Как субмарины воевали в Первую мировую. Русские подлодки в первой мировой войне

К 1914 г. исполнилось 15 лет с тех пор, как впервые в мире подводная лодка "Holland" была зачислена в состав регулярного военного флота. Субмарины прошли три войны (русско-японскую, итало-турецкую и греко-турецкую), выполнили ряд атак и даже выстрелили одну торпеду, но мимо.

Однако даже сравнительно многолетний опыт использования субмарин не дал ответа на вопрос - как правильно применять подводные корабли в большой войне, к которой готовились страны Антанты и их противники.

Нельзя сказать, что этот вопрос никого не интересовал. Проводились международные конференции на тему использования подводного флота и о том, какими особыми правами обладает подводный корабль в отличии от надводного (Гаага, 1899 и 1907 гг.). Моряки, журналисты, писатели извели горы бумаги, описывая будущую войну. К этой теме приложил руку даже автор знаменитого Шерлока Холмса. В 1914 г. Артур Конан Дойль опубликовал повесть, в которой подлодки небольшой страны угрожают существованию великой морской державы.

В бумажном потоке встречались иногда очень верные предсказания.

В 1913 и в 1914 гг. лорд Фишер - главком английского флота - представил морскому министру меморандумы, в которых писал: "Подлодки не могут действовать против торговых судов неприятеля на основании правил и законов, принятых международным правом. Поэтому подлодки будут нарушать эти законы и правила и будут топить все коммерческие суда".

В тот же год капитан-лейтенант немецкого флота Блюм в докладной записке указывал, что, по его подсчетам, для ведения войны против Англии потребуется около 200 подлодок.

Однако к августу 1914 г. почти все моряки мира считали, что подлодка - специфическое оружие береговой обороны, вроде подвижного минного поля. Иногда ей удастся атаковать военный корабль противника, стоящий на якоре. Об атаке движущихся кораблей и о действиях против торговых судов всерьез почти никто не думал.

Русский флот был одним из немногих, который имел боевой подводный опыт, но даже ведущий конструктор русских подводных лодок И.Г. Бубнов в 1909 г. писал, что лодки в будущей войне будут нести позиционную службу у берегов, "как своеобразные минные банки".

С точки зрения закона подлодка, встретив вражеское торговое судно, должна была выслать досмотровую партию на борт. Если установлено наличие запрещенного груза, судно считалось призом. Требовалось его отвести в свой порт или - при невозможности - уничтожить, обеспечив безопасность экипажа. Артиллерии на субмаринах, за редким исключением, не ставили, а торпедный выстрел по торговому судну не укладывался в головах моряков.

Подводные лодки никогда не были в числе любимцев адмиралов царского флота. Они больше тяготели к могучим, многопушечным броненосцам, чем к серым приземистым субмаринам. Такое отношение иногда приводило к скверным анекдотам.

Перед первой мировой войной, для привлечения добровольцев в подводный флот было возбуждено ходатайство о прибавке жалования офицерам-подводникам. Реакция чинов Адмиралтейства оказалась положительной, но весьма своеобразной: "Можно и прибавить, все равно перетонут!".

Вообще, такое отношение к подводным лодкам было характерно для большинства адмиралов любой страны. Даже немцы, едва не поставившие Англию на колени именно подводными лодками, в 1914 г. не знали, что с ними делать. В первые военные дни дозорный миноносец выводил субмарины в море, где они стояли на якоре до вечера, изображая из себя... плавучие будки для часовых у главной базы флота кайзера.

Основное оружие подводных лодок - торпеды, как следует не проверили и оказалось, что они не выдерживают погружения на большую глубину. В итоге до конца 1915 г. ни одна из торпедных атак подводных лодок Балтийского флота не увенчалась успехом, и субмарины могли похвалиться лишь захватом 2-х германских пароходов.

Август-октябрь 1914 г.

Экипажи серьезно готовились к боевым действиям, каждый командир произвел 46 выстрелов торпедой с разных лодок. До войны проводились опыты по подрыву боевых торпед недалеко от погруженной лодки, поэтому подводники хотя бы представляли, что бывает при удачной атаке.

Уже 29 июля субмарины приняли на борт боевые торпеды. Еще до начала военных действий по приказу адмирала Эссена эвакуирован Либавский порт и оттуда переведены подлодки с плавбазой "Анадырь" в Ревель, Все имущество учебного отряда подплава бросили. Из 212 человек личного состава 132 отправили на корабли, 27 на подлодки, остальных - кого куда.

Однако когда начались боевые действия, подводные корабли вышли на позиции перед поставленным минным заграждением и встали на якоря от старых мин, чтобы можно было бросить их в случае необходимости.

Простояв с 7 до 16 час в море, субмарины вернулись. В дальнейшем та же практика сохранилась: для облегчения сохранения позиции в море выставили пустые бочки из-под бензина и лодки стояли около них. Впоследствии миноносцы все их расстреляли, принимая за мины. Таким образом, тактика первоначального использования лодок у русских и у немцев была абсолютно одинаковой, хотя наши лодки прошли более серьезную подготовку.

Ожидаемого "неминуемого" вторжения немцев в Финский залив не произошло (так же как немцы не дождались атаки Гельголанда).

Только 24 августа 3 крейсера и подлодка U-3 вышли в операцию против русских дозоров. Причем, U-3 из Киля буксировали надводным кораблем, чтобы не утомить раньше времени 600-мильным переходом экипаж.

Крейсера должны были заманить наши корабли, несущие дозор, на засаду подлодки. В дальнейшем этот способ немцы практиковали часто. Так 27 августа немецкие крейсеры пытались заманить "Адмирала Макарова" и "Баяна". 27 августа адмирал Беринг крупно рисковал, подманивая наши крейсеры на позицию U-3. Он остановил крейсер "Augsburg" под обстрелом двух российских крейсеров и выпустил часть пара, имитируя попадание в корабль. Однако наши корабли не пошли на сближение. У субмарины отказали рули и самостоятельно она ничего не смогла сделать. Возвратившись, командир донес, что лодка непригодна для длительных операций.

Когда из документов, захваченных на крейсере "Magdeburg", стало известно, что немцы не планируют вторжение на Балтику, это отразилось на действиях субмарин.

"Дракон" и "Минога" перешли из постоянного пункта базирования в Ревеле в Моонзунд и 1 сентября вышли на позиции к маяку Тахкона и к Оденсхольму. На ночь лодки возвращались. Изменение тактики выразилось в вынесении позиции западнее в море.

7 сентября немцы совершили рейд в Ботнический залив тремя крейсерами, утопив русский пароход "Улеаборг". В тот же день "Акула" лейтенанта Н.А. Гудима, одного из наиболее известных русских подводников, вышла в поход к Дагерорту, а затем вместо того, чтобы вернуться, по инициативе командира осталась в море и прошла к берегам Швеции. 8 сентября она обнаружила крейсер "Amazone" у Готска-Скандэ и с расстояния около 7 каб. в 4:05 выстрелила одной торпедой по приближающимся миноносцам. Немцы, заметив пенную дорожку, отвернули. Так прошла первая атака русской лодки.

Эта "самоволка" дала командованию уверенность, что лодки могут воевать гораздо активнее. Теперь до конца сентября все лодки выходили к Дагерорту, но командиры лодок уже хотели большего и засыпали свое начальство рапортами с планами различных операций.

24 сентября "Дракон" вышел к Виндаве, так как разведка сообщила, что там группируются немецкие корабли, на другой день в район Даго перешла вся бригада в полном составе. Однако немцы узнали о прорыве на Балтику английских лодок и отвели корабли.

Полностью уверившись, что угрозы вторжения нет, командование флота перенесло маневренную базу на Аландские острова в Мунк-Хольм, в 2 милях от Мариенхамна. Операции лодок обеспечивал транспорт "Оланд".

10-11 октября русским морякам преподали урок немецкие подводники. "Громобой" и "Адмирал Макаров" с миноносцем "Деятельный" вышли из Лапвика в Финский запив. Еще на Лапвикских створах заметили парусную лайбу. "Макаров" пошел на сближение и выяснил, что это железный голландский бот. Ему скомандовали зайти в Балтийский порт для осмотра. Затем крейсер начал отворачивать вправо и в 8:10 из-за лайбы вырвались торпеды. U-26 держалась поблизости и четко использовала момент, когда внимание моряков было приковано к лайбе. Перископа не заметил никто, две торпеды прошли впритирку к носу, а последняя за кормой. Это при условии, что U-26 стреляла с 1200 м.

Крейсер дал полный ход, выстрелил по лайбе несколькими боевыми снарядами и потом ходил вместе с "Громобоем" по заливу большими ходами, часто меняя курсы. "Деятельный" уже под конвоем повел лайбу в порт на дознание, не действовала ли она в паре с "немкой". Атака, едва не приведшая к успеху, ничему не научила наших моряков. На другой день U-26 атаковала корабли, возвращающиеся с дозора. Хотя "Паллада" и "Баян" проходили через место атаки "Адмирала Макарова", оба корабля шли прямым курсом. Капитан-лейтенант фон Беркхайм заметил корабли около 8 утра, но не имел возможности их атаковать, если бы корабли не изменили курс и не пошли просто на лодку. К 11 часам "Паллада" просто "подъехала" под торпедные аппараты U-26.

U-26 подошла на 500 м и выстрелила одну торпеду. На борту сдетонировали боеприпасы и крейсер погиб в одно мгновение со всем экипажем. Из шестисот членов экипажа после взрыва торпеды и детонации боеприпасов не уцелел никто. "Баян" после взрыва отвернул и ушел назад, часто меняя курс. U-26 проследовала на "рандеву" со своим крейсером, а потом ушла в Данциг.

Вся команда U-26 награждена железными крестами 1 и 2 классов, удостоился ордена и командир отряда контр-адмирал Беринг. 14 октября все немецкие субмарины вернулись в базы. На сей раз реакция русских морских начальников была мгновенной. Все надводные корабли срочно отозвали "домой", для внешней торговли оставили открытым только порт Раумо в Ботническом заливе.

Немецкие моряки добились заметного успеха, потопив "Палладу", но их постоянно нацеливали на противолодочные действия, к тому же судоходство в Финском заливе было небольшим. В инструкции, вручаемой командирам балтийских лодок, было особо оговорено, что потопление русской лодки ценится очень высоко, а английской - как броненосного крейсера!

В приказе командующего Балтфлотом адмирала Эссена появились такие слова: "Последние недели войны ясно указали, что на некоторых морских театрах, к которым относится Балтийский, подлодки... получают большое значение". Подводные силы Балтфлота решено усилить кораблями с Дальнего Востока. Возникла идея попросить англичан прислать несколько субмарин, но они сделали это сами.

Без согласования с русским командованием лодки Е-1, Е-9 и Е-11 получили приказ следовать на Балтику в Либаву. Задача - атака немецких линкоров, проводящих артиллерийские учения в Кильской бухте. 15 октября лодка Е-1 вышла из Ярмута, а нашу сторону уведомили только 17 числа. 17 октября Е-1 выпустила 2 торпеды в крейсер и позднее ушла в Либаву. 22 числа туда же пришла Е-9. Е-11 прорваться не смогла. Поход был весьма сложным, но если бы лодки шли все вместе, вероятность успеха у них была бы гораздо большей.

Русское командование пыталось скрыть факт прибытия англичан. Флаги спущены, номера на рубках закрашены, команда на берег не увольняется, офицеры только в штатском. Однако англичанам это не понравилось, они правила не выполняли и 25-го немцы точно узнали, где стоят англичане. Поскольку немцы быстро узнали о новом противнике, стрельбы в Кильской бухте свернули и больше корабли там не появлялись. Патруль у Киля начался 21 числа, а 25-го бухта уже опустела.

Английские корабли подчинили русскому командованию только после настоятельных просьб и категорических требований 26 октября. Моряки флота Его Величества в основном получили район патрулирования в Данцигской бухте, где появлялись крупные корабли. В 1914 г. они выполнили четыре атаки без успеха. Из наших лодок туда могла дойти только "Акула", которая 22 октября промахнулась торпедой по пароходу.

В этом же месяце "Макрель" и "Минога" переведены в Або-Аландские шхеры с базированием на Люм. С конца октября флот начал широкие минно-заградительные операции, а субмарины перебазировались в Утэ, выходя прикрывать эти постановки.

В общем балтийцы нарабатывали тактику использования нового оружия. Редкие атаки не привели к успеху. Хотя балтийские подводники гораздо больше тренировались, чем их черноморские коллеги, ни одна торпеда в цель не попала. Это объясняется отсутствием методов маневрирования, стрельбой одиночными торпедами и часто без прицеливания, на глазок. К тому же, позднее вскрылся недостаток самих торпед. Они в наружных аппаратах при погружении на глубину более 15 м получали повреждения, кормовые их отделения наполнялись водой и ни о какой точной стрельбе говорить не приходилось.

За первые месяцы войны русское командование творчески подходило к использованию лодок; вначале - пассивное "стояние" на якорях перед минной позицией, затем - нарезка позиций впереди линии дозорных крейсеров, поиск противника в море у его берегов ("Акула") и, наконец, с получением в оперативное подчинение более совершенных английских лодок - самостоятельные действия у баз противника против боевых кораблей.

Всего за 1914 г. лодки выполнили 18 походов, один из них едва не закончился трагически.

В сентябре 1914 г. "Минога" возвращалась из похода. В шторм лодка должна была определиться по Люзерорту. Однако открывшийся маяк не походил на нужный. Командир решил подойти поближе, чтобы уточнить свое место. Неожиданно с хода лодка выползла на мель и легла почти на бок. Винт повис в воздухе. Оказалось, субмарина вышла к маяку Фильзанд у о. Эзель.

В том районе плавание запрещалось, поэтому с острова срочно вылетел аэроплан, чтобы разобраться в обстановке. Гидросамолет долго кружил, пытаясь рассмотреть флаг на корме. Наконец, пилот разглядел андреевский крест и сел на воду, но так неудачно, что сломал самолет. Летчик рассказал подводникам, куда они попали, и "Минога" подняла нужный сигнал, по нему с Эзеля пришел катер и увел самолет на буксире. Командир лодки дал радио о происшествии и попросил прислать на помощь миноносец. Однако погода начала свежеть и, наполнив кормовую цистерну, команда добилась того, что винт ушел в воду. После этого, дав реверс дизелям, лодка сползла на глубокую воду, затем потихоньку вернулась в базу и встала в ремонт.

Хотя явного результата наши подводники не добились, косвенный все же был. 16 ноября броненосный крейсер "Friedrich Karl" вышел для обстрела Либавы. В тот день Е-1 обнаружила норвежский парусник и досмотрела его. Затем норвежцы встретили в море немецкий отряд (крейсер "Augsburg" и подлодки U-23 и U-25). И, конечно, сообщили им о своей встрече. Около Мемеля в 2:46 17 ноября "Friedrich Karl" подорвался на мине. Командир крейсера, полностью уверенный в том, что он атакован субмариной, начал разворот на минном поле и снова подорвался. Все корабли и суда, находившиеся недалеко, бросились на помощь. Они ходили по минам, но подорвался и затонул только пароход "Elbing-9". Тем не менее, даже после этого немцы продолжали считать, что это действия подлодки. Узнав об этом, адмирал Эссен выпустил специальный приказ по флоту, где поздравил с победой... подводников!

В 1914 г. произошла одна противолодочная атака. 16 декабря U-25 выстрелила по Е-1, но та, заметив перископ, отвернула от торпед.

Кроме Северного и Балтийского моря масштаб действий лодок в других районах в этот период был незначителен.

Русский план войны на Черном море, составленный в 1909 г., предусматривал использовать подлодки в блокаде Босфора, в районе мыса Золотой Рог и даже в Мраморном море. Однако реальность оказалась иной. Отдельный дивизион подлодок русского Черноморского флота состоял из четырех устаревших кораблей времен японской войны. Они могли применяться только для обороны своих берегов и далеко в море не уходили. В первый день войны подлодка "Судак" спасла 2 шлюпки с моряками потопленного минзага "Прут". Это самый запоминающийся эпизод за весь 1914 г. из действий русских подводников.

"Волк"

Б.М. Малинин на палубе "Волка"

Субмарина построена в Петербурге и подняла андреевский флаг в апреле 1916 г. Строителем лодки был Б.М. Малинин, впоследствии - главный конструктор первых советских лодок. Старшим офицером назначен лейтенант А.Н. Бахтин, который, командуя лодкой "Пантера", открыл боевой счет советских подводников, 31 августа 1919 г., потопив английский эскадренный миноносец "Vittoria". Как видим, лодке везло на людей, так же везло ей в боях.

Главной задачей наших лодок в 1916 г. считались действия против торговых судов, доставляющих в Германию из Швеции железную руду и металл. Перевозки носили стратегический характер, так как своих ресурсов для ведения войны Германии не хватало. Русские подводники должны были воевать строго по призовому праву: лодка обязана всплыть, остановить транспорт и по его документам определить национальность, характер груза, наличие контрабанды, а в случае потопления транспорта дать возможность экипажу сойти в шлюпки.

Напротив, немцы беззастенчиво плавали в территориальных водах Швеции, все знаки на трубах их судов были закрашены, флаги не поднимались, по выходе из порта на бортах устанавливались щиты, раскрашенные в нейтральные цвета, вдобавок с осени 1915 г. некоторые немецкие транспорты вооружались артиллерией.

Торговля приносила большие доходы Швеции, и она спокойно смотрела на немецкие проделки. Более того, шведы прикрывали немецкие перевозки своим военным флотом и эти отношения не ухудшились даже после того, как немецкий корабль "Meteor" петом 1915 г. ошибочно атаковал и серьезно повредил шведскую лодку "Hvalen", причем погиб один подводник.

Все это ставило наши лодки в очень невыгодное положение. Исходя из ситуации командиру "Волка" старшему лейтенанту И.К. Мессеру рекомендовали поджидать транспорты у выхода из шведских территориальных вод и атаковать со стороны берега, чтобы ни в коем случае не дать им уйти обратно. Хотя лодка имела "необстрелянный" экипаж, первый выход на коммуникации русской субмарины в 1916 г. давал ей определенные преимущества во внезапности, тем не менее, ее задача считалась очень сложной.

15 мая 1916 г. Ревель проводил "Волка" в поход в район Норчепинга. Погода стояла хорошая, на половине пути до позиции на глубине 20 м офицеры устроили чаепитие под граммофон, а потом команда заночевала. В 4 утра 17 мая корабль всплыл на поверхность и двинулся к месту патрулирования. День стоял солнечный и издалека заметив белое пятно, срочно погрузились, но это оказался небольшой пароходик с громадным шведским флагом. Ничем не выдав своего присутствия, "Волк" терпеливо ждал добычу.

Вскоре показался черный, сильно дымивший силуэт. Большой пароход без флага и каких-либо надписей сильно торопился. Командир лодки посчитав, что судно без флага несомненно немецкое, приказал всплыть. Комендоры выскочили на палубу и еще по колено в воде дали два выстрела впереди цели. Транспорт остановился и нехотя поднял германский флаг. Команда "Gera", как назывался пароход, вела себя с чисто немецкой дисциплинированностью. На сигнал "Возможно быстрее покинуть судно", немцы дали подтверждающий сигнал, а через 2 минуты 23 человека горохом скатились в шлюпки и отошли от борта.

Вахтенный офицер лейтенант В.А. Подерни приказал капитану привезти карты и судовые документы, а на лодке поднять андреевский флаг, чтобы показать, что русский флот вышел в море. Капитан исполнил приказание и, поднявшись на лодку, казался совершенно спокойным, но когда через семь минут после взрыва торпеды, выпущенной лодкой "Gera", встала вертикально и пошла на дно, он не выдержал и отвернулся, закрыв лицо руками. Оставшимся в шлюпках объявили, что они могут быть свободны и обрадованные немцы отсалютовали приподняв фуражки.

Неожиданно сигнальщики обнаружили перископ подводной лодки, и "Волк" немедленно ушел в воду. Перезарядив торпедный аппарат и выждав пару часов, лодка всплыла под перископ, и командир увидел буквально рядом еще один пароход без каких-либо опознавательных знаков. Хотя опасность атаки немецкой лодки оставалась, И.К. Мессер решился всплыть. Пароход "Кolga" считался военным транспортом, видимо этим объясняется его поведение. После нескольких выстрелов он остановился, но после прекращения огня сразу дал полный ход. "Волк" в такой ситуации имел право стрелять и немедленно выпустил торпеду, попавшую в середину корпуса. У борта поднялся громадный столб воды, а когда он осел, "Kolga" остановилась и начала резко крениться. На палубу выбежали люди и стали спускать шлюпку. Тем временем на горизонте показался дымок и лодка не стала дожидаться, когда "упрямец" затонет. Развив полный ход, субмарина поспешила на перехват нового транспорта и ее ожидание оправдалось, он снова оказался немецким.

Капитан "Bianka" поняв, что с "Волком" шутки плохи, послушно выполнил все приказы. Чтобы сэкономить время, пароход утопили торпедой. В момент взрыва на нем начал работать гудок, который замолк, лишь скрывшись в волнах. Это был как бы салют блестящему успеху русской подводной лодки, которая за день потопила больше пароходов, чем все балтийские лодки за два предыдущих года. Второй немецкий капитан с палубы "Волка" грустно слушал сигнал своего парохода. К месту атаки подошли два "шведа" и издали наблюдали за происходящим. Только после ухода "Волка" они решились спасать людей из шлюпок.

На другой день все встреченные пароходы оказались шведскими. Немцы задержали выход своих судов, таким образом "Волк" успешно решил задачу по прерыванию коммуникаций.

Ночью лодка заряжала аккумуляторные батареи, на море постепенно поднималась волна все более сильная. Одна из них накрыла субмарину и много воды попало через открытый люк внутрь. Вдали показались огни парохода и командир лодки пошел на сближение. Неожиданно сигнальщик заметил на корме красный огонь, который быстро приближался. Вскоре стало ясно, что это миноносец, идущий прямо на лодку. Субмарина срочно начала погружаться, и тут сказалось происшествие с волной. Залитый ею электромотор при включении дал сильную вспышку и механик получил серьезные ожоги. Однако за счет хорошего знания техники подводники смогли заменить пострадавшего и быстро увести корабль под воду. Только после этого прибежавший в центральный пост матрос доложил, что в носу был ясно слышен шум винтов торпеды, прошедшей в 1-2 м от борта. Какие-то мгновения спасли лодку от попадания торпеды и удара форштевнем миноносца. Удача и в дальнейшем сопутствовала этому кораблю.

В начале июня британское посольство сообщило русскому командованию, что, по агентурным данным, из Стокгольма ожидается отбытие трех больших конвоев с железной рудой. После этого сообщения решено провести операцию против них, в которой подводные лодки играли одну из главных ролей. Напуганные майским походом "Волка" немцы большинство своих морских самолетов направили на поиски лодок. 10 июня "Волк" следовал на позицию. День стоял ясный, в пустынном море летало очень много чаек. Моряки тщательно осматривали горизонт, внимание одного из них привлекла чайка, которая почему-то не махала крыльями. Он удивился и присмотревшись понял, что на лодку летит самолет. Это удивление спасло корабль. "Волк" срочно ушел в воду и все семь сброшенных бомб взорвались точно над лодкой. Их осколки потом обнаружили на палубе. Таким атакам подверглись и другие наши лодки, и намечавшаяся операция не дала ожидаемых результатов. В следующем месяце командование попробовало провести совместный рейд двух эсминцев и подлодки. Снова "Волк" пошел на охоту. На этот раз в Ботнический залив и снова вернулся с победой. Заняв позицию 7 июля лодка пропустила большой шведский парусник и всплыла перед носом парохода, который бойко двигался по "безопасному" пути. "Dorita" резко свернула и начала удирать к берегу в шведские воды. Артиллеристам пришлось стрелять уже не перед носом парохода, а прямо в корму. Только получив несколько прямых попаданий в корпус, немецкий капитан остановил судно. Чтобы не терять времени, пароход потопили торпедой как только экипаж сошел в шлюпки. Взятый на борт капитан "Dorita" долго доказывал, что лодка атаковала его пароход в шведских водах и лишь после того как ему показали подробную карту, согласился, что до берега пять миль, а суверенитет Швеции в море простирается на 3 мили.

Встревоженные немцы опять прекратили судоходство, и "Волк" больше никого "не поймал". На обратном пути лодке на редкость повезло. "Волк" торопился домой. Уже вблизи своих берегов, следуя точно по фарватеру, вахтенный офицер неожиданно почувствовал сильный удар в корпус лодки. Оглянувшись, он увидел, что в волнах качается немецкая гальваноударная мина и два ее "рога" согнуты. Удача не отвернулась от одной из лучших русских лодок, мина попалась неисправная.

Вся операция в цепом оказалась успешной, эсминцы "Внушительный" и "Бдительный" также "поймали добычу", перехватив в море два парохода "Vorms" и "Lisbon". Вместе с тем шум, поднятый в немецкой печати по поводу "разбоя в водах Швеции", привел к ограничению деятельности субмарин и еще более строгому предписанию соблюдать нейтралитет Швеции. Это положение сохранилось и в 1917 г., и больше побед "Волк" не имел.

В апреле 1918 г. лодка участвовала в знаменитом "Ледовом походе". В 1919 г., как одна из лучших субмарин вошла в Действующий отряд Балтийского флота и совершила в июле успешный разведывательный поход в район Копорского залива.

Эдвин Грей

Немецкие подводные лодки в Первой мировой войне. 1914–1918 гг

Если новое оружие приводит могущественную империю на грань поражения, всегда интересно о нем рассказать. В 1914 году немецкие подводные лодки были именно таким оружием. Эта книга рассказывает о попытке кайзера уничтожить Британскую империю, развязав неограниченную подводную войну. История начинается с первых экспериментов с подводными лодками, которые начались в Германии еще в XIX веке, и заканчивается революционными волнениями и военным мятежом, приведшим кайзера к окончательному поражению. Между этими событиями произошла жестокая военная кампания, в ходе которой в апреле 1917 года Великобритания едва не сдалась. Эта книга – правдивый рассказ о людях, которые в темных морских глубинах вели сражение не на жизнь, а на смерть; о жестокости, пиратстве, убийствах. Но одновременно она является искренней данью мужеству, преданности своему делу и профессиональным качествам людей, которые с гордостью носили знаки отличия немецкой подводной флотилии.

Первоначально мое внимание к человеческому аспекту подводной войны было привлечено фрагментом из книги Вильяма Гая Карра «Наугад и по воле Божьей»: «История операций в Северном море была историей людей, закупоренных в ненадежные консервные банки, которые барахтались на мелководье, постоянно пребывая в состоянии войны с природой. Но это и драматическая история отважных подвигов, совершаемых командами воюющих флотов. В этом отношении опыт немецких подводников сродни нашему собственному». Мысль о том, что подводники воюющих сторон испытывали одинаковые трудности, радость побед и горечь поражений, заставила меня взяться за описание действий немецкого подводного флота. Это было логическое продолжение моей предыдущей книги, посвященной операциям британских подводников во время Первой мировой войны, – «Проклятое неанглийское оружие». И я очень старался сохранить объективность и беспристрастность.

После войны американский писатель и журналист Лоуелл Томас побывал в Германии, где беседовал со многими бывшими капитанами немецких подводных лодок. Свои впечатления он отразил в опубликованной в 1929 году книге «Рейдеры глубины». Его любезное разрешение использовать его записки позволило мне снабдить мою книгу воспоминаниями людей, которые лично принимали участие в морских сражениях. Благодаря этому в моем повествовании появилось необходимое равновесие, которое иначе я не смог бы установить.

Выражаю свою искреннюю благодарность писателям и историкам, проделавшим большую работу по сбору и систематизации материалов, касающихся подводной войны, а также всем, кто любезно предоставил в мое распоряжение результаты своих изысканий.

Любой человек, обладающий мужеством опуститься на подводной лодке в глубину моря, на мой взгляд, уже герой. И хотя среди немецких капитанов встречались, по словам Ллойд Джорджа, «пираты и убийцы», большинство из них были обычными порядочными людьми, вынужденными делать неприятную работу. Именно таким людям посвящается эта книга.

НЕМЕЦКИЕ ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ

1914–1918 гг

«…ударьте своего врага в живот и продолжайте наносить удары, когда он упадет; бросьте пленных в кипящее масло, если возьмете их, подвергните пыткам женщин и детей. Тогда люди будут бояться вас…»

Из речи адмирала флота лорда Фишера на Гаагской мирной конференции в 1899 году

СУТЬ ВОЙНЫ – НАСИЛИЕ

«2.20. Прямо перед нами я увидел четыре трубы и мачты пассажирского парохода, идущего под прямым углом к нашему курсу с зюйд-веста по направлению к Галли-Хед…»

Была середина дня 7 мая 1915 года. Капитан-лейтенант Вальтер Швигер внес запись в корабельный журнал «U-20». В тот момент он не думал, что очень скоро совершит поступок, за который его возненавидит весь мир. Он расписался в журнале, бросил беглый взгляд на карту, разложенную на столе, и потянулся к перископу, чтобы внимательнее рассмотреть намеченную жертву.

«U-20» возвращалась в Германию после мародерского похода вдоль побережья Ирландии. Всю ночь и первую половину дня над морем стелился густой туман, горючее в топливных танках было на исходе, в трубах осталось всего две торпеды. Швигер решил, что пора домой. Он приказал штурману проложить обратный курс в Вильгельмсхафен, после чего удобно устроился в потрепанном кожаном кресле и раскрыл книгу.

Поход был скучным и неудачным. Он потопил парусник и два парохода возле Вотерфорда, но это были детские игры по сравнению с выдающимися достижениями Херсинга, Веддигена, Валентинера и других асов подводной войны. А Вальтер Швигер был амбициозным человеком. Тридцатитрехлетний холостяк из респектабельной берлинской семьи, он пришел на подводный флот еще до начала войны. Высокий и широкоплечий, русоволосый и голубоглазый, он всем существом, каждой клеточкой своего тела был офицером имперского немецкого военно-морского флота: всегда спокойным, вежливым, холодным. Как заметил один из его сослуживцев, «он всегда точно знал, куда идет, и ему было наплевать на всех, кто пытался его остановить».

Утро 7 мая уже принесло одно разочарование. Пока лодка двигалась на глубине 60 футов, чтобы случайно не напороться на встречное судно в густом тумане, Швигер услышал звук мощных винтов, вспенивавших воду где-то неподалеку. Он решил выяснить, что происходит наверху: «Я поднял „U-20“ до 30 футов и посмотрел в перископ. Большой крейсер прошел прямо над нами и теперь быстро удалялся».

Следует отметить, что обоим кораблям повезло. Если бы лодка успела всплыть на перископную глубину, когда над ней находился крейсер, стальной нос надводного корабля без труда распорол бы менее прочный корпус субмарины пополам. А если бы Швигер всплыл чуть раньше, он обязательно выпустил бы торпеду по вражескому кораблю и скрылся в тумане. Но этому не суждено было случиться. Судьба не часто улыбалась не очень удачливому Вальтеру Швигеру.

Плотный туман, висевший над морем всю ночь, в конце концов рассеялся. Весеннее солнце сначала проглянуло сквозь дымку, а потом ярко засияло на чистом голубом небе. Радуясь хорошей погоде, Швигер приказал всплыть на поверхность и вышел на мостик, чтобы насладиться чистым свежим морским воздухом. В это время наблюдатели заметили неизвестное пассажирское судно. Сначала Швигер решил, что лес из мачт и труб на горизонте принадлежит группе судов, и посетовал, что у него остались только две торпеды. Потом понял, что перед ним одно судно, но очень большое.

Подводные лодки Первой мировой войны, отметившие 15-летнее появление на свет в 1914 году, не повлияли каким-либо образом на ход военных действий и на исход войны. Но это время зарождения, становления мощнейшего рода войск. сыграют значительную роль во Второй мировой войне, показав всю важность и мощь подводного флота.

Зарождение подводного флота

К началу Первой мировой войны подводные лодки представляли собой новое неизведанное средство ведения военных действий на воде. К ним относились на флоте и в высших слоях военного руководства с непониманием и недоверием. Среди считалось весьма непрестижной служба на подводных лодках. Однако первые подводные лодки в Первой мировой войне прошли боевое крещение и достойно заняли свое место в ВМФ стран участниц конфликта.

В Российской империи первая подводная лодка «Дельфин» появилась в 1903 году. Но развитие подводного флота шло слабо, так как из-за нежелания понять всей его важности, финансирование было незначительным. Непонимание как использовать субмарины со стороны главных морских специалистов не только в России, но и в других европейских морских державах, привело к тому, что к моменту начала боевых действий подводные лодки практически не играли значительной роли.

Предвидение будущего применения

К началу боевых действий Первой мировой войны применение подводных лодок имело своих сторонников, можно сказать, фанатично веривших в будущее. В Германии капитан-лейтенант военного флота направил докладную записку командованию, в которой приводил подсчет по применению подводных лодок против Англии. Главнокомандующий английского военного флота лорд Фишер представлял в правительство свои меморандумы, в которых указывал, что подводные лодки, в нарушение морских законов будут применяться как против военных, так и против коммерческих кораблей неприятеля.

Однако следует подчеркнуть, что большинство военных специалистов представляли применение субмарин, ввиду их специфики, только в качестве береговой позиционной охраны. Им предрекали роль минных заградителей при устройстве подвижных Атака ими вражеских кораблей представлялась в виде особого случая в момент якорной стоянки корабля.

Россия не стала исключением. Так, И. Г. Бубнов, ведущий русский конструктор подлодок, в Первой мировой войне отводил им роль «типичных минных банок». Военный флот России к тому времени был одним из немногих, кто уже применял субмарины в войне России с Японией. Следует отметить, что высшее командование России в большей мере тяготело к огромным многопушечным кораблям и откровенно не придавало большого значения подводным судам.

Русский подводный флот на начало Первой мировой войны

Подводные лодки в России были на трех флотах, общее количество их состояло из 24 боевых и трех учебных лодок. На Балтийском море базировалась бригада, состоящая из 11 субмарин, из них 8 строевые и 3 учебные лодки. На Черноморском флоте имелись 4 подводные лодки. Тихоокеанский флот был представлен отрядом, имевшим в своем составе 14 субмарин.

Русским подлодкам в Первой мировой войне отводилась роль берегового охранения, причем главная нагрузка ложилась на Балтийскую бригаду, так как основная морская держава Германия участвовала в войне как противоборствующая сторона России. Важнейшие морские действия против России предполагались на Балтике. Главная цель - обеспечить охрану российской столицы и не допустить прорыва немецкого флота, который на то время считался одним из самых мощных и оснащенных в мире.

Черноморский флот

До вступления Турции в войну против Антанты командование Черноморским флотом вело политику пассивного ожидания нападения турецкого флота. Ничего практически не изменилось и на начало вступления в войну Турции. Откровенное попустительство и предательство со стороны командующего Черноморским флотом адмирала Эбенгарда, принесло большой урон русским силам при нападении сначала турецкой эскадры, затем при столкновении с двумя немецкими крейсерами «Гебен» и «Бреслау». Стало ясно, что «достопочтенный» адмирал Эбенгард, мягко говоря, не соответствовал занимаемой должности. Во время его командования про подводные лодки даже не вспоминали.

Новые русские подводные лодки Первой мировой войны на Черноморском флоте появились только к осени 1915 года, в это же время стал действовать минный заградитель «Краб». Применение подводных лодок сначала носило одиночный (позиционный) характер. Впоследствии уже применяли маневренный метод - крейсерование определенной акватории. Этот метод получил значительное развитие.

Первые походы русских подлодок на Черном море

К концу зимы 1916 года тактика применения подводных лодок значительно изменилась, они стали основным оружием борьбы на неприятельских коммуникациях. Крейсерские походы составляли десять дней. Два на переход и восемь на поиск противника. Во время похода в надводном положении субмарины проходили до 1 200 миль, под водой - более 150 миль. Основным районом применения подводных лодок был юго-запад морского театра.

Особенно отличилась в Первую мировую войну подводная лодка «Тюлень» под командованием лейтенанта Китицына, которая повстречала недалеко от пролива Босфор вооруженный пароход «Родосто», водоизмещением 6 тыс. тонн и оснащенным двумя 88-миллиметровым и двумя 57-миллиметровыми орудиями, под командованием немецкого командира и смешанным немецко-турецким экипажем.

«Тюлень», из-за поломки находясь в надводном положении, вступил в бой на расстоянии 8-ми кабельтовых, и нанес пароходу более 10 попаданий. Команда парохода подняла белый флаг и под конвоем субмарины была доставлена в Севастополь. За время боевых действий «Тюлень» повредил или пленил 20 вражеских судов. На Черном море впервые русские подводные лодки времен Первой мировой войны стали выходить в походы совместно с эсминцами, что давало более значительные результаты.

Недостатки применения подводных лодок

Прежде всего это малое время нахождения под водой, за которое лодка могла пройти всего 150 миль. Буруны во время погружения делали лодку уязвимой, а след от выпущенной торпеды выдавал атаку и давал время для маневра вражескому кораблю. Большое затруднение составляло управление подводными лодками. Они были оснащены радиостанциями, радиус действия которых был ограничен и составлял 100 миль. Поэтому на большем расстоянии управлять ими командованию было невозможно.

Но в 1916 году был найдено решение, которое заключалось в применении «репетичных» кораблей, в большей части это были эсминцы. Они принимали радиосигнал и передавали его дальше. Это по тем временам был выход из сложившегося положения, что позволило подводным лодкам держать связь с командованием.

Русские подлодки на Балтике

Основной центр военно-морских действий развернулся на Балтийском море. Первоначальной целью германского флота было прорваться в Финский залив, где разбить русские корабли и ударить с моря по Петрограду. В самом начале крейсера «Магдебург» и «Аугсбург», которые сопровождали миноносцы и подлодки, предприняли попытки прорваться в Финский залив. Но этого сделать им не удалось. Для защиты русскими была создана минно-артиллерийская позиция, которая протянулась между полуостровом Поркалла-Удд и островом Нарген. Задача подводных лодок заключалась в несении службы перед позицией с целью совместного ведения огня с крейсерами.

Создание минно-артиллерийских позиций успели провести до начала войны. С ее началом подводные лодки несли службу на определенных дистанциях. Боевые действия на Балтике коренным образом отличались от боевых действий на Черноморском побережье. Большинство немецких кораблей были потоплены или повреждены благодаря русским минам. Именно они вынудили немецкое командование отказаться от попыток прорваться в Финский залив.

Русская легенда

В мае 1916 года Балтийский флот получил новую подводную лодку «Волк». Первая мировая война знала множество примеров беззаветной храбрости и геройства моряков подводных лодок. Но экипаж одной из них стал легендарным. Про подводную лодку «Волк», которой командовал старший лейтенант И. Мессер, сын вице-адмирала В. П. Мессера, на Балтийском флоте слагали легенды.

На личном счету И. Мессера было много побед до того как он принял командование «Волком». В 1915 году, будучи командиром подводной лодки «Кайман», он со своим экипажем в проливе Оландсгаф захватили германский пароход «Шталек». Подводная лодка «Волк» 17.05.1916 устроила засаду в Норчепинской бухте, на границе со шведскими территориальными водами, где ею были потоплены три транспортных парохода - «Гера», «Кольга» и «Бианка». Без малого через месяц был потоплен военный транспорт «Дорита».

Особенности войны на Балтике

Немецкий флот был вынужден сражаться на два фронта с Англией и Россией. Финский залив был надежно закрыт минами. Великобритания имела на тот момент самый передовой флот, поэтому все основные силы Германии были отвлечены на нее. Она покупала из нейтральной Швеции руду, поэтому война в Балтийском море была сведена, в основном к захвату и потоплению германских торговых пароходов, везущих металлическую руду. Перед русским командованием стояла цель - не дать противнику беспрепятственно провозить сырье. И она была достигнута отчасти благодаря подводным лодкам.

Подводные лодки Германии

С первого момента войны Антанта, в основном это был английский флот, начала осаду Германии. В ответ на это Германия стала блокировать Великобританию подводными лодками. К слову, за военный период немцами была спущена на воду 341 подводная лодка, а 138 остались на стапелях. Германские подводные лодки Первой мировой войны отличались живучестью и могли ходить в походы до 10 дней.

Отдельно стоит сказать про экипажи подлодок, отличавшихся особой жестокостью. Они никогда не предлагали сдаться экипажам транспортных кораблей и не спасали членов команды, а хладнокровно топили корабли. За это всем кораблям ВМФ Британии был дан приказ, в котором предписывалось немецких подводников в плен не брать.

Немецкие подводные лодки Первой мировой войны нанесли Англии ощутимый урон. Только за 1915 год страны Антанты потеряли 228 торговых судов. Но надводный флот Англии им победить не удалось, помимо этого, к 1918 году противники Германии научились воевать с подводными лодками. За этот год было потоплено 50 немецких субмарин, что значительно превысило количество спускаемых со стапелей.

Подводный флот Австро-Венгрии

Австро-Венгерские подводные лодки Первой мировой войны не могли оказать какого-либо влияния на ход морских боевых столкновений. Австро-Венгрия имела выход в небольшое Адриатическое море. Но для поддержания престижа задолго до начала подводной войны, в 1906 году, закупила проект подлодки у американской фирмы С. Лейка. К началу войны были построены две субмарины U-1 и U-2.

Это были небольшого размера субмарины с тихим ходом, бензиновым мотором, балластными системами на прочном корпусе, штурвал для управления в надводном состоянии лодки устанавливался только после всплытия. Они навряд ли могли составить конкуренцию любой подводной лодке стран участников войны.

Но стоит отметить, что уже в 1917 году у Австро-Венгрии имелось 27 подводных лодок, нанесших ощутимый урон противнику, в большей степени итальянцам. Досталось от них и англичанам. Для империи, разваливающейся по национальным причинам, это довольно хороший результат.

Первая мировая война круто изменила отношение к подводным судам. Стало ясно, что за ними будущее, когда они станут грозной силой и смогут преодолевать тысячи миль для нанесения удара по врагу.

Первая мировая война стала первым глобальным конфликтом, когда свою реальную силу показали подводные лодки, потопившие за её годы в 30 раз больше транспортов и торговых судов, чем надводные корабли.

Новое оружие

В канун Первой мировой войны мнения о возможной роли использовании подводных лодок были весьма противоречивы, а созданию подводного флота уделялось далеко не первое место. Так, в Германии накануне войны было построено всего 28 субмарин при наличии 41 линейного корабля.

Адмирал Тирпиц указывал, что Германия, благодаря конфигурации побережья и расположению портов не нуждается в подводных лодках. Предполагалось, что подводные лодки будут использоваться, прежде всего, для несения дозорной службы и разведки.

Пренебрежительное отношение к подводным лодкам продолжалось вплоть до 22 сентября 1914 года, когда произошло событие в корне изменившее представление о подводной угрозе. Германская субмарина U-9 потопила три британских броненосных крейсера - «Абукир», «Хог» и «Кресси». Всего в результате атаки U-9 англичане потеряли 1459 чел. погибшими, что эквивалентно потерям в крупном морском бою того времени.

Недооценка подводной угрозы дорого обошлась и Балтийскому флоту России, когда 11 октября 1914 года со всем экипажем немецкой субмариной U-26 был потоплен броненосный крейсер «Паллада». С этого момента начинается ускоренное строительство субмарин.

Только в Германии за годы Первой мировой войны были построены 344 подводные лодки, а Российский флот увеличился с 28 до 52 субмарин. При этом подводные лодки времен Первой мировой первоначально имели весьма скромные характеристики: скорость редко превышала 10 узлов, а дальность подводного плавания - 100-125 миль. Правда, к концу войны в Германии стали строить подводные крейсера водоизмещением до 2000 тонн и автономностью до 130 суток.

Самой результативной подводной лодкой в военной истории по числу уничтоженных целей стала в годы Первой мировой войны германская субмарина U-35, действовавшая в Средиземном море. В отличие от Северного моря, на Средиземноморье германские подводные лодки могли действовать почти безнаказанно, уничтожая за один поход несколько десятков транспортных и торговых судов Антанты. Только U-35, совершив 19 походов, потопила 226 и повредила 10 судов. Причем подавляющее число жертв этой германской подлодки были уничтожены по призовому праву артиллерией или подрывными патронами.

В составе Российского флота

За годы Первой мировой войны подводные лодки Балтийского и Черноморского флотов потопили или захватили около 200 германских и турецких судов, а собственные потери составили 12 субмарин.

Основной задачей русских подлодок в Черном море было нарушение коммуникаций противника и препятствование подвозу стратегических грузов в Стамбул. Для уничтожения неохраняемых судов лодки использовали артиллерию и подрывные патроны, а для атак вооруженных или конвоируемых судов - торпедное оружие.

Подводная лодка «Тюлень» стала одной из самых результативных русских субмарин периода Первой мировой войны по числу одержанных побед. В 1915-1917 годах «Тюлень» уничтожил или захватил 8 пароходов и 33 шхуны противника.

После Первой мировой судьба лодки, как и многих кораблей русского флота сложилась непросто. В 1920-м, во время Крымской эвакуации Белой армии, лодка была уведена в Тунис. В 1924 году было достигнуто соглашение о возвращении лодки СССР, но в силу ряда причин корабль возвращен не был.

В составе Черноморского флота в годы Первой мировой появился и первый в мире подводный минный заградитель «Краб». Корабль мог незаметно осуществлять минные постановки на коммуникациях противника, неся запас в 60 мин и использоваться как обычная подводная лодка (имел 1 торпедный аппарат).

«Краб» вступил в строй в 1915 году и активно использовался в боевых действиях на Черном море. Осуществил ряд успешных минных постановок, в том числе вблизи Босфора. Достоверно известно о гибели на минах, установленных «Крабом», турецкой канонерской лодки. В 1918-ом заградитель был захвачен интервентами, а затем затоплен в Севастополе. В 1923 году был поднят, но более в строй уже не вводился.

Недооцененная угроза

За годы войны 1914-1918 годов подводные лодки добились значительного успеха, прежде всего, в борьбе с транспортами и торговым судоходством. Если надводными кораблями были потоплены 217 транспортов, то подводные лодки потопили за Первую мировую войну более 6 тыс. судов.

На борьбу с германскими подводными лодками были брошены около 5 тыс. кораблей и переоборудованных для специальных целей судов, только в акватории Северного моря выставлено около 140 тыс. мин. Как ни странно, значительная сила, которую показали подводные лодки в борьбе на коммуникациях в годы Первой мировой войны, оказалась недооцененной в бывших странах Антанты.

Был сделан вывод, о том что наличие конвоев делает операции подводных лодок малоэффективными и подводная угроза уж не столь велика. Поэтому развитию подводных сил и средств борьбы с ними в межвоенный период не уделялось должного внимания, за что и пришлось очень дорого заплатить в годы Второй мировой войны.

К началу Первой Мировой войны все морские державы можно было достаточно несложно разделить на главные, имеющие значительные военно-морские силы с разнообразными и многочисленными кораблями всех классов, и второстепенные, обладающие лишь сугубо местными флотами, включающими, в лучшем случае, немногие десятки малых единиц и лишь отдельные крупные боевые суда. К первым, безусловно, можно отнести Британию, США, Германию, Россию и Францию; с некоторым сомнением к ним можно приплюсовать еще и Италию. В обширный круг вторых попадает большинство остальных стран Европы и наиболее развитые государства Латинской Америки. Ну, а в третью категорию – стран, ВМС которых можно рассмотреть только в лупу, относились прочие страны мира, обладатели разве что пары-другой совсем малых канонерских лодок (иногда гордо именуемых «крейсерами») и других корабликов, боевым значением уже совсем не обладавших.

В эту почти стройную систему проблематично включить только одну имперскую державу, Австро-Венгрию. С одной стороны, двуединая монархия (часто презрительно именуемая «лоскутной» по причине наличия в ее составе массы различных по традициям и религии народов) явно претендовала тогда на роль одной из ведущих стран Европы, опираясь при этом главным образом на весьма многочисленную (хотя, как на деле выяснилось, не слишком боеспособную) армию, но не забывая и флот, хотя на него оставалось совсем немного средств. Австрийские инженеры (так же на самом деле представители разных народов) оказались весьма изобретательными и сумели создать вполне приличные, очень рациональные, а местами и просто выдающиеся корабли. С другой стороны, флот этот никак нельзя назвать ни «мировым», ни даже в полной мере средиземноморским, поскольку его предполагаемой сферой действия оставалось совсем небольшое Адриатическое море, куда, собственно, и выходило все побережье империи.

Тем не менее, последние Габсбурги стремились поддерживать свои ВМС на должном уровне. И, когда подводные лодки ведущих морских держав начали «совершать вылазки» из своих баз, так же пожелали иметь их в составе флота. Напомним, что еще в начале XX века австро-венгерская делегация посетила США на данный предмет, и после долгих осмотров и переговоров закупила проект у фирмы Саймона Лэйка, известного нам как создателя «подводных колесниц».

Ему пришлось убрать из заказного проекта совершенную экзотику в лице использования водолазов в качестве «средства поражения», заменив их ставшим уже традиционным торпедным аппаратом. Но любимый им «рудимент» – колеса для ползанья по дну – остались.

Контракт, подписанный в конце 1906 года, предусматривал, что две лодки будут строиться в самой Австрии, на заводе-арсенале в главной базе в Поле: инженеры империи вполне разумно хотели получить не только сами «изделия», но еще и технологии, и навыки в их постройке. В конце концов, как мы помним, с этого начинали и по-настоящему великие морские державы. Лодки заложили летом следующего года и благополучно, хотя и неспешно, в течение трех лет, достраивали, испытывали и вводили в строй. Вместо названий они получили то же обозначение, что и германские, Unterseeboote, или сокращенно, «U» с номером, благо, официальным государственным языком империи был тот же немецкий.

Шедевром результат назвать, конечно, сложно, как и большую часть продукции Лэйка. Небольшие, тихоходные субмарины с бензиновым мотором внутреннего сгорания, штурвалом, устанавливаемым на мостике только после всплытия, и балластными цистернами над прочным корпусом, заполняемыми посредством насосов, едва ли можно считать боевыми. Несложно представить, насколько неустойчивыми они оказывались при погружении, которое к тому же занимало 8-10 минут! Тем не менее, небогатый австрийский флот относился к ним весьма трепетно. В то время как в других странах такие первые кораблики с началом боевых действий безжалостно выводили из строя и отправляли на металл, на «U-1» и «U-2» заботливо заменили бензомоторы на дизели и установили новые аккумуляторы. И использовали их весьма интенсивно, до начала войны – для тренировок (обе лодки совершали до десятка выходов в море в месяц!), а в 1915 году, после вступления Италии на сторону Антанты, они использовались для обороны своего «гнезда» – базы в Поле. И так до поражения Центральных держав в 1918 году. В виде своеобразного издевательства «колесные» субмарины при разделе флота побежденных попали к извечным соперникам, итальянцам, которые спустя несколько лет пустили этот «почетный трофей» на металл.

Подводная лодка « U -4» Австро-Венгрия, 1909 г. Строилась фирмой «Deutschewerft» в Киле. Тип конструкции – двухкорпусный. Водоизмещение надводное/подводное – 240/300 т. Размеры: длина 43,2 м, ширина 3,8 м, осадка 2,95 м. Материал корпуса – сталь. Глубина погружения – до 40 м. Двигатель: 2 бензиновых мотора мощностью 1200 л.с. и 2 электромотора мощностью 400 л.с. Скорость надводная/подводная – 12/8,5 уз. Вооружение: два 450-мм торпедных аппарата в носу, во время войны установлено одно 37-мм орудие, впоследствии заменено на 66-мм. Экипаж – 21 чел. В 1909 построено 2 единицы – «U-3» и «U-4». «U-3» погибла в 1915 г. «U-4» после войны передана Франции и сдана там на слом.

Гораздо более удачной оказалась вторая покупка, на этот раз у своего наиболее близкого союзника. Речь идет о «U-3» и «U-4», проделавших «дырку» в стройной нумерации германских субмарин. Эти лодки из числа самых первых Германия предпочла продать, получив деньги и опыт строительства. Не погнушавшись попыткой обмануть «братьев по расе»: продавцы очень захотели сэкономить на заказе, подменив некоторые удачные, но дорогостоящие технические решения более «бюджетными», посчитав, что неопытные австрийцы не обратят на это внимания. Не тут-то было: покупатели уже несколько поднаторели в деле, торгуясь с Лэйком. В итоге, через два года «двуединая монархия» получила свой первый германский подводный «лоскут», надо сказать, весьма удачный. Лодки совершили круиз вокруг половины Европы, правда, на буксире. Достигнув базы в Поле, они быстро получили полное признание у новых хозяев, так же как предшественницы, приступив к активной тренировочной деятельности. Хотя к началу войны эти небольшие субмарины уже никак нельзя было назвать современными, как мы увидим, использовали их в боевых действиях на полную катушку.

Одновременно с заказом этой пары у немцев австрийцы упорно пришивали к своему пестрому «подводному одеялу» еще один «лоскут». Источников новой техники в данной области было немного, при том Франция, находившаяся в противоположном военно-политическом лагере начисто исключалась. Как и Россия, остававшаяся едва ли не первым возможным противником. По сути, помимо Германии, сильно занятой развитием собственных подводных сил (напомним – к этому моменту там имелось только 2 (!) субмарины), оставались лишь Соединенные Штаты. Лэйковская продукция вызывала большое сомнение, поэтому прямой путь вел в «Электрик Боут Компани», все еще клепавшую субмарины под именем Холланда.

Австро-Венгрия в то время занимала своеобразное положение в мире. В частности, у нее оставались весьма давние связи с Британией в области производства морского вооружения. Главную роль в том играла фирма англичанина Уайтхеда, уже давно обосновавшаяся в австрийском тогда порту Фиуме близ Триеста (ныне словенская Риека). Именно там проводились опыты с первыми самодвижущимися торпедами; на его же заводе развернули и производство смертоносных «рыбок», ставших главным оружием подводных лодок. И вот в 1908 году Уайтхед решил включиться в постройку и самих субмарин. Неудивительно, если вспомнить финансовые условия, на которых в разных странах создавались первые боевые подводные суда: прибыль могла достигать десятков процентов. (Хотя и риск был очень большой: вспомним длинный ряд разорившихся фирм.) Пока же восторжествовала полная «лоскутность»: австрийская фирма с британским владельцем закупила лицензию на производство пары лодок у «Электрик Боут» по типу американского «Октопуса». Точнее, не на производство, а на сборку – по той же схеме, что и Россия. Субмарины строились на верфи в Ньюпорте, затем разбирались, перевозились через океан на транспортах и попадали для окончательной сборки в Фиуме к Уайтхеду.

Что касается самих лодок, то об американской продукции первого поколения уже много говорилось. «Огурцы» обладали плохой мореходностью; впрочем, по умолчанию считалось, что австрийцы и не будут отпускать их далеко от базы, на что указывает, в частности, более чем своеобразная особенность: наличие снимаемого мостика, с которым лодки могли совершать походы только в надводном положении. Если в походе планировалось погружение, мостик следовало оставлять в порту! В этом случае при движении на поверхности вахтенному приходилось проявлять акробатические способности, балансируя на крышке люка. Никуда не делись и традиционные проблемы, связанные с использованием бензинового двигателя.

Подводная лодка « U -5» Австро-Венгрия, 1910 г. Строилась фирмой «Electric Boat» в США, собиралась на госверфи в Поле. Тип конструкции – однокорпусный. Водоизмещение надводное/подводное – 240/275 т. Размеры: длина 32,1 м, ширина 4,2 м, осадка 3,9 м. Материал корпуса – сталь. Глубина погружения – до 30 м. Двигатель: 2 бензиновых мотора мощностью 1000 л.с. и 2 электромотора мощностью 460 л.с. Скорость надводная/подводная – 10,75/8,5 уз. Вооружение: два 450-мм торпедных аппарата в носу; во время войны установлено одно 37-мм орудие, впоследствии заменено на 66-мм. Экипаж – 19 чел. В 1909–1910 гг. построено 2 единицы – «U-5» и «U-6». «U-12» достраивалась по частной инициативе фирмы, куплена флотом в 1914 г. «U-6» затоплена экипажем в мае 1916 г., «U-12» погибла на минах в августе того же года. «U-5» после войны передана Италии и сдана там на слом.

Тем не менее, пока обе лодки, «U-5» и «U-6», по договоренности уже принимаемые в состав имперского флота, собирались на его заводе, Уайтхед решил построить еще и третью, на свой страх и риск. Хотя в проект внесли некоторые улучшения, представители ВМС начисто отказались от приемки, ссылаясь на отсутствие какого-либо контракта. Так что Уайтхед получил свой «страх и риск» в полной мере: уже построенную лодку теперь надо было куда-то пристраивать. Англичанин пустился во все тяжкие, предлагая «сироту» правительствам самых различных стран, от благополучной Голландии до крайне сомнительной в отношении флота Болгарии, включая заокеанскую экзотику в лице Бразилии и далекого Перу. Довольно-таки безуспешно.

Спасла Уайтхеда война, в которой его родная страна участвовала на противоположной стороне! С началом боевых действий австрийский флот стал куда менее разборчивым и купил у него третьего «холланда». Лодка вошла в состав флота как «U-7», но плавать под этим номером ей не пришлось: уже в конце августа 1914 года обозначение сменили на «U-12». На всю тройку установили постоянные мостики и дизели, после чего выпустили в море. И не зря: именно с этими весьма примитивными субмаринами связаны наиболее громкие победы австрийских подводников, да и всего имперского флота.

Причины, заставившие принять в состав флота долго отвергаемую им до того и уже морально устаревшую субмарину, понятны. К началу Первой Мировой войны подводные силы Австро-Венгрии находились в плачевном состоянии – только пять, способных выйти в море, лодок. И пополнения им ждать не приходилось, поскольку собственного производства так и не удалось наладить. Отстраненный от «кормушки» Уайтхед продолжил сотрудничество с американцами и стал подрядчиком «Электрик Боут» по постройке на экспорт. Заводу в Фиуме удалось поставить три лицензионных «холланда» в Данию. За процессом внимательно следили австрийские офицеры и чиновники, засвидетельствовавшие отличное качество постройки. Поэтому с началом войны флот не только принял многострадальную «U-7», но и предложил британскому фабриканту построить еще четыре единицы по тому же проекту от «Электрик Боут». Уайтхед, финансовое положение которого в результате всех этих событий пошатнулось, с облегчением согласился. Однако возникла проблема с теми комплектующими, которые изготавливались в США. За океаном отнюдь не желали нарушать нейтралитет в пользу потенциального противника и наложили запрет на поставку.

В результате последовала уже не раз описанная история. «Подозрительного иностранца» Уайтхеда отстранили от начатого им и только что поднявшегося с колен бизнеса. Австрийцы создали подставную фирму, «Акционерное общество «Венгерские подводные лодки», на самом деле полностью подчиненную флоту, которой передали оборудование и персонал с уайтхедовского завода. Как бы в наказание за несправедливое притеснение, последовали уже внутренние разборки. «Второй компонент» двуединой монархии, венгры, всерьез захотели строить те самые субмарины. Государственный заказ всего на четыре единицы стали рвать на части. В итоге по компромиссу одна пара досталась фирме «Стабилименто Технике Триестино», что крайне отрицательно сказалось на сроках и качестве постройки. Всю серию, «U-20» – «U-23», смогли поставить только к началу 1918 года, когда флоты всех уважающих себя стран уже избавились от подобных безнадежно устаревших образцов первых серийных «холландов» в своем составе.

Подводная лодка « U -21» Австро-Венгрия, 1917 г. Строилась на госверфи в Поле. Тип конструкции – однокорпусный. Водоизмещение надводное/ подводное – 173/210 т. Размеры: длина 38,76 м, ширина 3,64 м, осадка 2,75 м. Материал корпуса -сталь. Глубина погружения – до 30 м. Двигатель: 1 дизель мощностью 450 л.с. и 1 электромотор мощностью 160 л.с. Скорость надводная/подводная 12/9 уз. Вооружение: два 450-мм торпедных аппарата в носу, одно 66-мм орудие. Экипаж -18 чел. В 1917 г. было построено 4 единицы: «U-20» -«U-23». «U-20» потоплена итальянской подводной лодкой в 1918 г., частично поднята в 1962 г., рубка отправлена в музей. «U-23» потоплена в том же году. Две другие после войны переданы союзникам и сданы на слом.

Так буквально раздираемая внутренними противоречиями Австро-Венгрия еще раз продемонстрировала, что ведущей морской державой она все же не является. Правда, австрийцы за полтора года до начала войны успели провести конкурс на новый проект, предсказуемо выигранный немцами. В итоге, «Дойчеверфт» получила заказ на пять единиц с характеристиками, в сущности, очень близкими к стандартным германским субмаринам. Крупные (635 т в надводном положении) и хорошо вооруженные «U-7» – «U-11» (вот куда пошел «пропавший» 7-й номер) могли бы стать, несомненно, очень ценным приобретением. Но не стали: с началом военных действий их перегонка вокруг Европы через ставшие теперь вражескими воды Британии и Франции представлялась совершенно невозможной. На этом основании немцы конфисковали австрийский заказ, доработали проект в соответствии с первым опытом и достроили уже для себя.

Так монархия Франца-Иосифа «осталась на бобах». Настойчивые призывы к союзнику привели к тому, что Германия выслала на Средиземное море свои лодки. Естественно, имея в виду прежде всего собственные интересы. Именно там проходили совершенно незащищенные коммуникации союзников, обещавшие подводникам «тучные нивы». Так оно и оказалось: как раз в Средиземноморье поставил свои ошеломляющие рекорды Лотар Арно де ла Перьер и другие «чемпионы» в уничтожении торговых судов. Базироваться они могли, естественно, только в австрийских портах. Путь на Средиземноморье проложила «U-21» под командованием знаменитого Отто Херзинга, благополучно достигшая Катарро, доказав тем самым возможность перехода лодок на столь большие расстояния вокруг Европы … как раз вскоре после конфискации австрийского заказа.

За «U-21» потянулись другие «немки». Всего за 1914–1916 годы в Адриатику прибыли аж 66 единиц, большие – своим ходом (таковых было 12 штук), разборные прибрежные UB и DC – по железной дороге. Весьма иронично то, что все они стали… как бы австрийскими! Правда, чисто формально; причина заключалась в своеобразной дипломатическо-юридической хитрости. Дело в том, что Италия долго, до конца мая 1915 года, оставалась нейтральной, а затем вступила в войну только с Австро-Венгрией. Но не с Германией, до объявления войны которой прошел целый год. И на этот срок немецкие субмарины получили австрийские обозначения и подняли флаг империи Габсбургов, что позволяло им проводить атаки, не считаясь с нейтралитетом Италии. Притом на субмаринах оставались германские экипажи, а командовали ими признанные асы подводной войны могучего северного соседа. Лишь в ноябре 1916 года продолжение этой, шитой белыми нитками маскировки стало ненужным. Немцы подняли свои флаги и окончательно вышли из тени.

Подводная лодка « U -15» Австро-Венгрия, 1915 г. Строилась фирмой «Deutschewerft» в Германии. Тип конструкции – однокорпусный. Водоизмещение надводное/подводное – 127/142 т. Размеры: длина 28,1 м, ширина 3,15 м, осадка 3,0 м. Материал корпуса – сталь. Глубина погружения – до 40 м. Двигатель: 1 дизель мощностью 60 л.с. и 1 электромотор мощностью 120 л.с. Скорость надводная/подводная – 6/5 уз. Вооружение: два 450-мм торпедных аппарата в носу. Экипаж – 15 чел. В 1915 г. доставлены в Полу и собраны 5 единиц: «U-10», «U-11», «U-15» – «U-17». «U-16» потоплена в мае 1917 г., остальные после войны переданы Италии и сданы на слом в 1920 г.

Подводная лодка « U -52» Австро-Венгрия, проект 1916 г. Строилась на верфи «Стабилименто Текнико Триестино» в Триесте. Тип конструкции – двухкор-пусный. Водоизмещение надводное/подводное – 848/1136 т. Размеры: длина 76 м, ширина 6,79 м, осадка 3,47 м. Материал корпуса – сталь. Глубина погружения – до 45 м. Двигатель: 2 дизеля мощностью 2480 л.с. и 2 электромотора мощностью 1200 л.с. Скорость надводная/подводная -15,5/9 уз. Вооружение: четыре 450-мм торпедных аппарата (по 2 в носу и корме), два 100-мм орудия. Экипаж – 40 чел. Было заказано 4 единицы, «U-52» – «U-55», реально заложены были только две.

Австрийцы прекрасно понимали, что их используют в унизительной роли ширмы. Последовали слезные просьбы к союзнику хоть чем-то заменить конфискованные субмарины. И немцы пошли навстречу, передав весной 1914 года пару крошек типа UB-I: «UB-1» и «UB-15», затем перевезли в разобранном виде по железной дороге в Полу, где довольно быстро собрали. Новые хозяева переименовали их в «U-10» и «U-11». Руководству флотом Австро-Венгрии пришлись по душе и сами лодки и особенно та скорость, с которой их удалось получить. Результатом новых просьб стала поставка еще трех «малышек»: «U-15», «U-16» и «U-17». Так немцы отделались пятью маленькими и примитивными лодками вместо такого же числа конфискованных больших. А «лоскутная империя» вновь оставалась с ущербным прибрежным подводным флотом.

Правда, Германия не собиралась оставить своего союзника совсем уж «безлошадным». Но – за деньги. Летом 1915 года частная фирма «Везер», признанный к тому времени строитель субмарин, заключила с австрийскими коллегами из Триеста, «Кантиере Навале», договор о постройке по лицензии усовершенствованных «малышек» типа UB-II. Поскольку расплачиваться все равно пришлось бы флоту, постройка сулила прибыль и, естественно, началась традиционная грызня между обоими «головами» империи. На этот раз венгры ухватили половину, будущие «U-29» – «U-32». Их взялась поставить фирма «Ганц унд Данубиус», основные предприятия которой располагались… в Будапеште. Довольно далеко от морского побережья! Поэтому сборку пришлось все же проводить на филиале Ганца в Фиуме.

Проблем хватало не только у венгров. Австрийская «Кантиери Навале» тоже страдала от недостатка квалифицированных рабочих рук и необходимого оборудования. Попытка создать цепочку поставщиков по образцу немецкой в условиях империи привела только к пародии. Контрагенты постоянно задерживали детали и оборудование, и маленькие лодки строились недопустимо долго, в несколько раз дольше, чем в Германии. Они начали входить в строй лишь в 1917 году, причем последней стала как раз «австрийская» «U-41». Ей же принадлежит сомнительная честь оказаться последней субмариной, вошедшей в состав «лоскутного» флота.

Если такая печальная история случилась с малыми лодками, то понятно, что произошло с более амбициозным лицензионным проектом. Тогда же, летом 1915 года, лидер подводного судостроения «Дойчеверфт» согласилась передать Австро-Венгрии чертежи вполне современной субмарины надводным водоизмещением 700 тонн. И вновь в «двуединой» последовали длительные политические маневры, результат которых стал сокрушающим: обе единицы достались венгерской «Ганц унд Данубиус». Итог очевиден. К моменту капитуляции, в ноябре 1918 года головная «U-50» по отчетам фирмы якобы была почти готова, однако проверить это уже не предоставлялось возможным. Ее вместе с совсем неготовой напарницей за номером 51 отправили на разделку новые обладатели, союзники. Интересно, что за месяц с небольшим до того флот выдал заказ на строительство еще двух единиц того же типа, кстати, получивших номера 56 и 57, но их не успели даже заложить.

Номерная «дырка» с 52-го по 55-й предназначалась для еще одной попытки развернуть производство субмарин. На этот раз формально чисто отечественных. Хотя в проекте А6 фирмы «Стабилименто Технике Триестино» довольно отчетливо проглядываются, как несложно догадаться, германские идеи и технические решения. Привлекает внимание мощное артиллерийское вооружение – две 100-миллиметровки. Впрочем, о преимуществах и недостатках этих субмарин можно только предполагать. К моменту окончания войны они находились почти в том же положении, что и в момент заказа: на стапеле имелись только части киля и стопка листов обшивки. Как и в случае с 700-тонными лодками, заказ на еще две единицы, «U-54» и «U-55», выдали в сентябре 1918 года – издевательство над собой и здравым смыслом.

К сожалению, далеко не последнее. Хотя постройка лицензионных UB-II у «Кантиере Навале» шла ни шатко ни валко, через год после получения заказа фирма возжелала строить значительно более крупные и сложные технически UB-III. Тот же «Везер» охотно продал все необходимые бумаги на свой вариант проекта. Излишне говорить о том, что парламенты и правительства Австрии и Венгрии (а их в двуединой монархии имелся полный двойной комплект) вошли в привычный «ближний бой» за заказы. Потратив на бесполезные дебаты и переговоры драгоценное время, стороны «повисли на канатах». Сомнительная победа по очкам досталась австрийцам, урвавшим шесть лодок заказа; на еще четыре получили венгры. И хотя в отличие от собственных разработок в наличии имелся полный комплект рабочих чертежей и вся документация, эти лодки так и не коснулись поверхности воды. На момент капитуляции готовность даже наиболее продвинувшейся в постройке головной «U-101» не достигла и половины. Четырех заложенных «мучениц» разобрали, а остальные, по сути, фигурировали только на бумаге. И здесь последний заказ на дополнительные три единицы, «U-118» – «U-120», выдали в том же сентябре 1918 года.

Между тем, уязвленные «недостачей» в две единицы, венгры требовали своей доли. Не желая связывать себя заключенным соперниками договором с «Везером», пресловутый «Ганц унд Данубиус» обратился к «Дойчеверфт». Конкурентам пришлось, по сути, дела дважды покупать один и тот же проект UB-III, в чуть различной фирменной проработке – «двуединость» проступила здесь во всей своей красе. Итог у них оказался примерно одинаковым: венгерская фирма заложила шесть единиц, но их готовность на роковой ноябрь 1918-го оказалась еще меньшей, чем у «Кантиере Навале».

Несмотря на явную неспособность своих горе-производителей, под конец войны правительство империи щедро раздавало заказы. Чтобы венграм не было горько, им в сентябре заказали для строительства субмарины под номерами со 111 по 114. А чтобы обидно не было и австрийцам, их вновь созданная фирма «Аустрияверфт» была осчастливлена заказом на еще одну тройку UB-III под номерами 115, 116 и 117. От всех этих щедростей остались только сами номера; ни одну из лодок за оставшиеся полтора-два месяца до окончания войны не успели даже заложить. На том историю австро-венгерских субмарин, как видно, в большинстве своем не законченных или чисто виртуальных можно завершить. Видимо, навсегда.

Наблюдая за беспомощными потугами и бессмысленной грызней в стане своего главного союзника, Германия попыталась хоть как-то скрасить ситуацию. Но не без пользы для себя. В конце 1916 года немцы предложили купить пару единиц того же типа UB-II из числа уже имеющихся на Адриатике – за наличные в золоте. В казне империи гулял сквозняк, но на лодки деньги нашлись. Покупка «UB-43» и «UB-47» состоялась, хотя немцы честно и с некоторым презрением к «побирушкам» признавались, что избавляются от устаревшей техники. Австрийцы получили сильно изношенные корабли, и это при слабой ремонтно-технической базе.

Боевое применение

Стоит отметить, что при всех этих, мягко говоря, неприятностях, малочисленный австро-венгерский подводный флот упорно сражался, достигая заметных успехов, но и неся потери, правда, которые в десятки раз уступали нанесенному ими союзникам ущербу. По описанным выше причинам любая единица представляла собой большую ценность, и лодки, по возможности, тщательно ремонтировали и модернизировали.

Первой мерой в начале 1915 года стала установка пушек. Понятно, что на совсем не крупных субмаринах разместить что-либо серьезное было крайне затруднительно. И первоначально ограничились 37-миллиметровками. Причем даже в этом случае возникли сложности. Так, на самых старых (из действующих) «немках» «U-3» и «U-4» эту «артиллерию» разместили на каком-то огрызке тумбы непосредственно на совершенно не приспособленной к тому небольшой надстройке, так что заряжать и стрелять из пушчонки приходилось либо стоя сбоку на палубе, вытянувшись во весь рост, либо лежа на выступе надстройки и только по курсу. Тем не менее, обе лодки храбро вступили в боевые действия.

Их ждала принципиально разная судьба. «U-4» уже в ноябре 1914 года пустила на дно свою первую жертву, небольшой парусник. В феврале следующего года к нему прибавились еще три, на этот раз захваченных и отправленных в свой порт. А затем началась настоящая охота «U-4» на крейсера. В мае ее целью стал небольшой итальянский «Пулья», которому повезло увернуться от торпеды. В следующем месяце под ее выстрел из-под воды попал британский новый и ценный крейсер «Дублин», который к тому же охраняли несколько эсминцев. Этот очень ценный для союзников на Средиземноморье корабль едва удалось спасти. А на следующий месяц его ждала самая громкая победа: у острова Пелагоза «U-4» под командой Рудольфа Зингуле подкараулила итальянский броненосный крейсер «Джузеппе Гарибальди» и пустила его ко дну двумя торпедами. Затем ее жертвой стало… судно-ловушка «Пантеллерия», не справившееся со своей задачей и успешно торпедированное. Ближе к концу года лодка опять перешла на «британцев», с которыми везло несколько меньше: и устаревший бронепалубный «Даймонд» и новый легкий крейсер типа «Бирмингем» благополучно избежали попаданий.

В конце 1915 года субмарину вновь усилили, установив 66-мм орудие в дополнение к малополезной 37-миллиметровке, и она переключилась на торговые суда. Имел место только один «крейсерский рецидив»: попытка атаковать итальянский легкий крейсер «Нино Биксио», с тем же результатом, что и англичан. Зато торговые суда следовали на дно одно за другим. Интересно, что без участия новой пушки: свои жертвы «U-4» упорно топила торпедами. Она благополучно прослужила до конца войны, став наиболее «долгоживущей» субмариной австро-венгерского флота. После окончания войны ее постигла общая для лодок побежденных судьба. По результатам раздела она была передана Франции, где пошла на металл.

Совсем другая участь выпала «U-3», которая завершила свою краткую боевую карьеру уже в августе 1915-го. Пытаясь атаковать итальянский вспомогательный крейсер «Чита ди Катанья», она сама попала под таран своей цели, погнувшей ей перископ. Пришлось всплывать, но на поверхности уже ждал французский миноносец «Бизон», наградивший «U-3» еще парой «шрамов». Субмарина снова погрузилась и легла на фунт, где экипаж ремонтировал повреждения, а командир, Карл Штранд, выжидал. Прошли почти сутки, Штранд счел, что «француз» не станет ждать так долго, и рано утром всплыл на поверхность. Однако командир «Бизона» оказался не менее упорным, миноносец был тут как тут и открыл огонь. «U-3» затонула вместе с третью частью экипажа, а выжившие попали в плен.

Столь же различными оказались судьбы австрийских «холландов». «U-5» начала так же лихо, выйдя в начале ноября в районе мыса Стило на целую эскадру французских линейных кораблей, однако промахнулась. Зато в апреле следующего года она повторила успех своих германских коллег по охоте за дозорными крейсерами. И примерно в тех же условиях: ничему не научившиеся на опыте своих союзников, французы держали столь же бессмысленный и уязвимый дозор из больших крейсеров, пренебрегающий мерами предосторожности. И под торпеду «U-5» сам пришел броненосный крейсер «Леон Гамбетта», затонувший с адмиралом и большей частью экипажа. А в августе около «любимой» точки применения флотов обеих сторон, острова Пелагоза, она потопила итальянскую подводную лодку «Нереиде». А следующим летом жертвой стал итальянский вспомогательный крейсер «Принчипе Умберто», перевозивший войска. На нем погибло около 1800 человек. И это все не считая торговых судов.

На субмарине дважды меняли «артиллерию». Сначала 37-миллиметровка уступил место 47-мм, а потом и 66-мм пушке. Однако последнее улучшение уже не понадобилось. В мае 1917 года удача изменила «U-5». Во время рутинного учебного выхода она подорвалась на мине буквально на виду собственной базы. Лодку подняли, но ремонтировали долго, более года. На том ее боевая служба и завершилась. Злопамятные итальянцы после войны показали трофей на своем параде Победы, а потом просто сдали на слом.

«U-6» оказалась куда как менее удачливой, хотя на ее счету числится французский миноносец «Ренодэн», потопленный в марте 1916 года. В мае того же месяца лодка запуталась в сетях созданного союзниками противолодочного барьера, перегораживавшего выход из Адриатики в Средиземное море, известного как Отрантский барраж. Экипаж долго мучился, но в конце концов ему пришлось затопить свой корабль и сдаться в плен.

«Беспризорной» уайтхедовской «U-12» выпала более громкая и трагическая судьба. Ее единственный командир, смельчак и светский красавец Эгон Лерх (ему приписывали роман с внучкой императора) в конце 1914 года совершил, пожалуй, наиболее важную атаку австрийского флота. Его целью стал французский новейший линейный корабль «Жан Бар». Из двух выпущенных торпед попала только одна, к тому же в носовую часть огромного корабля. Повторить залп с примитивной лодки было просто нечем, и подбитый гигант благополучно ретировался. Зато до конца войны больше ни один французский линейный корабль не входил в «австрийское море» и даже не приближался к Адриатике.

Так один торпедный выстрел подводной лодки решил вопрос о господстве на море: в противном случае австрийцам, скорее всего, пришлось бы иметь дело с главными силами двух стран, Франции и Италии, каждая из которых обладала более сильным линейным флотом.

Погибла «U-12» в ходе отчаянной операции. В августе 1916 года Лерх решил пробраться в гавань Венеции и «навести там порядок». Возможно, это ему и удалось бы, субмарина была уже совсем близко от цели, но наткнулась на мину и быстро затонула. Никто не спасся. Итальянцы подняли лодку в том же году, благородно похоронив храбрецов с воинскими почестями на кладбище в Венеции.

Подводная лодка « U -14» Австро-Венгрия, 1915 г. Бывшая французская «Кюри». Строилась на верфи ВМС в Тулоне, перестроена на госверфи в Поле. Тип конструкции – однокорпусный. Материал корпуса – сталь. Водоизмещение надводное/подводное – 401/552 т. Размеры: длина 52,15 м, ширина 3,6 м, осадка 3,2 м. Материал корпуса – сталь. Глубина погружения – до 30 м. Двигатель: 2 дизеля мощностью 960 л.с. и 2 электромотора мощностью 1320 л.с. Скорость надводная/подводная – 12,5/9 уз. Вооружение: 7 450-мм торпедных аппаратов (1 в носу, 2 бортовых, 4 решётчатых системы Джевецкого); во время войны установлено одно 37-мм орудие, впоследствии заменено на 88-мм. Экипаж -28 чел. В конце 1914 г. «Кюри» потоплена у входа в Полу, затем была поднята, перестроена и вошла в строй австро-венгерского флота в 1915. Дважды модернизировалась. После войны возвращена Франции, находилась в строю до 1929 г., в 1930-м сдана на слом.

Насколько отчаянно критической была в Австро-Венгрии ситуация с подводным флотом, свидетельствует история с французской лодкой «Кюри». Эта не самая удачная по конструкции субмарина в декабре 1914 года попыталась проникнуть в главную базу флота неприятеля, предвосхитив авантюру Лерха. С тем же результатом. «Кюри» безнадежно запуталась в противолодочной сети на входе в Полу на манер «U-6», и ее постигла та же судьба. Лодка всплыла и была потоплена артиллерией, а почти весь экипаж попал в плен.

Близость базы позволила австрийцам быстро поднять трофей с солидной 40-метровой глубины. Повреждения оказались легко устранимыми, и лодку решили ввести в строй. На это ушло более года, но результат оказался более чем удовлетворительным. Австрийцы заменили дизели на отечественные, заметно перестроили надстройку и установили 88-мм пушку – самую мощную в своем подводном флоте. Так «француженка» стала «австриячкой» под скромным обозначением «U-14». Вскоре ее принял под командование один из наиболее известных подводников «лоскутной монархии», Георг фон Трапп. Ему и его команде удалось совершить на трофее десяток боевых походов и потопить дюжину неприятельских судов общей вместимостью под 46 тысяч тонн, в том числе итальянский «Милаццо» в 11500 т, ставший самым большим судном, потопленным австро-венгерским флотом. После войны лодку вернули французам, которые не только возвратили ей первоначальное имя, но и довольно долго, около десяти лет, держали в строю. Более того, бывшие хозяева не без горечи признали, что после австрийской модернизации «Кюри» стала лучшей единицей во французском подводном флоте!

Довольно успешно действовали и построенные по лицензии и полученные от немцев «малышки». Здесь уместно заметить, что обычно в самом консервативном компоненте вооруженных сил, на флоте, в «двуединой монархии» процветал изрядный интернационализм. Помимо австрийских немцев, многие офицеры являлись хорватами и словенцами из адриатической Далмации; к концу войны командовал флотом венгр адмирал Миклош Хорти, а наиболее результативным подводником стал представитель одной из самых сухопутных наций империи чех Зденек Худечек. Он получил «U-27», вступившую в строй только весной 1917 года и совершившую первые из своих десяти боевых походов под командованием австрийского немца Роберта фон Фернланда. Всего жертвами лодки пали три десятка судов, правда, в большинстве своем совсем небольших. Очень далеко от германских рекордов, но для столь короткого промежутка времени очень неплохо. А учитывая массу проблем, как технических, так и национальных, разваливших монархию Габсбургов, достижения подводников Австро-Венгрии вполне заслуживают уважения.