Военные походы викингов. История завоевательных походов викингов В каком году был последний поход викингов

У берегов Уэссекса документально зафиксировано летом 789 года. Однако на северо-западе будущей Руси скандинавы появились раньше – самое древнее норманнское поселение на территории Старой Ладоги (ныне Ленинградская область) у берегов реки Волхов датируется 753 годом, что с достаточной вероятностью определено методом дендрохронологии.

В первом ярусе так называемого «Земляного городища» археологами были обнаружены три жилища каркасно-столбовой конструкции, весьма приближенные к североевропейским halle, длинным домам. Более того, в этом же культурном слое найдены предметы, чьё происхождение практически не вызывает сомнений – фибула, костяные гребни из Фризии, инструменты и, наконец, навершие с изображением Одина ясно свидетельствуют: первопоселенцами Старой Ладоги были именно выходцы из Скандинавии, по некоторым предположениям – с острова Готланд.

Наконец, в 2013 году в Старой Ладоге обнаруживают гребень эпохи Меровингов VII века, а также следы пахоты, что позволяет сделать два вывода: поселение более древнее, чем считалось ранее, а кроме того, здесь вполне мирно сосуществовали как скандинавы, так и славяне-земледельцы. Отдельно отметим, что «Земляное городище», по мнению исследователей, не является «городом» в привычном понимании – вероятно, это была всего лишь крупная усадьба переселенцев.

Скандинаво-славянский воин Х века. Реконструкция сделана на основании раскопок кургана № 6 у деревни Заозерье в южном Приладожье (рисунок Николая Зубкова)

Разумеется, никакого пути «из варяг в греки» в VII–VIII веках, до начала эпохи викингов, не существовало, и появление скандинавской усадьбы в Старой Ладоге можно объяснить одним: началом колонизационного движения норманнов, вызванного, как мы указывали ранее, перенаселением на Скандинавском полуострове. На восточном направлении ранняя колонизация происходила куда менее болезненно. Во-первых, в районах Ладожского и Ильменского озёр отсутствовали государственные образования, подобные англосаксонским королевствам Британии, способные оказать сопротивление незваным гостям. Во-вторых, земли тут было действительно много, а плотность местного финского населения (славяне-кривичи, носители восточноевропейской лесной культуры, массово подойдут в Поволховье только ближе к концу VIII века) была крайне невелика – поводов для конфликтов из-за наделов не могло возникнуть хотя бы потому, что финские племена почти не занимались земледелием…

Тем временем, на западе дела обстояли совершенно иначе, и норманнская колонизация обернулась для Европы тремя столетиями непрекращающегося кошмара.

Грабители из-за моря

Как мы помним, первый крупный налёт викингов на Британию произошёл в июне 793 года, когда был разграблен монастырь святого Кутберта на острове Линдисфарн. Современник этих событий, поэт и учёный Алкуин, с ужасом пишет: «…Язычники пролили кровь возле алтаря и топтали мощи святых в Божием храме, словно навоз на улицах ». Когда вести о нападении на Линдисфарн дошли до Империи франков и Рима, это вызвало колоссальный резонанс – обитель святого Кутберта была одним из самых уважаемых культурно-религиозных центров той эпохи, монастыри считались неприкосновенными, а поднять руку на клирика было делом совершенно невообразимым и жестоко каравшимся. Однако в данном случае имело место столкновение между цивилизациями – европейской христианской общностью и скандинавскими язычниками, для которых понятия «монастырь» или «священник» оставались пустым звуком.

Тут необходимо учитывать и менталитет викингов, особенно сакрализацию войны как образа жизни. Достаточно вспомнить историю, случившуюся в Исландии в Х веке – Эгиль Скаллагримссон, прославившийся как величайший исландский поэт, обладал не только даром скальда, но и весьма крутым нравом даже по меркам норманнов. На одну из усадеб, принадлежавших Эгилю, напали какие-то посторонние викинги и ограбили её, не встретив сопротивления. Скаллагримссон после этого перебил обитателей усадьбы, хотя они и являлись его отдалёнными родственниками. За что? В назидание остальным: они сдались, покрыв себя несмываемым позором. Что уж тогда говорить о христианах, с их обязательным «не убий» – монахи вызывали у язычников лишь презрение…

Надо обязательно отметить, что о нападениях викингов в ранний период экспансии мы знаем исключительно по христианским и арабским источникам – несмотря на то, что в Скандинавии процветала богатейшая устная традиция героических саг, письменных летописей и хроник норманны не вели, а саги будут занесены на пергамент значительно позднее, начиная с XII века. Само собой, авторы записей, что в Аахене, при дворе Каролингов, что в мусульманской Андалусии, весьма далеки от романтизации образа викингов, и их мнение удивительно единодушно: грабят, сжигают и убивают. Дадим слово арабскому учёному Ибн аль Кутийя, описавшему скандинавский набег на Севилью в 844 году:

«Когда они [маджусы, огнепоклонники] подошли к Севилье на расстояние мили, то стали кричать людям: «Если хотите выкупить [своих пленных], отстаньте от нас!» [Люди] прекратили [нападения] на них и предоставили выкуп за находившихся у них пленников. Большинство пленных было выкуплено: они не брали в качестве выкупа за них ни золота, ни серебра, а взяли только одежду и еду. …Они отошли от Севильи и направились к Накуру… Затем они чинили насилия над всеми обитателями побережья, пока не добрались до страны ар-Рум (Византии или Италии). В том путешествии они достигли Александрии и пребывали в этом [положении] четырнадцать лет».

Грабительские набеги сопровождались началом широкой колонизации. Норвежцы заселили североатлантические архипелаги – Фареры, Оркнейские, Шетландские и Гебридские острова. Некоторые из них были необитаемы, на других имелось кельтское население, или изгнанное, или ассимилированное норманнами. На Шетландских островах викинги устраивают обширную «базу подскока» для нападений собственно на Шотландию, Ирландию и государства англосаксов. Первое появление скандинавов в Ирландии датируется 795 годом, затем викинги только усиливают натиск. Всего через 25 лет в «Анналах Ольстера» появляется, в общем-то, вполне стандартная запись, мало чем отличающаяся от хроник, ведущихся у соседей в Англии или в Империи франков:

«Море извергло на Эрин потоки чужеземцев. Не осталось ни одного залива, ни одной пристани, ни единого укрепления, укрытия, бурга, который не был бы наводнён викингами и пиратами».

На основании этих строк делается однозначный вывод: норманнов было много. Очень много. Но это лишь одна беда, гораздо хуже было другое – некоего единого центра, к примеру, короля или общего совета, с которым можно было бы договориться, у викингов тогда не существовало. Можно откупиться от одной банды налётчиков, и, скорее всего, они сдержат слово не нападать впредь, но через месяц появятся другие, которые и слышать не желают о предыдущем соглашении.

Области Ирландии, заселённые викингами

Хотя бы какие-то признаки «централизации» появляются спустя примерно полстолетия после начала набегов на Ирландию – в 839 году некий норвежец Торкиль (или Тургейс), сперва обосновавшийся в североирландской Арме, объявляет себя конунгом Эйре. В это же время викинги основывают Дублин – предположительно, раньше на месте Дублина находилась небольшая деревня с монастырём. Более того, именно скандинавы обустраивают укреплённые гавани-фактории, которые впоследствии станут крупными городами: Корк, Лимерик, Уотерфорд (Порт-Лагре) и другие – отличные плацдармы для дальнейших экспедиций в сторону побережья Франции и Испании.

История колонизации Ирландии была тем более драматичной потому, что местное население уже более четырёх веков поголовно являлось христианским. Возможно, скандинавские политеисты и были в меру веротерпимы, поскольку язычество как таковое подразумевает существование всех богов, от Одина с Тором до «Белого бога», сиречь Христа. Однако к церковным сокровищам, храмам или религиозной утвари они относились без всякого пиетета, видя в дорогом окладе иконы лишь золото и драгоценные камни – что, вполне естественно, вызывало негодование христиан-ирландцев и стало поводом для многочисленных восстаний.

Наконец, между самими викингами начали нарастать конфликты – к середине IX века на занятые норвежцами земли Эйре начали претендовать датчане, что вылилось в серьёзную войну. Ирландцы приняли сторону датчан – последние, кстати, в полном соответствии с языческими традициями поклялись принести в жертву святому Патрику часть добычи, если «бог ирландцев» дарует им победу, и слово сдержали. Правда, уже в 853 году в Ирландии объявился норвежский конунг Олав Белый во главе крупного флота, победил датчан и почти 20 лет правил областью Дублина, откуда совершал многочисленные набеги на Шотландию, где, по преданию, и погиб в 874 году…

Викинги и Империя франков

Если в Англии и Ирландии норманны столкнулись с разобщёнными королевствами и кланами, которые было легко разгромить поодиночке, то на материке существовала сила, способная всерьёз противостоять нашествию с севера – государство франков, объединённое в империю при Карле Великом. Если поначалу франки не воспринимали опасность всерьёз, то после сообщений с Альбиона об атаках язычников активно взялись за обустройство обороны – прежние, чаще всего деревянные или земляные, укрепления в новых условиях непрекращающейся войны оказались абсолютно неприспособленными для отпора викингам. Франки весьма успешно перенимают итальянскую традицию строительства каменных крепостей, особенно укрепления монастырей, которые постепенно становятся важнейшими форпостами обороны. Но как остановить продвижение скандинавских кораблей по рекам? Одних засад явно недостаточно! Верно – необходимы каменные стационарные мосты, которые невозможно сжечь или быстро разрушить! Наконец, было введено «оружейное эмбарго» – указом Карла Великого и последующими капитуляриями его преемников под страхом смерти было запрещено продавать язычникам (хоть скандинавам, хоть славянам) оружие – в частности, знаменитые трёхслойные клинки-«каролинги» с булатным сердечником.

Скандинавские аналоги «каролингского меча». Из коллекции «Музея викингов», Хедебю, Дания

Разумеется, всех этих мер было совершенно недостаточно. Франки упустили стратегическую инициативу, позволив викингам основать на побережье будущей Нормандии и в нижнем течении Сены укреплённые поселения, откуда скандинавы начали совершать длительные экспедиции в глубину страны и, в частности, на Париж – тогда не являвшийся столицей (резиденция императоров находилась в Аахене), но уже имевший важное стратегические значение как крупный торговый город.

В марте 845 года 120 кораблей викингов с общей численностью экипажей около 5000 человек поднялись вверх по Сене до Парижа. Традиционно считается, что командовал рейдом датчанин Рагнар Лодброк (Рагнар Кожаные Штаны), хотя некоторые исследователи считают его персонажем полумифическим, а образ собирательным. Так или иначе, скандинавы сначала захватили и разрушили аббатство Сен-Дени близ города, разбили один из отрядов короля Карла Лысого, а в пасхальное воскресенье 28 марта вошли собственно в Париж, тогда занимавший остров Сит е .

Примечательно, что в эти дни в лагере норманнов началась эпидемия натуральной оспы – это одно из первых упоминаний оспы в европейских хрониках, и, судя по летописям, вспышка имела весьма серьёзный характер. Дошедшая до нас легенда (не факт, что достоверная) гласит: якобы один из пленников-христиан уговорил викингов принять новую веру, и после молитв новообращённых болезнь утихла. Карлу Лысому пришлось уплатить за Париж колоссальный выкуп в 7000 ливров, что примерно соответствует двум с половиной тоннам золота и серебра.

Взятие викингами Парижа в 845 году (гравюра XIX века)

Впоследствии викинги неоднократно возвращались к стенам Парижа, но все предыдущие набеги затмила «великая осада» 885–886 годов. Данные о численности войска норманнов разнятся: по некоторым источникам, к городу подошли около 700 кораблей с 30–40 тысячами воинов – эти цифры сейчас считаются очевидным преувеличением. Вероятнее всего, кораблей было около 300 или немногим больше, но, так или иначе, этот флот считается одним из крупнейших за всю эпоху викингов. Граф Эд Парижский (впоследствии король западных франков) и епископ Парижа Гозлен, командовавшие обороной, поначалу имели в распоряжении всего-то около 200 мечей – как обычно, франкские летописцы преувеличивали численность неприятеля и преуменьшали свои силы. Тем не менее, разница в численности нападавших и обороняющихся была очень существенной.

Опыт более ранних набегов на Париж позволил укрепить город – через Сену были возведены два моста (деревянный и каменный), прикрываемые башнями. Мосты не позволяли кораблям норманнов прорваться вверх по реке, так как даже самые небольшие корабли викингов не могли под ними пройти. Флот неприятеля подошёл к городу в конце ноября 885 года, были выставлены стандартные условия: уплата большого выкупа. Эд Парижский отказал, после чего началась осада – надо заметить, что за предшествующее столетие скандинавы переняли у европейцев и испанских мавров множество полезных новшеств в военной области, в частности осадные машины, с помощью которых они предприняли первый штурм 26 ноября. Плацдарм для нападения на Париж находился на северо-востоке, там, где сейчас находятся набережная Лувр и церковь Сен-Жермен л’Оксеруа. Штурм отбили, причём епископ Гозлен лично участвовал в обороне – времена беспомощных клириков уходили в прошлое, и служители церкви уже не чурались брать в руки оружие, чтобы защищаться от язычников.

27 ноября штурм повторился, но парижане сдаваться не собирались. Норманны попытались сжечь деревянный мост (ныне мост Менял), чтобы позволить кораблям продвинуться дальше, к юго-востоку от острова Сите, но у них ничего не вышло. После попытки взять город с наскока викингами пришлось обустраивать лагерь – предстояла длительная осада. Расположились они в районе Сен-Жермен де Пре, где сейчас находятся одноимённый бульвар, улица Жакоб и улица Бонапарт. В те времена там был прореженный выпасами и огородами лесной массив.

Граф Эд Парижский обороняет город от норманнов. Романтизированная картина художника Жана-Пьера Френке, 1837 год. Разумеется, в реальности как персонажи, так и стены города выглядели совершенно иначе

Благодаря решительности графа Эда Парижского «Великая осада» стала первым примером удачного сопротивления превосходящим силам скандинавов. За первые два месяца, вплоть до января 886 года, происходили незначительные стычки, город обстреливался из баллист и катапульт, затем была предпринята новая попытка сжечь деревянный мост с помощью трёх брандеров. Хотя цели достичь не удалось, викингам повезло – сильные дожди в феврале месяце вызвали подъём воды в Сене (реке довольно бурной и своенравной по сей день), опоры были подмыты, и мост рухнул, отрезав от города защитников башни на восточном берегу (в будущем эта башня превратится в крепость Гран-Шатле). Оставшиеся в ней 12 защитников сдаться отказались, и были перебиты норманнами.

Викинги были нетерпеливы, и длительная осада вызывала у них разочарование. К началу весны большая часть их войска ушла в сторону Эврё, Шартра и долины Луары за добычей, возле Парижа осталось лишь две-три тысячи норманнов – сумму выкупа они снизили всего лишь до 60 фунтов серебра, но снова получили отказ. Граф Эд сумел выбраться из осаждённого города и отправился за помощью к императору Карлу Толстому.

Летом скандинавы предприняли ещё одну, последнюю попытку взять город, и снова штурм не удался – это очень серьёзно повлияло на боевой дух привыкших к быстрым и лёгким победам норманнов. Войско императора соизволило объявиться только в октябре 886 года и встало лагерем на горе Монмартр, причём Карл Толстый решительно не собирался воевать – у него были совсем другие планы: в это самое время в Бургундии поднялся мятеж, и условием совершенно изменнического перемирия было монаршее дозволение викингам подняться дальше по Сене, чтобы они грабили не Иль-де-Франс, а бунтующих бургундцев. К этому присовокуплялся выкуп в размере 250 килограммов серебра.

Граф Эд Парижский пробивается обратно в осаждённый город (гравюра XIX века)

Эта история окончательно подорвала и так не самую позитивную репутацию Карла Толстого, прослывшего среди франков трусом. В свою очередь, доблестный Эд Бургундский, так долго оборонявший Париж от казавшихся непобедимыми норманнов, с боем покинувший город и также с боем вернувшийся в свою столицу, стал едва ли не национальным героем – франки осознали, что сопротивляться нашествию можно и нужно. В 888 году, по смерти нелюбимого народом Карла, Эд Парижский был избран королём Франции.

Однако, невзирая на неудачу во время «Великой осады», викинги не оставили Францию в покое. Их экспансия продолжалась ещё почти два столетия, о чём мы расскажем как-нибудь в другой раз.

В течение нескольких столетий, до и после 1000 года, Западная Европа постоянно подвергалась нападениям «викингов» - воинов, приплывавших на кораблях из Скандинавии. Поэтому период примерно с 800 по 1100 гг. н.э. в истории Северной Европы носит название «эпохи викингов». Те, на кого нападали викинги, воспринимали их походы как чисто грабительские, но они преследовали и другие цели.

Во главе отрядов викингов обычно стояли представители правящей верхушки скандинавского общества - короли и хёвдинги. Путем грабежа они приобретали богатства, которые затем делили между собой и со своими людьми. Победы в чужеземных странах приносили им славу и положение. Уже на ранних этапах вожди начали также преследовать политические цели и брать под свое управление территории в завоеванных странах. В хрониках мало говорится о том, что в течение эпохи викингов значительно выросла торговля, но об этом свидетельствуют археологические находки. В Западной Европе происходил расцвет городов, первые городские образования появились и в Скандинавии. Первым городом в Швеции была Бирка, расположенная на острове на озере Меларен, примерно в 30 километрах к западу от Стокгольма. Этот город существовал с конца VIII до конца X века; его преемником в районе Меларена стал город Сигтуна, который в наши дни представляет собой идиллический маленький городок примерно в 40 километрах к северо-западу от Стокгольма.

Для эпохи викингов также является характерным то обстоятельство, что многие жители Скандинавии навсегда оставляли свои родные места и оседали в чужих странах, в основном как земледельцы. Многие скандинавы, прежде всего выходцы из Дании, поселились в восточной части Англии, несомненно, при поддержке правивших там скандинавских королей и хёвдингов. На шотландских островах происходила широкомасштабная норвежская колонизация; норвежцы также плавали по Атлантическому океану в ранее неизвестные, незаселенные места: Фарерские острова, Исландию и Гренландию (ред- принимались даже попытки поселения в Северной Америке). В течение XII – XIII веков в Исландии были записаны яркие рассказы об эпохе викингов, не вполне достоверные, но все же незаменимые как исторические источники, дающие представление о языческой вере и образе мыслей людей того времени.

Контакты, осуществлявшиеся в эпоху викингов с окружающим миром, в корне изменили скандинавское общество. Миссионеры из Западной Европы прибыли в Скандинавию уже в первое столетие эпохи викингов. Наиболее известным среди них является Ансгарий, «скандинавский апостол», который был послан франкским королем Людовиком Благочестивым в Бирку около 830 г. и вернулся туда еще раз около 850 г. В поздний период эпохи викингов начался интенсивный процесс христианизации. Датские, норвежские и шведские короли осознали, какую мощь может придать их государствам христианская цивилизация и организация, и осуществили смену религий. Трудней всего проходил процесс христианизации в Швеции, где еще в конце XI века шла ожесточенная борьба между христианами и язычниками.

Эпоха викингов на Востоке.

Художник В. Васнецов "Призвание варягов". 862 г. - приглашение варягов Рюрика и его братьев Синеуса и Трувора.

Этот факт, что походы на восток менее известны, чем походы на запад, частично объясняется тем, что существует не так много письменных источников о них. Письмо стало использоваться в Восточной Европе только в поздний период эпохи викингов. Однако из Византии и Халифата, которые были настоящими великими державами эпохи викингов с экономической и культурной точки зрения, известны современные данной эпохе описания путешествий, а также исторические и географические работы, рассказывающие о народах Восточной Европы и описывающие торговые путешествия и военные походы из Восточной Европы в страны к югу от Черного и Каспийского морей. Иногда среди действующих лиц в этих изображениях мы можем заметить скандинавов. В качестве исторических источников данные изображения часто более достоверны и более полны, чем западноевропейские хроники, написанные монахами и носящие сильный отпечаток их христианского усердия и ненависти к язычникам. От XI века известно также большое количество шведских рунических камней, практически все - из окрестностей озера Меларен; они установлены в память о родичах, которые часто путешествовали на восток. Что касается Восточной Европы, то здесь имеется замечательная Повесть временных лет, относящаяся к началу XII в. и рассказывающая о древнейшей истории Русского государства - не всегда достоверно, но всегда живо и с обилием деталей, что сильно отличает ее от западноевропейских хроник и придает ей очарование, сравнимое с очарованием исландских саг.

Рос - Рус - Руотси (Rhos - Rus - Ruotsi).

Этот рассказ важен для изучения эпохи викингов в Скандинавии. Он и некоторые другие рукописи из Византии и Халифата более или менее очевидно показывают, что на востоке в VIII–IX веках скандинавов называли «рос»/«рус» (rhos/rus). Одновременно данное название использовалось для обозначения Древнерусского государства, или, как его еще часто называют, Киевской Руси (см. карту). Государство выросло в течение этих столетий, и от него ведут свое происхождение современные Россия, Беларусь и Украина.

О древнейшей истории этого государства рассказывается в Повести временных лет, которая была записана в его столице, Киеве, вскоре после окончания эпохи викингов. В записи о 862 годе можно прочесть, что в стране царила смута, и было принято решение искать правителя по другую сторону Балтийского моря. Были снаряжены послы к варягам (то есть скандинавам), а именно к тем, кто назывались «рус»; править страной пригласили Рюрика и двух его братьев. Они пришли «со всей русью», и Рюрик осел в Новгороде. «И от этих варягов получила свое название земля русская». После смерти Рюрика правление перешло к его родичу Олегу, который завоевал Киев и сделал этот город столицей своего государства, а после смерти Олега князем стал сын Рюрика Игорь.

Сказание о призвании варягов, содержащееся в Повести временных лет, является рассказом о происхождении древнерусского княжеского рода, и как исторический источник весьма спорно. Наименование «рус» пытались объяснить многими путями, но сейчас наиболее распространено мнение о том, что это название должно быть сопоставлено с названиями из финского и эстонского языков - Ruotsi/Rootsi, которые сегодня означают «Швеция», а ранее указывали на народы из Швеции или Скандинавии. Это название, в свою очередь, происходит от древнескандинавского слова, означающего «гребля», «гребная экспедиция», «члены гребной экспедиции». Очевидно, что люди, жившие на западном побережье Балтийского моря, были известны своими морскими походами на веслах. Надежных источников о Рюрике не существует, и неизвестно, как он и его «русь» пришли в Восточную Европу - однако едва ли это произошло столь просто и мирно, как говорится в сказании. Когда род утвердился в качестве одного из правящих в Восточной Европе, вскоре само государство и его жители стали называться «Русь». На то, что род был скандинавского происхождения, указывают имена древних князей: Рюрик - это скандинавский Рёрек, обычное имя в Швеции еще и в позднее средневековье, Олег - Хельге, Игорь - Ингвар, Ольга (жена Игоря) - Хельга.

Чтобы более определенно высказываться о роли скандинавов в ранней истории Восточной Европы, недостаточно лишь изучить немногочисленные письменные источники, нужно также принимать во внимание археологические находки. Они демонстрируют значительное количество предметов скандинавского происхождения, датируемых IX–X вв., в древней части Новгорода (Рюриково городище за пределами современного Новгорода), в Киеве и во многих других местах. Речь идет об , оружии, конской сбруе, а также о предметах быта, и магических и религиозных амулетах, например, о молоточках Тора, найденных на местах поселений, в погребениях и кладах.

Очевидно, что в рассматриваемом регионе находилось много скандинавов, занимавшихся не только войной и политикой, но также торговлей, ремеслом и сельским хозяйством - ведь сами скандинавы приходили из сельскохозяйственных обществ, где городская культура, точно так же, как и в Восточной Европе, начала развиваться только в течение этих столетий. Во многих местах северяне оставили ясные отпечатки скандинавских элементов в культуре - в одежде и искусстве изготовления украшений, в вооружении и религии. Но также очевидно и то, что скандинавы жили в обществах, в основе структуры которых лежала восточноевропейская культура. Центральная часть ранних городов обычно представляла собой густо населенную крепость - детинец или кремль. Подобные укрепленные ядра городских образований не встречаются в Скандинавии, но долгое время были характерны для Восточной Европы. Способ строительства в тех местах, где селились скандинавы, был в основном восточноевропейским, и большинство предметов быта, например, бытовая керамика, также носило местный отпечаток. Иностранное влияние на культуру приходило не только из Скандинавии, но также и из стран на востоке, юге и юго-западе.

Когда в 988 г. в Древнерусском государстве официально было принято христианство, скандинавские черты вскоре практически исчезли из его культуры. Славянская и христианская византийская культуры стали основными компонентами в культуре государства, а языком государства и церкви стал славянский.

Халифат - Серкланд.

Когда исламские письменные источники упоминают «рус» - под чем, вообще говоря, можно подразумевать как скандинавов, так и другие народы из Древнерусского государства, интерес проявляется прежде всего к их торговой активности, хотя существуют также и рассказы о военных походах, например, против города Берда в Азербайджане в 943 или 944 г. В мировой географии Ибн Хордадбеха рассказывается о том, что русские купцы продавали шкуры бобров и чернобурых лисиц, а также мечи. Они приходили на кораблях в земли хазар, и, заплатив десятину их князю, отправлялись далее по Каспийскому морю. Часто они везли свои товары на верблюдах вплоть до самого Багдада – столицы Халифата. «Они выдают себя за христиан и уплачивают установленную для христиан подать». Ибн Хордадбех был министром безопасности в одной из провинций вдоль караванного пути в Багдад, и прекрасно понимал, что эти люди - не христиане. Причина того, что они называли себя христианами, была чисто экономической - христиане платили более низкий налог, чем язычники, поклонявшиеся многим богам.

Кроме меха, пожалуй, наиболее важным товаром, поступавшим с севера, были рабы. В Халифате рабы использовались как рабочая сила в большинстве общественных секторов, и скандинавы, как и другие народы, могли добыть рабов во время своих военных и грабительских походов. Ибн Хордадбех рассказывает, что рабы из страны «Саклаба» (примерно означает «Восточная Европа») служили как переводчики для русов в Багдаде.

Поток серебра из Халифата иссяк в конце X века. Возможно, причиной явилось то обстоятельство, что добыча серебра в рудниках на востоке сократилась, возможно, повлияли война и смута, царившие в степях между Восточной Европой и Халифатом. Но вероятно и другое - что в Халифате начали проводить эксперименты по уменьшению содержания серебра в монете, и в связи с этим интерес к монетам в Восточной и Северной Европе был потерян. Эономика на этих территориях не была денежной, стоимость монеты считалась по ее чистоте и весу. Серебряные монеты и слитки рубили на куски и взвешивали на весах, чтобы получить ту цену, которую человек готов был заплатить за товар. Серебро разной чистоты затруднило или сделало практически невозможным такой тип платежных транзакций. Поэтому взгляды Северной и Восточной Европы обратились в сторону Германии и Англии, где в поздний период эпохи викингов чеканилось большое количество полновесной серебряной монеты, которая распространялась в Скандинавии, а также в некоторых районах Русского государства.

Однако еще в XI веке случалось, что скандинавы доходили до Халифата, или Серкланда, как они называли это государство. Наиболее известный поход шведских викингов в этом столетии возглавлял Ингвар, которого исландцы называли Ингвар Путешественник. О нем написана исландская сага, весьма, однако, недостоверная, но около 25 восточно-шведских рунических камней рассказывают о людях, которые сопровождали Ингвара. Все эти камни свидетельствуют о том, что поход закончился катастрофой. На одном из камней неподалеку от Грипсхольма в Сёдерманланде можно прочесть (по И. Мельниковой):

«Тола велела установить этот камень по своему сыну Харальду, брату Ингвара.

Они отважно уехали
далеко за золотом
и на востоке
кормили орлов.
Умерли на юге
в Серкланде».

Так и на многих других рунических камнях, эти гордые строки о походе написаны в стихах. «Кормить орлов» - поэтическое сравнение, означающее «убивать врагов в бою». Используемый здесь стихотворный размер является старым эпическим размером и характеризуется двумя ударными слогами в каждой стихотворной строке, а также тем, что стихотворные строки попарно связаны аллитерацией, то есть повторяющимися начальными согласными и меняющимися гласными.

Хазары и волжские булгары.

Хазарский каганат рано принял иудаизм в качестве государственной религии, а государство волжских булгар официально приняло ислам в 922 году. В связи с этим страну посетил Ибн Фадлан, написавший рассказ о своем посещении и о встрече с купцами из Руси. Наиболее известно его описание погребения хёвдинга русов в корабле - погребального обычая, характерного для Скандинавии и встречавшегося также в Древнерусском государстве. В погребальную церемонию входило жертвоприношение рабыни, которую насиловали воины из отряда, прежде чем убить ее и сжечь вместе со своим хёвдингом. Это рассказ, полный жестоких подробностей, о которых едва ли можно догадаться по археологическим раскопкам погребений эпохи викингов.

Варяги у греков в Миклагарде.

Упор на роль Византии является упрощением действительности. Скандинавы приходили прежде всего в Древнерусское государство и оседали там. А торговля с Халифатом через государства волжских булгар и хазар должна была иметь самое важное значение с экономической точки зрения для Восточной Европы и Скандинавии в течение IX-X веков.

Однако в течение эпохи викингов, и в особенности после христианизации Древнерусского государства, значение связей с Византийской империей возросло. Об этом свидетельствуют прежде всего письменные источники. По неизвестным причинам число находок монет и других предметов из Византии относительно невелико как в Восточной, так и в Северной Европе.

Примерно в конце Х века константинопольский император учредил при своем дворе особый скандинавский отряд - варяжскую гвардию. Многие полагают, что начало этой гвардии было положено теми варягами, которых прислал императору киевский князь Владимир в связи с принятием им христианства в 988 г. и его женитьбой на дочери императора.

Слово вэринги (vringar) означало первоначально люди, связанные клятвой, но в поздний период эпохи викингов оно стало обычным наименованием скандинавов на востоке. Вэринг в славянском языке стал называться варяг, в греческом - варангос (varangos), в арабском - варанк (warank).

Константинополь, или Миклагард, великий город, как называли его скандинавы, был для них невероятно привлекательным. Исландские саги рассказывают о многих норвежцах и исландцах, служивших в варяжской гвардии. Один из них, Харальд Суровый, стал по возвращении домой королем Норвегии (1045-1066). Шведские рунические камни XI века чаще говорят о пребывании в Греции, чем в Древнерусском государстве.

На старой тропинке, ведущей к церкви в Эде в Уппланде, есть большой камень с руническими надписями на двух сторонах. В них Рагнвальд рассказывает о том, что эти руны высечены в память о его матери Фастви, но прежде всего он заинтересован в том, чтобы рассказать о самом себе:

«Эти руны велел
высечь Рагнвальд.
Он был в Греции,
был предводителем отряда воинов.»

Солдаты из варяжской гвардии охраняли дворец в Константинополе и принимали участие в военных походах в Малую Азию, на Балканский полуостров и в Италию. Страна лангобардов, упоминающаяся на нескольких рунических камнях, подразумевает Италию, южные области которой входили в состав Византийской империи. В портовом пригороде Афин, Пирее, раньше стоял огромный роскошный мраморный лев, который в XVII веке был перевезен в Венецию. На этом льве один из варягов во время отдыха в Пирее вырезал руническую надпись змеевидной формы, которая была типичной для шведских рунических камней XI века. К сожалению, уже при обнаружении надпись была столь сильно повреждена, что прочесть можно только отдельные слова.

Скандинавы в Гардарике в поздний период эпохи викингов.

Связи между правителями Скандинавии и Древнерусского государства в течение XI-XII веков были весьма оживленными. Двое из великих князей Киевских взяли себе жен в Швеции: Ярослав Мудрый (1019-1054, ранее княжил в Новгороде с 1010 по 1019 г.) женился на Ингегерд, дочери Олава Шётконунга, а Мстислав (1125-1132, ранее княжил в Новгороде с 1095 по 1125 г.) - на Кристине, дочери короля Инге Старого.

Новгород - Хольмгард и торговля с саамами и готландцами.

Новгород, который скандинавы называли Хольмгард, приобрел за эти столетия огромное значение как торговая метрополия. Готландцы, продолжавшие в XI-XII веках играть важную роль в балтийской торговле, создали торговую факторию в Новгороде. В конце XII века на Балтике появились немцы, и постепенно главная роль в балтийской торговле перешла к немецкой Ганзе.

Конец эпохи викингов.

Назвать точную дату, когда этот мир сжался, и эпоха викингов закончилась, невозможно. Постепенно в течение XI и XII веков пути и связи меняли свой характер, и в XII веке путешествия вглубь Древнерусского государства и в Константинополь и Иерусалим прекратились. Когда число письменных источников в Швеции в XIII веке увеличилось, походы на восток стали лишь воспоминаниями.

В Старшей редакции Вестгёталага, записанной в первой половине XIII века, в Главе о наследовании есть, среди прочего, следующее установление, касающееся того, кто обретается за границей: Он никому не наследует, пока он сидит в Греции. Действительно ли по-прежнему в варяжской гвардии служили вестгёты, или же этот параграф остался с давно минувших времен?

В Гутасаге, рассказе об истории Готланда, записанном в XIII или на- чале XIV века, сказано, что первые церкви на острове освящались епископами по пути в Святую Землю или обратно. В то время шел путь на восток через Русь и Грецию в Иерусалим. Когда записывалась сага, пилигримы шли в обход через Центральную или даже Западную Европу.

Перевод: Анна Фоменкова.

Знаете ли вы что...

Другая руническая надпись из Уппланда, из Стэкета в Кунгсэнгене, рассказывает о решительной и бесстрашной женщине: Ингерун, дочь Хорда, велела высечь руны в память о самой себе. Она отправляется на восток и в Иерусалим.

На Готланде был в 1999 году найден самый крупный клад серебряных предметов, относящийся к эпохе викингов. Его общий вес - около 65 килограммов, из которых 17 килограммов составляют исламские серебряные монеты (приблизительно 14 300).

В материале использованы рисунки из статьи .
игры для девочек

АЛКУИН - ОДИН ИЗ ВИДНЕЙШИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ КАРОЛИНГСКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ , ближайший советник Карла Великого - короля франков, усмотрел в нападении язычников божью кару и приводил предзнаменование библейского пророка: "От севера откроется бедствие на всех обитателей сей земли". Действительно, пираты, нападавшие на британские берега, были выходцами из Скандинавии - Норвегии, Швеции, Дании, Ютландии. Нападения норманнов застали врасплох население Западной Европы и длились с небольшими перерывами с конца VIII до второй половины XI века.

Опасные пришельцы в кольчугах с мечами или боевыми топорами в руках грабили, убивали, уводили в плен, были жестокими, алчными, чуждыми христианству и милосердию. Так описывали их западноевропейские хронисты. Но исчерпывающая ли эта характеристика? Представления об эпохе викингов и походах этих отважных мореплавателей, военных наемников, купцов и колонистов нуждаются в уточнении.

Морские экспедиции норманнов восходят к древнейшей эпохе. Причин, заставляющих скандинавов уходить на поиски "добычи и славы", было много: недостаток пищи в неплодородных гористых и лесистых частях Скандинавии, неурожаи, падеж скота, уход рыбы от побережья... Приходилось переселяться в другие районы страны или уезжать за ее пределы. Эмиграция из Скандинавии началась задолго до эпохи викингов. Причиной эмиграции служило также изгнание как наказание за некоторые преступления, или уход из общины из опасения кровавой мести, но чаще из нежелания свободных людей подчиняться гнету конунгов - предводителей племен и племенных союзов, могущество которых упоминается в рунических надписях и песнях скальдов. Конунги избирались из самых знатных семей. Античные авторы отмечают наследственный характер германской знати, свидетельством чего могут служить "княжеские" курганы и богатые погребения правителей и военных вождей, для которых пиратская добыча и поборы были источниками обогащения и неограниченной власти.

"КОРАБЛЬ - ЖИЛИЩЕ СКАНДИНАВА" - ЭТО ВЫРАЖЕНИЕ ФРАНКСКОГО ПОЭТА передает отношения норманнов к своим судам. Необычайное богатство морской терминологии, бесчисленные наскальные изображения кораблей, погребения в ладьях свидетельствуют о том, какое место в сознании скандинава они занимали и роли мореплавания в его жизни. Рыболовство привело к развитию мореходства. Люди, томимые жаждой деятельности и тягой к морским приключениям, уходили в море, полное лишений и опасностей. Когда начались походы в другие страны, морское превосходство скандинавов обнаружилось явно. Они безраздельно господствовали в Балтийском и Северном морях, бороздили Средиземное море, курсировали в бурных водах Северной Атлантики, достигали Северной Америки. Суда викингов поднимались по течениям рек в глубь континента Европы, плавали по Днепру и Волге вплоть до Черного и Каспийского морей.

Суровая природа Скандинавии требовала постоянных преодолений трудностей, вырабатывала физическую силу и твердый характер, что отразилось в скандинавской религии, обещавшей павшему в битве герою блаженство в Валгалле - чертогах верховного бога Одина. Нередко, чувствуя приближение старости, люди искали смерти в бою, открывавшей перед ними врата загробной обители павших со славой. Пиратство для викингов было обычным занятием, многие из них всю жизнь проводили на своих кораблях, отличавшихся великолепными мореходными качествами - маневренностью и устойчивостью, имели небольшую осадку, что позволяло приставать к берегу даже в мелководье, могли идти под парусами и на веслах. Судно располагало метательной башней, а его нос украшался позолоченным изображением зверя или дракона. Играя красками желтых и синих щитов, корабль викингов быстро и гордо несся под четырехугольным парусом навстречу бурям и неизведанному. Во главе норманнских отрядов, насчитывающих несколько сотен кораблей, стояли обычно люди знатного происхождения, которые, собрав отряд, провозглашали себя морскими королями.

Неизвестно, сколько кораблей викингов, ушедших в океан, исчезло в его пучине. Лишь немногочисленные рунические надписи свидетельствуют об этих трагедиях. Одна из них повествует об экипаже корабля, запертого во льдах близ Гренландии. Люди покинули судно и по движущемуся льду пошли к берегу острова, страдая от мороза и голода. "Жестокая судьба погибнуть так рано - гласит надпись - ибо удача их оставила". Освоив Гренландию, норманны смогли преодолеть холодные воды Атлантики и достичь Северной Америки, открыв этот материк за пятьсот лет до Колумба. Викинги не блуждали в бурных водах Северной Атлантики вслепую, ориентируясь только по солнцу и звездам. В исландских сагах упоминаются "камни-водители", пеленгаторы, возможно, предки компаса.

ЭКСПАНСИЯ СКАНДИНАВОВ РАЗВЕРТЫВАЕТСЯ В РАЗНЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ. Сначала викинги совершали набеги в самой Скандинавии, раздробленной на множество мелких владений, враждовавших между собой. Позднейшие экспедиции совершались по трем направлениям: к берегам Англии, Ирландии, Шотландии; к берегам Германии, Франции и далее - в Испанию и на Средиземное море; в Южную Прибалтику, на Русь, в Константинополь. После первой высадки норманнов у северной оконечности Англии и разграбления монастыря набеги их стали повторяться часто. Так началась борьба между англосаксами и пришлыми датчанами, которые в X-XI вв. распространили свою власть почти на всю страну. Во Франции в ходе опустошительных набегов норманны утвердились на ее северном прибрежье, где основали герцогство Нормандия, ставшее позднее одной из французских провинций. Они покорили северо-восточное побережье Англии, а позднее и всю страну, когда герцог Нормандский, Вильгельм I Завоеватель, потомок викингов, после успешной битвы при Гастингсе (1066 г.) возложил на себя английскую корону.

Грабя и угнетая кельтов, викинги одновременно воспринимали их сильные культурные импульсы. Расширился и изменился круг их представлений. Завоевавшие Англию норманны уже очень отличались от своих северных предков. Это были северофранцузские рыцари, говорившие по-французски, писавшие на латыни, воспитанные в духе феодальной идеологии. Благодаря норманнизации Англия из островной державы превратилась в европейскую страну. В XI в. норманны захватили Сицилию и Южную Италию, основав недолговечное Сицилийское королевство, где правили короли нормандской династии. Потомки скандинавов создали самые сильные и централизованные в тогдашней Европе королевства и герцогства.

Торговля и мореплавание получили развитие у норманнов в очень давние времена. Меха и птичий пух с севера высоко ценились и в Римской империи, а ютландский янтарь вывозили в Европу, в том числе и в Средиземноморье еще в бронзовом веке. В раннее средневековье торговля между странами Северного и Балтийского морей стала более оживленной. По пути продвижения норманнов на Восток возникали крупные торговые центры: с Севера везли рабов, меха, моржовые бивни, из стран Запада - ткани, вино, соль, изделия из благородных металлов, стекла, керамики.

По Западной Двине (Даугаве) северные торговцы и воины продвигались к Днепру, Черному морю, Византии. Другие шли через Финский залив по Неве и Ладожскому озеру к верховьям Волги, далее к Каспийскому морю. Часто купец шел рука об руку с воином. Норманны охотно становились наемниками на службе у славянских князей и у византийских императоров. Первые известные нам новгородские и киевские князья и их приближенные были скандинавами, о чем свидетельствуют их имена, зафиксированные в договорах Игоря и Олега с византийскими императорами.

ПОХОДЫ ВИКИНГОВ - ПОСЛЕДНИЙ ЭТАП ИСТОРИЧЕСКОЙ ДРАМЫ , вызванной столкновением в Европе двух миров: варварства и цивилизации, язычества и христианства. Как и варвары, завоевавшие Римскую империю, норманны подчинили отдельные области стран Запада, заселили их, оказали воздействие на их общественную жизнь и политический строй. Древняя религия скандинавов основывалась на поклонении силам природы. Но к началу эпохи викингов "старшие" боги приобрели антропоморфные черты.

В скандинавском пантеоне наиболее почитаем был Один - не только военный вождь и вечный странник, но и мудрец, склонный к перевоплощениям и мистицизму, покровитель вдохновения и поэзии. Он олицетворял дух беспокойства и тяги к странствиям, овладевший скандинавами в эпоху викингов. Религия скандинавов не была проникнута моральным пафосом, понятия добра и зла были им чужды. Трусость, недостойные поступки, неотмщенная обида, способные запятнать честь и разрушить "душу рода", были для скандинава страшнее смерти, которую он презирал. Христианство еще долго оставалось чуждым сознанию викингов.

Он велел строить укрепления для обороны от них, и они бежали от блеска его грозного имени, как от молнии. Но в печали о возраставшей дерзости северных морских разбойников, он сказал пророческие слова: «С огорчением я предвижу, как много вреда будут делать они моим преемникам и их подданным».

Великого императора не стало, и преемники его перессорились из-за дележа наследства, народы его государства разорвали государственную связь, соединявшую их, раздробилось могучее войско, вельможи разделились на враждебные партии, и начались междоусобия, поглотившие всю силу, все внимание франков и их государей. Тогда владычествовавшие на море северные германцы, в которых оттесненное язычество проявило всю свою энергию, свободно стали выходить на землю по всему протяжению берегов франкского государства, от устья Эльбы до устья Гаронны, стали свирепо опустошать области расстроенной, разрушавшейся империи, не встречая нигде единодушного отпора.

Походы викингов. Карта

Нападения «северных людей», нордманнов, или, по более мягкому французскому выговору, норманнов , на Западное Франкское государство (будущую Францию), образуют два периода: первая буря началась в конце царствования Людовика Благочестивого и свирепствовала почти тридцать лет при слабом правлении Карла Лысого . Вторая, еще более ужасная кончилась поселением норманнов на французской земле в основанием герцогства, названного Нормандией.

В 841 году, в год битвы при Фонтенуа , корабли викингов вошли в Сену и в Луару; их полчища разрушили Руан и Амбуаз, осадили Тур. Жители Тура в страхе смерти принесли на городскую стену мощи святого Мартина. Вид этой святыни одушевил новым мужеством защитников города, и Тур был спасен чудотворною силою своего покровителя. Викинги, возвратившись домой, говорили, что в земле франков мертвые страшнее живых. Вождями нашествия, которое было сильнее и гибельнее других и постигло Францию в середине IX века, были, как говорят, Бьёрн Йернсида (Железнобокий), сын Рагнара Лодброка, и воспитатель Бьерна, страшный Гастинг. Французские летописцы называют Бьёрна «королем войск и виновником всего опустошения», сравнивают полчище викингов с опустошительным потоком, низринувшимся на Францию с северных скал; особенно Гастинг приобрел во французских летописях страшную знаменитость неистовством, с каким злодействовал, опустошая все на своем пути. Викинги взяли Нант, убили епископа в церкви у престола, перерезали жителей и зажгли город. Потом они вошли в Гаронну, разграбили Бордо, доходили до Тулузы, несколько раз подступали к ней. При Тарбе они потерпели поражение, но в 845 году снова явились в юго-западной Франции, разбили войско Карла Лысого, взяли Бордо во второй раз и остались жить там. Один из храбрейших воинов истребляемого ими аквитанского народа, граф ангулемский Турпион пал под их мечами (в 863 г.) Удачнее была битва, данная им за одиннадцать лет перед тем (в 852 г.) при Брилиаке Рамнульфом, графом пуатуским.

Норманны. Люди с севера. Фильм BBC

В устье Луары они основали в 843 году укрепление на острове Нуармутье, поселились там и плавали, ходили оттуда в глубину страны, ограбили Тур, Блуа, Орлеан, Нант, опустошили Квентових (в Пикардии), в то время бывший одним из богатейших портовых городов франкского государства. В устье Сены они поселились с 841 года, в укреплении на острове Уасселе; три раза – в 846, в 857 и в 861 годах – они брали Париж. В 852 году вождями норманнов на Сене были Готфрид, сын Гаральда, и другой морской король, Сидрок. Карл Лысый и Лотарь I стали против них у Гивольдского рва; но дело кончилось, как обыкновенно, тем что короли дали им денег, чтоб они ушли. Готфрид является через несколько времени – все еще при Карле Лысом – во Фрисландии. Сидрок остался в устье Сены. Вождем другого полчища норманнов на Сене был Оскар (Коршун Стервятник, в нынешней немецкой форме слова Aasgeier); Руан в 841 году был разрушен им; в 848 году он разрушил Бордо.

В 859 году норманны поплыли вверх по Роне, единственной из больших французских рек, еще не носившей на себе их кораблей, опустошали землю по обоим берегам её, ограбили Ним и Арль; их отряды взяли Шартр и Пуатье; развалины монастырей дымились по их пути. Напрасно народ собирался биться с ними, напрасно Карл Лысый водил на них войско; если удавалось удалить оружием или выкупом один отряд их, другие отряды являлись на его место грабить несчастную страну, шли все дальше и дальше в глубину её. Карл Лысый при помощи своего племянника Лотаря II в 858 году загнал Сидрока и Бьёрна в их укрепление на острове Уасселе, блокировал их там несколько месяцев; но его брат, Людвиг Немецкий , приглашенный некоторыми из главных вассалов Карла, пошел отнять у него государство; он должен был бросить блокаду, идти отразить Людвига. Бьёрн Железнобокий с частью норманнов удалился, вероятно взяв за это деньги, и кажется был убит при нападении на Фрисландию.

Чтоб избавиться от других норманнов, оставшихся во Франции, Карл принял отчаянное средство: нанял на борьбу с этими врагами нового врага, морского короля Веланда, явившегося в 861 году на Сомме, предложил ему 3.000 фунтов серебра, установил тяжелый налог для сбора этой суммы; пока собирали деньги, Веланд поплыл в Англию, разграбил Винчестер, вернулся, вошел в Сену, потребовал увеличить плату до 5.000 фунтов, начал осаду норманнов, оставшихся на Уасселе. Осажденные, увидев, что не могут одолеть осаждающих, дали им больше, чем обещал король. Взяв с осажденных 6.000 фунтов, осаждающие соединились с ними, и все вместе стали вести переговоры с королем. Веланд был убит некоторыми из своих сподвижников; взяв с Карла выкуп, норманны уплыли, увозя с собою несметную добычу.

Карл созвал сейм для установления хороших мер обороны против норманнов. Сейм собрался в 863 году в Питре (на Сене), где было укрепление отплывших теперь норманнов. Было издано постановление об устройстве обороны, так называемый Питрский эдикт; но хорошей обороны не было устроено. На Луаре оставались викинги, грабили землю по этой реке, разрушили Орлеан. Гюг, аббат турского монастыря св. Мартина, и граф Гозфрид старались оберегать страну от этих луарских норманнов, но не могли одолеть их. Викинги появились на Гаронне, стали снова грабить области по берегам её. Появились викинги и на Сене; Карл в 865 и 866 принужден был откупаться от них большими суммами. Хроника того времени говорит: кустарник рос на стенах разрушенных городов и монастырей; все приморье превратилось в безлюдную пустыню; в остальной стране, и в северной, и в южной, уцелело мало людей. Даже средина государства представляла такой же вид; виноградники и сады были истреблены; люди разбежались; ни купцов, ни богомольцев не было видно по дорогам, и молчание смерти владычествовало на полях.

С 873 года норманны возобновили свои вторжения во Францию, взяли на Луаре Анжер, и Карлу Лысому стоило очень больших усилий выгнать их из этого укрепленного города. Вскоре после того началось междоусобие в Бретани; одна из партий призвала на помощь себе норманнов. Другой большой флот викингов вошел в Сену; Карл Лысый откупился от них огромной суммой денег. После смерти его короли во франкских государствах быстро сменялись; у королей являлись соперники, междоусобная борьба охватывала все части раздробившейся империи. Это было благоприятно викингам, они снова стали вторгаться большими массами с Немецкого моря и с Океана в Германию, Нидерланды, Францию.

Точкой отсчета начала походов викингов в Западной Европе считается 793 г. В "Англосаксонской хронике" рассказывается, что 8 июня язычники обрушились на монастырь св. Кутберта на о. Линдисфарн, небольшой остров на восточном побережье Англии, близ англо-шотландской границы. Этими язычниками были скандинавские викинги; монахи погибли под ударами их мечей. Богатства одного из известнейших и высокопочитаемых монастырей Англии, обители св. Кутберта, стали добычей викингов. В следующем десятилетии они разграбили многие другие монастыри, церкви и местечки по побережью от Ирландии до Уэльса 81 .

793 г. отчетливо запечатлелся в сознании английского духовенства как год начала вторжений викингов, потому что в этом году впервые была разграблена одна из самых значительных британских святынь. На самом деле подобные разбойничьи нападения осуществлялись и несколькими годами раньше. Тем не менее 793 г. можно рассматривать как определенную веху, потому что с последнего десятилетия VIII в. нападения скандинавских флотилий на земли от Ладожского озера на востоке до Ирландии на западе становятся повсеместным бедствием (илл. 16). В первом десятилетии IX в. флотилии викингов нападают уже на мощные феодальные государства, такие, как Франкская империя. В 810 г. конунг данов Готтрик, двумя годами ранее разграбивший ободритский торговый город Рерик, на 200 кораблях прорвал франкскую береговую оборону и овладел частью Фрисландии. Дань, которую он потребовал, исчислялась в 200 фунтов серебра 82 .

В Балтийском бассейне в это же время скандинавы ("русы" в арабских источниках и "варяги" в русской "Повести временных лет") 83 начинают продвигаться далее в глубь материка. Судя по археологическим данным, а именно следам непосредственного оседания или особо сильного влияния норманнов, их привлекали крупные, пересекавшие всю страну реки, по которым викинги, или варяги, попадали на юг. "Въездными воротами" в эти земли служили на северо-востоке Балтийского моря Ладожское озеро и Волхов. По речным системам из Ладожского озера можно было достигнуть Белоозера, центра финского племени весь (современные вепсы), где с X в. наряду с воздействием восточнославянской и волжско-булгарской культур ощущается влияние балтийской торговли. Из Ладожского озера по Волхову попадали к о. Ильмень в Новгород. По речным системам бассейнов Ладожского озера и Ильменя можно было добраться до бассейна Верхней Волги, а по Волге достичь державы булгар с ее столицей Великий Булгар. Согласно данным арабских авторов, чуть ли не в VII в. "русы" (в ранних источниках под этим именем нередко выступают варяги) сражались с арабами, состоя на службе у хазар, держава которых сложилась в низовьях Волги 84 . Сведения о путях сообщения между областью о. Меларен на Скандинавском полуострове и Средним Поволжьем появились, по-видимому, в Средней Швеции еще в эпоху бронзы (к этому времени относятся первые археологические свидетельства о существовании таких связей) и затем передавались из поколения в поколение 85 . В IX-X вв. наиболее значительные комплексы находок, содержащие скандинавский материал или запечатлевшие значительное скандинавское влияние, обнаружены на археологических памятниках близ Старой Ладоги, а также в поселениях и могильниках у деревень Тимерево, Михайловское и Петровское под Ярославлем на Волге 86 . Волжский путь через Каспийское море вел в арабские страны Средней и Передней Азии, а по Нижнему Дону - в Черное море и Византию. Эти связи были настолько интенсивными, что у некоторых арабских географов сформировалось представление, будто Балтийское и Черное моря непосредственно соединены морским проливом. Согласно одному хазаро-персидскому известию, дошедшему до нас через "Древнейшую историю тюрок" от эпохи, предшествующей IX в., "русы" приходили Волжским путем с севера, с некоего острова, расположенного дальше волжских булгар и "сакалиба" (что здесь обозначает финские племена) 87 . Ибн Фадлан, который в 922 г. собирал в Булгаре сведения о "русах", по мнению некоторых исследователей, наблюдал на Волге "русов", приходивших со скандинавской Балтики; независимо от арабского автора, о "руси" - варягах из "заморья" (т. е. с Балтийского моря), сообщает "Повесть временных лет" 88 . С Волжским путем на Ладожском озере или позднее на Ильмене пересекался другой водный путь (илл. 17). Через бассейн Ильменя, прежде всего по Ловати, можно было добраться до Западной Двины, в том числе до ее южных притоков, таких, как Каспля. Через Касплю, Касплянское озеро и систему волоков достигали Днепра в районе Смоленска (точнее, у Гнездова западнее Смоленска) 89 . Такие же волоки между Двиной и Днепром использовали и путешественники, продвигавшиеся из Рижского залива по Западной Двине в глубь страны. В Гнездове переоснащали суда и проводили здесь некоторое время перед дальнейшим движением. Поэтому в Гнездове не позднее рубежа IX-X вв. возникло обширное поселение, в котором жили представители местных, верхнеднепровских балтских племен, славяне и скандинавы. Ремесленники, торговцы, воины, крестьяне имели, видимо, свои обособленные кварталы в пределах обширного ареала расселения, раскинувшегося между речками Свинец и Ольша, впадавшими в Днепр. В Гнездове представлены также многочисленные находки западнославянского происхождения (как керамика, так и украшения); вполне возможно, что здесь осела и группа торговцев или ремесленников, прибывшая с Нижнего Одера. Точное определение этнического состава населения, однако, станет возможно только тогда, когда материалы Гнездова будут систематично опубликованы 90 . По-видимому, существовало даже корабельное сообщение между речными системами Днепра, Вислы и Одера с помощью волоков. Так, в 1041 г. киевский князь Ярослав совершил поход на ладьях из Киева по Днепру и Бугу против мазовшан на Нижнюю Вислу 91 . Система волоков связывала между собой и Одер - Варту - Нотец - Вислу.

По Днепру достигали в конце концов Черного моря, а морем - Византии. Несомненно, на всех этих путях имелись опорные пункты, такие, как Киев, Чернигов, Гнездово, Ярославль, Ладога 92 . "Повесть временных лет" в начале XII в. очень подробно описывает круговорот торговых путей на Валдайской возвышенности: "Когда же поляне шли отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра - волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет и направляется на север и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Так и из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы и дальше на восток пройти в удел Сима (т. е. Приуралье. - И. X.), а по Двине - в землю Варягов..." 93 . Этот путь на юг через Восточную Европу был уже известен до IX в. 94 , в IX-X вв. значение его резко возросло в результате как процессов внутреннего развития этих областей, так и деятельности скандинавских пришельцев, подъема северной торговли. По сравнению с "Путем из варяг в греки" Волжский путь был более древним и в силу этого более важным, особенно на раннем этапе развития балтийской торговли. Но по мере освоения переходов из верховий Западной Двины в верховья Днепра, создания системы ладейных волоков Двинско-Днепровский путь не позднее рубежа IX-X вв. приобретает большое значение 95 .

Сравнительно слабыми оказались следы скандинавской оседлости в глубинных районах восточной части Центральной Европы, на территории Польши и ГДР. Немногочисленные находки указывают на более или менее эпизодическое использование водных путей вдоль Вислы и Одера. По ним попадали на Средний и Нижний Дунай и на Балканы, то есть непосредственно на территорию Византии. Древний "Янтарный путь", в предшествующие столетия связывавший римский Карнунтум, в устье Моравы, через Моравские ворота с устьем Вислы, в эту эпоху не играл значительной роли в сообщениях между севером и югом.

Область между Одером и Эльбой в IX-XI вв. подвергалась многочисленным локальным вторжениям викингов, пути которых проходили по рекам Пене, Варнов, Траве, а также по разветвленным внутренним водоемам, заливам и озерным системам. Подобная же ситуация складывается на южном побережье Северного моря, между устьями Эльбы и Сены.

В Западной Европе Франкская держава успешно оборонялась против викингов 96 . Вслед за первым вторжением данов во Фрисландию с 810 г. по инициативе Карла Великого началось строительство кораблей. В устьях крупных рек были сооружены опорные пункты для военных флотилий и размещена береговая охрана. В 820 г. эта береговая стража отразила крупнейшую попытку вторжения норманнов во Фландрию; провалилась и их попытка прорваться в Сену. Затем викингам удалось добиться успеха: порт Руан был разграблен. Однако норманны были отброшены франкской береговой обороной; они стали нападать на Британские острова. После свержения в 833 г. Людовика Благочестивого борьба за престол во Франкской державе и всеобщий упадок империи привели к пренебрежению береговой обороной. Результат не замедлил сказаться: уже в 834-838 гг. викинги подвергли Фрисландию ужасающему опустошению, которым открывается длительный, занявший более трех четвертей века период вторжения норманнов в охваченную раздорами Францию.

Крупные торговые центры побережья, такие, как Дорестад, и Вальхерен, раз за разом разрушались до основания; под угрозой находился Кёльн. 14 мая 841 г. норманны вновь захватили Руан, он был выжжен дотла. Земли в устье Рейна оказались во власти викингов. В 842 г. они разгромили крупнейшую из гаваней, Квентовик (будущий Кале). Годом позже пал Нант, в 845 г. - Гамбург. В пасхальное воскресенье 845 г. был захвачен и разрушен Париж, а в 848 г. пал Бордо. Нападения продолжались в последующие десятилетия одновременно с образованием постоянных владений норманнов. На уничтожение были обречены значительные производительные силы и культурные ценности, прежде всего в прибрежных районах и в устьях крупных рек. Господствующий класс центрально- и западноевропейских государств не смог организовать эффективную оборону. В землях между Сеной и Луарой, по сообщению Пруденция, крестьяне в конце концов поднялись против своего недееспособного дворянства, чтобы самим организовать сопротивление вторжениям викингов; дворян они при этом беспощадно уничтожали.

Разбойничьи набеги викингов распространялись все далее. Около 860 г. флот под водительством Хастинга вторгся в Средиземное море с целью разграбить Рим. Норманны, мало знакомые с географией Италии, вместо Рима обрушились на североитальянский город Луна. Сообщение хрониста живо воспроизводит методичность действий викингов: "Когда норманны опустошили всю Францию, предложил Хастинг двинуться на Рим и этот город, как ранее всю Францию, подчинить норманнскому господству. Предложение пришлось всем по нраву, флот поднял паруса и покинул побережье Франции. После многочисленных рейдов и высадок норманны, стремившиеся достичь собственно Рима, взяли курс на город Лунке, именуемый также Луна. Правители этого города, хотя и напуганные неожиданным, повергающим в ужас нападением, быстро вооружили горожан, и Хастинг увидел, что город нельзя взять силой оружия. Тогда пустился он на хитрость, а именно: он направил посланника к бургграфу и епископу города; представ перед высокопоставленными лицами, тот сообщил следующее: "Хастинг, князь датский, и все его люди, с ним вместе судьбою изгнанные из Дании, шлют Вам свой привет. Небезызвестно Вам, что мы, судьбой изгнанные из Дании, блуждая по бурному морю, прибыли наконец во Франкскую державу. Судьба предоставила нам эту страну, вторглись мы и во множестве битв с народом франков все земли державы подчинили нашему князю. После ее полного покорения захотели мы вновь вернуться в свою отчизну; и сперва несло нас прямо на север, но потом измотали нас противные западные и южные ветры, и так не по своей воле, а в жестокой нужде оказались мы на Вашем берегу. Мы просим, дайте нам мир, чтобы мы могли закупить продовольствие. Вождь наш болен, терзаемый страданиями, желает он от Вас принять крещение и стать христианином; и буде свершит он это в своей телесной слабости перед смертью, то молит он Ваше милосердие и благочестие о погребении в городе". На что ответили епископ и граф: "Мы заключаем с вами вечный мир и крестим вождя вашего в веру Христову. Мы дозволяем вам также, по свободному соглашению между нами и вами, покупать, что вы захотите!" Посланник, однако, произносил лживые слова, и все, что он, полный коварства, выведал, то передал он господину своему злодею Хастингу.

Итак, заключили мирный договор и началась добрая торговля и общение между христианами и бесчестными язычниками.

Меж тем епископ приготовил купель, освятил воду, велел зажечь свечи. Мошенник Хастинг туда явился, в воду погрузился и воспринял крещение на погибель своей души. Поднятый из святой купели епископом и графом, он словно тяжелобольной вновь был отнесен на корабль. Там он тотчас созвал своих негодяев и открыл им омерзительный тайный замысел, им измышленный: "В следующую ночь сообщите вы епископу и графу, что я умер, и молите со слезами, что хотели бы меня, новокрещенного, похоронить в их городе; мои мечи и украшения и все, что мне принадлежало, обещайте им подарить". Сказано - сделано. Рыдая, спешат норманны к господам города и говорят: "Наш господин, ваш сын, ах! умер. Мы умоляем Вас, дозвольте похоронить его в Вашем монастыре и примите богатые дары, которые он перед смертью велел Вам передать". Обманутые этими лицемерными словами и ослепленные великолепием подарков, разрешили те предать тело земле в монастыре по-христиански. И посланники вернулись к себе и сообщили об успехе их хитрости. Хастинг тотчас велел, полный радости, собрать предводителей различных племен (tribus) и сказал им: "Теперь быстро сделайте мне погребальные носилки, уложите меня на них, словно мертвое тело, но при оружии, и станьте вокруг, словно носильщики кругом катафалка. Остальные должны поднять горький плач и крик на улицах, в лагере и на кораблях. Украшения, доспехи, отделанные золотом и драгоценными камнями топоры и мечи несите для всеобщего обозрения перед катафалком". За этим приказом следовало точное его исполнение. Плач и крик норманнов разносился далеко, в то время как колокольный звон звал народ в церковь. Духовенство прибыло в праздничном облачении, старейшины градские, обреченные на мученичество, женщины, предназначенные обрести рабство. Впереди выступал хор мальчиков со свечами и крестами, а вслед за ними - носилки с нечестивым Хастингом; христиане и норманны несли его от городских ворот до монастыря, где была приготовлена могила. И вот начал служить епископ торжественную мессу, и благоговейно внимал народ пению хора. Между тем язычники растеклись повсюду, да так, что христиане не почуяли обмана. Наконец закончилась месса, и епископ приказал опустить тело в могилу. Тут бросились внезапно норманны к носилкам, яростно взывая друг к другу, что не может он быть похоронен! Как громом пораженные, стояли христиане. И вдруг спрыгнул Хастинг с носилок, выхватил сверкающий меч из ножен, бросился на несчастного епископа, сжимавшего в руках богослужебную книгу, и поверг его, также и графа! Норманны быстро перегородили церковные ворота, и тут началось ужасающее избиение и истребление безоружных христиан. Затем бросились они по улицам, повергая каждого, кто пытался защититься. И войско от кораблей также устремилось через широко открытые ворота и вмешалось в бушующую резню. Наконец завершена была кровавая работа, полностью истреблен крещеный люд. Кто остался в живых, в цепях повлачился на корабли. Тут похвалялся Хастинг со своими и думал, что разграбил он Рим, столицу мира. Хвастался он, что теперь всем миром обладает, взяв город, который он считал Римом, властелином народов. Однако, когда он узнал, что это не Рим, пришел он в ярость и воскликнул: "Так разграбьте всю провинцию и сожгите город; тащите добычу и пленных на корабли! Люди здесь должны почувствовать, что мы побывали в их стране!" Так вся провинция была разгромлена и лютыми врагами огнем и мечом опустошена. После этого нагрузили язычники корабли добычей и пленными и вновь поворотили носы своих судов к державе франков" 97 .

В славянских землях южной Балтики, как и на франкском побережье, осуществлялись различные оборонительные мероприятия против нападений викингов и других морских разбойников; порой эти меры оказывались успешными, чаще же - недостаточными. Племенная аристократия, так же как князья возникающих государств, начинает строительство крепостей, которые служили бы защитой от нападений с моря. Такие крепости сосредоточиваются в нижнем течении Варнова, на Рюгене, в низовьях Пене - устье Одера, возле Колобжега, на курляндском побережье, в Латвии, в Рижском заливе, в Эстонии и в области восточнославянской колонизации вокруг Пскова и Новгорода. В Скандинавии также стремились защититься от нападений викингов с помощью системы берегового оповещения, как мы узнаем из одной упландской надписи, и путем строительства укреплений. Именно в это время было возведено, видимо, крупнейшее из круговых городищ Швеции - Граборг на Эланде 98 , а также Экеторп на Эланде, планировку которого мы представляем благодаря раскопкам М. Стенбергера 99 (илл. 18). Роль таких крепостей и укреплений в борьбе против нападений викингов достаточно хорошо известна для франкских областей и по довольно скудным письменным данным - для Балтийского региона. Нередко местным племенам удавалось успешно обороняться от нападений и выдерживать осады.

Неоднократно, однако, укрепления бывали взяты приступом, люди захвачены, обложены данью, проданы или обращены в рабство.

"Житие св. Ансгария" сообщает об одном датском нападении в 40-е гг. IX в.: "Выпал им жребий отправиться в отдаленную крепость земли славян... Совершенно нежданными обрушились они там на мирных беззаботных туземцев, одержали верх силой оружия и вернулись, обогащенные награбленной добычей и многими сокровищами, на родину..." 100

Подобным же образом даны нападали на куршские племена. В 852 г. они "собрали флот и отправились на разбой и грабежи в Курляндию. Было в этой стране пять знатных крепостей, в которых собиралось население при известии о вторжении, чтобы в мужественной обороне защитить свое добро. И на этот раз они добились победы: половина датского войска была перебита, равно как половина их кораблей уничтожена; золото, серебро и богатая добыча достались им [куршам]". Далее собщается о новом нападении свеев под водительством конунга Олава. Себорг в Курляндии был разграблен шведами, другая крепость в глубине страны продолжала сопротивляться. Затем было заключено мирное соглашение, шведы с богатым выкупом и обещаниями дани удалились восвояси 101 .

Итак, для викингов такие нападения часто завершались большими потерями. Если в походах погибали люди из знатных родов, на родине в их честь устанавливали поминальные камни с руническими надписями. Таким образом до нас дошли некоторые сообщения о местах пребывания викингов - воинов и купцов. Они умирали на Балканах, в Византии, на Руси и в других краях. Некоторые примеры позволяют составить представление об этом источнике по раннесредневековой истории Скандинавии:

"Эйрик, и Хакон, и Ингвар, и Рагнхильд, они... Он умер в Греции..." - сообщается на камне из Хусбю-Люхундра в Упланде (R 142; М 88).

"Тьягн, и Гаутдьярв, и Суннват, и Торольв, они велели установить этот камень по Токи, своему отцу. Он погиб в Греции..." (Ангарн, Упланд, R 116; М 98) 102 .

"Торгерд и Свейн, они велели установить камень по Орму и Ормульву и Фрейгейру. Он умер isilu на севере, а они умерли в Греции..." (Вестра Лединге, Упланд, R 130; М 65).

"Руна велела сделать [этот] памятник по Спьяльбуду, и по Свейну, и по Андветту, и по Рагнару, сыновьям своим и Хельги; и Сигрид по Спьялбуду, своему супругу. Он умер в Хольмгарде (Новгороде. - И. X.) в церкви [святого] Олава. Эпир вырезал руны" (Шюста, Упланд, R 131; М 89).

"Ингилейв велела поставить камень по Бруни, своему мужу. Он нашел смерть в Дании в белых одеждах (т. е. на смертном ложе - И, X.). Болли вырезал" (Амнё, Упланд, R 132).

"Гудлауг велел установить камень по Хольми, своему сыну. Он умер в стране лангобардов (Италии. - Пер.)" (Фиттья, Упланд, R 135).

"Рагнфрид велела установить этот камень по Бьёрну, сыну своему и Кетильмунда... Он пал в Вирланде (т, е. в северо-восточной Эстонии - Я. X.)" (Энгебю, Упланд, R 137; М 91).

"Бьёрн и Ингифрид установили камень по Отрюггу, своему сыну. Он был убит в Финланде" (Сёдербю, Упланд, R 143; М 76).

"...куру пал там в Англии" (Тонг, Упланд, R 164).

"Он умер в Серкланде ("стране сарацинов". - Пер.)" (Тиллинге, Упланд, R 165; М 82).

"Руны велел высечь Рагнвальд. Он был в Греции вождем дружины" (т. е. византийской варяжской гвардии - Я. X.) (Эд, Упланд, R 174; М 118).

"Ярко окрашенные установлены эти камни: Хакбьярн и его брат Хродвисл, Эйстейн [и] Эймунд вместе установили эти камни по Хравну к югу от Ровстейна. Они добрались вплоть до Айфора. Вифил вел [отряд]"; т. е. Хравн погиб на одном из днепровских порогов (Айфоре). (Пильгорд, Готланд, R 193; М 17).

"Хродвисл и Хродельв, они велели установить камни по трем [своим сыновьям]: этот по Хродфосу. Его обманом убили валахи в далекой поездке..." (Шёнхем, Готланд, R 192; М 20, илл. 19).

Размах походов викингов иллюстрирует камень из Тиманса на Готланде: "Ормига, Ульвар: Греки, Иерусалим, Исландия, Серкланд" (R 196; М 22).

Нередко путешественники возвращались домой с богатством. "Торстейн сделал [памятник] по Эринмунду, своему сыну, и приобрел этот хутор и нажил [богатство] на востоке в Гардах" (т. е. на Руси. - И. Х.), - повествует, к примеру, надпись на камне из Веда в Упланде (R 136; М 63).

Некоторые скандинавы оседали на чужбине. "Хертруд воздвигла этот камень по своему сыну Смиду, доброму воину. Его брат Халльвинд, он живет в Гардах..." - сообщается на камне из Гордбю на Эланде (R 190; М 92).

В Упланде насчитывается 53 рунических камня, упоминающих о викингских походах: 11 из них сообщают о плаваниях на Запад; 42 - на Восток и Юг; в 3 из них говорится о Гардах, т. е. Руси; в 18 - о Византии. Готландские рунические камни демонстрируют особенно широкий географический диапазон поездок: Исландия, Дания, Финляндия, Курляндия, Новгород, южная Россия, Валахия, Византия, Иерусалим. Одна из надписей в Сёдерманланде с дефектным текстом содержит слово "винр" (Прочтение надписи связано с большими трудностями, и ономастическое толкование слова uinr сомнительно. См. мнение А. Рупрехта в цит. работе (S. 61). - Прим. перев. ), которое иногда интерпретируется как Вендланд, славянские земли на южном побережье Балтийского моря. Другие камни из Сёдерманланда сообщают о далеких походах целых дружин до Серкланда, т. е. в мусульманские страны.

Для своих военных и торговых походов викинги использовали преимущественно уже устоявшиеся, сложившиеся торговые пути, которые вели в наиболее высокоразвитые области. Там прежде всего они находили богатство и добычу, а также возможность поступить на службу к местным князьям в качестве воинов-дружинников. Какие-то шведские викинги уже в 838-839 гг. достигли Византии, несомненно некоторое время перед этим прожив на Руси и, судя по титулатуре источника, поступив на службу к местному князю ("хакану росов", как нередко в восточных источниках IX-X вв. именовались киевские князья). Обратный путь из Византии эти шведы предприняли через Южную и Центральную Европу: в 839 г. они появились при дворе франкского императора, предъявив ему письмо от византийского кесаря Феофила. Эти люди утверждали, "что их, то есть их народ, зовут Рос (Rhos)"; по их словам, они были направлены к Феофилу царем их, называемым хаканом (Chacanus), "ради дружбы". В помянутом письме Феофил просил, "чтобы император милостиво дал им возможность воротиться (в свою страну) и охрану по всей своей империи, так как пути, которыми они прибыли к нему в Константинополь, шли среди варваров, весьма бесчеловечных и диких племен, и он не желал бы, чтобы они, возвращаясь по ним, подвергались опасности. Тщательно расследовав причину их прибытия, император узнал, "что они из народа свеонов (eos gentis esse Sueonum)..." 103 . Когда франкский двор выяснил, что речь идет о скандинавах, прибывших вместе с византийцами, он проявил настороженность и сдержанность. То были годы первых крупных кровавых нападений норманнов на Францию, и возникло подозрение, что "свеоны" могут быть шпионами викингов. Из этого сообщения также следует, что в формирующихся славянских государствах, прежде всего в Киевской Руси, скандинавы вступали на службу в княжеские дружины. В "Повести временных лет" неоднократно упоминается, как русские князья набирали скандинавских воинов, чтобы усилить свое войско, особенно для борьбы против Византии. Об этом же достаточно определенно сообщают и рунические надписи, посвященные норманнам, павшим в Греции. Лишь от соотношения военной мощи зависело, удавалось ли порою скандинавам где-либо создать собственные временные владения, в союзе с местной племенной аристократией подчинить местное население и заложить начатки государственной организации или же они должны были принять уже существующие формы государственной власти 104 .

Примерно так же строились и отношения между самими скандинавами. Так, в IX в. конунг Хорик в Дании пал "в борьбе с разбойничьим нападением родичей..." 105 . Хедебю на рубеже IX-X вв. захватили шведские викинги под водительством Олава и основали там собственную княжескую династию 106 .

Морские пираты не слишком обращали внимание на этническую принадлежность своих жертв. Когда, к примеру, благочестивый Ансгарий плыл из Хедебю в Бирку, чтобы обратить шведов в христианство, "повстречались ему разбойники-викинги", ограбившие миссионера и его спутников.

Адам Бременский следующим образом охарактеризовал викингов в своем описании южной Швеции: "Здесь имеется много золота, привезенного из разбойничьих морских поездок. Эти морские разбойники, которых они называют викингами, мы же - аскоманами 107 , дают, однако, конунгу данов дань, чтобы им можно было продолжать свои походы за добычей против варваров; во множестве живут они по берегу этого моря. Но поэтому случается, что они злоупотребляют предоставленной им свободой не только против врагов, но и против своих. Не знают они никакой верности по отношению друг к другу и без сострадания продают один другого, если тот ими захвачен, как несвободного слугу своему другу или варварам". Поэтому и в Скандинавии для защиты от нападений викингов появились центры береговой охраны, как об этом сообщается, например, в рунической надписи из Упланда (Бру, R 180). Время от времени во Фрисландии, а затем и на территории Франкской империи возникали норманнские владения 108 , а с 911 г. под властью Роллона в Нормандии образовалось нормандское герцогство 109 . Подобного же рода образования, как мы узнаем об этом из сообщения Римберта о Курляндии, могли появляться и на юге балтийского побережья. Они, однако, не бывали устойчивыми и длительными. Вторгшиеся или принятые на службу в качестве дружинников скандинавы быстро ассимилировались в них, растворяясь в формирующемся классовом обществе славянских стран, в Поморье, Польше, Киевской Руси, земле ободритов. Не может быть и речи о том, что викинги были основателями славянских государств Центральной и Восточной Европы, как это утверждалось в прошлом, прежде всего в германской науке, чаще всего с прямолинейно-националистическими целями 110 . Местные феодальные общества прошли уже достаточно долгий путь в своем собственном развитии, внутренняя классовая дифференциация и процесс образования государственности ко времени появления викингов в этих землях находились в стадии становления 111 . К тому же варяги были немногочисленны, не слишком знакомы с местной системой отношений и, следовательно, не могли стать организующим началом. Активным элементом они становились лишь в тех случаях, когда включались в уже существующую общественную структуру, действовали в ее рамках, а вследствие этого и быстро ассимилировались. Так произошло на Руси. Люди со скандинавскими именами, появляющиеся в византийских и древнерусских источниках как представители Киевской Руси, находятся на службе у русских князей, и язык заключаемых при их участии договоров с самого начала греческий и славянский 112 .

Нет каких бы то ни было указаний и на то, что скандинавы занимали сколько-нибудь заметное военно-политическое положение и в других славянских государствах 113 .

Походы викингов, однако, имели еще один существенный результат. Они вели к укреплению организации обороны в землях к югу от Балтийского моря, строительству собственного флота, снаряжению военных экспедиций против скандинавских стран. На западных рубежах славянских земель ободритское войско в конце X в. двинулось против Хедебю и разрушило город 114 . Со второй половины XI в. рюгенские славяне и поморяне снаряжали крупные флотилии, многократно отражали набеги датчан и в свою очередь нападали на датские острова, даже заселив некоторые из них 115 . С поморянского побережья Балтики в это время были организованы подобные же экспедиции против Готланда, Эланда и в южную Швецию. Во второй половине X в. местное население восстанавливало такие старинные оборонительные сооружения, как в Экеторпе на Эланде; и здесь нередки были поселения славянских военных дружин. Известный шведский исследователь М. Стенбергер пришел к выводу, что многочисленные славянские элементы в материалах поздних слоев Экеторпа могут указывать не только на торговые связи, но и на то, что Эланд в это время был занят славянами с южного побережья Балтики, о чем сообщают Саксон Грамматик и датская "Сага о Кнютлингах" 116 .

События эти более или менее скрыты во мраке истории, так как для этой эпохи нет еще собственно скандинавских источников. В целом, однако, интересы славянских государств были связаны с континентом, а не со Скандинавией; они оборонялись от морских нападений скандинавов, но свои государственные территории расширяли за счет племен внутренней части материка. Интересы Киевской Руси были направлены прежде всего на юг, против Византии и против степных кочевников. Польша в первой четверти XI в. при Болеславе Храбром осуществляла экспансию в Среднее Подунавье и на Эльбу в районе Мейсена. В это время шведский конунг Эйрик заключил союз с весьма могущественным польским королем Болеславом. Болеслав дал в жены Эйрику свою дочь или сестру. В результате этого союза враждебные Эйрику датчане подверглись совместному наступлению славян и шведов 117 . Ободритские князья попытались захватить области между Эльбой и Одером до среднего течения Хафеля. Широких же общественных слоев, заинтересованных в заморских войнах и завоевательных походах через Балтику на север, у племен и народов, обитавших на южном балтийском побережье, не было 118 . Конечно, это не исключает оседания отдельных групп славян в других районах Балтики, в том числе проникновения из бассейна Одера в Новгород и другие места Северо-Западной Руси 119 .

Военно-политический феномен походов викингов, пиратство и борьба за владычество над Балтийским морем были, как мы видим, внешним проявлением более глубоких социально-экономических процессов.