Кто написал балладу водолаз. Баллада шиллера водолаз

Бал­ла­да – это ли­ро-эпи­че­ское про­из­ве­де­ние, то есть рас­сказ, из­ло­жен­ный в по­э­ти­че­ской форме, ис­то­ри­че­ско­го, ми­фи­че­ско­го или ге­ро­и­че­ско­го ха­рак­те­ра. Сюжет бал­ла­ды обыч­но за­им­ству­ет­ся из фольк­ло­ра. Бал­ла­ды часто кла­дут­ся на му­зы­ку.

Бал­ла­ды – это ви­зит­ная кар­точ­ка Жу­ков­ско­го (рис. 1), хотя он писал много, в том числе и до­воль­но боль­шие, объ­ём­ные тек­сты. Но бал­ла­да – от­дель­ные дра­ма­ти­че­ские сти­хо­тво­ре­ния с рез­ким, кру­тым, бу­до­ра­жа­щим сю­же­том – это ос­нов­ное, чем он па­мя­тен нам сей­час.

Рис. 1. В.А. Жу­ков­ский. Ху­дож­ник О. А. Ки­прен­ский

Пуш­кин в сти­хах его так и на­зы­вал – «бал­лад­ник мой»:

Про­сти, бал­лад­ник мой,

Бе­лё­ва мир­ный жи­тель!

Да будет Феб с тобой,

Наш дав­ний по­кро­ви­тель!

Ты счаст­лив средь полей

И в хи­жине укром­ной.

Как юный со­ло­вей

В про­хла­де рощи тём­ной…

А.С. Пуш­кин (рис. 2)

Рис. 2. А.С. Пуш­кин

Жу­ков­ский стал бал­лад­ни­ком, по­то­му что был ро­ман­ти­ком.

Жанр бал­ла­ды вошёл в оби­ход в конце XVIII – нач. XIX веков у ро­ман­ти­че­ских по­этов, в первую оче­редь у нем­цев и ан­гли­чан. Жу­ков­ский пре­крас­но знал эти языки и охот­но с них пе­ре­во­дил. Таким об­ра­зом, он пе­ре­вёл боль­шое ко­ли­че­ство бал­лад.

Перевод «Одиссеи»

Ва­си­лий Жу­ков­ский был тесно свя­зан с Гер­ма­ни­ей в те­че­ние своей жизни, хотя за гра­ни­цей пер­вый раз он ока­зал­ся до­воль­но позд­но, ему было лет 40. Но немец­кий язык он знал хо­ро­шо с дет­ства. Он много пе­ре­во­дил и хо­ро­шо знал немец­кую куль­ту­ру. Этот его ин­те­рес по­сте­пен­но стал ча­стью его судь­бы.

У Жу­ков­ско­го был друг – ху­дож­ник Ев­граф Рей­терн (рис. 3).

Рис. 3. Ев­граф Рей­терн

Это был рус­ско-немец­кий ху­дож­ник, немец по про­ис­хож­де­нию, ко­то­рый жил и в Рос­сии, и в Гер­ма­нии. Он по­те­рял пра­вую руку в войне с На­по­лео­ном в Лейп­циг­ском сра­же­нии, бу­дучи в со­ста­ве рус­ской армии. После этого он стал од­но­ру­ким ху­дож­ни­ком, левой рукой он со­зда­вал кар­ти­ны.

Рей­терн – до­воль­но круп­ная фи­гу­ра в ху­до­же­ствен­ной жизни Гер­ма­нии того вре­ме­ни. Он был од­но­вре­мен­но дру­гом рус­ских ху­дож­ни­ков и по­этов и очень близ­ким дру­гом Жу­ков­ско­го.

Жу­ков­ский же­нил­ся на стар­шей до­че­ри Рей­тер­на Ели­за­ве­те Рей­терн и после этого пе­ре­ехал в Гер­ма­нию. Сла­бое здо­ро­вье его жены тре­бо­ва­ло спо­кой­ной, раз­ме­рен­ной жизни.

В Гер­ма­нии Жу­ков­ский со­вер­ша­ет свой самый гран­ди­оз­ный и самый важ­ные труд. Он пе­ре­во­дит на рус­ский язык «Одис­сею» – зна­ме­ни­тую эпи­че­скую поэму Го­ме­ра (рис. 4).

Рис. 4. Жан-Ба­тист-Огюст Ле­лу­ар «Апо­фе­оз Го­ме­ра»

Очень ин­те­рес­но, как был сде­лан этот пе­ре­вод. Дело в том, что Жу­ков­ский не знал древ­не­гре­че­ско­го языка, по­это­му «Одис­сею» он пе­ре­во­дил с немец­ко­го. Сде­лал он это с по­мо­щью под­строч­ни­ка.

Под­строч­ник – под­строч­ный, бук­валь­ный пе­ре­вод ка­ко­го-ни­будь тек­ста.

Че­ло­век, зна­ю­щий язык, берёт ка­кое-то про­из­ве­де­ние на этом языке и не де­ла­ет ху­до­же­ствен­ный пе­ре­вод, но даёт зна­че­ние каж­до­го слова на дру­гом языке.

То есть немец­кий про­фес­сор, зна­ток гре­че­ской ан­тич­но­сти, сде­лал под­строч­ник для Жу­ков­ско­го. Для каж­до­го слова «Одис­сеи» нашёл немец­кий эк­ви­ва­лент. И с этим под­строч­ни­ком Жу­ков­ский имел дело. То есть он пе­ре­вёл «Одис­сею» с древ­не­гре­че­ско­го языка на рус­ский через немец­кий язык. Эта ис­то­рия ка­жет­ся очень ин­те­рес­ной и за­ни­ма­тель­ной. Пе­ре­вод пре­кра­сен, хоть и несёт черты услов­но­сти того вре­ме­ни, дра­ма­ти­че­ских штам­пов и т. д.

В Гер­ма­нии Жу­ков­ский про­вёл по­след­ние 10 лет своей жизни, пе­ре­во­дя глав­ным об­ра­зом «Одис­сею». Скон­чал­ся он в Гер­ма­нии, но был по­гре­бён в сто­ли­це Рос­сии, в Санкт-Пе­тер­бур­ге.

«Одис­сея» – это на­след­ство Жу­ков­ско­го, ко­то­рым не стоит пре­не­бре­гать. Не стоит пу­гать­ся её боль­ших раз­ме­ров или раз­ме­ра стиха, ко­то­рым это про­из­ве­де­ние на­пи­са­но. Всё это не так слож­но, как может по­ка­зать­ся. Если вы от­кро­е­те эту книгу, по­лю­би­те этот пе­ву­чий стих, то бу­де­те на­граж­де­ны за труд чте­ния, за тер­пе­ние, ведь там по­и­стине много пре­крас­но­го.

Оригинальные и переведённые баллады Жуковского

Бал­ла­да «Кубок» – это воль­ный пе­ре­вод бал­ла­ды Шил­ле­ра (рис. 5) (немец­ко­го поэта). В ори­ги­на­ле эта бал­ла­да на­зы­ва­ет­ся «Der Taucher» (в пер. – во­до­лаз, ны­ряль­щик).

Рис. 5. Фри­дрих Шил­лер

Воль­ный пе­ре­вод – пе­ре­вод клю­че­вой ин­фор­ма­ции без учёта фор­маль­ных ком­по­нен­тов ис­ход­но­го тек­ста.

Во вре­ме­на Жу­ков­ско­го не было со­вре­мен­но­го по­ня­тия о пе­ре­во­де. Сей­час мы ждём от пе­ре­во­да точ­но­сти, со­блю­де­ния пе­ре­вод­чи­ком «буквы тек­ста», ко­то­рый он пе­ре­во­дит. Тогда всё было иначе: было важно пе­ре­дать не «букву тек­ста», а его дух.

За­ча­стую пе­ре­вод­чи­ки того вре­ме­ни что-то до­бав­ля­ли от себя, что-то со­кра­ща­ли, ме­ня­ли имена, на­зва­ния мест, чув­ство­ва­ли себя очень воль­но, очень сво­бод­но. По­это­му за­ча­стую по­э­ти­че­ские пе­ре­во­ды того вре­ме­ни – это прак­ти­че­ски ори­ги­наль­ные про­из­ве­де­ния пе­ре­вод­чи­ка. Тут нет твёр­дой грани, тя­же­ло по­нять, где за­кан­чи­ва­ет­ся Шил­лер или Валь­тер Скотт и на­чи­на­ет­ся, в дан­ном слу­чае, Жу­ков­ский.

За­ча­стую бал­ла­ды под име­нем Жу­ков­ско­го, осо­бен­но в дет­ских из­да­ни­ях (рис. 6), пуб­ли­ку­ют, не ука­зы­вая ис­точ­ни­ки.

Рис. 6. А. Кош­кин. Ил­лю­стра­ция к сбор­ни­ку бал­лад В. А. Жу­ков­ско­го

В этом есть ка­кая-то свое­об­раз­ная спра­вед­ли­вость, хотя это не очень кор­рект­но с на­уч­ной точки зре­ния. Если вы по­ло­жи­те перед собой ка­кую-ни­будь книж­ку с бал­ла­да­ми, а на об­лож­ке будет круп­ны­ми бук­ва­ми на­пи­са­но «Жу­ков­ский», про­чи­тав ее, вы не уви­ди­те раз­ли­чия между тек­ста­ми, ко­то­рые там есть. Хотя одни – ори­ги­наль­ные бал­ла­ды, ко­то­рые Жу­ков­ский сде­лал из ни­че­го, пол­но­стью со­чи­нил, а дру­гие – пе­ре­во­ды, в той или иной сте­пе­ни воль­ные. Мы можем ска­зать, что любой текст, ко­то­рый Жу­ков­ский пе­ре­во­дил, он делал своим, при­да­вал ему ка­кую-то свою осо­бен­ную сти­ли­сти­ку.

Сти­ли­сти­ка – со­во­куп­ность при­зна­ков, ха­рак­те­ри­зу­ю­щих ис­кус­ство опре­де­лён­но­го вре­ме­ни, на­прав­ле­ния или ин­ди­ви­ду­аль­ную ма­не­ру ав­то­ра.

Имен­но в пе­ре­во­дах Жу­ков­ско­го ветки и цветы за­пад­ной ро­ман­ти­че­ской по­э­зии от­лич­но при­ви­лись к древу рус­ской по­э­зии.

Пуш­кин счи­тал Жу­ков­ско­го отцом со­вре­мен­ной рус­ской по­э­зии ро­ман­ти­че­ской, де­мо­кра­ти­че­ской. За Жу­ков­ским пошли мно­гие по пути со­зда­ния бал­лад и дру­гих про­из­ве­де­ний ро­ман­ти­че­ских жан­ров.

Фридрих Шиллер

Немец­кий поэт и дра­ма­тург Фри­дрих Шил­лер, ко­то­ро­го очень лю­би­ли пе­ре­во­дить Жу­ков­ский и дру­гие рус­ские ро­ман­ти­ки, счи­та­ет­ся одним из ве­ли­чай­ших ав­то­ров и в Гер­ма­нии, и во­об­ще в Ев­ро­пе. На­при­мер, его «Ода к ра­до­сти», по­ло­жен­ная на му­зы­ку Бет­хо­ве­на (рис. 7), в из­ме­нён­ном виде – гимн Ев­ро­пей­ско­го Союза.

Рис. 7. Лю­двиг Бет­хо­вен

Одна из глав­ных, ин­те­рес­ных, круп­ных, осо­бен­но­стей жизни Шил­ле­ра – его друж­ба с немец­ким ге­ни­ем Иоган­ном Гёте (рис. 8). Их за­ча­стую пред­став­ля­ют как нераз­рыв­ную пару. Гёте и Шил­лер – вей­мар­ские ав­то­ры, вей­мар­ские ро­ман­ти­ки, они же клас­си­ки, по­то­му что они несколь­ко раз в те­че­ние своей жизни ме­ня­ли свои ху­до­же­ствен­ные вкусы.

Рис. 8. Иоганн Гёте

Может быть, Шил­ле­ру даже немно­го по­вре­ди­ла друж­ба с Гёте, по­то­му что Гёте – это немец­кий Пуш­кин, Шекс­пир, то есть немец­кий автор «номер один». Шил­лер тоже лю­би­мый, тоже по­чи­та­е­мый, но на­хо­дил­ся немно­го в тени Гёте. Он и жил недол­го, в от­ли­чие от дол­го­жи­те­ля Гёте.

Писал Шил­лер не толь­ко стихи, бал­ла­ды и ли­ри­че­ские сти­хо­тво­ре­ния, но и прозу, и фи­ло­соф­ские со­чи­не­ния, и драмы.

В Гер­ма­нии осо­бен­но лю­би­ли его драму «Раз­бой­ни­ки». Глав­ный герой этой пьесы, Карл Моор, – бла­го­род­ный раз­бой­ник. Он ста­но­вит­ся на путь пар­ти­зан­ской войны с ме­щан­ством, с ти­ра­на­ми, с вла­ды­ка­ми мира сего. Он вы­сту­па­ет как один из пер­вых бла­го­род­ных раз­бой­ни­ков, и Шил­лер вво­дит эту тему в ми­ро­вую ли­те­ра­ту­ру, в том числе в рус­скую (вспом­ни­те «Дуб­ров­ско­го»). С Шил­ле­ра и пошла мода на бла­го­род­ных раз­бой­ни­ков, по­э­ти­за­цию мя­те­жа, вос­ста­ния. Это его вклад в ми­ро­вую куль­ту­ру.

Мотивы и основы баллады «Кубок»

Бал­ла­да «Кубок» (рис. 9), как мно­гие дру­гие ав­тор­ские ли­те­ра­тур­ные бал­ла­ды, имеет ле­ген­дар­ную ос­но­ву о том, как пра­ви­тель даёт неко­му че­ло­ве­ку опас­ное за­да­ние или ино­гда сам храб­рец пы­та­ет­ся со­вер­шить по­двиг, спус­ка­ет­ся в вод­ные глу­би­ны и по­ги­ба­ет.

Рис. 9. Об­лож­ка книги 1913 года из­да­ния

Подробный анализ баллады «Кубок» В. А Жуковского

Про­ана­ли­зи­ру­ем бал­ла­ду «Кубок», про­чи­та­ем её, по­смот­рим, что в ней есть за­ни­ма­тель­но­го, кроме кра­со­ты стиха и яркой де­ко­ра­тив­но­сти, ко­то­рой она от­ли­ча­ет­ся.

На­ча­ло бал­ла­ды:

«Кто, ры­царь ли знат­ный иль лат­ник про­стой,
В ту без­дну прыг­нет с вы­ши­ны?
Бро­саю мой кубок туда зо­ло­той:
Кто сыщет во тьме глу­би­ны
Мой кубок и с ним воз­вра­тит­ся без­вред­но,
Тому он и будет на­гра­дой по­бед­ной».

Рис. 10. Ил­лю­стра­ция Л. Зу­сма­на в книге 1936 г. из­да­ния

Так царь воз­гла­сил, и с вы­со­кой скалы,
Ви­сев­шей над без­дной мор­ской,
В пу­чи­ну без­дон­ной, зи­я­ю­щей мглы
Он бро­сил свой кубок зла­той.
«Кто, сме­лый, на по­двиг опас­ный ре­шит­ся?
Кто сыщет мой кубок и с ним воз­вра­тит­ся?»

Но ры­царь и лат­ник недвиж­но стоят;
Мол­ча­нье - на вызов ответ;
В мол­ча­нье на гроз­ное море гля­дят;
За куб­ком от­важ­но­го нет.
И в тре­тий раз царь воз­гла­сил гро­мо­глас­но:
«Оты­щет­ся ль сме­лый на по­двиг опас­ный?»

Это зачин. При­чём, как во­дит­ся в фольк­лор­ных на­род­ных текстах, всё по­вто­ря­ет­ся три раза, то есть царь три­жды бро­са­ет свой вызов. Это мог бы быть вызов на бой, если бы вы­кли­кал его не царь, а ка­кой-ни­будь гроз­ный ры­царь.

Ста­но­вит­ся видна кон­струк­ция про­из­ве­де­ния. Чи­та­те­лю по­нят­но, что пред­сто­ит нечто опас­ное, гроз­ное. Никто не ре­ша­ет­ся. Толь­ко после тре­тье­го вы­зо­ва вы­хо­дит герой (рис. 11):

«И все без­от­вет­ны... вдруг паж мо­ло­дой
Сми­рен­но и дерз­ко впе­ред;
Он снял епан­чу, и снял пояс он свой;
Их молча на землю кла­дет...
И дамы и ры­ца­ри мыс­лят, без­глас­ны:
«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, пре­крас­ный?»

Рис. 11. Паж при­ни­ма­ет вызов царя

Не слу­чай­но вызов при­ни­ма­ет не ры­царь, а паж.

Паж – в сред­не­ве­ко­вой за­пад­ной Ев­ро­пе маль­чик из дво­рян­ской семьи, со­сто­яв­ший на служ­бе (в ка­че­стве лич­но­го слуги) у знат­ной особы; пер­вая сту­пень к по­свя­ще­нию в ры­ца­ри.

Для того чтобы этот паж стал ры­ца­рем, ему нужно прой­ти неко­то­рые ис­пы­та­ния, а потом будет тор­же­ствен­ное по­свя­ще­ние. По­это­му вызов царя для пажа – шанс быст­ро про­ско­чить через все эти ис­пы­та­ния. По­нят­но, что если он со­вер­шит по­двиг, то он сразу ста­нет ры­ца­рем с пре­крас­ной ре­пу­та­ци­ей, он будет не про­сто одним из мно­гих ры­ца­рей, а че­ло­ве­ком, ко­то­рый от­ли­чил­ся перед всеми: перед царём, его сви­той и осталь­ны­ми ры­ца­ря­ми.

«И он под­сту­па­ет к на­кло­ну скалы
И взор устре­мил в глу­би­ну...
Из чрева пу­чи­ны бе­жа­ли валы,
Шумя и гремя, в вы­ши­ну;
И волны спи­ра­лись и пена ки­пе­ла:
Как будто гроза, на­сту­пая, ре­ве­ла. (Рис. 12)

Рис. 12. Ил­лю­стра­ция Л. Зу­сма­на в книге 1936 г. из­да­ния

И воет, и сви­щет, и бьет, и шипит,
Как влага, ме­ша­ясь с огнем,

Ды­мя­щим­ся пена стол­бом;
Пу­чи­на бун­ту­ет, пу­чи­на кло­ко­чет...
Не море ль из моря из­верг­нуть­ся хочет?

И вдруг, успо­ко­ясь, вол­не­нье легло;
И гроз­но из пены седой
Ра­зи­ну­лось чер­ною щелью жерло;
И воды об­рат­но тол­пой
По­мча­лись во глубь ис­то­щен­но­го чрева;
И глубь за­сто­на­ла от грома и рева».

Опи­са­ние мор­ской сти­хии, ко­то­рое мы видим в этих стро­фах, ха­рак­тер­но для по­э­зии ро­ман­тиз­ма.

Ро­ман­тизм – яв­ле­ние ев­ро­пей­ской куль­ту­ры XVIII–XIX веков. Ха­рак­те­ри­зу­ет­ся утвер­жде­ни­ем са­мо­цен­но­сти ду­хов­но-твор­че­ской жизни лич­но­сти, изоб­ра­же­ни­ем силь­ных ха­рак­те­ров, оду­хо­тво­рён­ной и це­ли­тель­ной при­ро­ды.

Мор­ская сти­хия, мор­ская глу­би­на из­дав­на при­вле­ка­ла людей как образ враж­деб­ной сти­хии, ко­то­рую надо по­бо­роть. В мор­ской глу­бине про­ис­хо­дят вся­кие ужасы, живут мон­стры. По­это­му спу­стить­ся на мор­ское дно – это по­двиг по­дви­гов. В ми­фо­ло­гии это всё равно что спу­стить­ся в мир мёрт­вых, в под­зем­ное цар­ство. Тот, кто туда спу­стит­ся, со­вер­шит ве­ли­чай­ший по­двиг, и, если он под­ни­мет­ся на­верх из под­зем­но­го цар­ства или с мор­ско­го дна, это всё равно что новое рож­де­ние героя, а рож­да­ет­ся он в новом, более пре­крас­ном ка­че­стве и об­ли­ке, чем был пре­жде.

«И он, упре­дя разъ­ярен­ный при­лив,
Спа­си­те­ля-бо­га при­звал,
И дрог­ну­ли зри­те­ли, все возо­пив, -
Уж юноша в без­дне про­пал.
И без­дна та­ин­ствен­но зев свой за­кры­ла:
Его не спа­сет ни­ка­кая уж сила».

Вот на­сту­па­ет ужас­ный мо­мент – юноша бро­са­ет­ся в эту самую силу, ко­то­рая сей­час его за­тя­нет, как все ду­ма­ют, без­воз­врат­но. Об­ра­ти­те вни­ма­ние на очень су­ще­ствен­ный мо­мент – он пры­га­ет, по­мо­лив­шись перед этим. То есть он вру­ча­ет себя за­ступ­ни­че­ству небес­ных сил. Это важ­ный мо­мент для по­ни­ма­ния смыс­ла про­из­ве­де­ния.

«Над без­дной утих­ло... в ней глухо шумит...
И каж­дый, очей от­ве­сти
Не смея от без­дны, пе­чаль­но твер­дит:
«Кра­са­вец от­важ­ный, про­сти!»
Все тише и тише на дне ее воет...
И серд­це у всех ожи­да­ни­ем ноет.

«Хоть брось ты туда свой венец зо­ло­той,
Ска­зав: кто венец воз­вра­тит,
Тот с ним и пре­стол мой раз­де­лит со мной! -
Меня твой пре­стол не пре­льстит.
Того, что скры­ва­ет та без­дна немая,
Ничья здесь душа не рас­ска­жет живая.

Нема­ло судов, за­кру­жен­ных вол­ной,
Гло­та­ла ее глу­би­на:
Все мел­кой назад вы­ле­та­ли щепой
С ее непри­ступ­но­го дна...»
Но слы­шит­ся снова в пу­чине глу­бо­кой
Как будто роп­та­нье грозы неда­ле­кой».

Этот мо­мент ожи­да­ния по­ка­зы­ва­ет чи­та­те­лям раз­ни­цу между пажом и всеми осталь­ны­ми. Все люди ра­зум­ные (все эти лат­ни­ки, ры­ца­ри), при­вык­шие к опас­но­сти, в эту без­дну ни за что по­ле­зут, по­то­му что знают, что это номер смер­тель­ный. Очень важны строч­ки, ко­то­рые опи­сы­ва­ют мысли и думы ры­ца­рей и лат­ни­ков, их пря­мая речь:

«Того, что скры­ва­ет та без­дна немая,
Ничья здесь душа не рас­ска­жет живая».

Это предо­сте­ре­же­ние: не стоит лезть туда, куда не сле­ду­ет, у мира есть неко­то­рые тайны.

«И воет, и сви­щет, и бьет, и шипит,
Как влага, ме­ша­ясь с огнем,
Волна за вол­ною; и к небу летит
Ды­мя­щим­ся пена стол­бом...
И брыз­нул поток с оглу­ши­тель­ным ревом,
Из­верг­ну­тый без­дны зи­я­ю­щим зевом.

Вдруг... что-то сквозь пену седой глу­би­ны
Мельк­ну­ло живой бе­лиз­ной...
Мельк­ну­ла рука и плечо из волны...
И бо­рет­ся, спо­рит с вол­ной...
И видят – весь берег по­тряс­ся от клича –
Он левою пра­вит, а в пра­вой до­бы­ча (рис. 13).

Рис. 13. Ил­лю­стра­ция Д. Мит­ро­хи­на в книге 1913 года из­да­ния

И долго дышал он, и тяжко дышал,
И божий при­вет­ство­вал свет...
И каж­дый с ве­се­льем: «Он жив! - по­вто­рял. -
Чу­дес­нее по­дви­га нет!
Из том­но­го гроба, из про­па­сти влаж­ной
Спас душу живую кра­са­вец от­важ­ный».

Слова «из мёрт­во­го гроба» под­твер­жда­ют суж­де­ние о том, что спу­стить­ся под воду рав­но­силь­но тому, что спу­стить­ся в мир мёрт­вых.

Мы видим пре­крас­ную сцену ли­ко­ва­ния. Всё хо­ро­шо. Тут бы Жу­ков­ско­му и Шил­ле­ру за­кон­чить по­вест­во­ва­ние, по­ста­вить точку. Но тогда это не будет ничем осо­бен­ным – обыч­ный рас­сказ о храб­ром че­ло­ве­ке. Ин­те­рес­но, ярко, но про­сто. И вот здесь на­чи­на­ет­ся самое ин­те­рес­ное. Что он там видел? Как от­не­стись к уви­ден­но­му? Как даль­ше себя по­ве­дут царь, ры­ца­ри и лат­ни­ки, пло­вец и ещё один пер­со­наж, ко­то­рый вско­ре по­явит­ся?

«Он на берег вышел; он встре­чен тол­пой;
К ца­ре­вым ногам он упал;
И кубок у ног по­ло­жил зо­ло­той;
И до­че­ри царь при­ка­зал:
Дать юноше кубок с стру­ей ви­но­гра­да;
И в сла­дость была для него та на­гра­да (рис. 14).

Рис. 14. Ил­лю­стра­ция Д. Мит­ро­хи­на в книге 1913 года из­да­ния

«Да здрав­ству­ет царь! Кто живет на земле,
Тот жиз­нью зем­ной ве­се­лись!
Но страш­но в под­зем­ной та­ин­ствен­ной мгле..
И смерт­ный пред богом сми­рись:
И мыс­лью своей не желай дерз­но­вен­но
Знать тайны, им мудро от нас со­кро­вен­ной».

По­след­ние стро­ки – это до­клад юно­ши-плов­ца о своём по­дви­ге. Он его со­вер­шил, но при­зна­ёт, что было страш­но, что было плохо, что на ве­сё­лой спо­кой­ной земле жить лучше, чем ны­рять в без­дну. Он го­во­рит то же самое, что го­во­ри­ли ры­ца­ри, сто­яв­шие на бе­ре­гу: и смерт­ный пред богом сми­рись. Не стоит лезть в неиз­ве­дан­ное. Он это со­вер­шил, но хо­ро­шо ли это? Сде­лал бы он это по соб­ствен­ной воле, без воли царя?

«Стре­лою стре­мглав по­ле­тел я туда...
И вдруг мне нав­стре­чу поток;
Из тре­щи­ны камня ли­ла­ся вода;
И ви­хорь ужас­ный по­влек
Меня в глу­би­ну с непо­нят­ною силой...
И страш­но меня там кру­жи­ло и било.

Но богу мо­лит­ву тогда я при­нес,
И он мне спа­си­те­лем был:
Тор­ча­щий из мглы я уви­дел утес
И креп­ко его об­хва­тил;
Висел там и кубок на ветви ко­рал­ла:
В без­дон­ное влага его не умча­ла.

И смут­но все было внизу подо мной
В пур­пу­ро­вом су­мра­ке там;
Все спало для слуха в той без­дне глу­хой;
Но ви­де­лось страш­но очам,
Как дви­га­лись в ней без­об­раз­ные груды,
Мор­ской глу­би­ны неска­зан­ные чуды (рис. 15).

Рис. 15. Ил­лю­стра­ция Д. Мит­ро­хи­на в книге 1913 года из­да­ния

Я видел, как в чер­ной пу­чине кипят,
В гро­мад­ный сви­ва­я­ся клуб,
И млат во­дя­ной, и урод­ли­вый скат,
И ужас морей од­но­зуб;
И смер­тью гро­зил мне, зу­ба­ми свер­кая,
Мокой нена­сыт­ный, гиена мор­ская.

И был я один с неиз­беж­ной судь­бой,
От взора людей да­ле­ко;
Одни меж чу­до­вищ с лю­бя­щей душой;
Во чреве земли, глу­бо­ко
Под зву­ком живым че­ло­ве­чье­го слова,
Меж страш­ных жиль­цов под­зе­ме­лья немо­ва.

И я со­дро­гал­ся... вдруг слышу: пол­зет
Сто­но­гое гроз­но из мглы,
И хочет схва­тить, и ра­зи­нул­ся рот...
Я в ужасе прочь от скалы!..
То было спа­се­ньем: я схва­чен при­ли­вом
И вы­бро­шен вверх во­до­ме­та по­ры­вом».

По­яв­ля­ет­ся неве­ро­ят­но вы­ра­зи­тель­ная кар­тин­ка, и всё это очень зримо и пред­ста­ви­мо. Вся эта во­дя­ная си­сте­ма дей­стви­тель­но ра­бо­та­ет, как жерло вул­ка­на или ка­кой-то ги­гант­ский гей­зер: втя­ги­ва­ет воду на дно и вы­бра­сы­ва­ет её на­верх. Всё это легко пред­ста­вить, как и героя, ко­то­рый в этом жерле ту­да-сю­да пе­ре­дви­га­ет­ся, а под ним – чу­ди­ще. Это внеш­ний план – герой и мор­ские без­дны. С дру­гой сто­ро­ны, непре­рыв­но про­дол­жа­ет­ся рас­суж­де­ние о смыс­ле про­ис­хо­дя­ще­го. Юноша снова го­во­рит, что он спас­ся мо­лит­вой. Он под­чёр­ки­ва­ет оди­но­че­ство че­ло­ве­че­ской души среди хо­лод­ных бездн, он там как будто бы по­гре­бён за­жи­во.

Чу­де­сен рас­сказ по­ка­зал­ся царю:
«Мой кубок возь­ми зо­ло­той;
Но с ним я и пер­стень тебе по­да­рю,
В ко­то­ром алмаз до­ро­гой,
Когда ты на по­двиг от­ва­жишь­ся снова
И тайны все дна пе­ре­ска­жешь мор­с­ко­ва».

То слыша, ца­рев­на с вол­не­ньем в груди,
Крас­нея, царю го­во­рит:
«До­воль­но, ро­ди­тель, его по­ща­ди!
По­доб­ное кто со­вер­шит?
И если уж до́лжно быть опыту снова,
То ры­ца­ря вышли, не пажа мла­до­ва».

Царь хочет про­дол­же­ния, он хочет, чтобы паж по­вто­рил свой по­двиг, но те­перь мо­ти­вы у царя дру­гие. До этого он хотел про­сто по­за­ба­вить­ся чужим при­клю­че­ни­ем, чтобы его под­дан­ные по­ка­за­ли, на что они спо­соб­ны, про­яви­ли свою удаль. Те­перь у него ка­кая-то новая жажда по­зна­ния. Он хочет знать, что на дне мор­ском, он хочет, чтоб ему рас­ска­за­ли ещё. Это очень важ­ный мо­мент. Он хочет вы­ве­дать тайны мира, тайны мор­ской глу­би­ны.

И тут всту­па­ет его дочь, ко­то­рая вы­сту­па­ет в роли за­ступ­ни­цы, и это ре­ша­ет дело. Она толь­ко обост­ря­ет кон­фликт и даёт пажу новую при­чи­ну пры­гать вновь:

«Но царь, не вни­мая, свой кубок зла­той
В пу­чи­ну швыр­нул с вы­со­ты:
«И бу­дешь здесь ры­царь лю­би­мей­ший мой,
Когда с ним во­ро­тишь­ся, ты;
И дочь моя, ныне твоя предо мною
За­ступ­ни­ца, будет твоею женою».

В нем жиз­нью небес­ной душа за­жже­на;
От­важ­ность сверк­ну­ла в очах;
Он видит: крас­не­ет, блед­не­ет она;
Он видит: в ней жа­лость и страх...
Тогда, неопи­сан­ной ра­до­стью пол­ный,
На жизнь и по­ги­бель он ки­нул­ся в волны...»

Паж при­ни­ма­ет вызов с ра­до­стью, с удо­воль­стви­ем, по­то­му что став­ки под­ни­ма­ют­ся таким об­ра­зом, что от­сту­пать уже невоз­мож­но: он ста­нет пер­вей­шим ры­ца­рем, он ста­нет мужем пре­крас­ной де­вуш­ки, до­че­ри царя. То есть из пажей он ста­но­вит­ся по­бе­ди­те­лем, пер­вей­шим ры­ца­рем, почти ко­ро­ле­ви­чем. Это свой­ствен­но сказ­ке: герой пре­тер­пе­ва­ет ис­пы­та­ния и по­лу­ча­ет в конце на­гра­ду – цар­скую дочь. И в этом про­из­ве­де­нии может про­изой­ти нечто по­доб­ное.

«Утих­ну­ла без­дна... и снова шумит...
И пеною снова полна...
И с тре­пе­том в без­дну ца­рев­на гля­дит...
И бьет за вол­ною волна...
При­хо­дит, ухо­дит волна быст­ро­теч­но:
А юноши нет и не будет уж вечно» (рис. 16)

Рис. 16. Ил­лю­стра­ция Л. Зу­сма­на в книге 1936 г. из­да­ния

Мораль баллады «Кубок»

Мы видим тра­ге­дию, что очень ха­рак­тер­но для бал­ла­ды. Ни­ка­ко­го счаст­ли­во­го конца, на ко­то­рый на­стро­и­лись чи­та­те­ли. Это де­ла­ет­ся для того, чтобы пре­под­не­сти нам в ху­до­же­ствен­ной форме мо­раль. Это мо­раль о том, что надо быть осто­рож­нее с миром и его тай­на­ми, не бро­сать­ся туда без­огляд­но. Воз­мож­но, у мира, у ма­те­ри-при­ро­ды, у бога есть неко­то­рые тайны, сек­ре­ты, в ко­то­рые лучше не втор­гать­ся. По­нят­но, что для нас, детей на­уч­но-тех­ни­че­ско­го про­грес­са, это зву­чит ре­ак­ци­он­но. Де­скать, Жу­ков­ский пы­та­ет­ся огра­ни­чить нашу лю­бо­зна­тель­ность и ин­те­рес к миру. Об этом су­дить можно по-раз­но­му. При­пом­ним миф о ящике Пан­до­ры – ящике, в ко­то­рый были спря­та­ны несча­стья, стра­хи, бо­лез­ни (рис. 17).

Рис. 17. Ящик Пан­до­ры

И одна лю­бо­пыт­ная жен­щи­на по имени Пан­до­ра от­кры­ла его, и все эти стра­хи на­вод­ни­ли мир. Шил­лер и Жу­ков­ский нас предо­сте­ре­га­ют от гор­ды­ни, все­вла­стия и все­знай­ства, при­зы­ва­ют к сми­ре­нию и ра­зум­ной осто­рож­но­сти.

Жу­ков­ский – ро­ман­тик, ко­то­рый на самом деле опа­сал­ся раз­ру­ши­тель­ных стра­стей и слиш­ком дерз­ких, са­мо­на­де­ян­ных пред­при­я­тий. Он был ре­ли­ги­оз­ным че­ло­ве­ком. Эта ре­ли­ги­оз­ность во мно­гом вос­пи­та­на несча­сти­я­ми его жизни, по­то­му что он пе­ре­жил несчаст­ную лю­бовь. Он боль­ше и боль­ше при­бли­жал­ся к иде­а­лам спо­кой­но­го со­зер­ца­ния те­че­ния своей жизни, к тому, чтобы спо­кой­но, тер­пе­ли­во, мудро вгля­ды­вать­ся в мир, а не под­хо­дить к нему с от­мыч­кой.

Вопросы к конспектам

Дайте опре­де­ле­ние по­ня­тию бал­ла­да.

На­зо­ви­те глав­ных ге­ро­ев бал­ла­ды «Кубок». Ка­ки­ми ос­нов­ны­ми чер­та­ми ха­рак­те­ра они об­ла­да­ют?

Ка­ко­ва ос­нов­ная мо­раль бал­ла­ды В.А. Жу­ков­ско­го «Кубок»?

Пушкин в стихах его так и называл - «балладник мой» :

Прости, балладник мой,

Белёва мирный житель!

Да будет Феб с тобой,

Наш давний покровитель!

Ты счастлив средь полей

И в хижине укромной.

Как юный соловей

В прохладе рощи тёмной…

А.С. Пушкин (рис. 2)

Рис. 2. А.С. Пушкин ()

Жуковский стал балладником, потому что был романтиком.

Жанр баллады вошёл в обиход в конце XVIII - нач. XIX веков у романтических поэтов, в первую очередь у немцев и англичан. Жуковский прекрасно знал эти языки и охотно с них переводил. Таким образом, он перевёл большое количество баллад.

Василий Жуковский был тесно связан с Германией в течение своей жизни, хотя за границей первый раз он оказался довольно поздно, ему было лет 40. Но немецкий язык он знал хорошо с детства. Он много переводил и хорошо знал немецкую культуру. Этот его интерес постепенно стал частью его судьбы.

У Жуковского был друг - художник Евграф Рейтерн (рис. 3).

Рис. 3. Евграф Рейтерн ()

Это был русско-немецкий художник, немец по происхождению, который жил и в России, и в Германии. Он потерял правую руку в войне с Наполеоном в Лейпцигском сражении, будучи в составе русской армии. После этого он стал одноруким художником, левой рукой он создавал картины.

Рейтерн - довольно крупная фигура в художественной жизни Германии того времени. Он был одновременно другом русских художников и поэтов и очень близким другом Жуковского.

Жуковский женился на старшей дочери Рейтерна Елизавете Рейтерн и после этого переехал в Германию. Слабое здоровье его жены требовало спокойной, размеренной жизни.

В Германии Жуковский совершает свой самый грандиозный и самый важные труд. Он переводит на русский язык «Одиссею» - знаменитую эпическую поэму Гомера (рис. 4).

Рис. 4. Жан-Батист-Огюст Лелуар «Апофеоз Гомера»

Очень интересно, как был сделан этот перевод. Дело в том, что Жуковский не знал древнегреческого языка, поэтому «Одиссею» он переводил с немецкого. Сделал он это с помощью подстрочника.

Подстрочник - подстрочный, буквальный перевод какого-нибудь текста.

Человек, знающий язык, берёт какое-то произведение на этом языке и не делает художественный перевод, но даёт значение каждого слова на другом языке.

То есть немецкий профессор, знаток греческой античности, сделал подстрочник для Жуковского. Для каждого слова «Одиссеи» нашёл немецкий эквивалент. И с этим подстрочником Жуковский имел дело. То есть он перевёл «Одиссею» с древнегреческого языка на русский через немецкий язык. Эта история кажется очень интересной и занимательной. Перевод прекрасен, хоть и несёт черты условности того времени, драматических штампов и т. д.

В Германии Жуковский провёл последние 10 лет своей жизни, переводя главным образом «Одиссею». Скончался он в Германии, но был погребён в столице России, в Санкт-Петербурге.

«Одиссея» - это наследство Жуковского, которым не стоит пренебрегать. Не стоит пугаться её больших размеров или размера стиха, которым это произведение написано. Всё это не так сложно, как может показаться. Если вы откроете эту книгу, полюбите этот певучий стих, то будете награждены за труд чтения, за терпение, ведь там поистине много прекрасного.

Баллада «Кубок» - это вольный перевод баллады Шиллера (рис. 5) (немецкого поэта). В оригинале эта баллада называется «Der Taucher» (в пер. - водолаз, ныряльщик ).

Рис. 5. Фридрих Шиллер ()

Вольный перевод - перевод ключевой информации без учёта формальных компонентов исходного текста.

Во времена Жуковского не было современного понятия о переводе. Сейчас мы ждём от перевода точности, соблюдения переводчиком «буквы текста», который он переводит. Тогда всё было иначе: было важно передать не «букву текста», а его дух.

Зачастую переводчики того времени что-то добавляли от себя, что-то сокращали, меняли имена, названия мест, чувствовали себя очень вольно, очень свободно. Поэтому зачастую поэтические переводы того времени - это практически оригинальные произведения переводчика. Тут нет твёрдой грани, тяжело понять, где заканчивается Шиллер или Вальтер Скотт и начинается, в данном случае, Жуковский.

Зачастую баллады под именем Жуковского, особенно в детских изданиях (рис. 6), публикуют, не указывая источники.

Рис. 6. А. Кошкин. Иллюстрация к сборнику баллад В. А. Жуковского ()

В этом есть какая-то своеобразная справедливость, хотя это не очень корректно с научной точки зрения. Если вы положите перед собой какую-нибудь книжку с балладами, а на обложке будет крупными буквами написано «Жуковский», прочитав ее, вы не увидите различия между текстами, которые там есть. Хотя одни - оригинальные баллады, которые Жуковский сделал из ничего, полностью сочинил, а другие - переводы, в той или иной степени вольные. Мы можем сказать, что любой текст, который Жуковский переводил, он делал своим, придавал ему какую-то свою особенную стилистику.

Стилистика - совокупность признаков, характеризующих искусство определённого времени, направления или индивидуальную манеру автора.

Именно в переводах Жуковского ветки и цветы западной романтической поэзии отлично привились к древу русской поэзии.

Пушкин считал Жуковского отцом современной русской поэзии романтической, демократической. За Жуковским пошли многие по пути создания баллад и других произведений романтических жанров.

Немецкий поэт и драматург Фридрих Шиллер, которого очень любили переводить Жуковский и другие русские романтики, считается одним из величайших авторов и в Германии, и вообще в Европе. Например, его «Ода к радости», положенная на музыку Бетховена (рис. 7), в изменённом виде - гимн Европейского Союза.

Рис. 7. Людвиг Бетховен ()

Одна из главных, интересных, крупных, особенностей жизни Шиллера - его дружба с немецким гением Иоганном Гёте (рис. 8). Их зачастую представляют как неразрывную пару. Гёте и Шиллер - веймарские авторы, веймарские романтики, они же классики, потому что они несколько раз в течение своей жизни меняли свои художественные вкусы.

Рис. 8. Иоганн Гёте ()

Может быть, Шиллеру даже немного повредила дружба с Гёте, потому что Гёте - это немецкий Пушкин, Шекспир, то есть немецкий автор «номер один». Шиллер тоже любимый, тоже почитаемый, но находился немного в тени Гёте. Он и жил недолго, в отличие от долгожителя Гёте.

Писал Шиллер не только стихи, баллады и лирические стихотворения, но и прозу, и философские сочинения, и драмы.

В Германии особенно любили его драму «Разбойники». Главный герой этой пьесы, Карл Моор, - благородный разбойник. Он становится на путь партизанской войны с мещанством, с тиранами, с владыками мира сего. Он выступает как один из первых благородных разбойников, и Шиллер вводит эту тему в мировую литературу, в том числе в русскую (вспомните «Дубровского»). С Шиллера и пошла мода на благородных разбойников, поэтизацию мятежа, восстания. Это его вклад в мировую культуру.

Баллада «Кубок» (рис. 9), как многие другие авторские литературные баллады, имеет легендарную основу о том, как правитель даёт некому человеку опасное задание или иногда сам храбрец пытается совершить подвиг, спускается в водные глубины и погибает.

Рис. 9. Обложка книги 1913 года издания ()

Проанализируем балладу «Кубок», прочитаем её, посмотрим, что в ней есть занимательного, кроме красоты стиха и яркой декоративности, которой она отличается.

Начало баллады:

«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,
В ту бездну прыгнет с вышины?
Бросаю мой кубок туда золотой:
Кто сыщет во тьме глубины
Мой кубок и с ним возвратится безвредно,
Тому он и будет наградой победной».

Рис. 10. Иллюстрация Л. Зусмана в книге 1936 г. издания ()

Так царь возгласил, и с высокой скалы,
Висевшей над бездной морской,
В пучину бездонной, зияющей мглы
Он бросил свой кубок златой.
«Кто, смелый, на подвиг опасный решится?
Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»

Но рыцарь и латник недвижно стоят;
Молчанье — на вызов ответ;
В молчанье на грозное море глядят;
За кубком отважного нет.
И в третий раз царь возгласил громогласно:
«Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»

Это зачин. Причём, как водится в фольклорных народных текстах, всё повторяется три раза, то есть царь трижды бросает свой вызов. Это мог бы быть вызов на бой, если бы выкликал его не царь, а какой-нибудь грозный рыцарь.

Становится видна конструкция произведения. Читателю понятно, что предстоит нечто опасное, грозное. Никто не решается. Только после третьего вызова выходит герой (рис. 11):

«И все безответны... вдруг паж молодой
Смиренно и дерзко вперед;
Он снял епанчу, и снял пояс он свой;
Их молча на землю кладет...
И дамы и рыцари мыслят, безгласны:
«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»

Рис. 11. Паж принимает вызов царя ()

Не случайно вызов принимает не рыцарь, а паж.

Паж - в средневековой западной Европе мальчик из дворянской семьи, состоявший на службе (в качестве личного слуги) у знатной особы; первая ступень к посвящению в рыцари.

Для того чтобы этот паж стал рыцарем, ему нужно пройти некоторые испытания, а потом будет торжественное посвящение. Поэтому вызов царя для пажа - шанс быстро проскочить через все эти испытания. Понятно, что если он совершит подвиг, то он сразу станет рыцарем с прекрасной репутацией, он будет не просто одним из многих рыцарей, а человеком, который отличился перед всеми: перед царём, его свитой и остальными рыцарями.

«И он подступает к наклону скалы
И взор устремил в глубину...
Из чрева пучины бежали валы,
Шумя и гремя, в вышину;
И волны спирались и пена кипела:
Как будто гроза, наступая, ревела. (Рис. 12)

Рис. 12. Иллюстрация Л. Зусмана в книге 1936 г. издания ()

И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,
Дымящимся пена столбом;
Пучина бунтует, пучина клокочет...
Не море ль из моря извергнуться хочет?

И вдруг, успокоясь, волненье легло;
И грозно из пены седой
Разинулось черною щелью жерло;
И воды обратно толпой
Помчались во глубь истощенного чрева;
И глубь застонала от грома и рева».

Описание морской стихии, которое мы видим в этих строфах, характерно для поэзии романтизма.

Романтизм - явление европейской культуры XVIII - XIX веков. Характеризуется утверждением самоценности духовно-творческой жизни личности, изображением сильных характеров, одухотворённой и целительной природы.

Морская стихия, морская глубина издавна привлекала людей как образ враждебной стихии, которую надо побороть. В морской глубине происходят всякие ужасы, живут монстры. Поэтому спуститься на морское дно - это подвиг подвигов. В мифологии это всё равно что спуститься в мир мёртвых, в подземное царство. Тот, кто туда спустится, совершит величайший подвиг, и, если он поднимется наверх из подземного царства или с морского дна, это всё равно что новое рождение героя, а рождается он в новом, более прекрасном качестве и облике, чем был прежде.

«И он, упредя разъяренный прилив,
Спасителя-бога призвал,
И дрогнули зрители, все возопив, —
Уж юноша в бездне пропал.
И бездна таинственно зев свой закрыла:
Его не спасет никакая уж сила».

Вот наступает ужасный момент - юноша бросается в эту самую силу, которая сейчас его затянет, как все думают, безвозвратно. Обратите внимание на очень существенный момент - он прыгает, помолившись перед этим. То есть он вручает себя заступничеству небесных сил. Это важный момент для понимания смысла произведения.

«Над бездной утихло... в ней глухо шумит...
И каждый, очей отвести
Не смея от бездны, печально твердит:
«Красавец отважный, прости!»
Все тише и тише на дне ее воет...
И сердце у всех ожиданием ноет.

«Хоть брось ты туда свой венец золотой,
Сказав: кто венец возвратит,
Тот с ним и престол мой разделит со мной! —
Меня твой престол не прельстит.
Того, что скрывает та бездна немая,
Ничья здесь душа не расскажет живая.

Немало судов, закруженных волной,
Глотала ее глубина:
Все мелкой назад вылетали щепой
С ее неприступного дна...»
Но слышится снова в пучине глубокой
Как будто роптанье грозы недалекой».

Этот момент ожидания показывает читателям разницу между пажом и всеми остальными. Все люди разумные (все эти латники, рыцари), привыкшие к опасности, в эту бездну ни за что полезут, потому что знают, что это номер смертельный. Очень важны строчки, которые описывают мысли и думы рыцарей и латников, их прямая речь:

«Того, что скрывает та бездна немая,
Ничья здесь душа не расскажет живая».

Это предостережение: не стоит лезть туда, куда не следует, у мира есть некоторые тайны.

«И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,
Волна за волною; и к небу летит
Дымящимся пена столбом...
И брызнул поток с оглушительным ревом,
Извергнутый бездны зияющим зевом.

Вдруг... что-то сквозь пену седой глубины
Мелькнуло живой белизной...
Мелькнула рука и плечо из волны...
И борется, спорит с волной...
И видят - весь берег потрясся от клича -
Он левою правит, а в правой добыча (рис. 13).

Рис. 13. Иллюстрация Д. Митрохина в книге 1913 года издания ()

И долго дышал он, и тяжко дышал,
И божий приветствовал свет...
И каждый с весельем: «Он жив! — повторял. —
Чудеснее подвига нет!
Из томного гроба, из пропасти влажной
Спас душу живую красавец отважный».

Слова «из мёртвого гроба» подтверждают суждение о том, что спуститься под воду равносильно тому, что спуститься в мир мёртвых.

Мы видим прекрасную сцену ликования. Всё хорошо. Тут бы Жуковскому и Шиллеру закончить повествование, поставить точку. Но тогда это не будет ничем особенным - обычный рассказ о храбром человеке. Интересно, ярко, но просто. И вот здесь начинается самое интересное. Что он там видел? Как отнестись к увиденному? Как дальше себя поведут царь, рыцари и латники, пловец и ещё один персонаж, который вскоре появится?

«Он на берег вышел; он встречен толпой;
К царевым ногам он упал;
И кубок у ног положил золотой;
И дочери царь приказал:
Дать юноше кубок с струей винограда;
И в сладость была для него та награда (рис. 14).

Рис. 14. Иллюстрация Д. Митрохина в книге 1913 года издания ()

«Да здравствует царь! Кто живет на земле,
Тот жизнью земной веселись!
Но страшно в подземной таинственной мгле..
И смертный пред богом смирись:
И мыслью своей не желай дерзновенно
Знать тайны, им мудро от нас сокровенной».

Последние строки - это доклад юноши-пловца о своём подвиге. Он его совершил, но признаёт, что было страшно, что было плохо, что на весёлой спокойной земле жить лучше, чем нырять в бездну. Он говорит то же самое, что говорили рыцари, стоявшие на берегу: и смертный пред богом смирись . Не стоит лезть в неизведанное. Он это совершил, но хорошо ли это? Сделал бы он это по собственной воле, без воли царя?

«Стрелою стремглав полетел я туда...
И вдруг мне навстречу поток;
Из трещины камня лилася вода;
И вихорь ужасный повлек
Меня в глубину с непонятною силой...
И страшно меня там кружило и било.

Но богу молитву тогда я принес,
И он мне спасителем был:
Торчащий из мглы я увидел утес
И крепко его обхватил;
Висел там и кубок на ветви коралла:
В бездонное влага его не умчала.

И смутно все было внизу подо мной
В пурпуровом сумраке там;
Все спало для слуха в той бездне глухой;
Но виделось страшно очам,
Как двигались в ней безобразные груды,
Морской глубины несказанные чуды (рис. 15).

Рис. 15. Иллюстрация Д. Митрохина в книге 1913 года издания ()

Я видел, как в черной пучине кипят,
В громадный свиваяся клуб,
И млат водяной, и уродливый скат,
И ужас морей однозуб;
И смертью грозил мне, зубами сверкая,
Мокой ненасытный, гиена морская.

И был я один с неизбежной судьбой,
От взора людей далеко;
Одни меж чудовищ с любящей душой;
Во чреве земли, глубоко
Под звуком живым человечьего слова,
Меж страшных жильцов подземелья немова.

И я содрогался... вдруг слышу: ползет
Стоногое грозно из мглы,
И хочет схватить, и разинулся рот...
Я в ужасе прочь от скалы!..
То было спасеньем: я схвачен приливом
И выброшен вверх водомета порывом».

Появляется невероятно выразительная картинка, и всё это очень зримо и представимо. Вся эта водяная система действительно работает, как жерло вулкана или какой-то гигантский гейзер: втягивает воду на дно и выбрасывает её наверх. Всё это легко представить, как и героя, который в этом жерле туда-сюда передвигается, а под ним - чудище. Это внешний план - герой и морские бездны. С другой стороны, непрерывно продолжается рассуждение о смысле происходящего. Юноша снова говорит, что он спасся молитвой. Он подчёркивает одиночество человеческой души среди холодных бездн, он там как будто бы погребён заживо.

Чудесен рассказ показался царю:
«Мой кубок возьми золотой;
Но с ним я и перстень тебе подарю,
В котором алмаз дорогой,
Когда ты на подвиг отважишься снова
И тайны все дна перескажешь морскова».

То слыша, царевна с волненьем в груди,
Краснея, царю говорит:
«Довольно, родитель, его пощади!
Подобное кто совершит?
И если уж до́лжно быть опыту снова,
То рыцаря вышли, не пажа младова».

Царь хочет продолжения, он хочет, чтобы паж повторил свой подвиг, но теперь мотивы у царя другие. До этого он хотел просто позабавиться чужим приключением, чтобы его подданные показали, на что они способны, проявили свою удаль. Теперь у него какая-то новая жажда познания. Он хочет знать, что на дне морском, он хочет, чтоб ему рассказали ещё. Это очень важный момент. Он хочет выведать тайны мира, тайны морской глубины.

И тут вступает его дочь, которая выступает в роли заступницы, и это решает дело. Она только обостряет конфликт и даёт пажу новую причину прыгать вновь:

«Но царь, не внимая, свой кубок златой
В пучину швырнул с высоты:
«И будешь здесь рыцарь любимейший мой,
Когда с ним воротишься, ты;
И дочь моя, ныне твоя предо мною
Заступница, будет твоею женою».

В нем жизнью небесной душа зажжена;
Отважность сверкнула в очах;
Он видит: краснеет, бледнеет она;
Он видит: в ней жалость и страх...
Тогда, неописанной радостью полный,
На жизнь и погибель он кинулся в волны...»

Паж принимает вызов с радостью, с удовольствием, потому что ставки поднимаются таким образом, что отступать уже невозможно: он станет первейшим рыцарем, он станет мужем прекрасной девушки, дочери царя. То есть из пажей он становится победителем, первейшим рыцарем, почти королевичем. Это свойственно сказке: герой претерпевает испытания и получает в конце награду - царскую дочь. И в этом произведении может произойти нечто подобное.

«Утихнула бездна... и снова шумит...
И пеною снова полна...
И с трепетом в бездну царевна глядит...
И бьет за волною волна...
Приходит, уходит волна быстротечно:
А юноши нет и не будет уж вечно» (рис. 16)

Рис. 16. Иллюстрация Л. Зусмана в книге 1936 г. издания ()

Мы видим трагедию, что очень характерно для баллады. Никакого счастливого конца, на который настроились читатели. Это делается для того, чтобы преподнести нам в художественной форме мораль. Это мораль о том, что надо быть осторожнее с миром и его тайнами, не бросаться туда безоглядно. Возможно, у мира, у матери-природы, у бога есть некоторые тайны, секреты, в которые лучше не вторгаться. Понятно, что для нас, детей научно-технического прогресса, это звучит реакционно. Дескать, Жуковский пытается ограничить нашу любознательность и интерес к миру. Об этом судить можно по-разному. Припомним миф о ящике Пандоры - ящике, в который были спрятаны несчастья, страхи, болезни (рис. 17).

Рис. 17. Ящик Пандоры ()

И одна любопытная женщина по имени Пандора открыла его, и все эти страхи наводнили мир. Шиллер и Жуковский нас предостерегают от гордыни, всевластия и всезнайства, призывают к смирению и разумной осторожности.

Жуковский - романтик, который на самом деле опасался разрушительных страстей и слишком дерзких, самонадеянных предприятий. Он был религиозным человеком. Эта религиозность во многом воспитана несчастиями его жизни, потому что он пережил несчастную любовь. Он больше и больше приближался к идеалам спокойного созерцания течения своей жизни, к тому, чтобы спокойно, терпеливо, мудро вглядываться в мир, а не подходить к нему с отмычкой.

Список литературы

1. Учеб-ник-хре-сто-ма-тия для 5 клас-са под ре-дак-ци-ей Ко-ро-ви-ной В.Я. - М. «Про-све-ще-ние», 2013.
2. Ахметзянов М.Г. Учебник-хрестоматия «Литература в 5 классе в 2-х частях» - Магариф, 2005.
3. Е.А. Самойлова, Ж.И. Критарова. Литература. 5 класс. Учебник в 2-х частях. - М. Ассоциация XXI век, 2013.

1. Zhukovskiy.ouc.ru ().
2. Metod-kopilka.ru ().
3. Nsportal.ru ().

Домашнее задание

1. Дайте определение понятию баллада .
2. Назовите главных героев баллады «Кубок». Какими основными чертами характера они обладают?
3. Какова основная мораль баллады В.А. Жуковского «Кубок»?

Баллада начинается со слов коварного царя: » Бездной Жуковский называет море, которое таковым и является: оно глубокое и полно разных неожиданностей. «Бросаю свой кубок туда золотой»-, говорит царь и вместе с этим кубком бросает туда свою совесть. «Кто сыщет во тьме глубины мой кубок и с ним возвратится безвредно тому и будет наградой победной», - продолжает король, уверенный, что на престоле, как и раньше, останется он один. «Но рыцарь и латник недвижимо стоят; молчание – на вызов ответ; за кубком отважного нет», - под этими автор подразумевает, что в царстве такого бездумного короля живет разумный народ, который понимает, что в любом случае их владыка не будет делиться с ними своим троном. Но тут появляется человек, который готов на отважный поступок. Молодой паж или не понимает, что не разделит престол с королем, или жалеет короля, не хочет подводить его, позорить пред всем народом.
Далее описывается весь ужас, который творится в море: «Из чрева пучины бежали валы, шумя и гремя в вышину; и волны стирались, и пена кипела: как будто гроза наступая ревела». « как влага, мешаясь с огнем…», - так Жуковский сравнивает огонь с королем, а влагу с молодым пажем. Прыгнув в глубину, юноша как бы успокоил на время море: «Над бездной утихло, в ней глухо шумит», - говорит автор. Но на этом баллада не заканчивается и события продолжают двигаться дальше: вновь все завыло, забилось, зашипело. ИП тут – молодой паж показывается на поверхности: «И борется, спорит с волной…И видит – весь берег потрясся от клича – он левою правит, а в правой добыча». «И каждый с весельем6 «Он жив!», - повторял – Чудеснее подвига нет! Из темного гроба, из пропасти влажной спас душу живую красавец отважный», - что значит: паж спас совесть и душу короля, достав кубок из бездны. Он счастлив и падает к царевым ногам, рассказывая о своем нелегком путешествии с «несказанными чудами». Но царь беспощаден к нему и вновь бросает свой кубок в морскую пучину. Он охвачен своим желанием выиграть эту схватку у пажа. Даже, его дочь – не помеха ему. И молодой юноша вновь отправляется в бездну.
Заканчивается баллада просто, но трагически, свидетельствуя ио смерти молодого пажа: «И пеною снова полна… и бьет за волною волна… Приходит, уходит волна быстротечно, а юноши нет и не будет уж вечно».

Василий Андреевич Жуковский – один из лучших литературных личностей России. Получив хорошее образование, отлично владея иностранными языками, он рано начал писать стихи и переводить иностранных поэтов. Одним из его известных произведений является баллада «Кубок».

Баллада начинается со слов коварного царя: «Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой, в ту бездну прыгнет с вышины?» Бездной Жуковский называет море, которое таковым и является: оно глубокое и полно разных неожиданностей. «Бросаю свой кубок туда золотой», говорит царь и вместе с этим кубком бросает туда свою совесть. «Кто сыщет во тьме глубины мой кубок и с ним возвратится безвредно тому и будет наградой победной», - продолжает король, уверенный, что на престоле, как и раньше, останется он один. «Но рыцарь и латник недвижимо стоят; молчание – на вызов ответ; в молчанье на грозное море глядят; за кубком отважного нет», - под этими автор подразумевает, что в царстве такого бездумного короля живет разумный народ, который понимает, что в любом случае их владыка не будет делиться с ними своим троном. Но тут появляется человек, который готов на отважный поступок. Молодой паж или не понимает, что не разделит престол с королем, или жалеет короля, не хочет подводить его, позорить пред всем народом.

Далее описывается весь ужас, который творится в море: «Из чрева пучины бежали валы, шумя и гремя в вышину; и волны стирались, и пена кипела: как будто гроза наступая ревела». « как влага, мешаясь с огнем», - так Жуковский сравнивает огонь с королем, а влагу с молодым пажем. Прыгнув в глубину, юноша как бы успокоил на время море: «Над бездной утихло, в ней глухо шумит», - говорит автор. Но на этом баллада не заканчивается и события продолжают двигаться дальше: вновь все завыло, забилось, зашипело. ИП тут – молодой паж показывается на поверхности: «Мелькнула рука и плечо из волны. И борется, спорит с волной… И видит – весь берег потрясся от клича – он левою правит, а в правой добыча». «И каждый с весельем6 «Он жив!», - повторял – Чудеснее подвига нет! Из темного гроба, из пропасти влажной спас душу живую красавец отважный», - что значит: паж спас совесть и душу короля, достав кубок из бездны. Он счастлив и падает к царевым ногам, рассказывая о своем нелегком путешествии с «несказанными чудами». Но царь беспощаден к нему и вновь бросает свой кубок в морскую пучину. Он охвачен своим желанием выиграть эту схватку у пажа. Даже, его дочь – не помеха ему. И молодой юноша вновь отправляется в бездну.

Заканчивается баллада просто, но трагически, свидетельствуя ио смерти молодого пажа: «Утихнула бездна… и снова шумит… И пеною снова полна… и с трепетом в бездну царевна глядит… и бьет за волною волна… Приходит, уходит волна быстротечно, а юноши нет и не будет уж вечно».

Романтический герой совершает поступки не ради денег или славы, не ради любви, а ради самоутверждения, ради возможности вырваться из обыденности. Зная, что обречен герой баллады Жуковского бросается в пучину вновь, потому что велико его желание сразиться с судьбо2й и вырваться из оков мира.

Анализ баллады Жуковского «Кубок»

Рассуждая о творчестве Жуковского, многие вспомнят его баллады «Светлана» и «Людмила», его лирические стихотворения, но несправедливо не упомянут весьма интересную, отличающуюся от других, балладу «Кубок».

Эта баллада является вольным переводом произведения «Водолаз» Шиллера. Главным его героем является молодой паж, которого автор не одаряет именем. Когда царь бросает вызов выдавшим виды ратникам и войнам броситься в пучину вод, чтобы достать оттуда золотой кубок, никто из них не отвечает на призыв: все дорожат своим здоровьем и жизнью. Лишь молодой паж, только по ему самому ведомым причинам, бросается в воду, до последнего сражается с сильными волнами, но в итоге исчезает.

Становится ясно, что молодой человек погиб. Но спустя какое-то время фигура пажа появляется среди вод с зажатым в руке кубком царя. Толпа ликует. Но царь провоцирует пажа на новую попытку погружения в воды обещанием подарить перстень с алмазом с собственной руки и отдать в жены собственную дочь в случае счастливого возвращения пажа.

Паж вновь бросается в воду. Но на этот раз судьба не пожалела пажа: он утонул.

Баллада полна иносказаний. Царь, бросая в бездну свой кубок, бросает туда свою совесть. Сцена молчания ратников говорит о том, что в царстве, которым управляет неразумный царь, живет разумный народ. Люди понимают, что такой правитель, жадный и самолюбивый, не заботящийся о своих подданных, не может проститься с частью того, чем владеет.

Появление пажа - как гром среди ясного неба. Он другой, он абсолютная противоположность царя. Недаром автор сравнивает его с огнем, а правителя с влагой: огонь горяч и манит к себе, он ярок и красив, но влага одним лишь приближением своим может затушить, «убить» этот огонь.

Именно поэтому царь и бросает кубок в море во второй раз. Его самолюбие не может позволить, чтобы в данной ситуации победителем был не он, чтобы кто-то был лучше его, больше привлекал внимание.

Читателю не понятно, что именно побудило его кинуться в воду: тайная страсть к дочери царя, желание быть богатым и знаменитым или же попытка доказать самому себе, на что он способен, так называемый юношеский максимализм.

Смысл баллады заключается в том, что не стоит испытывать свою судьбу, на сколько бы благосклонной она не была раньше. В любых поступках должен присутствовать здравый смысл.

вся

КУБОК - стихотворение Жуковский В. А.

«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,
В ту бездну прыгнет с вышины?

Кто сыщет во тьме глубины




Он бросил свой кубок златой.



Молчанье - на вызов ответ;
В молчанье на грозное море глядят;
За кубком отважного нет.



Смиренно и дерзко вперед;

Их молча на землю кладет…



И взор устремил в глубину…
Из чрева пучины бежали валы,
Шумя и гремя, в вышину;


И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,

Дымящимся пена столбом;



И грозно из пены седой

И воды обратно толпой



Спасителя-бога призвал,

Уж юноша в бездне пропал.



И каждый, очей отвести

«Красавец отважный, прости!»



Сказав: кто венец возвратит,




Глотала ее глубина:

С ее неприступного дна…»


И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,

Дымящимся пена столбом…



Мелькнуло живой белизной…
Мелькнула рука и плечо из волны…
И борется, спорит с волной…



И божий приветствовал свет…

Чудеснее подвига нет!



К царевым ногам он упал;

И дочери царь приказал:



Тот жизнью земной веселись!
Но страшно в подземной таинственной мгле…



И вдруг мне навстречу поток;
Из трещины камня лилася вода;
И вихорь ужасный повлек



И он мне спасителем был:

И крепко его обхватил;



В пурпуровом сумраке там;

Но виделось страшно очам,



В громадный свиваяся клуб,

И ужас морей однозуб;



От взора людей далеко;

Во чреве земли, глубоко



Стоногое грозно из мглы,

Я в ужасе прочь от скалы.



«Мой кубок возьми золотой;

В котором алмаз дорогой,



Краснея, царю говорит:

Подобное кто совершит?



В пучину швырнул с высоты:

Когда с ним воротишься, ты;



Отважность сверкнула в очах;

Он видит: в ней жалость и страх…


Утихнула бездна… и снова шумит…
И пеною снова полна…
И с трепетом в бездну царевна глядит…
И бьет за волною волна…

1

1 Начато в 1825 (?) г. закончено в марте (?) 1831 г. Напечатано впервые в «Балладах и повестях В. А. Жуковского», в двух частях. СПб. 1831; одновременно - в «Балладах и повестях В. А. Жуковского», СПб. 1831 (в одном томе). Перевод баллады Шиллера «Der Taucher» («Водолаз»). Шиллер построил сюжет на основе средневековых немецких легенд. Легенда XII века, на которую, вероятнее всего, опирался Шиллер, лишена романтических мотивов: причиной гибели пловца была якобы его жадность.
Жуковский вносит в балладу существенные изменения, У Шиллера проводится мысль о том, что боги, милостивые к людям, таят от них именно те ужасные тайны природы, знание которых невыносимо для смертного (см. «Кассандру»). Жуковский, в соответствии со своей концепцией «невыразимого» в природе (см. стихотворение «Невыразимое»), перестраивает идею баллады: человеку в принципе недоступно знание всего, что должно лежать, согласно божественной воле, за пределами человеческого разумения. Изменена Жуковским 20-я строфа: у Шиллера в рассказе юноши фигурируют сказочные «чуда» - драконы и саламандры; Жуковский заменяет их действительно существующими морскими чудовищами (скат, млат, однозуб и т. д.), и это усиливает впечатление. По-иному изображена в переводе гибель судов в 11-й строфе. У Шиллера - «раздробленные киль и мачта только и спасались из всепоглощающей могилы». У Жуковского - не киль и мачта, а сами суда «мелкой назад вылетали щепой С ее неприступного дна». Стиховая структура баллады также несколько изменена - у Шиллера в каждой строфе трехстопным является только 2-й стих; у Жуковского - 2-й и 4-й.

слушать, скачать аудио стихотворение
КУБОК Жуковский В. А.
1 4 |

анализ, сочинение или реферат о стихотворении
КУБОК:

Но. Если вы не нашли нужного сочинения или анализа и Вам пришлось таки написать его самому, так не будьте жмотами! Опубликуйте его здесь, а если лень регистрироваться, так пришлите Ваш анализ или сочинение на и это облегчит жизнь будущим поколениям, к тому же Вы реально ощутите себя выполнившим долг перед школой. Мы опубликуем его с указанием Ваших ФИО и школы, где Вы учитесь. Поделись знанием с миром!

Жуковский "Кубок" как баллада (опыт анализа)

Предварительный просмотр:

В.А Жуковский – известный писатель-романтик 19 века. Его произведения захватывают читателя в плен с первых строк своим ритмом, яркой эмоциональностью, важностью проблем, над которыми писатель приглашает задуматься. Таково и его произведение «Кубок». По жанру это баллада, а их мы знаем В.А. Жуковский писал мастерски. Какие же особенности произведения позволяют мне утверждать, что «Кубок» является балладой? Прежде всего, конечно, то, что это сюжетное стихотворение. Действительно, рассказано о «забавах» царя-тирана, о смелом поступке молодого пажа, который дважды прыгнул в пучину морскую. И во второй раз не вернулся… Осуждаем царя, восхищаемся пажом и оплакиваем его, но… чувствуем, что совсем не о каком-то конкретном царе, не о конкретном паже рассказывает Жуковский. У сюжета есть свой подтекст. О чем-то важном говорит писатель своим читателям, рассказывая эту историю. Возможно, он поднимает социальную проблему (угнетение сильными мира сего слабых), возможно, Жуковский – философ и размышляет о судьбе. Ведь он говорит о чудесном спасении пажа единожды и его гибели во время второго погружения. Может, он хочет сказать, что человек не должен идти наперекор судьбе и пытаться узнать больше, чем суждено. А может, подтекст психологический? Что же всё-таки заставило молодого пажа выступить вперед после третьего обращения царя к подданным? Испугался гнева грозного царя, который тот был готов уже обрушить на своих подданных? Ведь последний раз царь о своем желании «возгласил громогласно»! И паж прикрыл собой и рыцарей знатных, и латников простых? А, может, наоборот, паж хотел поддержать царя, которому не подчинились его подданные. Чем больше читаешь балладу, тем больше «подтекстов» выявляешь и поражаешься глубине и современности этого произведения. Кроме того, как и в любой балладе, в «Кубке» есть диалог. Это диалог царя и пажа. Но его нельзя назвать обычным, ведь паж не столько отвечает на вопросы царя, сколько, впечатленный, просто рассказывает всем о бездне, о подводном мире, о своем чудесном спасении… Мы, увлекаемые этим вдохновенным рассказом, словно воедино с пажом и перед царем, и среди чудищ морских, и перед прекрасной царевной. Даже читая о чудесном спасении пажа, мы не верим в счастливый конец: 66 раз повторенный в балладе соединительный союз И, вызывает ощущения плача. Баллада, хоть и рассказ, все-таки поэтическое произведение, поэтому автор в полной мере использует арсенал изобразительно-выразительных средств для создания такого настроения: эпитеты (море грозное, мгла таинственная), олицетворения (пена ревела, глубь застонала), градацию (воет, свищет, бьёт, шипит)…

«Приходит, уходит волна быстротечно, а юноши нет и не будет уж вечно», - так заканчивает Жуковский свою балладу. А вопросы, которые стали мучить нас после ее прочтения, заставляя вновь и вновь читать произведение, остались. Ищем их решения мы, находим и вновь, взрослея, ищем, и вновь находим… Только уже совсем другие ответы на эти же вопросы! Может, об этом писатель и мечтал?

Послушайте стихотворение Жуковского Кубок

Темы соседних сочинений

Картинка к сочинению анализ стихотворения Кубок

«Все баллады, - читаем мы в книге „Цветы мечты уединенной", - строятся на каком-нибудь легендарном предании, непременно чудесном. Это либо действие сверхъестественной силы, либо ужасный случай, либо непредвиденное событие или происшествие, которое неожиданно поворачивает судьбы героев». А вот что говорится о балладе «Кубок»: «Из XII века до нас дошла немецкая легенда о пловце, который бросился в море за сокровищами. Эту легенду литературно обработал великий немецкий поэт Фридрих Шиллер, написав балладу „Водолаз". Баллада стала широко известной, и наш великий поэт В. А. Жуковский перевёл её и переложил на русский лад. Средневековая легенда XII века сообщала обычную ситуацию, как жадность погубила пловца. Немецкий поэт придал балладе возвышенность, торжественность.

Жуковский построил свою балладу на чувствах смелости, произвола, каприза и жалости. У него большую роль играет возраст героя и действующих лиц. Царь, играя жизнями своих подданных, предлагает им совершить подвиг, проявить смелость. Он хочет столкнуть человека с буйной, неукротимой стихией, превышающей силы человека. Зрелые и умудрённые мужи - рыцари и латники - не трусы, но они понимают, что желание царя - каприз, ничего общего не имеющий с настоящим испытанием храбрости. Но находится юный паж, который жаждет отличиться. Он бросается навстречу опасности и оказывается победителем. Однако подвигом и жизнью он обязан не столько своим слабым силам, сколько Богу...

Без Божьей помощи паж не вернулся бы из бездны назад. Бог простил ему и вернул его на берег. Рассказ пажа взволновал царя, он пообещал новые сокровища пажу, если тот бросится в роковую пучину ещё раз. Теперь царь не взывает к подвигу и смелости. Все понимают, что им движет нехорошее личное чувство. И тогда за пажа заступается царевна.

Однако царь неумолим. Второе испытание окончилось для пажа гибелью. Паж, вторично нарушив Божественную заповедь, не получил помощи Бога. Идея баллады Жуковского состояла в том, чтобы люди соединяли свои желания и помыслы с пониманием своего несовершенства. Только смиряя свою гордыню и полагаясь на волю Бога, прибегая к Его помощи и милости, они смогут полно и всесторонне проявить свои лучшие человеческие свойства».

Размышляем о прочитанном

Особенности баллад В. А. Жуковского

• Баллада (фр. ballade - танцевальная песня) - стихотворение, в основе которого чаще всего лежит историческое событие, предание с острым, напряженным сюжетом.

1. Кто главные герои баллады?
2. Как проявляются благородство, рыцарство и жестокость героев баллады?
3. Какие поступки героев вы приветствуете, какие только оправдываете, какие осуждаете?
4. Как автор относится к героям - кого осуждает, кого жалеет? Как вы это определили?

Учимся читать выразительно

1. Подготовьте выразительное чтение по ролям одного из произведений В. А. Жуковского.
2. Как вы прочитаете балладу «Кубок» вслух? Какие интонации будут повторяться особенно часто (грустные, тревожные, торжественные, печальные)?

Творческое задание

Попробуйте сочинить собственную балладу в духе произведений В. А. Жуковского.

Ли знатный иль латник простой,
В ту бездну прыгнет с вышины?
Бросаю мой кубок туда золотой:
Кто сыщет во тьме глубины
Мой кубок и с ним возвратится безвредно,
Тому он и будет наградой победной».

Так царь возгласил, и с высокой скалы,
Висевшей над бездной морской,
В пучину бездонной, зияющей мглы
Он бросил свой кубок златой.
«Кто, смелый, на подвиг опасный решится?
Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»

Но рыцарь и латник недвижно стоят;
Молчанье – на вызов ответ;
В молчанье на грозное море глядят;
За кубком отважного нет.
И в третий раз царь возгласил громогласно:
«Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»

И все безответны... вдруг паж молодой
Смиренно и дерзко вперед;
Он снял епанчу, и снял пояс он свой;
Их молча на землю кладет...
И дамы и рыцари мыслят, безгласны:
«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»

И он подступает к наклону скалы
И взор устремил в глубину...
Из чрева пучины бежали валы,
Шумя и гремя, в вышину;
И волны спирались, и пена кипела:
Как будто гроза, наступая, ревела.

Как влага, мешаясь с огнем,
Дымящимся пена столбом;
Пучина бунтует, пучина клокочет…
Не море ль из моря извергнуться хочет?

И вдруг, успокоясь, волненье легло;
И грозно из пены седой
Разинулось черною щелью жерло;
И воды обратно толпой
Помчались во глубь истощенного чрева;
И глубь застонала от грома и рева.

И он, упредя разъяренный прилив,
Спасителя-бога призвал,
И дрогнули зрители, все возопив, –
Уж юноша в бездне пропал.
И бездна таинственно зев свой закрыла:
Его не спасет никакая уж сила.

Над бездной утихло... в ней глухо шумит...
И каждый, очей отвести
Не смея от бездны, печально твердит:
«Красавец отважный, прости!»
Все тише и тише на дне ее воет...
И сердце у всех ожиданием ноет.

«Хоть брось ты туда свой венец золотой,
Сказав: кто венец возвратит,
Тот с ним и престол мой разделит со мной! –
Меня твой престол не прельстит.
Того, что скрывает та бездна немая,
Ничья здесь душа не расскажет живая.

Немало судов, закруженных волной,
Глотала ее глубина:
Все мелкой назад вылетали щепой
С ее неприступного дна...»
Но слышится снова в пучине глубокой
Как будто роптанье грозы недалекой.

И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,
Волна за волною; и к небу летит
Дымящимся пена столбом...
И брызнул поток с оглушительным ревом,
Извергнутый бездны зияющим зевом.

Вдруг... что-то сквозь пену седой глубины
Мелькнуло живой белизной...
Мелькнула рука и плечо из волны...
И борется, спорит с волной...
И видят – весь берег потрясся от клича –
Он левою правит, а в правой добыча.

И долго дышал он, и тяжко дышал,
И божий приветствовал свет...
И каждый с весельем: «Он жив! – повторял. –
Чудеснее подвига нет!
Из томного гроба, из пропасти влажной
Спас душу живую красавец отважный».

Он на берег вышел; он встречен толпой;
К царевым ногам он упал;
И кубок у ног положил золотой;
И дочери царь приказал:
Дать юноше кубок с струей винограда;
И в сладость была для него та награда.

«Да здравствует царь! Кто живет на земле,
Тот жизнью земной веселись!
Но страшно в подземной таинственной мгле...
И смертный пред богом смирись:
И мыслью своей не желай дерзновенно
Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.

Стрелою стремглав полетел я туда...
И вдруг мне навстречу поток;
Из трещины камня лилася вода;
И вихорь ужасный повлек
Меня в глубину с непонятною силой...
И страшно меня там кружило и било.

Но богу молитву тогда я принес,
И он мне спасителем был:
Торчащий из мглы я увидел утес
И крепко его обхватил;
Висел там и кубок на ветви коралла:
В бездонное влага его не умчала.

И смутно все было внизу подо мной
В пурпуровом сумраке там;
Все спало для слуха в той бездне глухой;
Но виделось страшно очам,
Как двигались в ней безобразные груды,
Морской глубины несказанные чуды.

Я видел, как в черной пучине кипят,
В громадный свиваяся клуб,
И млат водяной, и уродливый скат,
И ужас морей однозуб;
И смертью грозил мне, зубами сверкая,
Мокой ненасытный, гиена морская.

И был я один с неизбежной судьбой,
От взора людей далеко;
Одни меж чудовищ с любящей душой,
Во чреве земли, глубоко
Под звуком живым человечьего слова,
Меж страшных жильцов подземелья немова.

И я содрогался... вдруг слышу: ползет
Стоногое грозно из мглы,
И хочет схватить, и разинулся рот...
Я в ужасе прочь от скалы!..
То было спасеньем: я схвачен приливом
И выброшен вверх водомета порывом».

Чудесен рассказ показался царю:
«Мой кубок возьми золотой;
Но с ним я и перстень тебе подарю,
В котором алмаз дорогой,
Когда ты на подвиг отважишься снова
И тайны все дна перескажешь морскова».

То слыша, царевна с волненьем в груди,
Краснея, царю говорит:
«Довольно, родитель, его пощади!
Подобное кто совершит?
И если уж до́лжно быть опыту снова,
То рыцаря вышли, не пажа младова».

Но царь, не внимая, свой кубок златой
В пучину швырнул с высоты:
«И будешь здесь рыцарь любимейший мой,
Когда с ним воротишься, ты;
И дочь моя, ныне твоя предо мною
Заступница, будет твоею женою».

В нем жизнью небесной душа зажжена;
Отважность сверкнула в очах;
Он видит: краснеет, бледнеет она;
Он видит: в ней жалость и страх...
Тогда, неописанной радостью полный,
На жизнь и погибель он кинулся в волны...

Утихнула бездна... и снова шумит...
И пеною снова полна...
И с трепетом в бездну царевна глядит...
И бьет за волною волна...
Приходит, уходит волна быстротечно:
А юноши нет и не будет уж вечно.

Стихотворение «Кубок» было начато В. А. Жуковским, скорее всего в 1825 г., а закончено, видимо, в марте 1831 г. Это – перевод баллады Шиллера «Водолаз», основанной на сюжете средневековых немецких легенд. Однако легенда XII века, на которую, вероятнее всего, опирался Шиллер, лишена романтических мотивов: причиной гибели пловца была якобы его жадность.

Жуковский внёс в балладу существенные изменения, У Шиллера проводится мысль о том, что боги, милостивые к людям, таят от них именно те ужасные тайны природы, знание которых невыносимо для смертного. Жуковский, в соответствии со своей концепцией «невыразимого» в природе (см. его стихотворение «Невыразимое») настаивает: человеку вообще недоступно знание всего, что должно лежать, согласно божественной воле, за пределами человеческого разумения. Изменена Жуковским 20-я строфа: у Шиллера в рассказе юноши фигурируют сказочные «чуда» – драконы и саламандры; Жуковский заменяет их действительно существующими морскими чудовищами: скат, млат, однозуб, мокой (акула) и т. д. По-иному изображена в переводе гибель судов в 11-й строфе. У Шиллера – «раздробленные киль и мачта только и спасались из всепоглощающей могилы». У Жуковского – не киль и мачта, а сами суда «мелкой назад вылетали щепой // С ее неприступного дна». Стиховая структура баллады также несколько изменена – у Шиллера в каждой строфе трехстопным является только 2-й стих; у Жуковского – 2-й и 4-й.

Название оригинала говорит о том, что для немецкого поэта важен был образ главного героя, совершающего конкретное действие - нырять. Русский же переводчик с определённой целью акцентирует внимание на предмете - кубке. Буквальное значение в переводе с немецкого -«преходящий». Дети предполагают, что речь пойдёт о награде, призе, переходящем от одного человека к другому, и делают вывод: В.А.жуковский, наверное, что-то изменил в содержании произведения, привнёс своё. В нём он делится мыслями, чувствами, которых нет в подлиннике. Жуковский построил свою балладу на чувствах смелости, произвола, каприза и жалости - до конца.

Ocновные положения статьи:
1. Царь хочет столкнуть человека со стихией, превышающей его силы.
2. Находится юный паж, который жаждет отличиться.
3. Он оказывается победителем стихии благодаря помощи Бога.
4. Неумолимый царь, движимый нехорошим чувством, устраивает второе испытание.
5. Без Божьей помощи паж погибает.

При этом паж поступил не совсем безрассудно: упредил (опередил) разъярённый прилив.
Другим больше по душе царевна своею добротой, скромностью, переживаниями за другого человека.

- Кто из героев не понравился?
(Не понравился царь: он мог не испьпывать юношу вторично, но ему ещё раз захотелось услышать рассказ о тайнах морского дна. В статье царь характеризуется как капризный, способный на произвол.)

- Есть ли среди толпы безучастные, равнодушные к происходящему?
(Таких в балладе нет: «И дрогнули зрители, все возопив … », «И каждый, очей отвести / Не смея от бездны, печально твердит … » Их отношение к юноше выражено с помощью слов: прекрасный, красавец отважный.)

- Почему не поддался искушению рыцарь - нам понятно: он знатный, состоятельный человек. Однако не захотел «награды победной» и латнк простой» Отчего?
Рыцарь и латник «зрелые и умудрённые мужи». Они понимают: стихия превышает их силы.[Не захотели рисковать, поэтому на вызов отвечают молчанием.Можно ли назвать поступок пажа героическим? Юноша всё же прельстился сокровищами: царь пообещал ему кубок из золота, перстень с алмазом, а потом ещё и дочь в награду. Другие отмечают, что паж лишь с третьего раза отважился подступить к скале. Поступок не осуждается, но дети очень сожалеют о том, что ныряльщик погиб, не смог выбраться на берег. Третьи высказывают предположение: героическим бывает поступок только во имя спасения другого человека и защиты Родины. Четвёртые, оспаривая подобное утверждение, считают: жизнь у еловека одна; да, ею можно пожертвовать, защищая кого-то или что-то, но это уже не просто героический поступок - подвиг. Для большинства однозначного ответа не оказалось.

Второе испытание окончилось для пажа гибелью. Паж, вторично нарушив Божественную заповедь, не получил помощи Бога. Идея баллады Жуковского состояла в том, чтобы люди соединяли свои желания и помыслы с пониманием своего несовершенства. Только смиряя свою гордыню и полагаясь на Божью волю, Его помощь и милость, они смогут прояrить свои лучшие человеческие свойства.

«В нём жизнью небесной душа зажжена;
Отважность сверкнула в очах;
Он видит: краснеет, бледнеет о н а;
Он видит: в н е й жалость и страх …
Тогда, неописанной радостью полный,
На жизнь и погибель он кинулся в волны … »
В чем смыл фразы: «В нём
жизнью небесной душа зажжена … ?
Она выражает радость пажа, отклик на слова царя
« … заступница будет твоею женою»;

Уже мечтает о будущей счастливой семейной жизни, когда кажется, что в юноше проснулась от-
вага и он сам бросает на чаши весов жизнь - смерть, готов испытать судьбу, «неописанной радостью полный» в предчувствии любви. Кубок в средневековой культуре символизирует сердце, по этой причине он связывается с любовью. «Юноши нет и не будет уж вечно», но его сердце, его душа способны вместить, как кубок божественный напиток, прекрасное чувство. Теперь нетрудно догадаться, почему В.А.Жуковский назвал балладу не так, как Ф.Шиллер. Жуковский, будучи молодым поэтом, интересовался как историей, так и теорией баллады: ему были известны сочинения Эшенбурга, Эйхгорна. В этот же период самообразования он увлекается басенным творчеством, занимается переводами из Лафонтена, Флориана, экспериментирует над малыми поэтическими формами. В 20-е годы, осваивая новые жанры, поэт обращается к трагедии Шиллера «Орлеанская дева». Позднее он переводит на русский язык поэму Байрона «Шипьонский узник».

В это же время Жуковский последовательно, тщательно вырабатывает собственные сти-
хотворные формы’. В 30-е годы возрастает его интерес к прозаическим сказкам братьев Гримм, Ш’nерро. Всё это не могло не отразиться на поэтике баллады «Кубок». На одном уровне в ней просматриваются лирическое и эпическое начала, на другом - драматическое. В целом же баллады в творчестве Жуковского стали этапом на пути к стихотворной повести.

Почему же Жуковский назвал «Кубок» не басней, не сказкой, а балладой?

1. царь, стоя на скале, предлагает любому из своего окружения прыгнуть в бездну и по-
лучить за это подарок.
2. Вызов принимает только молодой паж: он достаёт из морской пучины золотой кубок.
3. Вернувшись живым и невредимым, юноша рассказывает об увиденном на дне моря.
4. Заинтригованный услышанным, царь вторично швыряет золотой кубок в волны, обещая в награду дочь.
5. Глядя на переживающую царевну-заступницу, паж вновь бросается в море и погибает.
Чем баллада отличается от басни? (рочитав балладу, мы можем извлечь для
себя урок, в то же время в произведении нет в открытой форме нравоучения, хотя есть идея.
Нет аллегории и иносказания.

Что общего у баллады с песней?

Песни бывают весёлые и грустные, в балладе грустный конец. Она может быть положена на музыку, так как изначально была песней, сопровождаемой танцем.
Что общего у баллады и сказки?
1. Присутствуют элементы фантастики (в глубине моря).
2. Персонажи без имён.
3. Прыжок на морское дно - это путешествие в иной мир, где главный герой сталкивается с противником.
4. Есть чудесное возвращение из враждебного мира. Помощник - сам Бог.
5. Герой возвращается со дна моря другим - познавшим страх.
6. Есть добрая царевна-защитница и царь- злодей.
7. Волшебная сказка читается с волнением, то же при чтении баллады: читатель переживает за судьбу героя.

«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,

‎В ту бездну прыгнет с вышины?

Бросаю мой кубок туда золотой:

‎Кто сыщет во тьме глубины

Мой кубок и с ним возвратится безвредно,

Тому он и будет наградой победной».

Так царь возгласил, и с высокой скалы,

‎Висевшей над бездной морской,

В пучину бездонной, зияющей мглы

‎Он бросил свой кубок златой.

«Кто, смелый, на подвиг опасный решится?

Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»

Но рыцарь и латник недвижно стоят;

‎Молчанье - на вызов ответ;

В молчанье на грозное море глядят;

‎За кубком отважного нет.

И в третий раз царь возгласил громогласно:

«Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»

И все безответны… вдруг паж молодой

‎Смиренно и дерзко вперед;

Он снял епанчу, и снял пояс он свой;

‎Их молча на землю кладет…

И дамы и рыцари мыслят, безгласны:

«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»

И он подступает к наклону скалы

‎И взор устремил в глубину…

Из чрева пучины бежали валы,

‎Шумя и гремя, в вышину;

И волны спирались и пена кипела:

Как будто гроза, наступая, ревела.

‎Как влага, мешаясь с огнем,

‎Дымящимся пена столбом;

Пучина бунтует, пучина клокочет…

Не море ль из моря извергнуться хочет?

И вдруг, успокоясь, волненье легло;

‎И грозно из пены седой

Разинулось черною щелью жерло;

‎И воды обратно толпой

Помчались во глубь истощенного чрева;

И глубь застонала от грома и рева.

И он, упредя разъяренный прилив,

‎Спасителя-бога призвал,

И дрогнули зрители, все возопив, -

‎Уж юноша в бездне пропал.

И бездна таинственно зев свой закрыла:

Его не спасет никакая уж сила.

Над бездной утихло… в ней глухо шумит…

‎И каждый, очей отвести

Не смея от бездны, печально твердит:

‎«Красавец отважный, прости!»

Все тише и тише на дне ее воет…

И сердце у всех ожиданием ноет.

«Хоть брось ты туда свой венец золотой,

‎Сказав: кто венец возвратит,

Тот с ним и престол мой разделит со мной! -

‎Меня твой престол не прельстит.

Того, что скрывает та бездна немая,

Ничья здесь душа не расскажет живая.

Немало судов, закруженных волной,

‎Глотала ее глубина:

Все мелкой назад вылетали щепой

‎С ее неприступного дна…»

Но слышится снова в пучине глубокой

Как будто роптанье грозы недалекой.

И воет, и свищет, и бьет, и шипит,

‎Как влага, мешаясь с огнем,

Волна за волною; и к небу летит

‎Дымящимся пена столбом…

И брызнул поток с оглушительным ревом,

Извергнутый бездны зияющим зевом.

Вдруг… что-то сквозь пену седой глубины

‎Мелькнуло живой белизной…

Мелькнула рука и плечо из волны…

‎И борется, спорит с волной…

И видят - весь берег потрясся от клича -

Он левою правит, а в правой добыча.

И долго дышал он, и тяжко дышал,

‎И божий приветствовал свет…

И каждый с весельем: «Он жив! - повторял. -

‎Чудеснее подвига нет!

Из темного гроба, из пропасти влажной

Спас душу живую красавец отважный».

Он на берег вышел; он встречен толпой;

‎К царевым ногам он упал;

И кубок у ног положил золотой;

‎И дочери царь приказал:

Дать юноше кубок с струей винограда;

И в сладость была для него та награда.

«Да здравствует царь! Кто живет на земле,

‎Тот жизнью земной веселись!

Но страшно в подземной таинственной мгле.

‎И смертный пред богом смирись:

И мыслью своей не желай дерзновенно

Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.

Стрелою стремглав полетел я туда…

‎И вдруг мне навстречу поток;

Из трещины камня лилася вода;

‎И вихорь ужасный повлек

Меня в глубину с непонятною силой…

И страшно меня там кружило и било.

Но богу молитву тогда я принес,

‎И он мне спасителем был:

Торчащий из мглы я увидел утес

‎И крепко его обхватил;

Висел там и кубок на ветви коралла:

В бездонное влага его не умчала.

И смутно все было внизу подо мной

‎В пурпуровом сумраке там;

Все спало для слуха в той бездне глухой;

‎Но виделось страшно очам,

Как двигались в ней безобразные груды,

Морской глубины несказанные чуды.

Я видел, как в черной пучине кипят,

‎В громадный свиваяся клуб,

И млат водяной, и уродливый скат,

‎И ужас морей однозуб;

И смертью грозил мне, зубами сверкая,

Мокой ненасытный, гиена морская.

И был я один с неизбежной судьбой,

‎От взора людей далеко;

Один меж чудовищ с любящей душой,

‎Во чреве земли, глубоко

Под звуком живым человечьего слова,

Меж страшных жильцов подземелья немова.

И я содрогался… вдруг слышу: ползет

‎Стоногое грозно из мглы,

И хочет схватить, и разинулся рот…

‎Я в ужасе прочь от скалы!..

То было спасеньем: я схвачен приливом

И выброшен вверх водомета порывом».

Чудесен рассказ показался царю:

‎«Мой кубок возьми золотой;

Но с ним я и перстень тебе подарю,

‎В котором алмаз дорогой,

Когда ты на подвиг отважишься снова

И тайны все дна перескажешь морскова».

То слыша, царевна с волненьем в груди,

‎Краснея, царю говорит:

«Довольно, родитель; его пощади!

‎Подобное кто совершит?

И если уж должно быть опыту снова,

То рыцаря вышли, не пажа младова».

Но царь, не внимая, свой кубок златой

‎В пучину швырнул с высоты:

«И будешь здесь рыцарь любимейший мой,

‎Когда с ним воротишься, ты;

И дочь моя, ныне твоя предо мною

Заступница, будет твоею женою».

В нем жизнью небесной душа зажжена;

‎Отважность сверкнула в очах;

Он видит: краснеет, бледнеет она;

‎Он видит: в ней жалость и страх…

Тогда, неописанной радостью полный,

На жизнь и погибель он кинулся в волны…

Утихнула бездна… и снова шумит…

‎И пеною снова полна…

И с трепетом в бездну царевна глядит…

‎И бьет за волною волна…

Приходит, уходит волна быстротечно:

А юноши нет и не будет уж вечно.

Баллады Шиллера

В 1797—1798 годах Шиллер в творческом соревновании с Гёте создает свои знаменитые баллады, большинство которых переведено на русский язык В. А. Жуковским. Главное в них — прославление человека, его благородства, мужества, его готовности пойти на подвиг во имя чести, любви и дружбы, патриотического долга.

В балладе «Кубок» (у Шиллера — «Водолаз») геройский поступок совершает молодой пая;. Он дважды бросается в морскую пучину со скалы, чтобы доказать свое превосходство перед робкими рыцарями и получить за храбрость руку царской дочери. Баллада согрета чувством любви и грусти к отважному юноше, не побоявшемуся вступить в бой со страшной стихией.

Утихнула бездпа... и снова шумит...

И пеною снова полна...

И с трепетом в бездну царевна глядит...

И бьет за волною волна...

Приходит, уходит волна быстротечно:

А юноши нет и не будет уж вечно.

Баллада «Порука» представляет собой настоящий гимн человеческой дружбе. Мерос, приговоренный к смерти за покушение на тирана Дионисия, просит дать ему отпуск на три дня для того, чтобы выдать замуж сестру. Вместо него остается заложником его друг. Дионисий не верит в возвращение Мероса, но тот, преодолевая на своем пути все препятствия, приходит в срок. Дионисий, покоренный примером необыкновенной дружбы, морально перерождается.

И он их велит привести перед трон,

Он влажными смотрит очами:

«Ваш царь побежденный пред вами;

Он понял, что дружба —не призрак, не сон,

И с просьбою к вам обращается он:

На диво грядущим столетьям В союз ваш принять его третьим».

В балладе «Бой с драконом» прославляется смелый рыцарь, избавивший свою страну от чудовища, пожиравшего людей. «Хождение на железный завод» посвящено теме возмездия за клевету. Роберт, стремянный графа, оклеветавший перед своим господином пажа Фридолина, сам стал жертвой своего злоязычия: вместо Фри-долина угодил в плавильную печь. В балладе «Геро и Леандр» опоэтизирована юношеская любовь, преодолевающая любые преграды. Каждую ночь Леандр, чтобы попасть на свидание, переплывает Дарданеллы. Однажды во время бури он гибнет, а Геро бросается в море со скалы.

Баллады принесли Шиллеру наиболее широкую известность в немецком народе. Их популярность определяется не только их содержанием, но и формой. Все они богаты драматическим элементом, захватывают читателя напряженным развитием событий, которые изложены прекрасным поэтическим языком.

Валленштейн

С 1791 по 1799 год Шиллер работает над трилогией «Валленштейн». Это наиболее крупное его произведение, написанное в новой, объективной манере. Его созданию предшествовало глубокое изучение исторических источников. Преодолевая субъективизм в изображении жизни, имевший место в «Дон Карлосе», Шиллер поставил перед собой задачу «вывести действие и характеры» трагедии «из их времени, их обстановки и всей совокупности событий».

Трилогии предшествует пролог, в котором Шиллер формулирует цели современной драматургии. Он выступает борцом за драматическое искусство больших проблем, имеющих общенациональное значение, хочет вывести его «из повседневности мещанских дел на более высокую арену, достойную великого столетия».

Общественное призвание поэта Шиллер видит в служении современности: «лишь тот для будущего жил, кто много свершил для современников своих». Он хочет идти в ногу со своим веком, потрясенным революциями и войнами.

Когда мы ясно видим пред собой Гигантских сил могучее боренье Во имя высшей цели и борьба Везде идет за власть и за свободу,—■

Обязано искусство сцены также Стремиться ввысь.

В «Валленштейне» изображен один из наиболее трагических периодов в истории Германии — Тридцатилетняя война, принесшая немецкому народу неисчислимые бедствия и страдания. Страну терзали не только иноземные войска, ее раздирали внутренние распри. Поэтому проблема национального единства была тогда, как и в XVIII веке, основной проблемой развития немецкого общества.

Главным героем трагедии является главнокомандующий имперской армии герцог Альбрехт Валленштейн. Он стремится привести Германию к миру, но в осуществлении планов ему мешает императорский двор в Вене. Валленштейн, в отличие от Позы и Дон Карлоса, не одинок. В своей борьбе он опирается на войска. В изображении реально-исторических сил эпохи, а не одних только выдающихся личностей есть то новое, что отличает «Валленштейна» от штюрмерских драм Шиллера и от «Дон Карлоса».

В первой части трилогии — «Лагерь Валлен-

Валленштейна» штейна» - изображена армия. Это разноплеменная масса, состоящая из наемников, лишенных какого бы то ни было патриотического чувства. Для них военные походы лишь средство легкой наживы.

Солдаты в подавляющем большинстве не хотят окончания войны. Они привыкли к вольному житью, к грабежам и насилиям.

Солдатская масса спаяна не идеей. Ее объединил Валленштейн, в котором она видит удачливого полководца.

Сплоченность армии Валленштейна возникла на грабительской основе и дает трещину при первом же испытании.

Во второй части трилогии — «Пикколоми-

«Пикколомини» ни» — действие переносится в офицерскую среду. Тут изображаются сподвижники Валленштейна — генерал-лейтенант Октавио Пикколомини, его сын Макс, граф Терцки, фельдмаршал Илло, командир драгунского полка Бутлер, генерал хорватских частей Изолани и другие военачальники. Обстановка сложная. Из Вены прибыл посол Квестен-берг с тайным приказом о низложении Валленштейна. Император недоволен его медлительными действиями против врагов.

Офицерство в целом предано герцогу, но офицеры, как и солдаты, не воодушевлены патриотическим чувством. Ими движут личные корыстные интересы. Бутлер гак характеризует своих товарищей по оружию: Им все равно: что лилии Бурбонов,

Что шведский лев иль ваш орел двуглавый.

Но сдерживает всех стальной уздой Единственный, любимый, грозный вождь,

В один народ сплотив могучей волей.

Валленштейн сам создавал свою армию, подбирая командиров по принципу личной преданности. Он требует от них безусловного исполнения своей воли в любых обстоятельствах. Но такой порядок оказывается непрочным. Он сразу же рушится, как только возникает опасность поражения полководца.

Валленштейн хочет мира для истерзанной Германии, он считает себя борцом за общенациональные интересы.

Валленштейн долго колеблется перед тем как стать на путь измены. Он ненавидит шведов, на союз с которыми его толкает Терцки и другие корыстолюбивые помощники.

Пусть прочь уйдут! Никто сказать не смеет.

Что предал я Германию пришельцам,

Что раздробил ее, врагам в угоду,

Себе кусок изрядный оторвав.

Валленштейн верит в преданность своего войска. Но в действительности она оказывается очень зыбкой, ибо основана на корысти, а не на единстве идейных убеждений. Поэтому Октавио Пикколо-мини, доверенному лицу императора, легко удается отторгнуть от Валленштейна многих его друзей.

Среди сподвижников герцога есть только один, который служит ему честно и бескорыстно,— это Макс Пикколомини. Макс боготворит Валленштейна, защищает его от нападок Квестенберга и своего отца, не допускает мысли о его предательстве. Макс любит дочь Валленштейна Теклу и любим ею. Их чистая любовь и дружба — единственное светлое явление в жестоком и порочном мире, где царят корысть и обман. Макс и Текла — образы возвышенные, романтические. Это идеальные характеры, в которые Шиллер вложил свои лучшие представления о человеке.

В третьей части трилогии — «Смерть Валлен-«Смерть штейна» — события неумолимо приходят к

Валленштейна» трагической развязке. Переговоры Валленштейна со шведами становятся известными в Вене. Пути примирения с императором отрезаны. Герцог решается на открытую измену, осознавая, что совершает преступление: «...Свершаю для своего спасенья тяжкий шаг, который сознаю неправильным».

Армия бурлит. Под влиянием агитации Пикколомини Валленштейна покидают когда-то верные генералы, ему изменяет преданный Бутлер. Убедившись в измене герцога, от него отходит и Макс. Идеалы его рухнули. В отчаянии он нападает со своим полком на шведский укрепленный лагерь и гибнет. «Таков удел прекрасного на свете»,— говорит Шиллер о его гибели устами Теклы.

Валленштейн готовится отворить шведам ворота крепости Эгер, но заговорщики не дремлют. Бутлер врывается ночью в покои герцога и убивает его.

Смерть Валленштейна — логическое следствие его честолюбивых стремлений. Выставляя себя борцом за мир и национальное единство, он хотел использовать историческую ситуацию в своих личных целях. Его затаенная мечта — стать королем Богемии, играть первую скрипку в империи. Скрывая свои истинные планы, Валленштейн воспитывал армию в духе личной преданности, создав тем самым почву для ее разложения. Характеризуя Валленштейна, Шиллер подчеркнул, что он «пал жертвой честолюбья своего» (пролог).

Трагедия Валленштейна подводила к выводу, что для успешного решения задач национального значения необходимо участие масс, воодушевленных патриотическим чувством, руководство вождя, свободного от всего личного, живущего одними интересами со всем народом. Такого рода героя Шиллер изобразит в «Орлеанской деве».

«Песнь о колоколе»

В 1799 году Шиллер завершил поэму «Песнь о колоколе», в которой выразил свои раздумья о жизни, о путях преодоления общественных противоречий. В поэме прослежен процесс отливки колокола, который приобретает символическое значение. Он ассоциируется у Шиллера с созданием человеческого общества. И в том и в другом случае, по его мысли, необходимо руководство мудрого мастера, соблюдение меры. Как хорошо звучащий колокол есть результат искусного, гармоничного сплава металлов, так и идеальный общественный строй покоится на гармонии всех его членов, на общности интересов отдельного человека и всего коллектива.

Характерно, что Шиллер основой общественного порядка и благоденствия считает труд.

ТРУД — народов украшенье И ограда от нужды. Королю за трон почтенье, Нам почтенье — за труды.

Шиллер прославляет мирную трудовую жизнь с ее скромными радостями, тихие долины, синие небеса.

Пусть же города и веси Кровью не зальет война.

Колокол, отлитый мудрым литейщиком, назван «Конкордия» (согласие). Он предназначен к тому, чтобы напоминать народам «о светлом и вечном».

К единству, дружбе, благостыне Пусть он людей зовет отныне.

Пусть раздается громче, шире Первый звон его о Мире. Но призывая к общественной гармонии, Шиллер в качестве идеала избирает бюргерскую жизнь, высказывается против революционного изменения современности, объявляя его неразумным. Революция им воспринимается как нарушение общественной «меры», как взрыв необузданных инстинктов народа.

И горе, если накопится Огонь восстанья в городах,

И сам народ крушит темницы И цепи разбивает в прах.

Здесь все забыто: благочестье,

Добро и дружба; вместо них—

Разгул вражды и черной мести И пиршество пороков злых.

Путь в будущее, по Шиллеру, лежит через эстетическое воспитание человека.

Баллады Шиллера

В 1797-1798 годах Шиллер в творческом соревновании с Гёте создает свои знаменитые баллады, большинство которых переведено на русский язык В. А. Жуковским. Главное в них - прославление человека, его благородства, мужества, его готовности пойти на подвиг во имя чести, любви и дружбы, патриотического долга.

В балладе «Кубок» (у Шиллера - «Водолаз») геройский поступок совершает молодой пая;. Он дважды бросается в морскую пучину со скалы, чтобы доказать свое превосходство перед робкими рыцарями и получить за храбрость руку царской дочери. Баллада согрета чувством любви и грусти к отважному юноше, не побоявшемуся вступить в бой со страшной стихией.

Утихнула бездпа... и снова шумит...

И пеною снова полна...

И бьет за волною волна...

Баллада «Порука» представляет собой настоящий гимн человеческой дружбе. Мерос, приговоренный к смерти за покушение на тирана Дионисия, просит дать ему отпуск на три дня для того, чтобы выдать замуж сестру. Вместо него остается заложником его друг. Дионисий не верит в возвращение Мероса, но тот, преодолевая на своем пути все препятствия, приходит в срок. Дионисий, покоренный примером необыкновенной дружбы, морально перерождается.

И он их велит привести перед трон,

Он влажными смотрит очами:

«Ваш царь побежденный пред вами;

Он понял, что дружба -не призрак, не сон,

И с просьбою к вам обращается он:

На диво грядущим столетьям В союз ваш принять его третьим».

В балладе «Бой с драконом» прославляется смелый рыцарь, избавивший свою страну от чудовища, пожиравшего людей. «Хождение на железный завод» посвящено теме возмездия за клевету. Роберт, стремянный графа, оклеветавший перед своим господином пажа Фридолина, сам стал жертвой своего злоязычия: вместо Фри-долина угодил в плавильную печь. В балладе «Геро и Леандр» опоэтизирована юношеская любовь, преодолевающая любые преграды. Каждую ночь Леандр, чтобы попасть на свидание, переплывает Дарданеллы. Однажды во время бури он гибнет, а Геро бросается в море со скалы.

Баллады принесли Шиллеру наиболее широкую известность в немецком народе. Их популярность определяется не только их содержанием, но и формой. Все они богаты драматическим элементом, захватывают читателя напряженным развитием событий, которые изложены прекрасным поэтическим языком.

Валленштейн

С 1791 по 1799 год Шиллер работает над трилогией «Валленштейн». Это наиболее крупное его произведение, написанное в новой, объективной манере. Его созданию предшествовало глубокое изучение исторических источников. Преодолевая субъективизм в изображении жизни, имевший место в «Дон Карлосе», Шиллер поставил перед собой задачу «вывести действие и характеры» трагедии «из их времени, их обстановки и всей совокупности событий».

Трилогии предшествует пролог, в котором Шиллер формулирует цели современной драматургии. Он выступает борцом за драматическое искусство больших проблем, имеющих общенациональное значение, хочет вывести его «из повседневности мещанских дел на более высокую арену, достойную великого столетия».

Общественное призвание поэта Шиллер видит в служении современности: «лишь тот для будущего жил, кто много свершил для современников своих». Он хочет идти в ногу со своим веком, потрясенным революциями и войнами.

Когда мы ясно видим пред собой Гигантских сил могучее боренье Во имя высшей цели и борьба Везде идет за власть и за свободу,-■

Обязано искусство сцены также Стремиться ввысь.

В «Валленштейне» изображен один из наиболее трагических периодов в истории Германии - Тридцатилетняя война, принесшая немецкому народу неисчислимые бедствия и страдания. Страну терзали не только иноземные войска, ее раздирали внутренние распри. Поэтому проблема национального единства была тогда, как и в XVIII веке, основной проблемой развития немецкого общества.

Главным героем трагедии является главнокомандующий имперской армии герцог Альбрехт Валленштейн. Он стремится привести Германию к миру, но в осуществлении планов ему мешает императорский двор в Вене. Валленштейн, в отличие от Позы и Дон Карлоса, не одинок. В своей борьбе он опирается на войска. В изображении реально-исторических сил эпохи, а не одних только выдающихся личностей есть то новое, что отличает «Валленштейна» от штюрмерских драм Шиллера и от «Дон Карлоса».

В первой части трилогии - «Лагерь Валлен-

Валленштейна» штейна» - изображена армия. Это разноплеменная масса, состоящая из наемников, лишенных какого бы то ни было патриотического чувства. Для них военные походы лишь средство легкой наживы.

Солдаты в подавляющем большинстве не хотят окончания войны. Они привыкли к вольному житью, к грабежам и насилиям.

Солдатская масса спаяна не идеей. Ее объединил Валленштейн, в котором она видит удачливого полководца.

Сплоченность армии Валленштейна возникла на грабительской основе и дает трещину при первом же испытании.

Во второй части трилогии - «Пикколоми-

«Пикколомини» ни» - действие переносится в офицерскую среду. Тут изображаются сподвижники Валленштейна - генерал-лейтенант Октавио Пикколомини, его сын Макс, граф Терцки, фельдмаршал Илло, командир драгунского полка Бутлер, генерал хорватских частей Изолани и другие военачальники. Обстановка сложная. Из Вены прибыл посол Квестен-берг с тайным приказом о низложении Валленштейна. Император недоволен его медлительными действиями против врагов.

Офицерство в целом предано герцогу, но офицеры, как и солдаты, не воодушевлены патриотическим чувством. Ими движут личные корыстные интересы. Бутлер гак характеризует своих товарищей по оружию: Им все равно: что лилии Бурбонов,

Что шведский лев иль ваш орел двуглавый.

Но сдерживает всех стальной уздой Единственный, любимый, грозный вождь,

В один народ сплотив могучей волей.

Валленштейн сам создавал свою армию, подбирая командиров по принципу личной преданности. Он требует от них безусловного исполнения своей воли в любых обстоятельствах. Но такой порядок оказывается непрочным. Он сразу же рушится, как только возникает опасность поражения полководца.

Валленштейн хочет мира для истерзанной Германии, он считает себя борцом за общенациональные интересы.

Валленштейн долго колеблется перед тем как стать на путь измены. Он ненавидит шведов, на союз с которыми его толкает Терцки и другие корыстолюбивые помощники.

Пусть прочь уйдут! Никто сказать не смеет.

Что предал я Германию пришельцам,

Что раздробил ее, врагам в угоду,

Себе кусок изрядный оторвав.

Валленштейн верит в преданность своего войска. Но в действительности она оказывается очень зыбкой, ибо основана на корысти, а не на единстве идейных убеждений. Поэтому Октавио Пикколо-мини, доверенному лицу императора, легко удается отторгнуть от Валленштейна многих его друзей.

Среди сподвижников герцога есть только один, который служит ему честно и бескорыстно,- это Макс Пикколомини. Макс боготворит Валленштейна, защищает его от нападок Квестенберга и своего отца, не допускает мысли о его предательстве. Макс любит дочь Валленштейна Теклу и любим ею. Их чистая любовь и дружба - единственное светлое явление в жестоком и порочном мире, где царят корысть и обман. Макс и Текла - образы возвышенные, романтические. Это идеальные характеры, в которые Шиллер вложил свои лучшие представления о человеке.

В третьей части трилогии - «Смерть Валлен-«Смерть штейна» - события неумолимо приходят к

Валленштейна» трагической развязке. Переговоры Валленштейна со шведами становятся известными в Вене. Пути примирения с императором отрезаны. Герцог решается на открытую измену, осознавая, что совершает преступление: «...Свершаю для своего спасенья тяжкий шаг, который сознаю неправильным».

Армия бурлит. Под влиянием агитации Пикколомини Валленштейна покидают когда-то верные генералы, ему изменяет преданный Бутлер. Убедившись в измене герцога, от него отходит и Макс. Идеалы его рухнули. В отчаянии он нападает со своим полком на шведский укрепленный лагерь и гибнет. «Таков удел прекрасного на свете»,- говорит Шиллер о его гибели устами Теклы.

Валленштейн готовится отворить шведам ворота крепости Эгер, но заговорщики не дремлют. Бутлер врывается ночью в покои герцога и убивает его.

Смерть Валленштейна - логическое следствие его честолюбивых стремлений. Выставляя себя борцом за мир и национальное единство, он хотел использовать историческую ситуацию в своих личных целях. Его затаенная мечта - стать королем Богемии, играть первую скрипку в империи. Скрывая свои истинные планы, Валленштейн воспитывал армию в духе личной преданности, создав тем самым почву для ее разложения. Характеризуя Валленштейна, Шиллер подчеркнул, что он «пал жертвой честолюбья своего» (пролог).

Трагедия Валленштейна подводила к выводу, что для успешного решения задач национального значения необходимо участие масс, воодушевленных патриотическим чувством, руководство вождя, свободного от всего личного, живущего одними интересами со всем народом. Такого рода героя Шиллер изобразит в «Орлеанской деве».

«Песнь о колоколе»

В 1799 году Шиллер завершил поэму «Песнь о колоколе», в которой выразил свои раздумья о жизни, о путях преодоления общественных противоречий. В поэме прослежен процесс отливки колокола, который приобретает символическое значение. Он ассоциируется у Шиллера с созданием человеческого общества. И в том и в другом случае, по его мысли, необходимо руководство мудрого мастера, соблюдение меры. Как хорошо звучащий колокол есть результат искусного, гармоничного сплава металлов, так и идеальный общественный строй покоится на гармонии всех его членов, на общности интересов отдельного человека и всего коллектива.

Характерно, что Шиллер основой общественного порядка и благоденствия считает труд.

ТРУД - народов украшенье И ограда от нужды. Королю за трон почтенье, Нам почтенье - за труды.

Шиллер прославляет мирную трудовую жизнь с ее скромными радостями, тихие долины, синие небеса.

Пусть же города и веси Кровью не зальет война.

Колокол, отлитый мудрым литейщиком, назван «Конкордия» (согласие). Он предназначен к тому, чтобы напоминать народам «о светлом и вечном».

К единству, дружбе, благостыне Пусть он людей зовет отныне.

Пусть раздается громче, шире Первый звон его о Мире. Но призывая к общественной гармонии, Шиллер в качестве идеала избирает бюргерскую жизнь, высказывается против революционного изменения современности, объявляя его неразумным. Революция им воспринимается как нарушение общественной «меры», как взрыв необузданных инстинктов народа.

И горе, если накопится Огонь восстанья в городах,

И сам народ крушит темницы И цепи разбивает в прах.

Здесь все забыто: благочестье,

Добро и дружба; вместо них-

Разгул вражды и черной мести И пиршество пороков злых.

Путь в будущее, по Шиллеру, лежит через эстетическое воспитание человека.

Ответ оставил Гость

Название оригинала говорит о том, что для немецкого поэта важен был образ главного героя, совершающего конкретное действие - нырять. Русский же переводчик с определённой целью акцентирует внимание на предмете - кубке. Буквальное значение в переводе с немецкого -«преходящий». Дети предполагают, что речь пойдёт о награде, призе, переходящем от одного человека к другому, и делают вывод: В.А.жуковский, наверное, что-то изменил в содержании произведения, привнёс своё. В нём он делится мыслями, чувствами, которых нет в подлиннике. Жуковский построил свою балладу на чувствах смелости, произвола, каприза и жалости - до конца.

Ocновные положения статьи:
1. Царь хочет столкнуть человека со стихией, превышающей его силы.
2. Находится юный паж, который жаждет отличиться.
3. Он оказывается победителем стихии благодаря помощи Бога.
4. Неумолимый царь, движимый нехорошим чувством, устраивает второе испытание.
5. Без Божьей помощи паж погибает.

При этом паж поступил не совсем безрассудно: упредил (опередил) разъярённый прилив.
Другим больше по душе царевна своею добротой, скромностью, переживаниями за другого человека.

Кто из героев не понравился?
(Не понравился царь: он мог не испьпывать юношу вторично, но ему ещё раз захотелось услышать рассказ о тайнах морского дна. В статье царь характеризуется как капризный, способный на произвол.)

Есть ли среди толпы безучастные, равнодушные к происходящему?
(Таких в балладе нет: «И дрогнули зрители, все возопив … », «И каждый, очей отвести / Не смея от бездны, печально твердит … » Их отношение к юноше выражено с помощью слов: прекрасный, красавец отважный.)

Почему не поддался искушению рыцарь - нам понятно: он знатный, состоятельный человек. Однако не захотел «награды победной» и латнк простой» Отчего?
Рыцарь и латник «зрелые и умудрённые мужи». Они понимают: стихия превышает их силы.[Не захотели рисковать, поэтому на вызов отвечают молчанием.Можно ли назвать поступок пажа героическим? Юноша всё же прельстился сокровищами: царь пообещал ему кубок из золота, перстень с алмазом, а потом ещё и дочь в награду. Другие отмечают, что паж лишь с третьего раза отважился подступить к скале. Поступок не осуждается, но дети очень сожалеют о том, что ныряльщик погиб, не смог выбраться на берег. Третьи высказывают предположение: героическим бывает поступок только во имя спасения другого человека и защиты Родины. Четвёртые, оспаривая подобное утверждение, считают: жизнь у еловека одна; да, ею можно пожертвовать, защищая кого-то или что-то, но это уже не просто героический поступок - подвиг. Для большинства однозначного ответа не оказалось.

Читайте также: Эмоциональное построение баллады В.А. Жуковского «Лесной царь»

Второе испытание окончилось для пажа гибелью. Паж, вторично нарушив Божественную заповедь, не получил помощи Бога. Идея баллады Жуковского состояла в том, чтобы люди соединяли свои желания и помыслы с пониманием своего несовершенства. Только смиряя свою гордыню и полагаясь на Божью волю, Его помощь и милость, они смогут прояrить свои лучшие человеческие свойства.

«В нём жизнью небесной душа зажжена;
Отважность сверкнула в очах;
Он видит: краснеет, бледнеет о н а;
Он видит: в н е й жалость и страх …

На жизнь и погибель он кинулся в волны … »
В чем смыл фразы: «В нём
жизнью небесной душа зажжена … ?
Она выражает радость пажа, отклик на слова царя
« … заступница будет твоею женою»;

Уже мечтает о будущей счастливой семейной жизни, когда кажется, что в юноше проснулась от-
вага и он сам бросает на чаши весов жизнь - смерть, готов испытать судьбу, «неописанной радостью полный» в предчувствии любви. Кубок в средневековой культуре символизирует сердце, по этой причине он связывается с любовью. «Юноши нет и не будет уж вечно», но его сердце, его душа способны вместить, как кубок божественный напиток, прекрасное чувство. Теперь нетрудно догадаться, почему В.А.Жуковский назвал балладу не так, как Ф.Шиллер. Жуковский, будучи молодым поэтом, интересовался как историей, так и теорией баллады: ему были известны сочинения Эшенбурга, Эйхгорна. В этот же период самообразования он увлекается басенным творчеством, занимается переводами из Лафонтена, Флориана, экспериментирует над малыми поэтическими формами. В 20-е годы, осваивая новые жанры, поэт обращается к трагедии Шиллера «Орлеанская дева». Позднее он переводит на русский язык поэму Байрона «Шипьонский узник».

«Все баллады, - читаем мы в книге „Цветы мечты уединенной", - строятся на каком-нибудь легендарном предании, непременно чудесном. Это либо действие сверхъестественной силы, либо ужасный случай, либо непредвиденное событие или происшествие, которое неожиданно поворачивает судьбы героев». А вот что говорится о балладе «Кубок»: «Из XII века до нас дошла немецкая легенда о пловце, который бросился в море за сокровищами. Эту легенду литературно обработал великий немецкий поэт Фридрих Шиллер, написав балладу „Водолаз". Баллада стала широко известной, и наш великий поэт В. А. Жуковский перевёл её и переложил на русский лад. Средневековая легенда XII века сообщала обычную ситуацию, как жадность погубила пловца. Немецкий поэт придал балладе возвышенность, торжественность.

Жуковский построил свою балладу на чувствах смелости, произвола, каприза и жалости. У него большую роль играет возраст героя и действующих лиц. Царь, играя жизнями своих подданных, предлагает им совершить подвиг, проявить смелость. Он хочет столкнуть человека с буйной, неукротимой стихией, превышающей силы человека. Зрелые и умудрённые мужи - рыцари и латники - не трусы, но они понимают, что желание царя - каприз, ничего общего не имеющий с настоящим испытанием храбрости. Но находится юный паж, который жаждет отличиться. Он бросается навстречу опасности и оказывается победителем. Однако подвигом и жизнью он обязан не столько своим слабым силам, сколько Богу...

Без Божьей помощи паж не вернулся бы из бездны назад. Бог простил ему и вернул его на берег. Рассказ пажа взволновал царя, он пообещал новые сокровища пажу, если тот бросится в роковую пучину ещё раз. Теперь царь не взывает к подвигу и смелости. Все понимают, что им движет нехорошее личное чувство. И тогда за пажа заступается царевна.

Однако царь неумолим. Второе испытание окончилось для пажа гибелью. Паж, вторично нарушив Божественную заповедь, не получил помощи Бога. Идея баллады Жуковского состояла в том, чтобы люди соединяли свои желания и помыслы с пониманием своего несовершенства. Только смиряя свою гордыню и полагаясь на волю Бога, прибегая к Его помощи и милости, они смогут полно и всесторонне проявить свои лучшие человеческие свойства».

Размышляем о прочитанном

Особенности баллад В. А. Жуковского

• Баллада (фр. ballade - танцевальная песня) - стихотворение, в основе которого чаще всего лежит историческое событие, предание с острым, напряженным сюжетом.

1. Кто главные герои баллады?
2. Как проявляются благородство, рыцарство и жестокость героев баллады?
3. Какие поступки героев вы приветствуете, какие только оправдываете, какие осуждаете?
4. Как автор относится к героям - кого осуждает, кого жалеет? Как вы это определили?

Учимся читать выразительно

1. Подготовьте выразительное чтение по ролям одного из произведений В. А. Жуковского.
2. Как вы прочитаете балладу «Кубок» вслух? Какие интонации будут повторяться особенно часто (грустные, тревожные, торжественные, печальные)?

Творческое задание

Попробуйте сочинить собственную балладу в духе произведений В. А. Жуковского.

Ли знатный иль латник простой,
В ту бездну прыгнет с вышины?
Кто сыщет во тьме глубины

Висевшей над бездной морской,
Он бросил свой кубок златой.

Молчанье – на вызов ответ;
За кубком отважного нет.

И все безответны... вдруг паж молодой
Смиренно и дерзко вперед;
Их молча на землю кладет...

И взор устремил в глубину...
Из чрева пучины бежали валы,
Шумя и гремя, в вышину;
И волны спирались, и пена кипела:

Как влага, мешаясь с огнем,
Дымящимся пена столбом;

И грозно из пены седой
И воды обратно толпой

Спасителя-бога призвал,
И дрогнули зрители, все возопив, –
Уж юноша в бездне пропал.

Над бездной утихло... в ней глухо шумит...
И каждый, очей отвести
«Красавец отважный, прости!»
Все тише и тише на дне ее воет...

Сказав: кто венец возвратит,
Тот с ним и престол мой разделит со мной! –
Меня твой престол не прельстит.

Глотала ее глубина:
С ее неприступного дна...»

Как влага, мешаясь с огнем,
Дымящимся пена столбом...

Вдруг... что-то сквозь пену седой глубины
Мелькнуло живой белизной...
Мелькнула рука и плечо из волны...
И борется, спорит с волной...
И видят – весь берег потрясся от клича –

И божий приветствовал свет...
И каждый с весельем: «Он жив! – повторял. –
Чудеснее подвига нет!
Из томного гроба, из пропасти влажной

К царевым ногам он упал;
И дочери царь приказал:

Тот жизнью земной веселись!
Но страшно в подземной таинственной мгле...
И смертный пред богом смирись:

Стрелою стремглав полетел я туда...
И вдруг мне навстречу поток;
Из трещины камня лилася вода;
И вихорь ужасный повлек
Меня в глубину с непонятною силой...

И он мне спасителем был:
И крепко его обхватил;

В пурпуровом сумраке там;
Но виделось страшно очам,

В громадный свиваяся клуб,
И ужас морей однозуб;

От взора людей далеко;
Одни меж чудовищ с любящей душой,
Во чреве земли, глубоко

И я содрогался... вдруг слышу: ползет
Стоногое грозно из мглы,
И хочет схватить, и разинулся рот...
Я в ужасе прочь от скалы!..

«Мой кубок возьми золотой;
В котором алмаз дорогой,

Краснея, царю говорит:
«Довольно, родитель, его пощади!
Подобное кто совершит?
И если уж до́лжно быть опыту снова,

В пучину швырнул с высоты:
Когда с ним воротишься, ты;

Отважность сверкнула в очах;
Он видит: в ней жалость и страх...
Тогда, неописанной радостью полный,
На жизнь и погибель он кинулся в волны...

Утихнула бездна... и снова шумит...
И пеною снова полна...
И с трепетом в бездну царевна глядит...
И бьет за волною волна...
Приходит, уходит волна быстротечно:
А юноши нет и не будет уж вечно.

Стихотворение «Кубок» было начато В. А. Жуковским, скорее всего в 1825 г., а закончено, видимо, в марте 1831 г. Это – перевод баллады Шиллера «Водолаз», основанной на сюжете средневековых немецких легенд. Однако легенда XII века, на которую, вероятнее всего, опирался Шиллер, лишена романтических мотивов: причиной гибели пловца была якобы его жадность.

Жуковский внёс в балладу существенные изменения, У Шиллера проводится мысль о том, что боги, милостивые к людям, таят от них именно те ужасные тайны природы, знание которых невыносимо для смертного. Жуковский, в соответствии со своей концепцией «невыразимого» в природе (см. его стихотворение «Невыразимое») настаивает: человеку вообще недоступно знание всего, что должно лежать, согласно божественной воле, за пределами человеческого разумения. Изменена Жуковским 20-я строфа: у Шиллера в рассказе юноши фигурируют сказочные «чуда» – драконы и саламандры; Жуковский заменяет их действительно существующими морскими чудовищами: скат, млат, однозуб, мокой (акула) и т. д. По-иному изображена в переводе гибель судов в 11-й строфе. У Шиллера – «раздробленные киль и мачта только и спасались из всепоглощающей могилы». У Жуковского – не киль и мачта, а сами суда «мелкой назад вылетали щепой // С ее неприступного дна». Стиховая структура баллады также несколько изменена – у Шиллера в каждой строфе трехстопным является только 2-й стих; у Жуковского – 2-й и 4-й.

«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,

‎В ту бездну прыгнет с вышины?

Бросаю мой кубок туда золотой:

‎Кто сыщет во тьме глубины

Мой кубок и с ним возвратится безвредно,

Тому он и будет наградой победной».

Так царь возгласил, и с высокой скалы,

‎Висевшей над бездной морской,

В пучину бездонной, зияющей мглы

‎Он бросил свой кубок златой.

«Кто, смелый, на подвиг опасный решится?

Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»

Но рыцарь и латник недвижно стоят;

‎Молчанье - на вызов ответ;

В молчанье на грозное море глядят;

‎За кубком отважного нет.

И в третий раз царь возгласил громогласно:

«Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»

И все безответны… вдруг паж молодой

‎Смиренно и дерзко вперед;

Он снял епанчу, и снял пояс он свой;

‎Их молча на землю кладет…

И дамы и рыцари мыслят, безгласны:

«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»

И он подступает к наклону скалы

‎И взор устремил в глубину…

Из чрева пучины бежали валы,

‎Шумя и гремя, в вышину;

И волны спирались и пена кипела:

Как будто гроза, наступая, ревела.

‎Как влага, мешаясь с огнем,

‎Дымящимся пена столбом;

Пучина бунтует, пучина клокочет…

Не море ль из моря извергнуться хочет?

И вдруг, успокоясь, волненье легло;

‎И грозно из пены седой

Разинулось черною щелью жерло;

‎И воды обратно толпой

Помчались во глубь истощенного чрева;

И глубь застонала от грома и рева.

И он, упредя разъяренный прилив,

‎Спасителя-бога призвал,

И дрогнули зрители, все возопив, -

‎Уж юноша в бездне пропал.

И бездна таинственно зев свой закрыла:

Его не спасет никакая уж сила.

Над бездной утихло… в ней глухо шумит…

‎И каждый, очей отвести

Не смея от бездны, печально твердит:

‎«Красавец отважный, прости!»

Все тише и тише на дне ее воет…

И сердце у всех ожиданием ноет.

«Хоть брось ты туда свой венец золотой,

‎Сказав: кто венец возвратит,

Тот с ним и престол мой разделит со мной! -

‎Меня твой престол не прельстит.

Того, что скрывает та бездна немая,

Ничья здесь душа не расскажет живая.

Немало судов, закруженных волной,

‎Глотала ее глубина:

Все мелкой назад вылетали щепой

‎С ее неприступного дна…»

Но слышится снова в пучине глубокой

Как будто роптанье грозы недалекой.

И воет, и свищет, и бьет, и шипит,

‎Как влага, мешаясь с огнем,

Волна за волною; и к небу летит

‎Дымящимся пена столбом…

И брызнул поток с оглушительным ревом,

Извергнутый бездны зияющим зевом.

Вдруг… что-то сквозь пену седой глубины

‎Мелькнуло живой белизной…

Мелькнула рука и плечо из волны…

‎И борется, спорит с волной…

И видят - весь берег потрясся от клича -

Он левою правит, а в правой добыча.

И долго дышал он, и тяжко дышал,

‎И божий приветствовал свет…

И каждый с весельем: «Он жив! - повторял. -

‎Чудеснее подвига нет!

Из темного гроба, из пропасти влажной

Спас душу живую красавец отважный».

Он на берег вышел; он встречен толпой;

‎К царевым ногам он упал;

И кубок у ног положил золотой;

‎И дочери царь приказал:

Дать юноше кубок с струей винограда;

И в сладость была для него та награда.

«Да здравствует царь! Кто живет на земле,

‎Тот жизнью земной веселись!

Но страшно в подземной таинственной мгле.

‎И смертный пред богом смирись:

И мыслью своей не желай дерзновенно

Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.

Стрелою стремглав полетел я туда…

‎И вдруг мне навстречу поток;

Из трещины камня лилася вода;

‎И вихорь ужасный повлек

Меня в глубину с непонятною силой…

И страшно меня там кружило и било.

Но богу молитву тогда я принес,

‎И он мне спасителем был:

Торчащий из мглы я увидел утес

‎И крепко его обхватил;

Висел там и кубок на ветви коралла:

В бездонное влага его не умчала.

И смутно все было внизу подо мной

‎В пурпуровом сумраке там;

Все спало для слуха в той бездне глухой;

‎Но виделось страшно очам,

Как двигались в ней безобразные груды,

Морской глубины несказанные чуды.

Я видел, как в черной пучине кипят,

‎В громадный свиваяся клуб,

И млат водяной, и уродливый скат,

‎И ужас морей однозуб;

И смертью грозил мне, зубами сверкая,

Мокой ненасытный, гиена морская.

И был я один с неизбежной судьбой,

‎От взора людей далеко;

Один меж чудовищ с любящей душой,

‎Во чреве земли, глубоко

Под звуком живым человечьего слова,

Меж страшных жильцов подземелья немова.

И я содрогался… вдруг слышу: ползет

‎Стоногое грозно из мглы,

И хочет схватить, и разинулся рот…

‎Я в ужасе прочь от скалы!..

То было спасеньем: я схвачен приливом

И выброшен вверх водомета порывом».

Чудесен рассказ показался царю:

‎«Мой кубок возьми золотой;

Но с ним я и перстень тебе подарю,

‎В котором алмаз дорогой,

Когда ты на подвиг отважишься снова

И тайны все дна перескажешь морскова».

То слыша, царевна с волненьем в груди,

‎Краснея, царю говорит:

«Довольно, родитель; его пощади!

‎Подобное кто совершит?

И если уж должно быть опыту снова,

То рыцаря вышли, не пажа младова».

Но царь, не внимая, свой кубок златой

‎В пучину швырнул с высоты:

«И будешь здесь рыцарь любимейший мой,

‎Когда с ним воротишься, ты;

И дочь моя, ныне твоя предо мною

Заступница, будет твоею женою».

В нем жизнью небесной душа зажжена;

‎Отважность сверкнула в очах;

Он видит: краснеет, бледнеет она;

‎Он видит: в ней жалость и страх…

Тогда, неописанной радостью полный,

На жизнь и погибель он кинулся в волны…

Утихнула бездна… и снова шумит…

‎И пеною снова полна…

И с трепетом в бездну царевна глядит…

‎И бьет за волною волна…

Приходит, уходит волна быстротечно:

А юноши нет и не будет уж вечно.