Васильев утоли мои печали краткое содержание брифли. Какое значение имеет в романе образ Маши Олексиной
Глава первая
– Ну как, Наденька, прошел первый день в гимназии? – спросил Роман Трифонович сестру жены. Втайне он считал девочку своей воспитанницей. – Какие сделала открытия?
– Открытие одно, но зато огорчительное, – очень серьезно ответила восьмилетняя гимназистка.
– И что же тебя огорчило?
– Нам задали выдумать пример на сложение. Все девочки складывали яблоки, конфеты или плюшевых зайчиков с куклами, а я, дядя Роман, взяла да и сложила всех своих пятерых братьев и одну сестру. Знаешь, сколько им всем вместе лет? Сто сорок три года ровнехонько, можешь себе представить? А потом, когда я разделила общую сумму на свои восемь лет, получилось, что семья старше меня в семнадцать с половиной раз. В семнадцать с половиной! Это же ужас какой-то…
Наденька была так потрясена собственным открытием, что тяжело вздохнула и угнетенно покачала головой. А Роман Трифонович с трудом спрятал улыбку.
– И как же оценили твой титанический труд?
– Меня похвалили и поставили «пять», но я все равно очень и очень расстроена.
– Отчего же, Надюша?
– Как же трудно быть младшей в большущей семье, если бы ты только знал, дядя Роман! В семнадцать с половиной раз труднее, чем обычной девочке с одним братом.
– И в самом деле, – Хомяков удивленно пожал плечами. – Как же теперь быть?
– Надо поступать по-своему, вот и все.
Наденька и впрямь оказалась самой младшей во всей рано осиротевшей семье Олексиных – даже Георгий родился на четыре года раньше, хотя остальные братья и сестры были погодками. И явилась-то Наденька на свет нежданно-негаданно, получив все шансы стать балованной игрушкой для всей огромной семьи, если бы не чреда последовавших трагедий.
Наденьке исполнилось всего два года, когда внезапно скончалась мама. Умерла вдруг, мгновенно, упав лицом в грядку, которую так упрямо любила полоть на рассвете. Умерла одна, а осиротели все одиннадцать: десять детей и отец, оставшийся без нежного всепрощения и преданной негромкой любви. А через год, защищая честь девушки, на дуэли погиб брат, портупей-юнкер Владимир. За ним вскоре последовал отец, потрясенный и этой потерей, и сообщением, что его тайная гордость и надежда старший сын Гавриил Олексин угодил в турецкий плен, сражаясь за свободу Сербии. Из того плена Гавриил бежал сам, а вот из плена собственной чести убежать не смог и пустил себе пулю в сердце, не пожелав разделить с императором Александром Вторым политического предательства болгарского народа. А спустя два года сестра Маша прикрыла собственным телом бомбу, которую сама же и намеревалась метнуть в уфимского губернатора. Только в тот морозный солнечный день в санях рядом с губернатором оказались дети, а бомба уже была приведена в действие, и у Машеньки не оказалось иного выбора…
Так уж случилось в их семье: пять смертей за четыре года. Но семейные трагедии Наденьку в общем-то пощадили. И потому, что она была еще очень мала, и потому, что старшие берегли ее, как могли и умели. Для них Наденька навсегда осталась маленькой: обстоятельство, способное беспредельно избаловать натуру бездеятельную, но вселяющее непреодолимую потребность доказательств самостоятельности в натуре активной и весьма самолюбивой.
Из десяти братьев и сестер в живых осталось семеро, и шестеро из них покинули родимое гнездо. В родовом имении Высоком теперь жил только Ваня, ныне – Иван Иванович, с успехом закончивший Петербургскую «Техноложку» сразу же после русско-турецкой войны. Он получил весьма выгодное казенное место в Варшаве, но затем ушел со службы из-за трагедии уже личного свойства. Служил землемером при Ельнинской управе, учительствовал, а выезжал редко и, как говорили, начал попивать.
А воспитывала Наденьку старшая сестра Варвара, супруга миллионщика Романа Трифоновича Хомякова. Впрочем, она всех воспитывала, кроме Гавриила да, пожалуй, Василия, но всех – со строго сведенными бровями, а Надю – с улыбкой, просто потому, что Наденька попала в ее властные руки еще во младенчестве. Дело в том, что Варвара внушила себе сразу же после кончины маменьки, что ответственна за семью отныне и навсегда, что это – ее крест, и несла этот добровольно принятый крест с достоинством, но не без гордости. Она обладала редким даром не предлагать помощь, а – помогать. Подставлять плечо под чужую ношу как-то само собою, без громких фраз, а тем паче – просьб. И когда ее единственная любовь – обобранный сановными казнокрадами Роман Трифонович Хомяков (еще в ту войну, двадцать лет назад!) явился к ней в Бухарест без копейки, сказав, что отныне она свободна от всех своих слов и обещаний, Варя не оставила его, не бросила одного в чужой стране и в чужом городе. Не просто потому, что любила, любила не по-олексински, не очертя голову, а так, как способна была любить только маменька, одна маменька, простая крепостная девочка – раз и на всю жизнь, до гробовой доски, – но и потому, что вдруг ощутила себя сильнее самого Романа Трифоновича и со счастливым, полным ответственности и надежд сердцем взвалила на свою душу и его судьбу. Тут же сама, не торгуясь, распродала то, на что еще не успели наложить лап вчерашние компаньоны, и увезла Хомякова в спасительное родовое гнездо. В Высокое.
Тихим был тогда повелительно громкий, неутомимо азартный и преданно влюбленный в нее бывший миллионщик. Только глаза ни на миг не угасали:
– Встанем, Варенька, поднимемся. Врешь, нас и с ног не собьешь, и скулить не заставишь!
Заложили имение в селе Высоком, всего-то год назад выкупленное из прежнего, первого заклада тем же Романом Трифоновичем. Переписали заводик племянника на Варю, продали в Москве отцовский дом и все драгоценности – свои и маменькины, – купили задешево, по случаю, большую партию хлопка у разорившегося поставщика – сработали старые связи и прежние миллионные обороты удачливого доселе предпринимателя Хомякова – и лишь тогда Роман Трифонович предложил Варе не только любящее сердце, но и супружескую руку.
– Раньше не мог, права не имел, ты уж прости меня. А за веру в меня и терпение твое я тебе такой дворец отгрохаю, что на наши вечера и великие князья в очередь записываться будут.
Основное действие романа происходит в Москве 1899−1900 годов.
Глава первая
Наденька Олексина, младшая в семье, могла «стать балованной игрушкой» для старших братьев и сестёр, если бы на большую семью не свалилась череда несчастий. Сначала умерла мама, затем погиб на дуэли один из братьев. Старший брат, сбежавший из турецкого плена, застрелился, а сестра-народоволка подорвалась на бомбе, которую хотела бросить в губернатора. Не выдержав этих потрясений, умер отец.
В родовом имении Высоком остался Иван Олексин, потихоньку спивающийся из-за того, что его бросила невеста.
Наденьку воспитывала старшая сестра Варвара, жена миллионера Хомякова. Когда-то она вышла замуж за разорившегося купца и помогла ему подняться, заложив родовое имение.
Теперь Хомяковы жили в огромном московском особняке. Несмотря на богатство, в высшем обществе их не принимали: Хомяков был «из мужиков», а мать Варвары была крепостной. Наденьку Хомяков любил и считал своей воспитанницей.
В выпускном классе элитной женской гимназии Надя написала сказку, которую опубликовали в журнале. На волне успеха Наденька принялась строчить рассказы, но редакторы журналов отказались их публиковать. Хомяков считал, что Наденька исчерпала свой запас идей.
Литература - не сюжетики, литература - а русская в особенности - запас идей.
Вскоре Наденька поступила на частные курсы, где прослушала лекции о журналистике и твёрдо решила стать известной журналисткой.
В это время Наденька влюбилась в друга брата Георгия, подпоручика Одоевского. Георгий часто приводил приятеля к Хомяковым, но на Наденькин флирт он не поддавался, и та рыдала по вечерам в подушку. Сестра Варвара считала, что это счастливые слёзы, и «всё естественное - разумно», однако, не стоит строить семью на чувственном влечении.
Любовь есть невероятное по мощи влечение душ друг к другу. Душ, а не взыгравшей плоти.
Однажды дворецкий и доверенный человек Хомякова сообщил хозяину, что в пять часов утра из их дома вышел Одоевский. Горничная девушки Грапа была немедленно уволена, а Георгий, рискуя карьерой, вызвал Одоевского на дуэль.
Пуля Одоевского задела погон на плече Георгия, он же от выстрела отказался, за что был провозглашён героем. Хомяков сообщил обо всём генералу Фёдору Олексину - единственному из Олексиных, выбравшему придворную карьеру, из-за чего остальная семья относилась к нему с прохладцей. Генерал добился для брата перевода с повышением в чине.
Глава вторая
Для Нади наняли новую горничную, Феничку, с которой девушка быстро подружилась. Хомяков посчитал, что Наденька засиделась в девках, и решил устроить пышный рождественский праздник, чтобы подобрать для неё достойного жениха.
Наденька, притихшая и раскаявшаяся, не отказалась от мысли стать великой журналисткой.
Если русская литература заставила понять, что есть холоп и есть барин, то русская журналистика обязана заставить господ народный вой услышать.
Рождество Надя праздновать отказалась и уехала в Высокое, отмаливать прощение у могил родителей.
В Высоком тем временем объявился Беневоленский, муж Надиной сестры-народоволки, подорвавшейся когда-то на бомбе. Он сбежал из Якутии, с бессрочной каторги, и надеялся, что Олексины помогут ему с документами. Паспорт Беневоленскому выправил дворецкий, приехавший в поместье, чтобы организовать отдых для Наденьки.
Надя счастливо провела Рождество - украсила ёлку для крестьян, гадала с Феничкой в рождественскую ночь. Во время гадания надо было подслушивать под окнами, и Наденька услышала разговор между братом Иваном и Белеволенским, который заставил её задуматься. Беневоленский считал, что революция превратит русский народ в обезумевшую толпу.
Толпы ‹…› ринутся давить обидчиков, как только почувствуют безнаказанность. Поэтому бороться за свободу у нас можно только постепенно, только парламентским путём…
Утром Наденька узнала, что ночью кто-то украл игрушки с украшенной для крестьян ёлки. Праздник был безнадёжно испорчен, и девушка вернулась в Москву.
Поплакав на могиле родителей, Надя рассказала сестре правду: она не спала с Одоевским, он просто просидел всю ночь в её комнате в присутствии горничной. Сделала она это из-за непонятного каприза.
Глава третья
Москва ждала коронации очередного императора. Все приготовления московский генерал-губернатор поручил Фёдору Олексину. Тот стал часто бывать у Хомяковых и рассказывать о безволии и пристрастии к алкоголю будущего императора Николая II.
Наденька отказывалась от праздника, пока Фёдор не ввёл в дом Хомяковых немолодого и богатого холостяка Вологодова. Фёдор рассказал о народном гулянии на Ходынском поле, которое состоится в честь коронации и пройдёт под охраной полиции.
Праздник под надзором, ‹…›. Это действительно в русских традициях: веселись, но оглядывайся.
Этот разговор навёл Надю на мысль устроить на Масленицу маскарад. Девушка поспорила, что Вологодов её не узнает.
Надя решила, что все дамы и их горничные на маскараде будут в глухих масках, чтобы ей и Феничке было удобнее поменяться местами. На маскараде Феничка блистала в костюме Семирамиды, а девушка прислуживала дамам под личиной услужливой горничной.
Обман не удался - Вологодов узнал Наденьку.
Глава четвёртая
Развивать свой светский успех Надя отказалась, заявив, что хочет состояться как личность, а не найти богатого мужа.
Состоятельной является только состоявшаяся личность, а не чужое богатство, доставшееся по наследству.
Наступила весна. Целыми днями Надя и Феничка бродили по Москве, наблюдая, как артели рабочих украшают столицу для предстоящей коронации. Хомяков иронически считал все пышные приготовления судорогами «давно состарившегося русского самодержавия», а будущее России видел не в революции, а в экономических реформах.
Вологодов всё чаще появлялся у Хомяковых. Этот сдержанный человек, получивший в Англии образование и воспитание истинного джентльмена и переживший измену любимой, только сейчас понял, как одинок, и не упускал случая увидеть Надю.
Не подозревая о чувствах Вологодова, Наденька целыми днями пропадала на улицах, где познакомилась с нижегородским дворянином Иваном Каляевым. Девушки и молодой человек часто встречались. Надя показала ему город и познакомила с Хомяковыми.
Глава пятая
Чуть позже Хомяков познакомил Надю со своим старинным другом, известным журналистом и беллетристом Немировичем-Данченко.
Вологодов показал Наде, Феничке и Каляеву, как император прибывает на вокзал. Рассматривая пышный кортеж, Наденька ощутила священный трепет - на её глазах творилась История. Иван же назвал императорскую семью «немецкими курфюстами, дорвавшимися до русского престола».
История - душа народа. ‹…› Дух, а не форма. А у нас - форма, но уж никак не дух. В таком выражении история делается безнравственной, ‹…› лживой и мёртвой.
Это высказывание Каляева показалось Наденьке злым и пафосным.
Глава шестая
Наденька перестала встречаться с Каляевым. Вместо прогулки по Москве, она отправилась на Патриаршьи пруды, где встретилась с Грапой, своей бывшей горничной, которую уволили из-за её каприза.
Коронацию Наде увидеть не удалось. Вечером Наденька и Хомяковы любовались иллюминацией московских улиц. В конце прогулки они встретили Немировича-Данченко и пригласили его на ужин, во время которого состоялся разговор о будущем России.
Хомяков считал, что в России нет равновесия между формой и содержанием - правящие круги поклоняются внешнему блеску и не видят народной нищеты. Это равновесие сложно восстановить постепенно, поэтому России грозит революция.
А толпа - всегда зверь. Скопище вмиг потерявших рассудок людей.
Надя спросила Немировича-Данченко, не составит ли он ей протекцию, как знаменитый журналист. Тот отказал, добавив, что барышни берут интервью только в Америке, а Наденька - «сказочница и по письму, и по натуре», вот пусть сказки деткам и пишет.
Глава седьмая
На следующий вечер Хомяковы отправились в Большой театр, где должно было состояться представление в присутствии императора. Надя же решила отправиться на Ходынское поле, потолкаться среди простого народа, написать отличную статью и доказать Немировичу-Данченко, что девица может стать журналистом.
На Ходынку Феничка и Надя, переодевшаяся гувернанткой, отправились ночью, хотя раздача императорских подарков и гуляние было назначено на десять часов утра. В глубоком овраге позади поля девушки обнаружили множество людей, тоже пришедших заранее и ночевавших у костров.
Побродив между костров до рассвета и наслушавшись разговоров, девушки решили вернуться домой. Они поднялись на Ходынку и оказались между двумя массами людей - одна поднималась из оврага, а другая шла из Москвы. Надю оторвало от Фенички, закрутило и сжало с неимоверной силой.
Масса людей со своими характерами, походкой, лицом, темпераментом, возрастом, наконец, превратилась в Живое Безголовое Чудовище, клеточкой которого стал каждый человек…
Человеческие течения увлекали Надю за собой. Она бежала в плотно сомкнутом ряду, мелко семеня, чтобы не упасть - падение означало смерть. Тысячи шаркающих ног поднимали над Ходынкой тучу мелкой пыли, которая мешала дышать.
Через некоторое время толпа выбросила уже почти ничего не понимающую Надю к горе трупов и ещё живых людей. Обойти её было невозможно, и девушка поползла по головам и спинам, а руки умирающих хватали её за одежду, волосы. Из последних сил, полуголая, девушка забралась под балаган и потеряла сознание.
А Феничку задавили в узком проходе между буфетами.
Глава восьмая
В театре Фёдор рассказывал Хомяковым о бесхребетном императоре с бегающими глазами, который слушается всех, и особенно своего родственника, московского генерал-губернатора.
В конце вечера стало известно, что обер-полицмейстер просил у генерал-губернатора солдат, чтобы окружить Ходынское поле, но тот выделил лишь взвод казаков - остальные войска были задействованы в парадах и смотрах. Утром он выделил ещё три нестроевых роты под командованием Николая Олексина, одного из братьев Наденьки, и запретил беспокоить императора.
Чего нет в утверждённом государём императором расписании коронационных торжеств, того нет вообще. Не существует…
Немирович-Данченко долго не мог поверить слухам о дикой давке на Ходынке, но вскоре увидел всё собственными глазами.
Трупы к этому времени были убраны, играл оркестр, в балаганах выступали клоуны, а помятые люди с отсутствующими лицами сидели на траве и молчали. Журналист заглянул в овраг позади поля и обомлел - он был полон раздавленных людей с синими лицами.
Знакомый клоун шепнул журналисту, что под балаганом лежит тело женщины, судя по белью, знатной. Вскоре Немирович-Данченко и Николай Олексин извлекли из-под балагана бесчувственную, чуть живую Наденьку.
Глава девятая
Доставив Наденьку в больницу, Немирович-Данченко сообщил о трагедии Хомяковым. Все последующие дни Варвара провела у постели сестры. Между тем журналист с Иваном Каляевым разыскивали тело Фенички. Вид сотен трупов сильно повлиял на Ивана - он ходил вдоль рядов с гробами и твердил: «Запомню. Уж это я запомню…».
Физических повреждений у Наденьки не нашли, но её нервная система сильно пострадала. Девушка не могла избавиться от воспоминаний о Ходынке.
Все органы чувств предали её, не подчинялись ей более и всячески напоминали ей, их хозяйке, о своих оскорблённых ощущениях.
Девушка научилась спасаться в воспоминаниях о своём детстве. С окружающими она не разговаривала и почти не спала - боялась, что ей присниться Ходынка. Она сознавала, что Фенички больше нет, но у неё ещё не было сил на терзания совести. Надя надолго погрузилась в состояние беспредельного ужаса.
А торжества по случаю коронации шли своим ходом, и вся Европа изумлялась «свинцовому безразличию» русского императора.
Глава десятая
Через несколько дней к Хомяковым явилась Грапа и попросила нанять её сиделкой. Скрепя сердце, Хомяков согласился, и Грапа поселилась в больнице, сменив Варвару.
Иван Каляев считал, что в Ходынской трагедии виноват московский генерал-губернатор.
Презумпция невиновности для общенациональных трагедий существовать не должна.
Присутствие Грапы принесло Наденьке ощущение надёжности и покоя. Девушка смогла уснуть. Она всё больше погружалась в детские воспоминания и копила силы, чтобы пережить случившееся.
Глава одиннадцатая
Феничку похоронили. На отпевании Хомяков заметил, как изменился Иван Каляев - «в юноше уже образовалось нечто новое, что так просто зарубцеваться не могло». Хомяков решил серьёзно с ним поговорить, чтобы уберечь от ошибок.
После похорон к Хомяковым явился Фёдор, не подозревающий, что случилось с его младшей сестрой. Голова Фёдора была занята расписанием императорских развлечений, в котором не нашлось времени для посещения кладбища невинных жертв. Он так и не смог понять, как сильно пострадала Наденька.
Лечивший Надю профессор Пирогов считал, что девушка находится «в состоянии активного самоистязания» и винит себя в гибели Фенички. Чтобы придти в себя, ей надо выплакаться, но даже после этого девушка не станет прежней.
Всю глубину Надиной болезни понимал только влюблённый в неё Вологодов.
Вологодов ‹…› целыми днями пропадал в хомяковском доме, потому что отсюда ушла и сюда должна была вернуться его вторая и последняя любовь.
Глава двенадцатая
Каждый год Варвара отмечала годовщину смерти своей матери. В этом году она отменила поездку в поместье на могилы родителей, ограничилась панихидой.
Перед отъездом в Санкт-Петербург Иван Каляев явился попрощаться с Хомяковым. В петербургском университете он надеялся найти единомышленников, считающих, что надо менять форму, задавившую содержание. Хомяков понял, что опоздал с разговором - Иван повзрослел за считанные дни, и отговаривать его бесполезно.
Приехал старший брат Наденьки, мудрый толстовец, попробовал поговорить с сестрёнкой о душе, которая у неё так болела.
Тело - форма. Душа - содержание. И прекрасная форма может оказаться пустой, и великая душа прозябать в гнилом срубе.
Наденька не нашла утешения в разговоре со старшим братом.
Братья Олексины решили забрать сестру домой, надеясь, что в родных стенах ей станет лучше.
Глава тринадцатая
Братья ошиблись: Надя была не готова к встрече с памятью о Феничке и впала в апатию, спасаясь от мук совести, ведь горничная погибла из-за её каприза. Она немного оживилась, узнав, что в Москву вместе с Иваном приехал Беневоленский. Надя сравнивала себя со своей сестрой, женой Беневоленского, упавшей на бомбу, чтобы спасти детей губернатора. Но Беневоленский не смог найти нужных слов и разубедить Надю, считавшую, что…
Жестокость, ложь и хищная, звериная, ненасытная жадность - вот три кита, на которых стоит мир. И стоять будет, пока сам себя не растопчет.
Девушка попросила удержать Ивана Каляева, который, в отличие от сестры-народоволки, сможет растоптать этот мир.
Расшевелить Наденьку смогла только жена брата Николая. Эта недалёкая мещаночка напомнила Наденьке о влюблённом в неё мужчине. Девушка встретилась с Вологодовым, который немедля предложил ей руку и сердце.
Глава четырнадцатая
Надя попросила у Вологодова время на размышления, а когда он, счастливый, ушёл, она со вздохом сказала: «Форму он любит… Значит, меня нет». Варвара поняла, что Надя боится принести Вологодову несчастье, как принесла его Феничке.
Вологодов уговорил Варвару отвезти сестру к опальному старцу Епифанию, сосланному в Соловецкий монастырь.
Этим летом Варвара впервые не поехала к сыновьям, которые жили и учились в Европе. Она отправила вместо себя мужа, а сама в сопровождении Вологодова повезла Надю в Соловецкий монастырь.
Узнав, что Хомяков едет в Европу, Беневоленский попросил взять его с собой. Он поклялся, что не является сторонником террора, а исповедует «поэтапное разрушение существующего строя».
На первом этапе - конституционная монархия, на втором - буржуазная республика. Без бомб, револьверов и террора, а, по-английски, путём парламентской борьбы.
Хомяков провёз Беневоленского через границу, как представителя своей фирмы.
Из Архангельска Надю переправили на Соловецкий остров. Перед этим девушка сказала Варваре, что сохранила разум, пожертвовав своими амбициями. Теперь она мечтает лишь о хорошем муже и здоровых детях, позаимствовав эту мечту у Фенички.
Епифаний, маленький, седенький старичок, запер Надю в глухой келье наедине с иконой Пресвятой Ярославской Заступницы и Утешительницы «Утоли моя печали». Только здесь Наденька смогла заплакать.
Рыдая, она вернулась к сестре, а когда успокоилась, согласилась стать женой Вологодова.
Эпилог
Надя стала строгой, неулыбчивой и очень религиозной. Вологодов любил её и всю жизнь надеялся, что Наденькина душа воскреснет, но чуда не произошло.
Бомба есть бомба, даже тогда, когда её накрывают собственным телом.
Хомяков подружился с Беневоленским, и вскоре его особняк начали посещать таинственные гости. Варвара перестала доверять мужу и вскоре с ним рассталась, а сыновья приняли её сторону. Оставшись один, Хомяков перебрался в Швейцарию, где застрелился.
Григорий Олексин подал в отставку, уехал воевать в Южную Африку и погиб в бою.
«Дело о трагических последствиях вследствие недостаточного соблюдения порядка при раздаче подарков на Ходынском поле» было спущено на тормозах и списано в архив.
Персоны первого и второго классов Табели о рангах никогда не были, да и не могли быть повинными в чём бы то ни было.
Иван Каляев стал боевиком и убил виновника Ходынской трагедии, московского генерал-губернатора. Его арестовали на месте убийства и через несколько месяцев повесили.
В день его казни дочке Наденьки, Калерии Вологодовой, исполнилось пять лет…
Основное действие романа происходит в Москве 1899-1900 годов.
Глава первая
Наденька Олексина, младшая в семье, могла «стать балованной игрушкой» для старших братьев и сестер, если бы на большую семью не свалилась череда несчастий. Сначала умерла мама, затем погиб на дуэли один из братьев. Старший брат, сбежавший из турецкого плена, застрелился, а сестра-народоволка подорвалась на бомбе, которую хотела бросить в губернатора. Не выдержав этих потрясений, умер отец.
В родовом имении Высоком остался Иван Олексин, потихоньку спивающийся из-за того, что его бросила невеста.
Наденьку воспитывала старшая сестра Варвара, жена миллионера Хомякова. Когда-то она вышла замуж за разорившегося купца и помогла ему подняться, заложив родовое имение.
Теперь Хомяковы жили в огромном московском особняке. Несмотря на богатство, в высшем обществе их не принимали: Хомяков был «из мужиков», а мать Варвары была крепостной. Наденьку Хомяков любил и считал своей воспитанницей.
В выпускном классе элитной женской гимназии Надя написала сказку, которую опубликовали в журнале. На волне успеха Наденька принялась строчить рассказы, но редакторы журналов отказались их публиковать. Хомяков считал, что Наденька исчерпала свой запас идей.
Литература — не сюжетики, литература — а русская в особенности — запас идей.
Вскоре Наденька поступила на частные курсы, где прослушала лекции о журналистике и твердо решила стать известной журналисткой.
В это время Наденька влюбилась в друга брата Георгия, подпоручика Одоевского. Георгий часто приводил приятеля к Хомяковым, но на Наденькин флирт он не поддавался, и та рыдала по вечерам в подушку. Сестра Варвара считала, что это счастливые слезы, и «все естественное — разумно», однако, не стоит строить семью на чувственном влечении.
Любовь есть невероятное по мощи влечение душ друг к другу. Душ, а не взыгравшей плоти.
Однажды дворецкий и доверенный человек Хомякова сообщил хозяину, что в пять часов утра из их дома вышел Одоевский. Горничная девушки Грапа была немедленно уволена, а Георгий, рискуя карьерой, вызвал Одоевского на дуэль.
Пуля Одоевского задела погон на плече Георгия, он же от выстрела отказался, за что был провозглашен героем. Хомяков сообщил обо всем генералу Федору Олексину — единственному из Олексиных, выбравшему придворную карьеру, из-за чего остальная семья относилась к нему с прохладцей. Генерал добился для брата перевода с повышением в чине.
Глава вторая
Для Нади наняли новую горничную, Феничку, с которой девушка быстро подружилась. Хомяков посчитал, что Наденька засиделась в девках, и решил устроить пышный рождественский праздник, чтобы подобрать для нее достойного жениха.
Наденька, притихшая и раскаявшаяся, не отказалась от мысли стать великой журналисткой.
Если русская литература заставила понять, что есть холоп и есть барин, то русская журналистика обязана заставить господ народный вой услышать.
Рождество Надя праздновать отказалась и уехала в Высокое, отмаливать прощение у могил родителей.
В Высоком тем временем объявился Беневоленский, муж Надиной сестры-народоволки, подорвавшейся когда-то на бомбе. Он сбежал из Якутии, с бессрочной каторги, и надеялся, что Олексины помогут ему с документами. Паспорт Беневоленскому выправил дворецкий, приехавший в поместье, чтобы организовать отдых для Наденьки.
Надя счастливо провела Рождество — украсила елку для крестьян, гадала с Феничкой в рождественскую ночь. Во время гадания надо было подслушивать под окнами, и Наденька услышала разговор между братом Иваном и Белеволенским, который заставил ее задуматься. Беневоленский считал, что революция превратит русский народ в обезумевшую толпу.
Толпы ‹…› ринутся давить обидчиков, как только почувствуют безнаказанность. Поэтому бороться за свободу у нас можно только постепенно, только парламентским путем…
Утром Наденька узнала, что ночью кто-то украл игрушки с украшенной для крестьян елки. Праздник был безнадежно испорчен, и девушка вернулась в Москву.
Поплакав на могиле родителей, Надя рассказала сестре правду: она не спала с Одоевским, он просто просидел всю ночь в ее комнате в присутствии горничной. Сделала она это из-за непонятного каприза.
Глава третья
Москва ждала коронации очередного императора. Все приготовления московский генерал-губернатор поручил Федору Олексину. Тот стал часто бывать у Хомяковых и рассказывать о безволии и пристрастии к алкоголю будущего императора Николая II.
Наденька отказывалась от праздника, пока Федор не ввел в дом Хомяковых немолодого и богатого холостяка Вологодова. Федор рассказал о народном гулянии на Ходынском поле, которое состоится в честь коронации и пройдет под охраной полиции.
Праздник под надзором, ‹…›. Это действительно в русских традициях: веселись, но оглядывайся.
Этот разговор навел Надю на мысль устроить на Масленицу маскарад. Девушка поспорила, что Вологодов ее не узнает.
Надя решила, что все дамы и их горничные на маскараде будут в глухих масках, чтобы ей и Феничке было удобнее поменяться местами. На маскараде Феничка блистала в костюме Семирамиды, а девушка прислуживала дамам под личиной услужливой горничной.
Обман не удался — Вологодов узнал Наденьку.
Глава четвертая
Развивать свой светский успех Надя отказалась, заявив, что хочет состояться как личность, а не найти богатого мужа.
Состоятельной является только состоявшаяся личность, а не чужое богатство, доставшееся по наследству.
Наступила весна. Целыми днями Надя и Феничка бродили по Москве, наблюдая, как артели рабочих украшают столицу для предстоящей коронации. Хомяков иронически считал все пышные приготовления судорогами «давно состарившегося русского самодержавия», а будущее России видел не в революции, а в экономических реформах.
Вологодов все чаще появлялся у Хомяковых. Этот сдержанный человек, получивший в Англии образование и воспитание истинного джентльмена и переживший измену любимой, только сейчас понял, как одинок, и не упускал случая увидеть Надю.
Не подозревая о чувствах Вологодова, Наденька целыми днями пропадала на улицах, где познакомилась с нижегородским дворянином Иваном Каляевым. Девушки и молодой человек часто встречались. Надя показала ему город и познакомила с Хомяковыми.
Глава пятая
Чуть позже Хомяков познакомил Надю со своим старинным другом, известным журналистом и беллетристом Немировичем-Данченко.
Вологодов показал Наде, Феничке и Каляеву, как император прибывает на вокзал. Рассматривая пышный кортеж, Наденька ощутила священный трепет — на ее глазах творилась История. Иван же назвал императорскую семью «немецкими курфюстами, дорвавшимися до русского престола».
История — душа народа. ‹…› Дух, а не форма. А у нас — форма, но уж никак не дух. В таком выражении история делается безнравственной, ‹…› лживой и мертвой.
Это высказывание Каляева показалось Наденьке злым и пафосным.
Глава шестая
Наденька перестала встречаться с Каляевым. Вместо прогулки по Москве, она отправилась на Патриаршьи пруды, где встретилась с Грапой, своей бывшей горничной, которую уволили из-за ее каприза.
Коронацию Наде увидеть не удалось. Вечером Наденька и Хомяковы любовались иллюминацией московских улиц. В конце прогулки они встретили Немировича-Данченко и пригласили его на ужин, во время которого состоялся разговор о будущем России.
Хомяков считал, что в России нет равновесия между формой и содержанием — правящие круги поклоняются внешнему блеску и не видят народной нищеты. Это равновесие сложно восстановить постепенно, поэтому России грозит революция.
А толпа — всегда зверь. Скопище вмиг потерявших рассудок людей.
Надя спросила Немировича-Данченко, не составит ли он ей протекцию, как знаменитый журналист. Тот отказал, добавив, что барышни берут интервью только в Америке, а Наденька — «сказочница и по письму, и по натуре», вот пусть сказки деткам и пишет.
Глава седьмая
На следующий вечер Хомяковы отправились в Большой театр, где должно было состояться представление в присутствии императора. Надя же решила отправиться на Ходынское поле, потолкаться среди простого народа, написать отличную статью и доказать Немировичу-Данченко, что девица может стать журналистом.
На Ходынку Феничка и Надя, переодевшаяся гувернанткой, отправились ночью, хотя раздача императорских подарков и гуляние было назначено на десять часов утра. В глубоком овраге позади поля девушки обнаружили множество людей, тоже пришедших заранее и ночевавших у костров.
Побродив между костров до рассвета и наслушавшись разговоров, девушки решили вернуться домой. Они поднялись на Ходынку и оказались между двумя массами людей — одна поднималась из оврага, а другая шла из Москвы. Надю оторвало от Фенички, закрутило и сжало с неимоверной силой.
Масса людей со своими характерами, походкой, лицом, темпераментом, возрастом, наконец, превратилась в Живое Безголовое Чудовище, клеточкой которого стал каждый человек…
Человеческие течения увлекали Надю за собой. Она бежала в плотно сомкнутом ряду, мелко семеня, чтобы не упасть — падение означало смерть. Тысячи шаркающих ног поднимали над Ходынкой тучу мелкой пыли, которая мешала дышать.
Через некоторое время толпа выбросила уже почти ничего не понимающую Надю к горе трупов и еще живых людей. Обойти ее было невозможно, и девушка поползла по головам и спинам, а руки умирающих хватали ее за одежду, волосы. Из последних сил, полуголая, девушка забралась под балаган и потеряла сознание.
А Феничку задавили в узком проходе между буфетами.
Глава восьмая
В театре Федор рассказывал Хомяковым о бесхребетном императоре с бегающими глазами, который слушается всех, и особенно своего родственника, московского генерал-губернатора.
В конце вечера стало известно, что обер-полицмейстер просил у генерал-губернатора солдат, чтобы окружить Ходынское поле, но тот выделил лишь взвод казаков — остальные войска были задействованы в парадах и смотрах. Утром он выделил еще три нестроевых роты под командованием Николая Олексина, одного из братьев Наденьки, и запретил беспокоить императора.
Чего нет в утвержденном государем императором расписании коронационных торжеств, того нет вообще. Не существует…
Немирович-Данченко долго не мог поверить слухам о дикой давке на Ходынке, но вскоре увидел все собственными глазами.
Трупы к этому времени были убраны, играл оркестр, в балаганах выступали клоуны, а помятые люди с отсутствующими лицами сидели на траве и молчали. Журналист заглянул в овраг позади поля и обомлел — он был полон раздавленных людей с синими лицами.
Знакомый клоун шепнул журналисту, что под балаганом лежит тело женщины, судя по белью, знатной. Вскоре Немирович-Данченко и Николай Олексин извлекли из-под балагана бесчувственную, чуть живую Наденьку.
Глава девятая
Доставив Наденьку в больницу, Немирович-Данченко сообщил о трагедии Хомяковым. Все последующие дни Варвара провела у постели сестры. Между тем журналист с Иваном Каляевым разыскивали тело Фенички. Вид сотен трупов сильно повлиял на Ивана — он ходил вдоль рядов с гробами и твердил: «Запомню. Уж это я запомню…».
Физических повреждений у Наденьки не нашли, но ее нервная система сильно пострадала. Девушка не могла избавиться от воспоминаний о Ходынке.
Все органы чувств предали ее, не подчинялись ей более и всячески напоминали ей, их хозяйке, о своих оскорбленных ощущениях.
Девушка научилась спасаться в воспоминаниях о своем детстве. С окружающими она не разговаривала и почти не спала — боялась, что ей присниться Ходынка. Она сознавала, что Фенички больше нет, но у нее еще не было сил на терзания совести. Надя надолго погрузилась в состояние беспредельного ужаса.
А торжества по случаю коронации шли своим ходом, и вся Европа изумлялась «свинцовому безразличию» русского императора.
Глава десятая
Через несколько дней к Хомяковым явилась Грапа и попросила нанять ее сиделкой. Скрепя сердце, Хомяков согласился, и Грапа поселилась в больнице, сменив Варвару.
Иван Каляев считал, что в Ходынской трагедии виноват московский генерал-губернатор.
Презумпция невиновности для общенациональных трагедий существовать не должна.
Присутствие Грапы принесло Наденьке ощущение надежности и покоя. Девушка смогла уснуть. Она все больше погружалась в детские воспоминания и копила силы, чтобы пережить случившееся.
Глава одиннадцатая
Феничку похоронили. На отпевании Хомяков заметил, как изменился Иван Каляев — «в юноше уже образовалось нечто новое, что так просто зарубцеваться не могло». Хомяков решил серьезно с ним поговорить, чтобы уберечь от ошибок.
После похорон к Хомяковым явился Федор, не подозревающий, что случилось с его младшей сестрой. Голова Федора была занята расписанием императорских развлечений, в котором не нашлось времени для посещения кладбища невинных жертв. Он так и не смог понять, как сильно пострадала Наденька.
Лечивший Надю профессор Пирогов считал, что девушка находится «в состоянии активного самоистязания» и винит себя в гибели Фенички. Чтобы придти в себя, ей надо выплакаться, но даже после этого девушка не станет прежней.
Всю глубину Надиной болезни понимал только влюбленный в нее Вологодов.
Вологодов ‹…› целыми днями пропадал в хомяковском доме, потому что отсюда ушла и сюда должна была вернуться его вторая и последняя любовь.
Глава двенадцатая
Каждый год Варвара отмечала годовщину смерти своей матери. В этом году она отменила поездку в поместье на могилы родителей, ограничилась панихидой.
Перед отъездом в Санкт-Петербург Иван Каляев явился попрощаться с Хомяковым. В петербургском университете он надеялся найти единомышленников, считающих, что надо менять форму, задавившую содержание. Хомяков понял, что опоздал с разговором — Иван повзрослел за считанные дни, и отговаривать его бесполезно.
Приехал старший брат Наденьки, мудрый толстовец, попробовал поговорить с сестренкой о душе, которая у нее так болела.
Тело — форма. Душа — содержание. И прекрасная форма может оказаться пустой, и великая душа прозябать в гнилом срубе.
Наденька не нашла утешения в разговоре со старшим братом.
Братья Олексины решили забрать сестру домой, надеясь, что в родных стенах ей станет лучше.
Глава тринадцатая
Братья ошиблись: Надя была не готова к встрече с памятью о Феничке и впала в апатию, спасаясь от мук совести, ведь горничная погибла из-за ее каприза. Она немного оживилась, узнав, что в Москву вместе с Иваном приехал Беневоленский. Надя сравнивала себя со своей сестрой, женой Беневоленского, упавшей на бомбу, чтобы спасти детей губернатора. Но Беневоленский не смог найти нужных слов и разубедить Надю, считавшую, что…
Жестокость, ложь и хищная, звериная, ненасытная жадность — вот три кита, на которых стоит мир. И стоять будет, пока сам себя не растопчет.
Девушка попросила удержать Ивана Каляева, который, в отличие от сестры-народоволки, сможет растоптать этот мир.
Расшевелить Наденьку смогла только жена брата Николая. Эта недалекая мещаночка напомнила Наденьке о влюбленном в нее мужчине. Девушка встретилась с Вологодовым, который немедля предложил ей руку и сердце.
Глава четырнадцатая
Надя попросила у Вологодова время на размышления, а когда он, счастливый, ушел, она со вздохом сказала: «Форму он любит… Значит, меня нет». Варвара поняла, что Надя боится принести Вологодову несчастье, как принесла его Феничке.
Вологодов уговорил Варвару отвезти сестру к опальному старцу Епифанию, сосланному в Соловецкий монастырь.
Этим летом Варвара впервые не поехала к сыновьям, которые жили и учились в Европе. Она отправила вместо себя мужа, а сама в сопровождении Вологодова повезла Надю в Соловецкий монастырь.
Узнав, что Хомяков едет в Европу, Беневоленский попросил взять его с собой. Он поклялся, что не является сторонником террора, а исповедует «поэтапное разрушение существующего строя».
На первом этапе — конституционная монархия, на втором — буржуазная республика. Без бомб, револьверов и террора, а, по-английски, путем парламентской борьбы.
Хомяков провез Беневоленского через границу, как представителя своей фирмы.
Из Архангельска Надю переправили на Соловецкий остров. Перед этим девушка сказала Варваре, что сохранила разум, пожертвовав своими амбициями. Теперь она мечтает лишь о хорошем муже и здоровых детях, позаимствовав эту мечту у Фенички.
Епифаний, маленький, седенький старичок, запер Надю в глухой келье наедине с иконой Пресвятой Ярославской Заступницы и Утешительницы «Утоли моя печали». Только здесь Наденька смогла заплакать.
Рыдая, она вернулась к сестре, а когда успокоилась, согласилась стать женой Вологодова.
Надя стала строгой, неулыбчивой и очень религиозной. Вологодов любил ее и всю жизнь надеялся, что Наденькина душа воскреснет, но чуда не произошло.
Бомба есть бомба, даже тогда, когда ее накрывают собственным телом.
Хомяков подружился с Беневоленским, и вскоре его особняк начали посещать таинственные гости. Варвара перестала доверять мужу и вскоре с ним рассталась, а сыновья приняли ее сторону. Оставшись один, Хомяков перебрался в Швейцарию, где застрелился.
Григорий Олексин подал в отставку, уехал воевать в Южную Африку и погиб в бою.
«Дело о трагических последствиях вследствие недостаточного соблюдения порядка при раздаче подарков на Ходынском поле» было спущено на тормозах и списано в архив.
Персоны первого и второго классов Табели о рангах никогда не были, да и не могли быть повинными в чем бы то ни было.
Иван Каляев стал боевиком и убил виновника Ходынской трагедии, московского генерал-губернатора. Его арестовали на месте убийства и через несколько месяцев повесили.
В день его казни дочке Наденьки, Калерии Вологодовой, исполнилось пять лет…
Краткое содержание романа Васильева «Утоли моя печали…»
- Если описание торжественной коронации императора передано словами официальной прессы, то события ходынской трагедии даны че-рез художественное изображение, частично через восприятие главной героини. Почему Васильев из-бирает именно такой путь представления в романе одного из главных исторических событий конца XIX века?
- Почему события, которые произошли в тече-ние 15-20 минут, описаны автором столь подроб-но, что воспринимаются читателем как длящиеся бесконечно? Какие средства использует писатель, чтобы добиться такого эффекта восприятия вре-мени?
- Как автор изображает толпу? Какие чувства испытывает Надя, захваченная движением толпы? Какие вы видите в этом тексте особенности психо-логии толпы?
- Какие символы мы встречаем в описании ходынской трагедии, в чем, по-вашему, их исто-рический и художественный смысл?
Через художественное изображение трагедии и через призму восприятия ее глазами главной героини автору удалось передать то, что невозможно отразить в официальных документах, какими бы подробными они ни были. В этом описа-нии отражена психология никем не уп-равляемой толпы, жаждущей даровых по-дарков в честь торжества. На смену при-ходит инстинкт самосохранения. Картина передана динамично, полна трагизма, в ней показано, как перестает существовать личная воля и как она переходит в волю толпы, подчиняющей себе каждого, кто попал в водоворот ее хаотического движе-ния. И, что еще важно, в этой картине, нарисованной глазами героини и волную-щегося за нее автора, отчетливо видно полное бездействие властей, не преду-смотревших такого развития событий и не принявших меры по защите людей в слу-чае каких-либо беспорядков. Равнодушие к тому, как пройдет народное гуляние, резко контрастирует с высоким пафосом церковной коронации монарха и его тор-жественным обетом.
Эффект длительности времени достига-ется за счет многочисленных деталей, обеспечивающих подробность в описании движения толпы. Вот испугавшись ее на-пора, врассыпную бросились полицей-ские, спасая свои жизни и дав команду буфетчикам выдавать подарки. Вот подар-ки бросают в толпу, которая продолжает двигаться вперед и наседать. Движение Нади и Фенички, описываемое автором, показывает судьбу отдельной личности, находящейся в толпе, целиком зависимой от нее, зажатой ей и не имеющей возмож-ности выбраться. Страшную метафору ис-пользует автор — бегущая толпа в вос-приятии Нади оказывается даже не стадом, а единым зверем, косматым и беспощад-ным, растерявшим облик человеческий.
И вспоминается по контрасту торжествен-ное: «…по образу и подобию Божьему…» «Не было ни образа, ни подобия, уже за-чалось иное создание по иному образу и по иному подобию». Размышления также со-здают замедление в восприятии времени.
Автор с ужасом наблюдает движение толпы. Она воспринимается им как Жи-вое Безголовое Чудовище, клеточкой ко-торого стал каждый человек. Толпа охва-чена единой волей самоуничтожения. Мыслящее начало полностью отступило и подчинилось движению, остановка же оз-начала чью-то мучительную смерть. При-шедшая на Ходынское поле журналистка Надя, оказавшись втянутой в круговорот движения толпы, бежала вместе со всеми, надеясь на спасение. Она пришла в дикое отчаяние, увидев мертвую женщину. Ощу-щение ужаса и приближающейся смерти охватило ее. Страх был столь огромен, что она не чувствовала боли. Это был ужас сна детства, внезапного падения в пропасть. И вместе с тем инстинкт самосохранения присутствовал. Она ползла по телам уми-рающих людей, пока не втиснулась в уз-кую щель под полом балагана, где на нее обрушилась кромешная тьма.
Психология толпы весьма специфична. Даже чувствуя опасность, она не может образумиться и мчится в ту сторону, где буфетчики метали в ее сторону подарки. Усиливалось желание ухватить «завет-ный царский дар». Невольно вспоминает-ся рассуждение о толпе Беневоленского, увидевшего в ней почву для роста жесто-кости, агрессивности, склонности к наси-лию и кровопролитию. Материал с сайта
Наиболее яркие символы, характери-зующие толпу во время ходынской траге-дии — косматый Зверь и Живое Безго-ловое Чудовище. Символический смысл приобретают качели, балаганы и эстрады, приготовленные для массового народного гуляния, но ставшие местом смерти мно-гих людей, пришедших на предложенные властями развлечения. В художественном отношении эти символы усиливают впе-чатление нарисованной картины народно-го бедствия, их исторический смысл со-стоит в предупреждении властям и наро-дам о той опасности, которая может возникнуть в движении толпы, одержи-мой чем угодно: радостью, желанием даров, злобой, ненавистью, чувством мще-ния. Хотя Васильев рисует подлинные исторические события, основанные на ме-муарах, документах и т. д., толпа здесь выступает тоже в качестве символа обще-ственных кризисов.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском
На этой странице материал по темам:
- васильев утоли моя печали краткое содержание
- б.васильев утоли мои печали главные герои
- наиболее яркие символы, характеризующие толпу во время ходынской трагедии косматый зверь
- как автор изображает толпу в хондонской трагедии
- через чье восприятие изображена ходынская трагедия и почему?
- Почему стала возможной ходынская траге-дия? Как на этот вопрос отвечает автор?
- Прав ли Каляев, увидевший главного винов-ника трагедии в лице князя Сергея Александрови-ча, генерал-губернатора Москвы?
- В романе затрагивается проблема политиче-ского террора. Как автор относится к героям, став-шим на путь террора? Почему это произошло с Ка-ляевым?
- Какое значение имеет в романе образ Маши Олексиной?
- Как вы понимаете слова писателя, что для России точкой отсчета нового столетия стала «священная коронация царствующего монарха», а «у жителей второй русской столицы и особенно московской интеллигенции точкой отсчета стала не коронация, а ходынская трагедия»?
- Проанализируйте диалог Елисаветы Федо-ровны и Ивана Каляева. В чем его смысл? Как можно понять слова великой княгини: «Кто оценит долги наши? Люди? Бог? Будущее?»
- В чем вы видите смысл названия романа «Утоли моя печали…»?
- Почему роман «Утоли моя печали…», посвя-щенный событиям рубежа XIX-XX веков, обращен к сегодняшнему читателю?
В романе возникает спор о том, что есть соблюдение исторических традиций. Оп-равдывая намечающиеся широкие празд-нования коронации, генерал замечает: «Народ без исторических традиций пре-вращается в толпу ванек, не помнящих родства своего». Роман Трифонович Хо-мяков утверждает, что великая традиция и великая честь есть забота о подданных своих, а не парады с иллюминациями. От-сутствие подлинной заботы о народе влас-тей послужило причиной ходынской тра-гедии. Приготовленных 400 000 подарков для всего народонаселения Москвы было слишком мало, и в этом уже таилась при-чина давки. К тому же не были приняты меры для обеспечения безопасности лю-дей. Великолепие, пышность «священной коронации» — вот главная забота импера-торского двора.
В какой-то мере прав. Сергей Александ-рович, как генерал-губернатор, ответ-ствен за порядок в городе и безопасность граждан, особенно в период проведения массовых мероприятий. Ответствен он и за нежелание нарушить традицию и пред-ложить императору приостановить коро-национные торжества. Неправ Каляев в том, что он возлагает вину только на вели-кого князя. Виновна система, основанная на равнодушии властей к народу и его судьбам.
Автор сочувствует людям, ставшим на путь террора, как личностям, с симпатией говорит об их человеческих качествах. Не случайно Машеньку и Ивана он ставит в ситуацию сложнейшего выбора, когда вместе с объектом запланированного тер-рористического акта оказываются дети. Одна пожертвовала собственной жизнью, другой на время отменил исполнение за-думанного. Иван Каляев не был прирож-денным преступником. На путь убийства градоначальника он встал от отчаяния: государство не наказало виновных в тра-гедии, наоборот, прикрыло их вину. Не найдя другого способа, Каляев посвящает свою жизнь мщению за горы убитых лю-дей и тысячи истерзанных сердец. И в этом заключено предупреждение общест-ву: зло, равнодушие порождают ответное зло. В романе отвергается идея политиче-ского террора, как и массовых револю-ций.
Внесюжетный персонаж — Машенька Олексина, одна из первых революционерок-террористок, — имеет существенное значение в романе. Ее образом показыва-ется несостоятельность терроризма как способа борьбы за свободу. Она уже приве-ла в действие бомбу, предназначенную для уфимского губернатора, но, увидев, что он сидит в санях вместе с детьми, при-крыла ее собственным телом и погибла са-ма от взрыва.
Официальные оценки событий конца XIX века разошлись с мнением москов-ской интеллигенции. Ходынская траге-дия, несомненно, наложила огромный от-печаток на дальнейший ход истории, на-чав длинную череду катастроф XX века: войны, революции, локальные неисчезаю-щие конфликты, природные катастрофы. В уста Наденьки, тяжело пережившей гибель людей на Ходынском поле, автор вкладывает пророческие слова: «Ходынский колокол был колоколом по России».
Великая княгиня Елисавета Федоров-на, впоследствии канонизированная Рус-ской православной церковью за великому-ченический подвиг, пришла к Каляеву, чтобы позаботиться о спасении его души. Между ними происходит диалог о долге. Каляев осознает, что причинил ей горе, но утверждает, что выполнил долг. Он готов принять смертную казнь, помилование для него неприемлемо — его и власть раз-деляет ходынская трагедия. Вопрос Ели-саветы Федоровны содержит сомнения в праве Каляева на исполнение такого дол-га. Кто может наделить человека правом судить других и распоряжаться чужой жизнью? Принося в дар иконку Божьей Матери «Утоли моя печали» и обещая мо-литься за него, она призывает к смирению души, к очищению себя и своей совести перед Богом, а также надеется на душев-ное успокоение, которое принесет ему эта чудотворная икона.
Главная героиня романа Наденька Олексина, потрясенная трагедией на Хо-дынском поле и ощущая свою вину за ги-бель Фенички, исповедуется перед иконой Божьей Матери «Утоли моя печали», из-вестной своей помощью людям во дни массовых бедствий. Исповедь приносит героине облегчение, смирение и в даль-нейшем благочестивую семейную жизнь с Викентием Корнелиевичем Вологодовым. Материал с сайта
В романе не только даются картины хо-дынской давки, но и содержатся глубокие размышления о русской интеллигенции, о дальнейшей судьбе России. Заглавие ро-мана, в основу которого положено назва-ние чудотворной иконы, имеет символи-ческий смысл. Автор ищет утоления печа-ли нашей многострадальной отчизны, ее многострадального народа.
Сегодняшняя эпоха для России, особен-но годы создания романа, — эпоха кри-зисная. Изменился общественный строй, подверглись деформации нравственные и культурные ценности, возникают и продолжаются вооруженные конфликты. Именно в эти годы, как полагает Борис Васильев, важен трезвый исторический анализ прошлого, особенно просчетов, до-пущенных властью, чтобы в будущем из-бежать противостояния народа и власти, произвола и беззакония, ведущих к кро-вопролитиям. В этом смысле роман «Уто-ли моя печали…» можно рассматривать как предупреждение.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском
