ч. Айтматов счастливо избежал этого недостатка. Сеит, от имени которого ведется повествование, с почтением относится к своей матери - опоре семьи. Когда все мужчины "большого и малого дворов" уходят на фронт, мать требует от оставшихся "терпения вместе с народом". Она в своем понимании вещей опирается на большой жизненный опыт и эпические традиции. В ее адрес автор не бросает ни единого упрека. А патриархальные устои, косность, обывательщина, покрытая плесенью благополучия, высвечиваются автором, и в конечном счете читателю становится ясно, что все это давит на личность, лишает ее красоты, свободы и силы. Любовь Данияра и Джамили не только обнажила нравственные и социальные корни этой обывательщины, но и показала пути победы над нею.

Любовь в повести выигрывает битву в борьбе с косностью. Как в этом произведении, так и в последующих Айтматов утверждает свободу личности и любви, без которых нет жизни.

Сила воздействия настоящего искусства на душу человека ярко раскрыта в судьбе юного Сеита. Обыкновенный подросток, отличающийся от своих сверстников, может быть, чуть большей наблюдательностью и душевной тонкостью, под влиянием песен Данияра вдруг начинает прозревать. Любовь Дани-яра и Джамили окрыляет Сеита. После их ухода он все еще остается в аиле Куркуреу, но это уже не прежний подросток. Джамиля и Данияр стали для него нравственным воплощением поэзии и любви, свет их повел его в дорогу, он решительно заявил матери: "Я поеду учиться... Скажи отцу. Я хочу быть художником". Такова преобразующая сила любви и искусства. Эту мысль утверждает и отстаивает Ч. Айтматов в повести "Джамиля".

В самом начале шестидесятых годов одна за другой появились несколько повестей Айтматова, в том числе "Тополек в красной косынке", "Верблюжий глаз". Если судить по художественному исполнению, они относятся ко времени творческих поисков писателя. И в той, и в другой повести есть остроконфликтные ситуации как в сфере производства, так и в личной жизни героев.

Герой повести "Тополек в красной косынке" Ильяс довольно поэтично воспринимает окружающий мир. Но в начале повести, где эта поэтичность выглядит естественным проявлением духовных возможностей человека, окрыленного любовью, он кажется менее убедительным, чем потом, когда он страдает, ищет свою потерянную любовь. И все же Ильяс - это резко очерченный мужской характер среди окружающих его людей. Байтемир, который сначала приютил Асель, а потом и женился на ней, - человек добрый и отзывчивый, но в нем есть доля эгоизма. Может быть, это оттого, что слишком долго он жил в одиночестве, и теперь молча, но упорно держится за счастье, которое так неожиданно, словно Божий дар, переступило порог его холостяцкого жилья?

Чингиз Айтматов

«Джамиля»

Шёл третий год войны. Взрослых здоровых мужчин в аиле не было, и потому жену моего старшего брата Садыка (он также был на фронте), Джамилю, бригадир послал на чисто мужскую работу — возить зерно на станцию. А чтоб старшие не тревожились за невесту, направил вместе с ней меня, подростка. Да ещё сказал: пошлю с ними Данияра.

Джамиля была хороша собой — стройная, статная, с иссиня-чёрными миндалевидными глазами, неутомимая, сноровистая. С соседками ладить умела, но если её задевали, никому не уступала в ругани. Я горячо любил Джамилю. И она любила меня. Мне кажется, что и моя мать втайне мечтала когда-нибудь сделать её властной хозяйкой нашего семейства, жившего в согласии и достатке.

Однако наши проделки с Джамилей окончились однажды печально. Среди мешков был один огромный, на семь пудов, и мы управлялись с ним вдвоём. И как-то на току мы свалили этот мешок в бричку напарника. На станции Данияр озабоченно разглядывал чудовищный груз, но, заметив, как усмехнулась Джамиля, взвалил мешок на спину и пошёл. Джамиля догнала его: «Брось мешок, я же пошутила!» — «Уйди!» — твёрдо сказал он и пошёл по трапу, все сильнее припадая на раненую ногу… Вокруг наступила мёртвая тишина. «Бросай!» — закричали люди. «Нет, он не бросит!» — убеждённо прошептал кто-то.

Каждый раз, когда ночью мы возвращались в аил, я замечал, как Джамиля, потрясённая и растроганная этим пением, все ближе подходила к бричке и медленно тянула к Данияру руку… а потом опускала её. Я видел, как что-то копилось и созревало в её душе, требуя выхода. И она страшилась этого.

И был вечер на току, когда я сквозь сон увидел, как с реки пришла Джамиля, села рядом с Данияром и припала к нему. «Джамилям, Джамалтай!» — шептал Данияр, называя её самыми нежными казахскими и киргизскими именами.

Вскоре задул степняк, помутилось небо, пошли холодные дожди — предвестники снега. И я увидел Данияра, шагавшего с вещмешком, а рядом шла Джамиля, одной рукой держась за лямку его мешка.

Третий год тянулась война. Все здоровые взрослые мужчины ушли с аила на фронт и на мужскую работу ставали женщины. Не исключением была жена моего брата Садыка – Джамиля, которую отправили возить зерно на станцию. А что б за невесту моего брата не волновались старшие, с ней отправили меня – подростка и Данияра.

Джамиля была неплоха собой: статна, стройна, сноровистая с миндалевидными глазами. Я ее горячо любил, и она отвечала взаимностью. Данияр уже ждал нас на току. Его ранили на фронте в ногу, из-за чего она не сгибалась. Он был сильно замкнут в себе. Джамилия часто над ним издевалась, подшучивала. Не каждый смог бы такое стерпеть, но Данияр, смотря на смех девушки, угрюмо восхищался.

Однажды, управляясь с мешками на току, мы с Джамилей натолкнулись на одни огромный, пудов на семь. Решив подшутить, свалили этот мешок на тележку напарника. Увидав такой мешок, Данияр его долго гипнотизировал, но, поймав на себе взгляд и улыбку Джамили, без раздумий взвалил его себе на спину и побрел. Поняв, что Данияр пошел на принцип, Джамиля подбежала к нему с настойчивой просьбой бросить, но парень пошел в отказ, и, хромая, нёс мешок. На следующий день Данияр не показывал никаких признаков боли, держался гордо и был молчалив. Вечером, закончив работу, мы возвращались дамой, и вдруг он запел. Такого пения я давно не слышал. Одно брало за душу, но Джамиля отреагировала на него еще сильнее!

В один из вечеров после работы, мы возвращались в аил, и Данияр снова запел. Когда его голос набрал высоту, Джамиля села возле него на бричку, притулившись к его плечу. Пение оборвалось, наступило затишье. Спрыгнув на землю со слезами на глазах, Джамиля выкрикнула: «Не смотри на меня, езжай!».

Темнело, надвигался вечер. Я немного задремал на току и сквозь сон увидел идущую с реки Джамилю. Она села возле Данияра, припав к нему. «Джамилям, Джамалтай!» - проговаривал Данияр, пытаясь назвать ее как можно нежнее. Это было первым шагом в их новых отношениях, и, в скорее, как на смену теплу пришли дожди – предвестники снега, Данияр шагал с вещмешком, а рядом шла Джамиля, держась за лямку мешка.