Великолепная семерка и илер. Хореограф александр экман о современном балете и социальных сетях Александр экман хореограф биография

Снова Лоран Илер устраивает Вечер одноактных балетов, снова изучающим хореографию 20 века идти в МАМТ. За два похода теперь можно охватить семь хореографов – сначала Лифарь, Килиан и Форсайт (), а потом Баланчин, Тейлор, Гарнье и Экман (премьера 25 ноября). «Серенада» (1935), «Ореол» (1962), «Онис» (1979) и «Тюль» (2012) соответственно. Неоклассика, американский модерн, французский эскапизм от неоклассики и Экман.

Труппа Музыкального театра впервые танцует Баланчина, а Тейлора и Экмана еще ни разу не ставили в России. По мнению худрука театра, солистам надо давать возможность проявлять себя, а кордебалету – поработать.

«Я хотел дать возможность молодежи проявить себя. Мы не приглашаем артистов со стороны - это мой принцип. Я считаю, что в труппе потрясающие солисты, которые работают с огромным аппетитом и раскрываются в новом репертуаре с совершенно неожиданной стороны. (Про «Онис»)

…Великая хореография, прекрасная музыка, двадцать женщин - зачем отказываться от такой возможности? К тому же, подготовив два состава, можно занять большинство женщин труппы. (про «Серенаду»)» из интервью для «Коммерсант».

Баланчин создавал «Серенаду» для взрослых учеников своей балетной школы в Америке. «Я просто учил моих студентов и сделал балет, где не видно, как плохо они танцуют ». Он отрицал и романтические трактовки балета и скрытый сюжет и говорил, что за основу брал урок в своей школе – то кто-то опоздает, то упадет. Нужно было занять 17 учениц, так что рисунок получился несимметричный, постоянно меняющийся, переплетающийся – часто девушки берутся за руки и заплетаются. Невысокие легкие прыжки, семенящие перебежки, голубые полупрозрачные шопенки, которые танцовщицы задевают нарочно рукой – все воздушно-зефирно. Не считая одной из четырех частей серенады Чайковского «финал на русскую тему», где танцовщицы чуть ли не пускаются в пляс, но тут же народный танец вуалируется классикой.

После неоклассики Баланчина на контрасте смотрится модерн Пола Тейлора, который хоть и танцевал у первого в «Эпизодах», но работал в труппе Марты Грэм. «Ореол» на музыку Гендаля просто учебник по движениям модерна: здесь и V-образные руки, и мысок на себя, и джазовая подготовительная позиция, и пассе в шестой от бедра. От классики тут тоже что-то осталось, но все танцуют босиком. Такой уже антиквариат смотрится скорее как в музее, однако российская публика восприняла это даже слишком восторженно.

Также как и «Онис» Жака Гарнье, который в свое время бежал от академизма и сюжетности, делая акцент на самом танце и человеческом теле. Два аккордеониста в углу сцены, три танцовщика лежат. Потягиваются, раскачиваются, встают и пускаются в залихватский пляс с вращениями и притоптываниями-прихлопываниями. Здесь и фольклор, и Элвин Эйли, технике которого Гарнье обучался в США (как и технике Каннингема). В 1972 году вместе с Брижит Лефевр он покинул Парижскую оперу и создал «Театр Тишины», где не только экспериментировал, но и вел образовательную деятельность и один из первых во Франции включил в репертуар работы американских хореографов. Теперь Лефевр приехала в Москву для репетиции хореографии Гарнье, которая очевидно пришлась по вкусу русским танцовщикам, а сама Лефевр даже открыла для себя новые нюансы этой хореографии благодаря им.

Но главной премьерой вечера стал балет “Тюль” шведа Александра Экмана. В 2010 Шведский королевский балет пригласил его сделать постановку. Экман подошёл к этому делу философски и с иронией (в прочем, как и к другим своим творениям). “Тюль” это размышления на тему “что такое классический балет”. С пытливостью ребенка он задаёт вопросы: что такое балет, откуда он появился, зачем он нам нужен и почему он так привлекает.

“Мне нравится балетная пачка, она так торчит во все стороны”, “балет это просто цирк” – говорят неизвестные в самом начале, пока танцовщики разминаются на сцене. Экман словно с лупой рассматривает понятие «балет», также как и на видеопроекции на сцене объектив камеры скользит по балетной пачке — в кадре только сетка, вблизи все выглядит иначе.

Так что такое балет?

Это муштра, под счёт — на сцене балерины синхронно делают экзерсисы, в динамиках громкий топот их пуант и сбивчивое дыхание.

Это пять позиций, неизменных — на сцене появляются туристы с фотоаппаратами, они словно в музее щёлкают танцовщиц.

Это любовь и ненависть — балерины рассказывают о своих мечтах и страхах, боли и эйфории на сцене — “я люблю и ненавижу свои пуанты ”.

Это цирк — пара в арлекиновых костюмах (у балерины на голове перья как у лошадей) исполняет сложные трюки под улюлюканье и крики остальных танцовщиков.

Это власть над зрителем — американский композитор Михаэль Карлссон сделал электронную обработку “Лебединого” с агрессивными битами, танцовщики с хладнокровным величием исполняют обрывки цитат из балета-символа балета, и зрителя прибивает как бетонной плитой этой мощной эстетикой.

“Тюль” это лёгкая препарация балета, ироничная и с любовью, это когда немому искусству дают право голоса, и оно рассуждает, самоиронизирует, но уверенно заявляет о своём величии.

Текст: Нина Кудякова

В программе XXVII Международного фестиваля классического балета имени Р. Нуриева в Казани были три современных одноактных балета шведского хореографа Александра Экмана, в том числе балет «Кактусы».

Балеты немецкого театра, объединенные в программу «Триптих», вызвали неоднозначную оценку любителей балета. У нас есть возможность познакомить своих читателей с точной зрения профессионала - балерины Татарского академического театра оперы и балета имени М. Джалиля.

Хотя главное балетное событие сезона позиционируется как фестиваль классического балета, в разные годы в Казань приезжали артисты и труппы, танцующие современную хореографию. Вот и в этом году балетоманов порадовали чем-то «необычным».

Вообще современная хореография, или танец модерн, в последнее десятилетие приобретает актуальность и в России. На Западе contemporary dance – еще одно название современного танца, уже давно развивается и живет насыщенной театральной жизнью, он приобрел определенные формы. Некоторые направления и стили разных хореографов стали классикой жанра. И все же танец модерн не перестает удивлять.

Для казанского зрителя приезд Дортмундского балета стал приятным сюрпризом. Труппа из Германии за два фестивальных дня показала четыре балета. Из них, по моему мнению, самым ярким спектаклем можно с уверенностью назвать балет «Кактусы».

Спектакль начинается с немного абсурдного философствования голоса за кадром. Пафосно поставленный голос размышляет о современном танце и о роли критиков искусства в нынешнем обществе, и мнения одного из них может повлиять на восприятие многих зрителей.

Сам Экман в одном из своих интервью называет сатирический балет «Кактусы» последним комментарием на мнение таких критиков. Он так же надеется – зритель поймет его остроумный намек. По его мнению, современное искусство не следует воспринимать очень серьезно.

Далее начинается завораживающее действие! 16 танцовщиков, посаженных в шахматном порядке на белые платформы, начинают в тишине делать что-то наподобие дыхательной гимнастики йогов, замирая время от времени в причудливых позах.

Музыкальный пейзаж спектакля интригует так же, как и пластика танцоров. Живой струнный квартет, играющий коллаж из музыки великих композиторов: Бетховена, Гайдна и Шуберта, придает особое настроение и остроту «кактусной» хореографии. Танцоры, в свою очередь, используя все тело и окружающее пространство, хлопают ладонями об пол, прикрикивая в такт, создают заразительный ритм, становясь неотъемлемой частью человеческого оркестра.

Белые пьедесталы размером 1 метр на 1 метр, на которых, собственно говоря, и танцуют артисты, символизируют дуальность свободы и ограничения. С одной стороны, каждый ограничен своим пространством, с другой стороны, любой свободен в проявлении себя на своем маленьком островке. Особенно впечатляет работа света и тени. Здесь нужно сказать «браво» художнику по свету, который в нужный момент выхватывал нужного танцора в его монологе.

Хореограф-хулиган Экман, судя по всему, любит удивлять зрителей, и это оправдано. Когда на сцене происходит нечто экстраординарное, как например падающее с небес чучело кошки во время незатейливого диалога-танца обычной парочки, зритель тут же живо реагирует. Погружаясь таким образом в необычный спектакль, люди отдыхают от каждодневных проблем, и, возможно, это вдохновляет их взглянуть на обыденные вещи (те же самые кактусы, например) с другого ракурса.

Хотя современный шедевр оставляет впечатление легкости, ироничности и непринужденности, можно только попробовать представить себе, какой физической подготовки требует данная хореография от артистов. Танцоры Дортмундского балета справились с этой задачей блестяще! Хореография местами напоминала племенные танцы африканцев, настолько сильна была энергетика неистового танца. Возникало такое чувство, что танцоры полностью отпускают себя в стихию танца, но все же мастерски контролируют каждую мышцу тела.

В финале спектакля все персонажи выстраивают удивительную композицию из тех же платформ-коробок, которые, казалось, не поддаются законам гравитации и каким-то образом стоят на ребре. У каждого в руках кактус – символ и аллегория на современных людей, живущих каждый в своем горшке, таких же колючих и неприхотливых, но все же сильных, готовых пробиться даже через каменный грунт асфальта, был бы только лучик света.

Этот необычайно легкий, свежий, динамичный балет, который, как вихрь, уносит зрителя в мир удивительного хореографа и художника своего времени Александра Экмана.

Этот балет – ярчайший представитель нового искусства – рекомендован для обязательного просмотра как зрителям, так и профессионалам.

Автор рецензии окончила Казанское хореографическое училище (класс И.Ш.Хакимовой) в 2011 году и была принята в труппу ТАГТОиБ им. М.Джалиля. Она занята более чем в 10 спектаклях театра. Совсем недавно мы видели ее в балете «Золотая Орда»: в Восточном танце она предстала Павлином. Она танцевала партию Матери-волчицы в «Спартаке», Невесту в «Лебедином озере». С труппой театра выезжала на гастроли в страны Европы.

Айсылу –студентка III курса Высшей школы искусств имени С.Сайдашева ИФМК.

Одноактные балеты Национального театра танца Мадрида
14.07.11.

Н ачну с неприятного, но легко описываемого.

"Flockwork" 14.07.11.
Я честно аплодировала после опуса Экмана.
Разумеется, не творению, а артистам, вынужденным мучится с этим уродством. Они, бедняги, работали, старались, практически себя истязали этой гадостью. Как им наверное, противно было!

Зал, собравшийся, понятное дело, ради Дуато, тоже довольно дружно поаплодировал. Что, по-моему, было благодарностью за самоотверженный труд танцовщикам, полюбившимся за два предыдущих балета.
А на самом деле публика, как мне показалось, была настроена весьма скептически. Когда вышел артист -"хохотун" и попытался спровоцировать зал на смех, кое-то слегка похихикал, а потом где-то рядом с моей ложей прозвучала реплика:" Не дождешься..." (практически "No pasaran!"), тут-то засмеялись все, кто расслышал:)))

Явственно бросалось в глаза сходство экмановского творения с прельжокажовским "Творением": там стирка флагов, тут мытье из бочек, там ездили стены, тут - столы, полная серость костюмов и антуража тут и там. И в заключение, только я подумала:"Хорошо хоть тут обнаженки нет", - и буквально через три минуты на задник начали проецировать слайды с изображением до пояса обнаженных артистов обоего пола. Одновременно при этом живые артисты продолжали танцевать (если это можно так назвать) непонятно зачем. Тут приходилось либо на видео голых грудей пялиться, либо высматривать танцовщиков. В общем, Экману совершенно наплевать на труд артистов, не говоря уж об их потенциале.
Совсем этому "молодому, подающему надежды" горе-хореографу сказать нечего, вот и убивает полчаса как может. А фантазии-то ни на что не хватает.

А уж рядышком с балетами Дуато "тяп-ляп" Экмана выглядит еще бОльшим ничтожеством.
Сколь прекрасен Дуато, столь же жалок и отталкивающ Экман. Программа, возможно, специально составлена по принципу "почувствуйте разницу": где гений - а где человек, жаждущий быть хореографом безо всяких на то оснований.
(Может и впрямь экс-помощник Дуато, управляющий сейчас труппой и покидющий ее сразу после прихода Мартинеза к власти, неспроста устроил такие "показательные выступления"?)

Насладилась я лишь в паре полуминутных эпизодов, когда начинались активные, пусть и простенькие, танцы - глаз от пластичных испанцев было на оторвать! Остальные 24 минуты они ползали, бегали трусцой, разговаривали, двигали мебель, мылись, делано покатывались от смеха.
Т.ч. я не могла им не поаплодировать: артисты - люди подневольные. Они-то не виноваты, что потеряли Дуато - и получили Экмана.

Сегодня я повторила поход. Для души.
На Экмана, естественно, не осталась.
Т.ч. пришлось бедному чудесному Национальному театру танца Испании обойтись без моих аплодисментов в финале программы.