Критская операция. Успешное применение воздушного десанта! (фоторассказ) - история в фотографиях

22-35 тыс. пехотинцев

280 бомбардировщиков
150 пикирующих бомбардировщиков
180 истребителей
500 транспортных самолётов
80 планеров
2700

Потери

Средиземноморский театр военных действий Второй мировой войны
Средиземное море Северная Африка Мальта Греция (1940) Югославия Греция (1941) Ирак Крит Сирия-Ливан Иран Италия Додеканесские острова Южная Франция

Общая численность 7-й парашютной и 5-й горнострелковой дивизий составляла 22 750 человек. 750 человек должны были быть доставлены планерами , 10 тыс. выброшены с парашютами, 5000 высажены транспортными самолётами и 7000 доставлены морем. Воздушную поддержку осуществлял 8-й авиационный корпус люфтваффе в составе 280 горизонтальных бомбардировщиков , 150 пикирующих бомбардировщиков и 150 истребителей .

Расстояние от Крита до немецких воздушных баз, созданных на материке и островах, колебалось от 120 до 240 км и не превышало радиуса действия немецких самолётов. Расстояние до английских воздушных баз в Египте , на Мальте и в Мерса-Матрух составляло соответственно 700, 1000 и 500 км.

Разведка

Британская разведка и проект «Ультра»

Британское командование было осведомлено о готовящемся вторжении благодаря немецким переговорам, расшифрованным в рамках проекта «Ультра» . Генерал Фрейберг был информирован о планах высадки и предпринял ряд мер по укреплению обороны вокруг аэродромов и на северном побережье острова. Однако на подготовке обороны серьёзно сказалось практически полное отсутствие современного вооружения и недооценка высшим командованием союзников угрозы штурма. Не последнюю роль сыграли и неточности расшифровки немецких сообщений. В частности, в большинстве расшифровок немецких радиограмм под словом «десант» подразумевался в первую очередь морской десант, а не воздушный. Верховное командование союзников также отклонило предложение Фрейберга разрушить аэродромы, чтобы не допустить подвоза подкреплений в случае их захвата немецкими парашютистами.

Германская разведка

Руководитель германской военной разведки (абвера) Канарис первоначально доложил о наличии на Крите только 5 тыс. британских солдат и отсутствии греческих войск. Остаётся неясным, был ли Канарис, обладавший развитой сетью разведывательных источников в Греции, неверно информирован или намеревался таким образом саботировать планы высадки. Канарис также предсказывал, что гражданское население встретит немцев как освободителей вследствие сильных республиканских и антимонархических настроений в обществе. Как показали дальнейшие события, Канарис серьёзно недооценил патриотический настрой части населения Крита.

Проблемы с тыловым обеспечением заставили перенести дату операции на 20 мая. К этому времени силы люфтваффе захватили господство в воздухе над Критом. Однако, к началу операции не удалось перебросить, как планировалось, парашютно-десантные подразделения 8-го авиационного корпуса из Плоешти , где они охраняли румынские нефтяные поля. Парашютистов заменили альпийскими стрелками 5-й горнострелковой дивизии , у которых отсутствовал опыт десантирования с воздуха.

За штурм острова отвечал 11-й авиационный корпус Курта Штудента, который выступил инициатором операции против Крита. В составе ударной группировки было 10 воздушно-транспортных авиакрыльев - всего 500 транспортных самолетов Ju 52 и 80 планеров DFS 230 , для доставки десанта с аэродромов материковой Греции. В ударную группировку входили также авиадесантный штурмовой полк Luftlande Sturmregiment под командованием генерал-майора Ойгена Майндля , 7-я воздушная дивизия генерал-лейтенанта Вильгельма Зюссмана и 5-я горнострелковая дивизия Юлиуса Рингеля .

Из радиоперехватов и данных своей разведки на материковой Греции англичане знали о подготовке десантной операции противника. Королевский британский военно-морской флот, который базировался на бухту Суда сильно страдал от непрерывных бомбардировок авиацией Люфтваффе, а единственный авианосец англичан еще в ходе боев за Грецию потерял большую часть палубной авиации и не мог обеспечить эффективной защиты острова с воздуха. За день до начала немецкой операции по высадке на Крит командующий гарнизоном острова генерал-майор Бернард С. Фрейберг отослал свои самолеты с острова, полагая, что британские военно-морские силы и гарнизон, включавший Новозеландскую дивизию, имеет возможность удержать Крит и уничтожить десант.

Высадка

Силы передового базирования составили 750 человек. Целью передового отряда стал аэродром Малеме , который мог принимать «Юнкерсы» с главным десантом.

Силы вторжения были разделены на три группы с различными задачами:

Группа «Марс»: Центральная группа (командующий генерал-лейтенант Зюссман), - захват Ханьи, Галатасаи и Ретимнона.
Группа «Комета»: Западная группа (командующий генерал-майор Ойген Майндль), - захват аэродрома Малеме и подходов к нему.
Группа «Орион»: Восточная группа (сначала под командованием полковника Бруно Бройера , позже командование должен был принять генерал Рингель), состоящая из одного парашютного полка и одного горно-пехотного полка, - захват города Ираклиона и его аэродрома.

Захват Крита

Главным пунктом атаки оказался аэродром Малеме . В день высадки, 20 мая , германским парашютистам не удалось полностью захватить посадочную площадку. Однако в 5 часов утра 21 мая новозеландские пехотинцы, австралийские солдаты взвода техобслуживания и взвод зенитчиков, которые держали оборону на этом участке, предприняли атаку, при поддержке двух танков. Немцы атаку отбили и контратакой отбросили британские войска. Генерал Фрейберг экономил силы, так как ждал основные силы немцев, которые, по его данным, должны были высадиться с моря, и, таким образом, упустил шанс на победу. Утром 21 мая немцы получили подкрепление и очистили окрестности Малеме, после чего появилась возможность сажать на аэродроме тяжёлые транспортные самолёты. 23 мая британцы безуспешно атаковали аэродром. 24 мая они были вынуждены оставить подходы к аэродрому и отойти на укреплённые позиции к востоку от Малеме. По сути, это и предопределило ход сражения - уже 21 мая на аэродроме стали приземляться части 5 немецкой горнострелковой дивизии и артиллерия. Получив возможность высаживать пехоту, используя воздушный мост, нанеся авиацией серьёзные потери британскому флоту и наземным силам, немцы достаточно быстро захватили остров.

30 мая, когда британский арьергард еще удерживал область Лутро-Сфакию, командующий гарнизоном генерал Фрейберг покинул вечером Крит на летающей лодке. Согласно записи в Журнале боевых действий 5-ой горно-стрелковой дивизии немцев последний очаг сопротивления на острове Крит был подавлен к 16 часам в районе Сфакии. 1 июня , на следующий день после окончания эвакуации, британцы официально объявили о сдаче острова.

Королевский британский военно-морской флот эвакуировал в Египет около 15 000 солдат, потеряв несколько кораблей, потопленных или повреждённых.

Потери

Британская армия потеряла бóльшую часть дислоцированных на острове военнослужащих. Потери Великобритании и ее доминионов составили более 4000 убитыми и ранеными и 11 835 пленными. Греческая армия после операции практически перестала существовать.

Британский ВМФ потерял в битве за Крит (исключительно от действий авиации): три крейсера, шесть эсминцев, 10 вспомогательных судов и более 10 транспортов и торговых судов. Также были повреждены три линкора , авианосец , шесть крейсеров, 7 эсминцев. Погибли около 2 тыс. человек. Потери союзного греческого флота не уточнены.
Британские ВВС потеряли 46 самолётов.
Немцы потеряли около 6000 человек из 22 000 участвовавших в операции. Люфтваффе потеряло 147 самолётов сбитыми и 73 в результате аварий (в основном транспортные).

Итоги операции

Серьёзные потери , которые понесла Германия в ходе операции, показали, что масштабное воздушное вторжение в район локального хорошо укреплённого оборонительного района хотя и может быть успешным, сопряжено со значительными потерями наиболее хорошо подготовленных воинских подразделений. Причина заключалась в невозможности обеспечения десантной операции артиллерийской и полноценной воздушной поддержкой, в условиях высадки на неподготовленные плацдармы. Германские парашютисты были вынуждены действовать в условиях отрыва от централизованного командования и соседних подразделений, против подготовленной обороны, которая была снабжена артиллерией и бронетехникой. С другой стороны, при традиционной высадке с моря потери могли быть ещё более высокими. Особо проявилось чёткое взаимодействие родов войск вермахта, в частности - поддержка авиацией наземных сил.

В середине июля Штудент и Ригель вылетели самолетом в Восточную Пруссию , где Гитлер вручил им награды. В беседе с генерал-лейтенантом Куртом Штудентом фюрер заявил, что «время парашютистов прошло». Важнейшим итогом операции по захвату Крита стало то, что в дальнейшем Гитлер категорически запретил использовать воздушно-десантные части в крупных операциях, во избежание потерь в личном составе.

Личный состав вермахта, участвовавший в захвате острова, получил право ношения на манжете ленты отличия воинской доблести "KRETA" / "КРИТ", утверждённой в 1942 лично Гитлером.

Ряд высших командиров германских вооруженных сил настаивали на проведении десантной операции по захвату острова Мальта , имевшего, после потери Крита, для англичан стратегически исключительно важное значение как ключевой пункт коммуникационной линии Гибралтар - Мальта - Александрия . В частности, на проведении такой операции настаивал генерал Эрвин Роммель . С потерей Мальты англичане также теряли контроль над центральным Средиземноморьем. Позднее упорное нежелание Гитлера провести операцию по захвату Мальты расценивалось участниками событий и историками как крупнейший стратегический просчет.

Отсюда следует, что несмотря на значительные людские и материальные потери и утрату острова, англичане и их союзники своими действиями предотвратили захват Мальты немцами. Это стало важнейшим стратегическим следствием упорной и кровопролитной битвы за остров Крит.

Отражение в культуре

Ивлин Во . гл.VII: Офицеры и джентльмены // = Sword of Honour / пер. П. Павелецкого и И. Разумного. - М .: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1977. - С. 311-431. - 616 с. - 65 000 экз.
Джеймс Олдридж . Морской орёл. Повесть // = The Sea Eagle () / пер. Е. Калашникова. - Л. : Лениздат, 1958.
В компьютерной игре «В тылу врага 2: Лис пустыни » первая миссия немецкой кампании посвящена этой операции.
В компьютерной игре «Panzer General » посвящён сценарий «Crete».
Мод Battle of Crete для компьютерной игры «Company of Heroes » www.moddb.com/mods/battle-of-crete
Участие в операции известного немецкого боксера Макса Шмелинга показано в одноименном фильме .

Напишите отзыв о статье "Критская операция"

Литература и ссылки

Евгений Грановский.
- реферат
Хэнсон Болдуин. гл.3: Крит - вторжение на крыльях. // Сражения выигранные и проигранные = Battles Lost and Won / ред. Ю. Бем. - М .: Центрполиграф, 2002. - С. 78-148. - 624 с. - (Вторая мировая война). - 6000 экз. - ISBN 5-9524-0138-4 .
Кайюс Беккер. ч.5: Средиземноморский театр, 1941 год. // Военные дневники Люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне 1939-1945 = The Luftwaffe War Diaries / пер. А. Цыпленкова. - М .: Центрполиграф, 2005. - 544 с. - (За линией фронта. Мемуары). - доп, 5 000 экз. - ISBN 5-9524-1174-6 .
Марк Антонио Брагадин . гл.IV: Итальянский флот в войне с Грецией. // Битва за Средиземное море: взгляд побеждённых = The Italian Navy in World War II (1957) / пер. А. Больных. - М .: АСТ, 2000. - 624 с. - (Военно-историческая библиотека). - 8000 экз. - ISBN 5-17-002636-6 .

Примечания

Отрывок, характеризующий Критская операция

В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.

– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.

Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.

Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.

Австралия Германия
Италия Командующие Бернард Фрейберг Курт Штудент Силы сторон Великобритания :

15,000
Греция :
11,000
Австралия :
7,100
Новая Зеландия :
6,700
Всего :
40,000

Германия :

22,000-35,000 пехотинцев
280 бомбардировщиков
150 пикирующих бомбардировщиков
180 истребителей
500 транспортных самолётов
80 планеров
Италия :
2,700

Потери 3500 погибших

12000 пленных
5255 пленных греков

Официально:
3,986 погибших и пропавших без вести
2,594 раненых
370 сбитых и повреждённых самолётов
Оценочно::
16,800 погибших и раненых
370 сбитых и поврежденных самолётов

Сражение на Крите (в немецких планах - операция «Меркурий» ) - стратегическая десантная операция Германии в ходе Второй мировой войны . Сражение за Крит происходило с по 31 мая 1941 года . Операция имела целью уничтожение британского гарнизона на острове Крит для установления стратегического контроля над Средиземноморским бассейном. Является прямым продолжением греческой кампании итало-германских вооруженных сил, нацеленной на вытеснение Великобритании из Средиземного моря . Окончилась оккупацией Крита, Германия получила контроль над коммуникациями восточного Средиземноморья,

Операция «Меркурий» вошла в историю как первая крупная операция воздушно-десантных войск . Несмотря на тяжёлые потери, немецкие десантники смогли выполнить поставленные перед ними задачи и обеспечить высадку основных сил немецких войск. Успехи немецких воздушно-десантных частей заставили высшее руководство остальных стран-участниц войны (в частности, Великобритании) пересмотреть своё отношение к этому роду войск.

Обстановка перед операцией

Крит по отношению к материковой Греции

Общая численность 7-й парашютной и 5-й горнострелковой дивизий составляла 22 750 человек. 750 человек должны были быть доставлены планерами , 10 000 выброшены с парашютами, 5 000 высажены транспортными самолетами и 7 000 морем. Воздушную поддержку осуществляла 8-я армия люфтваффе в составе 280 горизонтальных бомбардировщиков , 150 пикирующих бомбардировщиков и 150 истребителей . Защитники острова насчитывали около 15 000 британцев, 7 100 австралийцев, 6 700 новозеландцев, 11 000-12 000 солдат регулярной греческой армии плюс неопределённое число нерегулярных солдат и полувоенных сил.

Расстояние от Крита до немецких воздушных баз, созданных на материке и островах, колебались от 120 до 240 км и не превышало радиуса действия немецких самолётов. Расстояние до английских воздушных баз в Египте , на Мальте и в Мерса-Матрух составляло соответственно 700, 1000 и 500 км.

Разведка

Британская разведка и проект «Ультра»

Британское командование было осведомлено о готовящемся вторжении благодаря немецким переговорам, расшифрованным в рамках проекта «Ультра». Генерал Фрейберг был информирован о планах высадки и предпринял ряд мер по укреплению обороны вокруг аэродромов и на северном побережье острова. Однако на подготовке обороны серьёзно сказалось практически полное отсутствие современного вооружения и недооценка высшим командованием союзников угрозы штурма. Не последнюю роль сыграли и неточности расшифровки немецких сообщений. В частности, в большинстве расшифровок немецких радиограмм под словом «десант» подразумевался в первую очередь морской десант, а не воздушный. Верховное командование союзников также отклонило предложение Фрейберга разрушить аэродромы, чтобы не допустить подвоза подкреплений в случае их захвата немецкими парашютистами.

Германская разведка

Разведка 12-й армии нарисовала менее оптимистичную картину, однако она также значительно преуменьшила численность гарнизона и эвакуированных с материка войск. Командующий 12-й армией генерал Лёр был уверен, что для успешного захвата острова будет достаточно двух дивизий, однако оставил 6-ю горную дивизию в резерве в Афинах. Впоследствии эта предосторожность себя полностью оправдала.

Вооружение

Германия

Основным вооружением немецкого десантника был карабин Маузер 98k. Около четверти высаженных парашютистов, вместо карабина были вооружены пистолет-пулеметом MP-38 или МР-40 . Каждое отделение имело в распоряжении ручной пулемет

Оружие и боеприпасы сбрасывались в контейнерах. Немцы использовали парашюты разных цветов, чтобы обозначить контейнеры с различными грузами: личным оружием, тяжёлым оружием, боеприпасами. Безоткатные орудия LG-40 сбрасывались на специальных связках из 3 парашютов.

В отличие от парашютистов большинства других стран, немецкие парашютисты прыгали без карабинов и пулеметов (десантники вооруженные МП-38/40 покидали самолет с оружием так как его компактность позволяла крепить под подвесной системой парашюта), которые сбрасывалось отдельно - в контейнерах. Конструкция немецкого армейского парашюта была очень надежна, но не позволяла управлять направлением полёта, и десантники нередко приземлялись вдали от своего вооружения. В эти моменты они могли рассчитывать только на личное оружие - пистолеты и ручные гранаты, которыми набивали обьемные карманы десантных комбинезонов. Многие парашютисты были убиты именно при попытках добраться до контейнеров с оружием.

Великобритания

Английские войска использовали винтовки Ли-Энфилда , лёгкие пулемёты Викерс . Силы союзников на Крите не обладали достаточной мобильностью для переброски войск, необходимой для быстрой реакции на атаки парашютистов, пока те не успели организовать оборону.

Союзники имели около 85 орудий различных калибров, часть из которых была трофейными итальянскими орудиями без боеприпасов.

ПВО состояло из одной лёгкой зенитной батареи 20-мм пушек, силы которой были поделены между двумя аэродромами. Орудия были тщательно замаскированы в близлежащих оливковых рощах, части из них было приказано не открывать огонь во время первоначальных воздушных атак немецких истребителей и штурмовиков, чтобы сохранить их в резерве.

Танковые силы союзников состояли из 9 пехотных танков «Matilda IIА» дивизиона «B» 7-го Королевского Танкового полка и 16 лёгких танков «Mark VIB» дивизиона «С» 4-го Гусарского Её Величества полка. Так же, как у большинства британских танков того времени, 40-мм пушки Матильды имели в своём боекомплекте по большей части бронебойные снаряды, неэффективные против пехоты.

Танки имели ряд технических проблем. Моторы были изношены и не могли быть восстановлены с помощью ресурсов, имеющихся на Крите. Из-за этого большая часть танков была использована в качестве ДОТов в стратегических точках обороны. Многие из британских танков были потеряны на марше из-за неблагоприятных для их эксплуатации условий горной местности, а не в бою.

Греция

Греческие войска преимущественно были вооружены устаревшими австрийскими 6,5-мм горными карабинами Манлихер-Шонауэр и 8-мм винтовками Штайр-Манлихер М1895, полученными в качестве репараций после окончания Первой мировой войны. Около тысячи греков имели старинные французские винтовки Гра образца 1874 года. Большая и лучшая часть тяжёлого вооружения была ранее передана на континент, в распоряжении же греческого гарнизона Крита осталось двенадцать устаревших французских пулемётов Сент-Этьен М1907 и около сорока лёгких пулемётов различных производителей. Большой проблемой являлась нехватка боеприпасов - в некоторых частях было всего по 30 патронов на солдата. Из-за несоответствия калибров вооружения греки не могли использовать британские боеприпасы. Поэтому греки были дислоцированы в восточном секторе, где не ожидалось значительных сил немцев.

Высадка

Силы передового базирования составили 750 человек. Целью передового отряда стал аэродром Малеме, который мог принимать «Юнкерсы» с главным десантом.

Силы вторжения были разделены на три группы с различными задачами:

Группа «Марс»: Центральная группа (командующий генерал Зюсманн), - захват Ханьи, Галатасаи и Ретимнона

Группа «Комета»: Западная группа (командующий генерал-майор Ойген Мейндель), - захват аэродрома Малам и подходов к нему.

Группа «Орион»: Восточная группа (сначала под командованием полковника Бруно Бройера, позже командование должен был принять генерал Рингель), состоящая из одного парашютного полка и одного горно-пехотного полка, - захват города Ираклиона и его аэродрома.

Захват Крита

Главным пунктом атаки оказался аэродром Малеме. В день высадки, 20 мая германским парашютистам не удалось полностью захватить посадочную площадку. Однако, в 5 часов утра 21 мая австралийские солдаты взвода техобслуживания и взвод зенитчиков, которые держали оборону на этом участке, предприняли атаку при поддержке двух танков. Немцы атаку отбили и контратакой отбросили войска Британской коалиции. Генерал Фрейберг экономил силы так как ждал основные силы немцев, которые по его данным должны высадиться с моря и таким образом упустил шанс на победу. Утром 21 мая немцы получили подкрепление и очистили окресности Малеме, после чего появилась возможность высаживать на аэродроме тяжёлые транспортные самолёты. 23 мая британцы безуспешно атаковали аэродром. 24 мая они были вынуждены оставить подходы к аэродрому и отойти на укрепленные позиции к востоку от Малеме. По сути, это и предопределило ход сражения - уже 21 мая на аэродроме стали приземляться части 5 немецкой горно-стрелковой дивизия и артиллерия. Получив возможность высаживать пехоту, используя воздушный мост, нанеся авиацией серьёзные потери британскому флоту и наземным силам, немцы достаточно быстро захватили остров. 1 июня , на следующий день после окончания эвакуации, британцы официально объявили о сдаче острова.

Уроки кампании

Серьёзные потери, которые понесла Германия в ходе операции, показали, что масштабное воздушное вторжение в район локального хорошо укрепленного оборонительного района хотя и может быть успешным, сопряжено со значительными потерями наиболее хорошо подготовленных воинских подразделений. Причина заключалась в невозможности обеспечения десантной операции артиллерийской и полноценной воздушной поддержкой в условиях высадки на неподготовленные плацдармы. Германские парашютисты были вынуждены действовать в условиях отрыва от централизованного командования и соседних подразделений против подготовленной обороны, которая была снабжена артиллерией и бронетехникой. С другой стороны при традиционной высадке с моря потери могли быть ещё более высокими. Особо проявилось четкое взаимодействие родов войск Вермахта, в частности поддержка авиацией наземных сил.

Австралия Германия
Италия Командующие Бернард Фрейберг Курт Штудент Силы сторон Великобритания :

15,000
Греция :
11,000
Австралия :
7,100
Новая Зеландия :
6,700
Всего :
40,000

Германия :

Потери 3500 погибших

12000 пленных
5255 пленных греков

Обстановка перед операцией

Крит по отношению к материковой Греции

Разведка

Британская разведка и проект «Ультра»

Британское командование было осведомлено о готовящемся вторжении благодаря немецким переговорам, расшифрованным в рамках проекта «Ультра». Генерал Фрейберг был информирован о планах высадки и предпринял ряд мер по укреплению обороны вокруг аэродромов и на северном побережье острова. Однако на подготовке обороны серьёзно сказалось практически полное отсутствие современного вооружения и недооценка высшим командованием союзников угрозы штурма. Не последнюю роль сыграли и неточности расшифровки немецких сообщений. В частности, в большинстве расшифровок немецких радиограмм под словом «десант» подразумевался в первую очередь морской десант, а не воздушный. Верховное командование союзников также отклонило предложение Фрейберга разрушить аэродромы, чтобы не допустить подвоза подкреплений в случае их захвата немецкими парашютистами.

Германская разведка

Вооружение

Германия

Великобритания

Греция

Высадка

Силы передового базирования составили 750 человек. Целью передового отряда стал аэродром Малеме, который мог принимать «Юнкерсы» с главным десантом.

Силы вторжения были разделены на три группы с различными задачами:

Группа «Марс»: Центральная группа (командующий генерал Зюсманн), - захват Ханьи, Галатасаи и Ретимнона

Группа «Комета»: Западная группа (командующий генерал-майор Ойген Мейндель), - захват аэродрома Малам и подходов к нему.

Группа «Орион»: Восточная группа (сначала под командованием полковника Бруно Бройера, позже командование должен был принять генерал Рингель), состоящая из одного парашютного полка и одного горно-пехотного полка, - захват города Ираклиона и его аэродрома.

Захват Крита

Уроки кампании

Введение

Все началось на рассвете 20 мая 1941 года. Многие из 7700 расквартированных на Крите новозеландских солдат завтракали, когда сотни немецких транспортных самолетов – некоторые из них буксировали планеры – c рокотом ворвались в небо над средиземноморским островом. Неожиданно небо наполнилось тысячами парашютистов немецких воздушно-десантных войск.

Немецкие парашютисты над Критом

Так начиналась битва, позже получившая название сражения на Крите. В течение 12 дней войска Новой Зеландии, Британии, Австралии и Греции, при поддержке жителей Крита, отчаянно пытались отразить массированную воздушную атаку немцев. Им это почти удалось.

Многие новозеландские солдаты смогли покинуть Крит, но нескольким тысячам из них не так повезло: более 2000 были взяты в плен, 671 человек погибли. Среди эвакуированных были Чарльз Апхэм и Альфред Хальме, которые впоследствии были награждены Крестом Виктории за участие в боевых действиях на Крите. Некоторые из новозеландских солдат были укрыты местными жителями Крита, которые и по сей день помнят их роль в этом сражении.

Обзор

Сражение на Крите было одним из драматичных в ходе Второй мировой войны. За 12 дней в мае 1941 года смешанные войска Новой Зеландии, Британии, Австралии и Греции отчаянно пытались отразить массированную воздушную атаку со стороны Германии. Несмотря на огромные потери, воздушно-десантным войскам противника удалось закрепиться на острове, а впоследствии и одержать победу. Сражение закончилось эвакуацией в Египет большей части войск Союзников.

Греческая кампания

Остров Крит стал целью Германии вслед за стремительной оккупацией материковой части Греции в апреле 1941 года. Немецкие войска хлынули на территорию Балкан, быстро победив Югославию и обойдя с флангов греческие пограничные войска. 2-ая новозеландская дивизия – часть сил Британского Содружества, поспешно переброшенных для помощи Греции – вскоре была в центре событий. В меньшинстве по части вооружения и численно, солдатам дивизии пришлось осуществить отход с боем на юг страны. В течение последней недели апреля более 50 000 солдат союзных войск были эвакуированы с материковой Греции, включая большую часть 2-ой новозеландской дивизии. В этой короткой кампании было убито почти 300 новозеландцев, и 1800 человек были взяты в плен.

Теперь противник обратил свое внимание на Крит. Немецкое главное командование рассматривало варианты захватить остров или сфокусировать свои усилия на запланированном вторжении в Советский Союз. Захват Крита имел свои преимущества. Это могло одновременно дать немцам хорошую базу на востоке средиземноморья, а также не позволить британцам использовать остров для организации операции на Балканах. При вторжении с моря был риск, что операция будет сорвана Британскими военно-морскими силами, но немцы могли также использовать хорошо подготовленные военно-десантные войска. После заверения, что захват острова в большой степени не нарушит планов в Восточной Европе, Адольф Гитлер с неохотой дает согласие на вторжение на Крит – операцию «Меркурий».

На Крит

Большая часть союзных войск, эвакуированных из Греции, были направлены на Крит. К концу апреля на острове было уже более 42 000 солдат Британии, стран Британского Содружества наций и Греции. Они включали в себя основную часть новозеландской дивизии (7700 человек). Одна бригада уже была отправлена напрямую в Египет, и ожидалось, что размещенные на Крите новозеландские солдаты скоро последуют туда же. Но столкнувшись с нехваткой судов, а также угрозой нападения Германии, британцы решили задействовать уже присутствующих там солдат для защиты острова.

30 апреля командование так называемых «Creforce» — обозначение, которое дали союзным войскам на Крите – было поручено генерал-майору Бернарду Фрейбергу, который командовал 2-ыми новозеландскими экспедиционными силами. Ему предстояла весьма сложная задача. Во время отхода из Греции британцы были вынуждены оставить тяжелую технику и транспорт. Большинство солдат прибыли на Крит лишь с личным оружием. Военного снаряжения и боеприпасов не хватало, а недостаток инструментов привел к тому, что войска были вынуждены рыть оборонные траншеи с помощью касок. Тяжелое вооружение – танков и артиллерии – можно было практически пересчитать по пальцам. Также недостаточно было и воздушной поддержки, так как Королевские ВВС Британии были задействованы в других точках Средиземноморья.

Не облегчила вопрос защиты Крита и география острова. Ключевыми позициями на острове были аэродромы Малеме, Ретимнона и Ираклиона, а также бухта Суда. Все они были расположены на северном побережье и находились немногим больше 100 км от Греции, оккупированной Германией. Потеря этих позиций могла сделать оборону острова практически невозможной, принимая во внимание способность немцев быстро доставлять людей и материалы с баз на материк. Тем не менее, британцы не были готовы разрушить эти позиции, ведь порт в бухте Суда был необходим для обеспечения союзных войск на Крите, и все еще была надежда, что в будущем ВВС Британии смогут базироваться на острове.

Несмотря на эти проблемы у британцев было одно неоспоримое преимущество – они были прекрасно осведомлены о намерении Германии вторгнуться на Крит. Данная информация была получена из расшифровок немецких кодов, получивших название «Ультра». Единственное, британцы не знали даты вторжения и сравнительное преимущество немецких морских и воздушно-десантных войск. Вооруженный этим знанием, британский премьер-министр Уинстон Черчилль был убежден в том, что у защитников Крита были неплохие шансы отразить нападение и одержать победу над немцами.

Удар с воздуха

Британцы ожидали, что Германия начнет атаку на остров в середине мая 1941 г. Немцы планировали начать вторжение 15-го числа, но из-за проблем снабжения в Греции удар был отложен на неделю. Узнав об этом из источников «Ультра», Фрейберг был уверен в том, что было сделано все возможное для подготовки обороны острова, несмотря на ограниченные ресурсы и нехватку времени.

Вторжение началось утром 20 мая. После 8 утра, солдаты войск на Крите увидели в небе планеры, приближение которых сопровождалось грохотом воздушной армады. Сотни самолетов заполнили небо, сбрасывая парашютный десант над Малеме и городом Ханья. Позднее тем днем парашютисты высадились и вокруг аэродромов Ретимнона и Ираклиона.

Число погибших с немецкой стороны росло. Многие парашютисты погибали прежде, чем достигали земли; других уничтожали сразу после приземления, пока они пытались освободиться от парашюта. Несмотря на большие потери, достаточно десантников приземлились успешно, чтобы занять ослабленную позицию к западу от Малеме (район, который по ошибке Фрейберга был неохраняемым) и в Призон Вэлли, к юго-западу от Ханьи.

К концу дня немецким силам вокруг Малеме, Ретимнона и Ираклиона не удалось достигнуть ни одной поставленной задачи. Командование в Афинах опасалось, что операция была провальной и перед ним маячила перспектива унизительного поражения. На следующий день было решено бросить все доступные ресурсы в атаку на Малеме. Закрепление позиций на аэродроме было залогом успеха вторжения; без него подкрепление посылать было невозможно.

Подбитый немецкий планер

Победа Германии

Расчет немцев сконцентрировать силы для удара в Малеме оправдался. Утром 21 мая стало ясно, что новозеландские пехотные батальоны, защищавшие аэродром и основные возвышенности рядом с ним, отступили. Эта роковая ошибка решила судьбу союзных войск на Крите. Несмотря на то, что аэродром все еще был под артиллерийским огнем, немцы, не теряя времени, направили подкрепление, которое решило исход битвы в их пользу.

Немецкие солдаты у зенитного орудия

Превосходство военных сил Германии на Крите, как на земле, так и в воздухе, было очевидным. После шести дней ожесточенных боев Фрейберг получил приказ эвакуировать измотанных солдат. Часть сил на Крите отступила к Сфакие на южном побережье, а оттуда 10 500 военных покинули остров в течение четырех ночей. В ходе отдельной эвакуации в Ираклионе было спасено еще 6 000 солдат, хотя часть из них погибла во время возвращения в Египет из-за воздушных атак противника.

Оставшиеся солдаты – около 6 500 человек – официально сдались немцам 1 июня 1941 года. Большинство из них провели остаток войны в лагерях для военнопленных – сначала в Италии, а потом в Германии и Польше. Другие же скрылись в горах, а потом переправились в Египет на подводных лодках или рыбацких суднах. Благодаря помощи гражданского населения Крита часть людей смогли избежать плена на острове и в течение нескольких лет участвовали в боях сопротивления.

Потери в битве

В сражении за Крит погибло более 1 700 солдат Британии, Содружества и Греции, а 15 000 были захвачены в плен. Среди новозеландцев потери исчислялись 671 убитыми и 2 180 военнопленными. Более 6 000 немцев были убиты или ранены. Люфтваффе потеряло более 350 самолетов.

20 мая 1941 немцы начали вторжение на Крит. Приземляясь на скрытых оборонительных позициях или рядом с ними, парашютно-десантные войска понесли большие потери. Выжившие парашютисты смогли закрепиться на острове, но к концу первого дня положение их было шатким.

Аэродром Малеме

Вторжение началось вскоре после рассвета 20 мая 1941 массированной бомбардировкой люфтваффе. Для новозеландцев на Крите – тех, кто пережил неделю ежедневных атак с воздуха – прибытие немецких самолетов означало еще один день бомбардировок и обстрелов. Около 7:30 утра обстрелы стихли, и многие готовились к завтраку. Прежде, чем солдатам удалось позавтракать, началась еще более интенсивная бомбардировка с воздуха. После 8 утра в небе стали появляться планеры. Пока над головой пролетали планеры, показались и транспортные самолеты Германии, начав выброску парашютистов и контейнеров с оружием и боеприпасами. Вскоре небо над новозеландскими солдатами наполнилось множеством разноцветных парашютов.

Люди внизу были поражены тем, что разворачивалось над их головами. После недолгого замешательства они похватали оружие и начали стрелять в фигуры медленно опускающихся на землю парашютистов. Погибших от винтовок и пулеметов было колоссальное количество. Многие парашютисты погибли еще до того, как смогли опуститься на землю, а другие были подстрелены, пока пытались отстегнуть парашютные ремни. Жители Крита тоже были вовлечены в сражение. Местные жители деревень, вооруженные дробовиками, топорами и лопатами, атаковали парашютистов, которые приземлились рядом с их домами. Позднее, во время немецкой оккупации острова, население Крита подвергнется ужасным репрессиям за эти действия.

Первоначально сражение велось на территориях вокруг Малеме и сектора Ханья-Галатас. Примерно 50 планеров приземлились вокруг Малеме, в основном вдоль высохшего русла реки Тавронитис. Парашютный десант также был сброшен к западу, югу и востоку от аэродрома Малеме, с приказом захватить контроль над аэродромом и возвышенностями рядом с ним. Приземлившиеся к югу и востоку оказались в кольце новозеландских подразделений и были разгромлены. В одном из десантных батальонов две трети всех парашютистов были убиты. К западу же от аэродрома ситуация складывалась по-другому. Большинству планеров удалось благополучно приземлиться на территории, которая не просматривалась защитниками с возвышенности. Значительное число десантников также были сброшены в русло Тавронитиса и рядом с ним, то есть на территории, которую Фрейберг оставил без защиты. Эти подразделения быстро провели реорганизацию и вскоре уже представляли опасность для аэродрома.

В Малеме ключевые позиции оборонял 22-ой батальон. Под командованием подполковника Лэсли Эндрю, награжденного крестом Виктории в Первой мировой войне, батальон занял позиции вдоль западных границ аэродрома, а также на близлежащем высоком холме, так называемой высоте 107. Ко второй половине дня ситуация была достаточна серьезна, чтобы Эндрю запросил дополнительную поддержку 23-го батальона, занявшего позицию к востоку. Этот запрос был отклонен бригадиром Джеймсом Харджестом, командующим 5-ой новозеландской бригадой, который ошибочно полагал, что 23-ий батальон был слишком занят на своей территории, разбираясь с вражеским десантом.

В отчаянии Эндрю решил использовать свои скудные резервы – два танка и пехотный взвод – для отвода немцев обратно к границе аэродрома. Но контратака захлебнулась, когда вышли из строя танки. Не имея возможности связаться с передовой ротой и опасаясь, что остальная часть батальона будет отрезана, Эндрю принял решение отступить от высоты 107 к ближайшему горному хребту. Харджест дал разрешение на отступление фразой, которая впоследствии стала знаменитой, «надо так надо» (‘if you must, you must’). Затем он отдал приказ направить две роты на подкрепление 22-го батальона. Одна из этих рот кратковременно заняла высоту 107, но затем ей пришлось отступить. Вторая рота не смогла установить контакт с батальоном в темноте и также была вынуждена ретироваться. Эндрю отдал приказ к отводу батальона для объединения его с 21-ым батальоном на востоке, оставляя за собой две передовые роты, которые вели сражение на западной границе аэродрома. Обеим ротам удалось оторваться от противника после того, как было замечено, что остальная часть батальона уже отступила.

Территория Галатас-Ханья

На территории Галатас-Ханья немецкая атака началась со штурма планеров. Воздушный десант с планеров высадился рядом с Ханьей, но не смог достичь главной цели – захвата Ханьи и Суда — и был вынужден сдаться несколькими днями позднее. Потери Германии во время этой операции были существенными, ведь многие планеры были сбиты или сильно повреждены при посадке. Среди убитых был командующий 7-ой авиационной дивизии генерал Вильгельм Зюсман.

Высадка немецкого десанта в этом секторе сконцентрировалась в месте под названием Призон Вэлли, к югу от Галатаса. Два батальона парашютистов, высадившиеся по обеим сторонам дороги Ханья-Аликианос, сумели занять позицию вокруг тюремного комплекса Агия. Их присутствие ставило под угрозу связь с 5-ой бригадой на востоке, и стала очевидна необходимость в мощной контратаке.

Оборона территории велась 10-ой новозеландской бригадой под командованием полковника Говарда Киппенбергера. Он быстро понял, что его изнуренная бригада была не в состоянии организовать операцию. В штабе 4 новозеландской бригады бригадир Линдси Инглис пришел к тому же заключению; он полагал, что атака его бригады сможет вытеснить немцев из Призон Вэлли и даст возможность помочь в Малеме. Фрейберг отверг эту идею, и вместо этого Инглису было приказано провести атаку в составе одного батальона. На исполнение приказа отправились две роты 19-ого батальона и три британских легких танка, но, не добившись сколько-нибудь значительного успеха, вскоре отступили.

К концу дня позиция немцев на острове была шаткой. Две волны воздушно-десантных войск не смогли закрепиться на аэродромах или в порту залива Суда. Несмотря на то, что в Малеме войска добились некоторых успехов, вторая волна немецких парашютистов, высаженных близ Ретимнона и Ираклиона, столкнулась с сильным сопротивлением и не продвинулась дальше. Немецкие командующие в Афинах боялись, что они сильно недооценили число защитников на Крите и теперь потерпят унизительное поражение.

Перевод для Ирины Белоглазовой

Немецкие воздушно-десантные войска понесли огромные потери, но всё же сумели выполнить свою главную задачу - обеспечить возможность продолжения высадки и дальнейшего наращивания сил на острове, заложив фундамент будущей победы. Почему же британские войска, имевшие многократное численное превосходство, не смогли молниеносно справиться с вражеским десантом?

Ночью на море господствовал британский флот, днём - немецкая авиация, поэтому важную роль играло время рассвета и заката. В 6:45 утра по лондонскому времени, через полтора часа после восхода солнца, немецкие бомбардировщики атаковали Малеме и район Кании. Ещё через полчаса (в 8:15 по Берлину) началась высадка воздушного десанта - парашютного у Кании и планёрного в районе аэродрома Малеме. В 10:45 начался воздушный налёт на бухту Суда.

Из-за нехватки транспортных самолётов высадка проводилась в два этапа. После перерыва, в 15:15 по Лондону, вторая волна десанта атаковала восточную часть острова: немецкие пикировщики бомбили Ираклион и Ретимнон. Затем последовали несколько налётов горизонтальных бомбардировщиков, а за ними - парашютный десант.

Высадка у Малеме

Эта высадка прошла успешно везде, кроме самого главного пункта - аэродрома, где высаживались бо́льшая часть 1-го и весь 4-й батальон штурмового парашютного полка. Здесь дислоцировался 22-й новозеландский батальон, штаб которого размещался в деревне Пиргос. Лётное поле охраняла рота капитана Кэмпбелла, ещё три роты находились на высоте 107.

1-й батальон штурмового полка быстро захватил аэродромные строения и летний лагерь у высоты 107, однако новозеландцам удалось удержать позиции, оборудованные на самой высоте.

2-й батальон приземлился возле деревни Спилия к западу от аэродрома и реки Тавронитис. Его дозорный взвод, выдвинутый по шоссе в направлении Кастелли, был атакован 1-м греческим полком и в тяжёлом бою был разбит. При этом тяжёлое ранение получил командир штурмового полка генерал Майндль. По немецким данным, в бою погибло 37 парашютистов, ещё трое попали в плен (по английским данным, было взято 28 пленных). Греческий полк потерял 120 человек, включая 57 погибшими.

3-й батальон , выброшенный восточнее аэродрома и южнее деревни Пиргос, угодил на позиции 21-го и 23-го новозеландских батальонов и понёс тяжелейшие потери - уцелело лишь 200 человек, погибло и попало в плен около 400 парашютистов.

4-й батальон захватил мост через реку Тавронитис и зенитную батарею у её устья.

Дислокация частей 5-й новозеландской бригады в районе Малеме по состоянию на 20 мая.
nzhistory.govt.nz

Воздушный налёт нарушил проводную связь, и в течение нескольких часов генерал Паттик на командном пункте 2-й новозеландской дивизии (в 1,5 км юго-западнее Кании) не получал никаких донесений от своих частей. Некоторые подразделения оставались без связи целый день - так, рота из 22-го батальона, не получив никаких приказов, следующей ночью была вынуждена отойти вверх по руслу реки Тавронитис, разбиться на взводы и отступить в горы (один из её взводов сдался в плен). Связь самой дивизии со штабом Фрейберга в бухте Суда удалось восстановить только к 11 часам дня.

В 17:15 командир 22-го батальона решил контратаковать противника. От Пиргоса наступала находившаяся там рота, от высоты 107 - две «Матильды» в сопровождении взвода пехоты и при поддержке огня «Бофорсов». Снаряды двух немецких 37-мм противотанковых пушек отскакивали от 60-мм брони, танки оторвались от пехоты, беспрепятственно прошли через аэродром и достигли реки Тавронитис. Увы, у одной «Матильды» попаданием снаряда была обездвижена башня, и вышла из строя пушка, другой танк застрял в русле реки. В итоге оба танка были брошены экипажами и достались немцам.

Примерно в это же время к аэродрому были направлены 23-й и 28-й маорийский батальоны. Из-за отсутствия координации атака провалилась - солдаты вышли к лётному полю, но занять его так и не смогли. В то же время 21-й батальон не получил никаких приказов и бездействовал на месте своей дислокации (у деревни Кондомари в 2 км южнее Пиргоса).

Тем временем 9-я рота штурмового десантного полка обошла левый фланг британских позиций на высоте 107 и заняла деревушку Ксамудохори в полукилометре южнее. Позиции 22-го батальона оказались охвачены с трёх сторон.

Немецкий планер, разбившийся в горах Крита.
nzhistory.govt.nz

В течение дня командир 5-й новозеландской бригады генерал-майор Харгест так и не смог организовать свои силы для эффективной контратаки аэродрома Малеме. Более того, он не направил подкреплений 22-му батальону, занимавшему ключевую высоту над аэродромом, даже когда во второй половине дня немецкая авиация прекратила атаки, переключившись на район Ретимнона и Ираклиона. Но британское командование не торопилось - всю первую половину дня оно занималось восстановлением нарушенной связи между частями и лишь после полудня озаботилось сосредоточением сил.

Причиной такой беспечности отчасти стала большая площадь высадки - это помешало немедленно определить основную цель противника. Британцы упорно ждали высадки с моря, поэтому не сразу осознали, что целью десанта является аэродром. В результате большинство батальонов занималось ликвидацией парашютистов в районах своей дислокации, а их рапорты звучали оптимистично и не вызывали тревоги. Только вечером 20 мая к аэродрому Малеме были стянуты основные силы 23-го и 28-го батальонов, но к этому времени 22-й батальон в борьбе с превосходящим по численности врагом (здесь действовали два батальона штурмового полка) уже понёс тяжёлые потери и был оттеснён на 800 м от края лётного поля.

Высадка в районе Кании

3-й батальон 3-го парашютного полка приземлился неудачно - его разбросало на большой площади между Галатосом и Канией. Одна из рот села прямо на позиции 10-й новозеландской бригады, а частью попала в Каратсосское водохранилище. Уже к полудню рота была в основном уничтожена либо взята в плен, оставшиеся бойцы пробились на юг на соединение с 1-м и 2-м батальонами.

Район высадки 3-го немецкого парашютного полка возле Галатаса 20 мая 1941 года.
nzhistory.govt.nz

Ещё одна рота вместо Галатаса была выброшена у деревушки Периволия в 3 км юго-восточнее, атаковала деревню Муринес, но была отброшена 2-м греческим полком и подошедшими сюда австралийцами, после чего соединилась с 1-м батальоном и остальными ротами. Серьёзного успеха добилась лишь одна из рот, захватившая «Кладбищенский холм» к юго-востоку от Галатаса.

2-й батальон вместе с командиром 3-го полка полковником Гейдрихом высадился более точно - в районе концлагеря к югу от Галатаса. Находившийся здесь 6-й греческий полк был быстро разгромлен, его остатки отступили к Галатасу, где командир 10-й бригады полковник Киппенбергер организовал оборону, перекрыв немцам дорогу на Канию. В дальнейшем концлагерь стал узловым пунктом обороны немцев.

1-й батальон 3-го парашютного полка также без проблем высадился к югу от шоссе между Канией и Судой и быстро установил радиосвязь со штабом полка.

Планерному десанту 1-й роты штурмового полка удалось сразу же захватить зенитную батарею на южной окраине Кании. А вот на береговые батареи полуострова Акротири планеры 2-й роты приземлились неудачно - 4 из 15 были сбиты, а высадившиеся десантники погибли или попали в плен.

Двое солдат 18-го батальона 4-й новозеландской бригады на месте высадки немецких парашютистов между Галатасом и Канией.
nzhistory.govt.nz

Высаженный с парашютами сапёрный батальон майора Либаха быстро занял горную деревню Аликиану в 7 км от берега: через этот район предполагалось установить контакт с группой «Малеме», минуя занятое противником побережье. Размещённый здесь 8-й греческий полк (около 1200 человек) сражался хорошо, но в итоге был сбит с дороги и отошёл к югу в горы.

В 19:15 командир 2-й новозеландской дивизии генерал Паттик ввёл в бой свой резерв - 19-й батальон 4-й новозеландской бригады при поддержке трёх лёгких танков. Наступая от Галатаса, к 20:30 батальон продвинулся на километр и подошёл к концлагерю, но продолжать атаки не решился из-за наступления темноты. Ночью 19-й батальон был передан 10-й бригаде, командир которой приказал отвести его назад.

В свою очередь Фрейберг направил из района Суды на помощь 10-й бригаде батальон коммандос, два взвода морской пехоты и часть 2-го греческого полка, а из сектора Кании - Уэльский батальон. Британцам удалось выбить десантников с артиллерийских позиций и оттеснить 1-й батальон 3-го парашютного полка на юг, в горы. Ближе к вечеру сюда же был направлен 8-й новозеландский батальон полевой артиллерии, после чего образовался двухкилометровый фронт между деревнями Периволия и Муринес.

Высадка в районе бухты Суда 20 мая.
nzhistory.govt.nz

В целом 3-й парашютный полк Гейдриха понёс меньше потерь, чем штурмовой полк Майндля - серьёзно пострадал лишь его 3-й батальон. Больше всего не повезло командиру 7-й парашютно-десантной дивизии генерал-лейтенанту Зюсману - его планер отцепился вскоре после взлёта и разбился на острове Эгина южнее Афин (все пассажиры погибли).

Успех десанта у Галатаса оказался ограниченным - парашютисты были оттеснены в горы, не заняв ни одного важного пункта, кроме концлагеря и дороги от него на Аликиану. Однако Гейдриху удалось быстро сконцентрировать свои силы, образовав два фронта: на север против 4-й новозеландской бригады в районе Галатаса и на восток против 10-й новозеландской бригады, прикрывавшей направление на Суду.

Из 500 транспортных самолётов, принявших участие в первой волне выброски, на базы не вернулось только 7 машин. Это окрылило Штудента - можно было надеяться, что потери в транспортной авиации и далее останутся небольшими. Тем не менее выброска второй волны началась с некоторым отставанием от графика - около 17 часов по берлинскому времени (16 часов по Лондону).

Высадка у Ретимнона

Во время высадки немцев у Ретимнона огонь зенитной артиллерии оказался слабым, и в первой волне был сбит лишь один транспортный «Юнкерс» . Однако немецкая воздушная разведка не смогла выявить огневых позиций, хорошо замаскированных в оливковых рощах, поэтому воздушный налёт также почти не имел результатов - погибло лишь два или три британских солдата. Из-за недостатка транспортных машин здесь удалось высадить только два из трёх батальонов 2-го парашютного полка (командир - полковник Штурм). Высадка велась тремя группами:

основная часть 1-го батальона майора Кроха (две стрелковые и одна пулемётная роты с группой тяжёлого оружия) - восточнее лётного поля в районе высоты «A»;
остальная часть 1-го батальона (стрелковая рота, два взвода и командир полка со своим штабом) - западнее аэродрома ближе к деревне Платанес;
3-й батальон капитана Видемана (вместе с пулемётной ротой и двумя отделениями артиллерии) - в 4 км западнее Платанеса в районе деревни Периволия; отсюда он должен был двигаться на запад и занять Ретимнон.

Парашютисты приземлились вдоль приморского шоссе на протяжении почти 12 км - от Периволии до фабрики оливкового масла у деревни Ставроменос, где начиналась дорога через горы к южному побережью острова. Здесь оказался штаб 1-го батальона с 1-й и 4-й ротами. 2-я и 3-я роты высадились ближе к лётному полю, здесь были выброшены 10-я и 12-я роты из 3-го батальона. Десантники сразу же попали под сильный огонь с высоты «A» и понесли тяжёлые потери ещё до того, как успели распаковать контейнеры с оружием; так, в одной из рот оказались выбиты все офицеры.

Убитый немецкий парашютист.
nzhistory.govt.nz

В районе холма «A» оборонялась рота капитана Ченнела, а также размещалась 6-я батарея 3-го новозеландского артиллерийского полка: четыре 100-мм и два 75-мм орудия. Немцы смогли захватить две пулемётные точки и позицию 75-мм пушек, выведя их из строя с помощью миномётов. В итоге парашютистам удалось закрепиться на вершине и восточном склоне высоты «А», однако попытка спуститься с неё и атаковать аэродром провалилась - выйдя из виноградников на открытую местность, немцы тут же попали под массированный огонь с другого берега оврага, прикрывавшего аэродром с востока.

Группе полковника Штурма не повезло больше всех - она приземлилась прямо на позиции 1-го и 11-го австралийских батальонов. Десантники были быстро уничтожены или попали в плен (в том числе сам командир 2-го парашютного полка). Один только 11-й батальон майора Сэндовера захватил 84 пленных и большое количество оружия. К исходу дня всё пространство вокруг аэродрома между холмами «A» и «B» было очищено от немцев.

Положение под Ретимноном к вечеру 20 мая.

Две роты 3-го батальона (9-я и 11-я) под командованием капитана Видемана высадились в назначенном месте западнее аэродрома, за пределами эффективного огня британских пулемётов. Парашютисты заняли деревню Перволия и холм «С» южнее неё, часть немцев продвинулась до окраины Ретимнона, где была остановлена отрядом греческой полиции.

Из-за того, что подразделения противоборствующих сторон сильно перемешались, немецкие пикировщики в этот вечер не могли оказать десантникам необходимой поддержки, опасаясь попасть по своим. В то же время батальон 4-го греческого полка, размещённый у западного края аэродрома, в беспорядке отступил к югу, и британским офицерам потребовалось некоторое время, чтобы привести его в порядок.

В 17:30 британцы попытались сбить немцев с холма «А», атаковав его при поддержке двух «Матильд». Однако первый танк застрял в канаве на северной стороне аэродрома, а второй увяз в промоине на дне оврага, который пытался пересечь. В итоге контратака захлебнулась под огнём немецких пулемётов, ведшимся с противоположной стороны оврага.

К вечеру британцы прекратили атаки, собираясь возобновить их утром после подхода резервов. Командир 1-го австралийского батальона полковник Кэмпбелл, отвечавший за район аэродрома, по радио запросил у Фрейберга подкреплений. Генерал ответил, что ничего послать не может, напротив, он рассчитывал перебросить морем в район Кании часть сил из Ираклиона.

До вечера на окраине Ретимнона также шёл бой, но австралийцы смогли удержать высоты вокруг города. При высадке парашютисты потеряли все свои рации, поэтому немецкое командование в Афинах даже не знало о ситуации в этом районе. Однако с наступлением темноты немцы не собирались прекращать бой. Ночью десантники сбили австралийские посты на холме «А», переправились через овраг и взяли в плен экипажи обоих танков. К рассвету оставшиеся на холме австралийцы оказались отрезанными от остальных сил.

Высадка в Ираклионе

Ираклион насчитывал 36 000 жителей - больше, чем Кания. Обнесённый старой крепостной стеной город лежал в долине между горным массивом Иды и горой Дикте, где проходила дорога к южному берегу, в Тимбакион. Аэродром находился в 3 км восточнее города на плоской прибрежной равнине.

Здесь дела у немцев пошли хуже всего. Из-за задержки с вылетом транспортные «Юнкерсы» прибыли к цели не одновременно, выброска растянулась на три часа. Из-за нехватки самолётов оказалось не высажено около 600 парашютистов, в том числе половина 2-го батальона 1-го парашютного полка. К тому же, старый критский гарнизон бригадного генерала Чеппела действовал куда более умело и организованно, чем войска под непосредственным командованием генерала Фрейберга.

Немецкие парашютисты над Ираклионом.
nzhistory.govt.nz

В распоряжении Чеппела имелись три английских батальона, ранее не участвовавших в боях, а также один австралийский батальон, эвакуированный из материковой Греции и пополненный на острове. Кроме того, тут находились три греческих полка численностью около батальона каждый. Всего в районе Ираклиона находилось примерно 3500 британцев и до 2000 греков при 13 полевых и 14 зенитных орудиях, 2 «Матильды» и 6 лёгких пулемётных «Виккерсов». Основная часть артиллерии (девять 100-мм и четыре 75-мм полевых орудия, а также двенадцать 40-мм «Бофорсов») располагалась вокруг аэродрома. Здесь же были собраны все танки. Чеппел оказался единственным британским командиром, который дал своим войскам подробную инструкцию на случай высадки вражеского воздушного десанта. До момента приземления парашютистов вести огонь следовало только зенитчикам. Генерал понимал, что немцы в первую очередь попытаются захватить аэродром, поэтому по краям лётного поля приказал укрыть танки. При их поддержке оборонявший аэродром Лестерский батальон должен был контратаковать и уничтожить десант на лётном поле.

Благодаря хорошей маскировке потери от воздушных атак в Ираклионе были минимальными - несколько раненых. Самолёты с десантниками появились уже после окончания воздушного налёта, когда обороняющиеся успели прийти в себя; всего британцы насчитали 240 транспортных машин. Огнём с земли было сбито 15 самолётов, в воздухе погибло порядка 200 десантников. Хотя многие «Юнкерсы» рисковали делать по несколько заходов, парашютисты и здесь оказались разбросаны по большой площади на сильно пересечённой местности.

Горящий немецкий Ju.52 над Ираклионом.
Peter D. Antill. Crete 1941

1-й батальон 1-го парашютного полка должен был высаживаться в районе Гурнеса, где находилась радиостанция и РЛС, охраняемые взводом шотландской «Чёрной стражи». Однако лишь одна из четырёх рот была высажена вовремя (около 16:00), две другие приземлились с опозданием на три часа, а чётвертую роту в этот день высадить не удалось вовсе.

Только в 19:40 сюда прибыл сам командир высадки полковник Бройер. Он сразу же выслал усиленный взвод лейтенанта Блюхера на восток для атаки аэродрома вместе со 2-м батальоном. В темноте взвод обошёл вдоль берега позиции «Чёрной стражи» и достиг восточного края лётного поля, но здесь оказался блокирован превосходящими силами противника и к утру уничтожен при помощи танков. Лейтенант Блюхер погиб, уцелевшие десантники утром отошли к восточному склону высоты 182 («гребень AMES»).

Командир 1-го парашютного полка полковник Бруно Бройер.
Peter D. Antill. Crete 1941

2-й батальон высаживался в 3-4 км восточнее 1-го батальона. Одна его рота приземлилась на восточном краю аэродрома прямо среди войск противника (у посёлка Неа-Аликарнассо) и была почти полностью уничтожена. Вторая рота приземлилась восточнее аэродрома, где вступила в тяжёлый бой. К вечеру остатки батальона также отступили к подножию высоты 182; в двух ротах оставалось около 70 бойцов. Около 300 парашютистов погибли или попали в плен, порядка 100 человек (в том числе 8 офицеров) были ранены. Таким образом, общие потери высаженной части батальона составили 85%.

3-й батальон под командованием майора Шульца приземлился в 5 км западнее 1-го батальона на окраине Ираклиона, где стояли греческие части, и понёс наименьшие потери.

2-й батальон 2-го парашютно-десантного полка (командир - капитан Ширмер) приземлился ещё западнее, в 3 км от Ираклиона, и выставил заслоны к западу, ожидая атаки оттуда.

К 21:30 британцам удалось очистить от противника местность к востоку от аэродрома, после чего бой прекратился из-за наступления темноты. В районе самого Ираклиона обстановка сложилась иначе: воспользовавшись замешательством греков, часть парашютистов проникла в город и завязала уличные бои. Несмотря на подход британских подкреплений, в 22:30 немцам удалось выйти к гавани. Лишь к утру 21 мая их наконец удалось выбить из центра города, но часть немцев продолжала удерживать его южную окраину.

Положение у Ираклиона к вечеру 20 мая.
Cavin Long. Greece, Crete and Syria

Десант в Ираклионе понёс огромные потери и не выполнил ни одной из поставленных задач. В то же время потери британцев оказались минимальными; кроме того, им досталась часть сброшенного вооружения, а главное - сигнальное оборудование и коды. Выяснив от пленных систему немецких условных сигналов, обороняющиеся получили возможность подавать самолётам ложные указания, чтобы сбрасываемое снаряжение попадало к ним.

Итоги первого дня

В первый день операции «Меркурий» на острове Крит было высажено приблизительно 7500 человек: около 4000 в Кании и Малеме и порядка 3500 в районе Ретимнона и Ираклиона. Ни в одном из пунктов задача десанта полностью выполнена не была - даже в Малеме парашютисты заняли лишь часть аэродрома. При этом немцы понесли серьёзные потери, особенно в Малеме и Ираклионе.

К вечеру 20 мая немцы имели на Крите не более 5000 боеспособных солдат без тяжёлого вооружения, из них в районе Малеме и Кании - не более 3000. При этом у Фрейберга в районе залива Кания и бухты Суда имелось как минимум 20 000 человек. Если бы он за ночь перебросил их к Малеме, то немцы, не имевшие артиллерии, испытывавшие острую нехватку боеприпасов и не успевшие даже отрыть окопов, были бы раздавлены за несколько часов. Однако Фрейберг не сделал этого: он всё ещё опасался высадки морского десанта и не решился снимать войска с побережья. Никаких экстренных мер для ликвидации десанта предпринято не было. Более того, около 2 часов ночи на совещании руководства 5-й бригады в штабе 23-го батальона было принято решение вывести две уцелевшие роты 22-го батальона из полуокружения на высоте 107 и переместить их на позиции 21-го и 23-го батальонов. Правда, из Пиргоса и с позиций 27-й артиллерийской батареи лётное поле также можно было держать под обстрелом, но куда менее эффективно, чем с ближайшей высоты.

Медики 5-го новозеландского полевого госпиталя оказывают помощь пленному немецкому парашютисту.
nzhistory.govt.nz

Именно решение бригадного генерала Харгеста об оставлении высоты 107 стало первым кирпичиком в фундаменте одного из самых жестоких поражений британской армии.

Ситуация на море

Вечером 20 мая соединение «С» контр-адмирала Кинга (два крейсера и три эсминца) вышло для ночного поиска десантных судов противника у северо-восточного побережья Крита. Действовавшее вместе с ним соединение «Е» (три эсминца) должно было обстрелять итальянский аэродром на острове Скарпанто.

В 20:40 корабли были атакованы сначала итальянскими самолётами-торпедоносцами, а затем шестью торпедными катерами. Обе атаки не удались, итальянцы потерь не понесли. Ночью эсминцы обстреляли Скарпанто, а затем осмотрели бухты на восточном побережье острова, не обнаружив там никаких следов десанта. На аэродроме Скарпанто в результате обстрела были повреждены два бомбардировщика Do.17.

Почему для обстрела аэродрома, с которого велись атаки на Крит, были отправлены не крейсера, а лишь три эсминца, имевшие в общей сложности шестнадцать 120-мм орудий? Участие крейсеров в ночном поиске не было обязательным - противник не имел здесь кораблей крупнее итальянского миноносца. Зато восемь 152-мм орудий крейсера «Перт» или даже десять 133-мм орудий крейсера «Наяд» могли нанести вражескому аэродрому куда более существенный урон. Но, судя по всему, британские моряки пока не воспринимали немецкую авиацию как серьёзного противника.

Продолжение следует

Литература:

Битва за Крит [Д. А. Томас. Крит 1941 – битва на море. С. У. К. Пак. Битва за Крит]. Екатеринбург: Зеркало, 1997
А. Гове. Внимание, парашютисты! Идея прокладывает себе дорогу. М.: Издательство иностранной литературы, 1957
С. Роскилл. Флот и война. [Том I.] М.: Воениздат, 1967
М. А. Брагадин. Итальянский флот во Второй мировой войне. Часть 1. Екатеринбург: Зеркало, 1997
Д. Ричардс, Х. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во Второй мировой войне (1939-1945). М.: Воениздат, 1963
Подлинная история Люфтваффе. Взлет и падение детища Геринга. М: Эксмо, Яуза, 2006
Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939-июнь 1941. М.: Издательство иностранной литературы, 1959
К. Типпельскирх. История Второй мировой войны. М.: Издательство иностранной литературы, 1956
Cavin Long. Greece, Crete and Syria. (Australia in the War of 1939-1945. Series 1. Vol II). Canberra, 1953
James Lucas. Alpine elite. German Mountain troops of World War II. London-New York-Sidney, 1980
Peter D. Antill. Crete 1941. Germany’s lightning airborne assault. Osprey Publishing, 2005 (Campaign 147)
nzhistory.govt.nz