Лекция: Новелла Гофмана «Золотой горшок». Проблема двоемирия в творчестве писателя

В истории романтизма выделяются два этапа: ранний и поздний. Разделение это не только хронологическое, но основанное на философских идеях эпохи.

Философия раннего романтизма определяет двусферный мир: мир «бесконечного» и «конечного» («ставшего», «косного»). «Бесконечное» - Космос, Бытие. «Конечное» - земное существование, обыденное сознание, быт.

Художественный мир раннего романтизма воплощает двоемирие «бесконечного» и «конечного» через идею универсального синтеза . Доминанта мироощущения ранних романтиков это радостное приятие мира. Мироздание - царство гармонии, а мировой хаос воспринимается как светлый источник энергии и метаморфоз, вечного «струения жизни».

Мир позднего романтизма - тоже двусферный мир, но уже другой, это мир абсолютного двоемирия. Здесь «конечное» - самостоятельная субстанция, противоположная «бесконечному». Доминанта мироощущения поздних романтиков - дисгармония, космический хаос воспринимается как источник темных, мистических сил.

Эстетика Гофмана создается на скрещении раннего и позднего романтизма, их философского взаимопроникновения.

В мире героев Гофмана нет единственно верного пространства и времени, для каждого существует своя реальность, свой топос и свое время. Но Романтик, описывая эти миры, в собственном сознании соединяет их в целостный, хотя и противоречивый мир.

Любимый герой, созданный Гофманом, Крейслер в «Музыкальных страданиях капельмейстера Иоганнеса Крейслера» описывает «чайный вечер», на который он был зван как тапер, играющий на танцах:

«…я… совсем обессилел… Гнусный потерянный вечер! Но теперь мне хорошо и легко. Ведь во время игры я достал карандаш и правой рукой набросал цифрами на странице 63 под последней вариацией несколько удачных отклонений, в то время как левая рука не переставала бороться с потоком звуков!.. Я продолжаю писать на оборотной пустой стороне <…> как выздоравливающий больной, не перестающий рассказывать о том, что он вытерпел, подробно описываю здесь адские мучения сегодняшнего чайного вечера» . Крейслер, альтер-эго Гофмана, способен преодолевать драматизм реальности через духовное бытие.

В творчестве Гофмана структуру каждого текста создает «двоемирие», но входит оно через «романтическую иронию ».

В центре гофмановского мироздания - творческая личность, поэт и музыкант, главное для которого - акт творения , по словам романтиков, - «музыка, бытие самого бытия». Эстетический акт и разрешает конфликт между «материальным» и «духовным», бытом и бытием.

Сказка из новых времен «Золотой горшок» явилась средоточием философской и эстетической концепции Гофмана.

Текст сказки отражает мир «внетекстовый» и одновременно индивидуальное, характеризующее личность Гофмана. По мысли Ю. М. Лотмана, текст есть «авторская модель мира », через все структурные компоненты которой, хронотоп и героев воплощается реальный мир. Философия романтического двуемирия определяют сюжет и фабулу Сказки, композицию и хронотоп.

Для разбора текста нам необходимы теоретические понятия , без которых студенты, как правило, главным героем Сказки называют Ансельма, а из художественных пространств выделяют два - город Дрезден и волшебно-мистический мир в двух его ипостасях - Атлантиды (светлое начало) и пространство Старухи (темное начало). Таким образом очерченный хронотоп сказки отрезает отдельные части композиции, уменьшает сюжет вдвое, сводя его к фабуле об Ансельме.

Если для актера персонажи этой фабулы Ансельм, Вероника, Геербранд, Паульман, Линдгорст и старуха Лиза достаточны для творческих фантазий сценического воплощения, то для режиссера эта композиционная деконструкция ведет к утрате смысла Сказки и его главного героя - Романтика.

Теоретические понятия становятся указателями художественных и мировозренческих значений.

Хронотоп - «... взаимосвязь пространственных и временных отношений, художественно освоенных в литературе» [с. 234].

Автор-творец - реальный человек, художник «отличим от образа автора, повествователя и рассказчика . Автор-творец = композитор как по отношению его к творчеству в целом, так и отдельного текста как частицы целого» [с. 34].

Автор - «носитель напряженно-активного единства завершенного целого, целого героя и целого произведения. <...> Сознание автора есть сознание, объемлющее сознание героя, его мир» [с. 234]. Задача автора - познание формы героя и его мира, т.е. эстетическая оценка чужого познания и поступка.

Повествователь (нарратор, рассказчик) - «это сотворенная фигура , которая принадлежит всему целому литературному произведению» . Эта роль придумана и принята автором-творцом . «Нарратор и персонажи по своей функции является «бумажными существами», Автор рассказа (материальный) не может быть спутан с повествователем этого рассказа» .

Событие. Различают два типа События: событие художественное и событие сюжетное:

1) Событие художественное - в котором принимает участие Автор-творец и читатель. Так в «Золотом горшке» мы увидим несколько подобных Событий, о которох персонажи «не знают»: это структурное деление, выбор жанра, создание хронотопа, по замечанию Тынянова, такое Событие»вводит в прозу не героя, а читателя».

2) Событие сюжетное изменяются герои, ситуации, динамическое развертывание фабулы в пространстве всего сюжета.

Текст «Золотого Горшка» представляет собой систему нескольких художественных Событий , закрепленных в структуре композиции.

Начало этих Событий - разделение на текст «напечатанный» и текст «пишущийся».

Первое Событие - это текст «напечатанный»: “«Золотой горшок» Сказка из новых времен”. Он создан Гофманом - Автором-творцом - и имеет общий персонаж с остальным творчеством Гофмана - это Крейслер, главный герой «Крейслерианы».

Второе Событие . Автор-Творец в свой текст вводит еще одного автора - Автора-повествователя. В литературе такой автор-повествователь существует всегда как альтер-эго реального автора. Но нередко автор-творец наделяет его субъективной функцией автора-рассказчкика, который оказывается свидетелем или даже участником реальной истории, о которой и повествует. «Золотой горшок» как раз имеет такого субъективированного автора - писателя-романтика, который пишет «свой текст» - об Ансельме («пишущийся текст»).

Третье Событие – это и есть «пишущийся текст»об Ансельме.

I событие

Обратимся к Первому художественному Событию : созданию Автором-творцом «Золотого Горшка».

«Напечатанный» текст представляет собой результат работы Автора-творца - Э. Т. А. Гофмана.

Он дает название произведенияю (над семантикой которого читателю еще предстоит подумать), определяет жанр (Сказка из новых времен ), сюжет, композиционную структуру, включая такой композиционный элемент, как разбиение на главы, в данном случае «вигилии ». Именно через это название главы вигилией Автор-творец определяет пространство повествователя - Автора-Романтика и передает ему «слово». Именно он, романтик-повествователь , во-первых, показывает читателю процесс написания истории, как и где это происходит (место и время) и, во-вторых, предъявляет созданный им (автором ) текст об Ансельме.

во-первых, структурирует свой текст «Золотой Горшок»;

во-вторых, включает в него еще два События :

Текст Романтика (историю Ансельма).

Кроме этого, вводя имя Крейслера, героя своего другого текста, Автор-творец встраивает текст об Ансельме и в целом «Золотой горшок» в художественную целостную систему своего творчества.

В то же время, Гофман включает «Золотой горшок» - в культурологический ряд. Название сказки «Золотой Горшок» отсылает к сказке Новалиса - «Генрих фон Офтердинген». В ней главному герою снится голубой цветок, и весь роман освещается знаком голубого цвета. Символика голубого цветка, как и сам цвет (голубой, синий) - это знак мирового синтеза, единение конечного и бесконечного, а также путешествие-раскрытие человека через самопознание.

Э. Т. А. Гофман тоже предлагает своему герою некую цель - золотой горшок. Но символика «золотого горшка» - мещанское позолоченное счастье, что профанирует романтический знак. «Золотой горшок» в контексте произведений Э. Т. А. Гофмана получает значение, которое в свою очередь отсылает читателя к другому знаку. В сказке Гофмана «Крошка Цахес» герой бесславно тонет в ночном горшке. Таким образом, знак «золотого горшка» еще более профанируется определением «ночной». Оказывается, что Автор-творец начинает диалог с читателем уже названием сказки.

Первое событие , рассредотачивая пространство и время, закрепляя их за разными авторами и персонажами, вводит философский мотив поиска истинности : что есть действительно или все зависит от нашего восприятия?

Сразу же, после названия и определения жанра читателю «подсовывается» временной и пространственный маркер перехода к «тесту Другого автора». Это название первой «главы» (а их в сказке 12) - Вигилия .

Вигилия (лат. vigil а) - ночная стража в древнем Риме; здесь - в смысле «ночное бдение».

Ночь очень важное время суток для эстетики романтизма: «Ночь - хранительница. Этот образ принадлежит духу», - писал Гегель.

По мнению романтиков, именно ночью человеческая душа вступает в интимное соприкосновение с духовным содержанием мира, в ней оживают и просыпаются чувства, заглушаемые днем внешней (часто, мнимой) поверхностью жизни. Существенную роль в этом процессе, как показали исследования психологов, играют закономерности мозга, разные функции правого и левого полушария. Левое («дневное») полушарие ответственно за мыслительные операции, правое («ночное») - за творческие способности личности. Ночь - и не только у романтиков - время активности правого полушария и продуктивной творческой работы.

Посредством художественного маркера - «вигилии» и задается первое время и пространство в «Золотом Горшке»: вводится персонифицированная фигура повествователя, придуманного Автором-творцом, – нового Автора - романтика.

одно - демонстрация процесса создания истории об Ансельме ,

второе - сама История Ансельма .

Второе и третье События

происходят в разное время и на разных уровнях текста «Золотого горшка»: фабульном и сюжетном.

Фабула - «векторно-временная и логически детерминированная последовательность жизненных фактов, избранных или вымышленных художником» [С. 17].

Сюжет - «последовательность действий в произведении, художественно организованная через пространственно-временные отношения и организующая систему образов; совокупность и взаимодействие рядов событий на уровне автора и героев» [Там же, с. 17].

Рассматривая пространство и время «Золотого горшка» как сюжетное и фабульное, воспользуемся этими определениями.

Сюжетное пространство - «многомерное, многоплановое, подвижное, изменчивое. Фабульное пространство существует в реальных измерениях действительности, оно одномерно, постоянно, прикреплено к определенным параметрам и в этом смысле статично».

Фабульное время - «время протекания события». Сюжетное время - «время рассказа о событии. Сюжетное время, в отличие от фабульного, может замедляться и ускоряться, двигаться зигзагообразно и прерывисто. Фабульное время существует не вне, а внутри сюжетного времени» [С. 16].

Второе Событие - творческий процесс, переживаемый Романтиком, создание им своего Текста. В структуре всей сказки оно организует сюжетное пространство и время. Основная задача События - создание «истории об Ансельме», у которой есть свои время и место.

Двенадцать вигилий, двенадцать ночей пишет Автор - это и есть сюжетное время . Мы становимся свидетелями творческого процесса: в нашем присутствии пишется рассказ об Ансельме и «почему-то» не получается 12-ая вигилия. Вся активность Автора направлена, прежде всего, на составление композиции своего произведения: он избирает героев, помещает их в определенное время и место, связывает фабульными ситуациями, т.е. формирует фабулу «истории Ансельма». Как автор, он волен делать со своим текстом все, что ему необходимо. Так, на глазах читателя он выполняет функцию «Автора творца» того текста, где главным героем и является Ансельм.

Субъективированный повествователь и одновременно персонаж Сказки из новых времен «Золотой горшок», романтический художник создает текст о необычном человеке Ансельме, чья индивидуальность не вписывается в общество Дрездена, что и приводит его в мир Линдгорста, мага и хозяина царства Антлантиды.

Этот маг и чародей Линдгорст в свою очередь оказывается знаком с музыкантом, капельмейстером Крейслером, героем «другого текста» - «Крейслерианы», принадлежащего Автору-творцу - Гофману. Упоминание о Крейслере как о любимом друге Романтика, т.е. автора текста об Ансельме, соединяет миры вымышленные (из разных текстов Гофмана) и мир реальный, в котором Гофман творит.

Именно в этом соединении, а не в истории об Ансельме воплощается романтическая идея самого Гофмана - нерасторжимость двух миров, синтез «бесконечного» и «конечного». Но соединяет эти миры Гофман через художественный прием романтической иронии. «Ирония есть ясное сознание вечной оживленности, хаоса в бесконечном его богатстве», по Ф. Шеллингу. Вся полнота мировой жизни в иронии и через иронию держит свой суд над ущербными явлениями, притязающими на самостоятельность. Романтическая ирония Гофмана избирает коллизии, которые ставят целое против целого, мир романтизма против мещанского мира, мир творчества против бездарного, бытие против быта. И только в этом противопоставлении и нерасторжимости выступает полнота жизни.

Итак, романтический Художник в «Золотом Горшке» , выполняет 3 функции:

2) Он же персонаж созданной им самим истории об Ансельме , что мы обнаруживаем в 12 вигилии (его знакомство с придуманным им самим же персонажем - Линдгорстом).

3) Он же «романтический художник», разрывающий границы придуманной им «истории об Ансельме». Введение в его рассказ фигуры Крейслера, героя «другого текста», принадлежащего только Автору-творцу, позволяет тем самым Романтику, автору об Ансельме, войти в мир Гофмана как его второе Я -альтер-эго.

Сюжетный топос второго События составляют собственное пространство автора-Романтика и созданный им текст. Его жилище это «каморка на пятом этаже» в городе Дрездене. Из всех атрибутов, которые ему принадлежат, читатель видит стол, лампу и кровать. Сюда же ему приносят записку от Линдгорста (персонажа текста, сочиняемого им как автором). Линдгорст-персонаж предлагает своему создателю помощь: «... если вы хотите написать двенадцатую вигилию <...> приходите ко мне» [с. 108]. Из их встречи в доме Линдгорста (фабульном топосе текста об Ансельме и сюжетном топосе «Золотого Горшка») мы узнаем, что лучшим другом Автора является капельмейстер Иоганн Крейслер (очень значимый персонаж, который является подлинным энтузиастом для самого Гофмана; именно через этот образ происходит объединение «Золотого горшка» с другими произведениями Гофмана).

Так же узнаем о наличии у автора «порядочной мызы как поэтической собственности...» в Атлантиде (невидимом пространстве автора-Романтика). Но в сюжетном топосе это пространство поэтической мызы выполняет роль соединения, идентификации Автора и Автора-творца, создателя «Крейслерианы».

во-первых, живет в городе Дрездене,

во-вторых, в Атлантиде у него мыза или усадьба,

в-третьих, пишет «историю об Ансельме»,

в-четвертых, встречается с героем собственного произведения (Линдгорстом),

и наконец, в-пятых, узнает о посещении Крейслера, героя другого текста Гофмана.

Материализованное пространство Автора (его жилище), субъективное пространство (Мыза, читатели ), наконец, вымышленное пространство - текст об Ансельме, и процесс его написания - всё это элементы пространства II События .

Развитие «истории об Ансельме», её хронотоп - фабульное пространство и время .

Но так как это история духовного состояния автора-Романтика, то её «материализация» становится одновременно фабулой Второго события, образуя текст в тексте. Автор-Романтик занимает определенное пространственное положение в «Золотом горшке» наряду с Текстом, им создаваемым.

Время , в течение которого Текст пишется (12 ночей), «перерастает» фабульное (векторное) измерение и оказывается сюжетным временем. Потому что это не только перцептуальное время, исчисляемое 12 сутками (или ночами), но и субъективное, концептуальное время. На глазах читателя линейное время переходит в безвремение, через мир творимого текста выходит в духовный мир поэзии - в вечность.

Время и пространство теряют фабульное значение через игру с «фабулами-историями» в сюжете, теряют формальные признаки и становятся духовными субстанциями.

Третье художественное Событие - это текст Автора-Романтика, история, посвященная «исканиям» юноши по имени Ансельм.

Фабульное пространство истории : Дрезден и мистическией мир - царство Атлантида и Ведьмы. Все эти пространства существуют автономно, меняя общую конфигурацию благодаря передвижениям персонажей.

Параллельно «материальному» Дрездену тайно властвуют две противостоящие друг другу силы: князь добрых духов царства Атлантиды, Саламандр, и злая Ведьма. Выясняя свои отношения, они в то же время стараются перетянуть на свою сторону Ансельма.

Все события начинаются с бытового происшествия: Ансельм переворачивает на базаре корзину яблок и тут же получает проклятие: «Попадешь под стекло», - что фабульно сразу определяет наличие ещё одного пространства - мистический мир.

История об Ансельме большей частью происходит в Дрездене - обыкновеннейшем во времена Гофмана провинциальном немецком городке. Его исторические, «временные» параметры: городской рынок, набережная - место вечерних прогулок горожан, мещанский дом чиновника Паульмана, контора архивариуса Линдгорста. В этом городе существуют свои законы, есть своя философия жизни. Обо всем этом мы узнаем от персонажей, то есть жителей Дрездена. Так, превыше всего ценится ранг, профессия, бюджет, именно они устанавливают, что может человек, а что нет. Чем выше ранг, тем лучше, для молодых людей это значит быть в должности гофрата. А предел мечтаний юной героини Вероники - выйти замуж за гофрата. Таким образом, Дрезден являет собой бюргерско-бюрократический город. Всё погружено в быт, в суету сует, в игру ограниченных интересов. Дрезден, с точки зрения противопоставления духовных и материальных ценностей, в рамках пространственно-временных оппозиций выступает как замкнутое, «конечное».

Одновременно Дрезден находится как под знаком старой Лизы, воплощающей дьяволькое, ведьменское начало мироздания, так и под знаком Линдгорста и его светлой, волшебной Атлантиды.

Третье событие, история Ансельма, достаточно легко прочитывается студентами, и воспринимается как непосредственное содержание сказки «Золотой горшок» и при самостоятельном разборе текста чаще всего остается единственной историей всего сюжета…

…И только глубокий анализ, знание теоретических понятий и знание художественных законов помогают увидеть и понять целостную картину текста, максимально расширить поле смысла и собственную фантазию.

"Замкнутое торговое государство" (1800) - название трактата немецкого философа И.Г.Фихте (1762-1814), вызвавшего большие споры.

"Фаншон" - опера немецкого композитора Ф.Гиммеля (1765-1814).

Генерал-бас - учение о гармонии.

Ифигения - в греческой мифологии дочь предводителя греков царя Агамемнона, который в Авлиде принес ее в жертву богине охоты Артемиде, а богиня перенесла ее в Тавриду и сделала своей жрицей.

Тутти (итал.) - одновременная игра всех музыкальных инструментов.

Замок Альцины - Замок волшебницы Альцины в поэме итальянского поэта Л.Ариосто (1474-1533) "Неистовый Роланд" (1516) охраняли чудовища.

Эвфон (греч.) - благозвучие; здесь: творческая сила музыканта.

Духи Орка - в греческом мифе об Орфее духи подземного царства, куда спускается певец Орфей, чтобы вывести оттуда свою умершую жену Эвридику.

«Дон-Жуан » (1787) - опера великого австрийского композитора В.А.Моцарта (1756-1791).

Армида - волшебница из поэмы известного итальянского поэта Т.Тассо (1544-1595) "Освобожденный Иерусалим" (1580).

Альцеста - в греческой мифологии жена героя Адмета, пожертвовавшая жизнью ради спасения мужа и освобожденная из подземного мира Гераклом.

Tempo di Marcia (итал.) - Марш

Модуляции - перемены тональности, переходы из одного музыкального строя в другой.

Мелизм (итал.) - мелодическое украшение в музыке.

Lib.ru/GOFMAN/gorshok.txt копия на сайте Перевод с немецкого Вл. Соловьева. Москва, "Советская Россия", 1991. OCR: Michael Seregin. Здесь кончается перевод В. С. Соловьева. Заключительные абзацы переведены А. В. Федоровым. - Ред.

«Музыкальных страданиях капельмейстера Иоганнеса Крейслера» // Гофман Крейслериана (Из первой части «Фантазий в манере Калло»). – Э.Т.А. Гофман Крейслериана. Житейские воззрения кота Мурра. Дневники. – М.: АН СССР Литературные памятники, 1972. - С. 27-28.

Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: – М.: 1975, с. 234

Там же, 34.

Еще раз задумайтесь над этими понятиями, в конкретном разборе текста они помогут Вампонять смысл всего текста .

См. 4 и 12 вигилии «Золотого горшка».

Егоров Б.Ф., Зарецкий В.А. и др. Сюжет и фабула // В сб.: Вопросы сюжетосложения. - Рига, 1978. С. 17.

Цилевич Л.М. Диалектика сюжета и фабулы // В сб.: Вопросы сюжетосложения. - Рига, 1972. С.16.

Литература эпохи романтизма, ценившая прежде всего ненормативность, свободу творчества, фактически все же имела правила, хотя, конечно, они никогда не принимали форму нормативных поэтических трактатов наподобие «Поэтики» Буало. Анализ литературных произведений эпохи романизма, проделанный литературоведами за два столетия и много раз уже обобщенный, показал, что писатели-романтики используют устойчивый набор романтических «правил», к которым относятся как особенности построения художественного мира (двоемирие, экзальтированный герой, странные происшествия, фантастические образы), так и особенности строения произведения, его поэтика (использование экзотических жанров, например, сказки; прямое вмешательство автора в мир героев; использование гротеска, фантастики, романтической иронии и т.д.). Не вдаваясь в теоретическое обсуждение поэтики немецкого романтизма, приступим к рассмотрению наиболее ярких особенностей повести-сказки Гофмана «Золотой горшок», выдающих ее принадлежность эпохе романтизма.

Романтический мир в повести «Золотой горшок»

Мир сказки Гофмана обладает ярко выраженными признаками романтического двоемирия, которое воплощается в произведении различными способами. Романтическое двоемирие реализуется в повести через прямое объяснение персонажами происхождения и устройства мира, в котором они живут. Есть мир здешний, земной, будничный и другой мир, какая-нибудь волшебная Атлантида, из которой и произошел когда-то человек (94-95, 132-133) . Именно об этом говорится в рассказе Серпентины Ансельму о своём отце-архивариусе Линдгорсте, который, как оказалось, является доисторическим стихийным духом огня Саламандром, жившим в волшебной стране Атлантиде и сосланном на землю князем духов Фосфором за его любовь к дочери лилии змее. Эта фантастическая история воспринимается как произвольный вымысел, не имеющий серьёзного значения для понимания персонажей повести, но вот говорится о том, что князь духов Фосфор предрекает будущее: люди выродятся (а именно перестанут понимать язык природы) и только тоска будет смутно напоминать о существовании другого мира (древней родины человека), в это время возродится Саламандр и в развитии своем дойдет до человека, который, переродившись таким образом, станет вновь воспринимать природу - это уже новая антроподицея, учение о человеке. Ансельм относится к людям нового поколения, так как он способен видеть и слышать природные чудеса и верить в них - ведь он влюбился в прекрасную змейку, явившуюся ему в цветущем и поющем кусте бузины. Серпентина называет это «наивной поэтической душой» (134), которой обладают «те юноши, которых по причине чрезмерной простоты их нравов и совершенного отсутствия у них так называемого светского образования, толпа презирает и осмеивает» (134). Человек на грани двух миров: частично земное существо, частично духовное. В сущности, во всех произведениях Гофмана мир устроен именно так. Ср., например, интерпретацию музыки и творческого акта музыканта в новелле «Кавалер Глюк», музыка рождается в результате пребывания в царстве грез, в другом мире: «Я обретался в роскошной долине и слушал, о чём поют друг другу цветы. Только подсолнечник молчал и грустно клонился долу закрытым венчиком. Незримые узы влекли меня к нему. Он поднял головку - венчик раскрылся, а оттуда мне навстречу засияло око. И звуки, как лучи света, потянулись из моей головы к цветам, а те жадно впитывали их. Всё шире и шире раскрывались лепестки подсолнечника - потоки пламени полились из них, охватили меня, - око исчезло, а в чашечке цветка очутился я». (53)

Двоемирие реализуется в системе персонажей, а именно в том, что персонажи четко различаются по принадлежности или склонности к силам добра и зла. В «Золотом горшке» эти две силы представлены, например, архивариусом Линдгорстом, его дочерью Серпентиной и старухой-ведьмой, которая, оказывается, есть дочь пера черного дракона и свекловицы (135) . Исключением является главный герой, который оказывается под равновеликим влиянием той и другой силы, является подвластным этой переменчивой и вечной борьбе добра и зла. Душа Ансельма - «поле битвы» между этими силами, см., например, как легко меняется мировосприятие у Ансельма, посмотревшего в волшебное зеркальце Вероники: только вчера он был без ума влюблен в Серпентину и записывал таинственными знаками историю архивариуса у него в доме, а сегодня ему кажется, что он только и думал о Веронике, «что тот образ, который являлся ему вчера в голубой комнате, была опять-таки Вероника и что фантастическая сказка о браке Саламандра с зеленою змеею была им только написана, а никак не рассказана ему. Он сам подивился своим грезам и приписал их своему экзальтированному, вследствие любви к Веронике, душевному состоянию…» (С.138) Человеческое сознание живет грезами и каждая из таких грез всегда, казалось бы, находит объективные доказательства, но по сути все эти душевные состояния результат воздействия борющихся духов добра и зла. Предельная антиномичность мира и человека является характерной чертой романтического мироощущения.

Двоемирие реализуется в образах зеркала, которые в большом количестве встречаются в повести: гладкое металлическое зеркало старухи-гадалки (111), хрустальное зеркало из лучей света от перстня на руке архивариуса Линдгорста (110), волшебное зеркало Вероники, заколдовавшее Ансельма (137-138).

Используемая Гофманом цветовая гамма в изображении предметов художественного мира «Золотого горшка» выдает принадлежность повести эпохе романтизма. Это не просто тонкие оттенки цвета, а обязательно динамические, движущиеся цвета и целые цветовые гаммы, часто совершенно фантастические: «щучье-серый фрак» (82), блестящие зеленым золотом змейки (85), «искрящиеся изумруды посыпались на него и обвили его сверкающими золотыми нитями, порхая и играя вокруг него тысячами огоньков» (86), «кровь брызнула из жил, проникая в прозрачное тело змеи и окрашивая его в красный цвет» (94), «из драгоценного камня, как из горящего фокуса, выходили во все стороны лучи, которые, соединяясь, составляли блестящее хрустальное зеркало» (104).

Такой же особенностью - динамичностью, неуловимой текучестью - обладают звуки в художественном мире произведения Гофмана (шорох листьев бузины постепенно превращается в звон хрустальных колокольчиков, который, в свою очередь, оказывается тихим дурманящим шёпотом, затем вновь колокольчиками, и вдруг всё обрывается грубым диссонансом, см. 85-86; шум воды под веслами лодки напоминает Ансельму шёпот 89).

Богатство, золото, деньги, драгоценности представлены в художественном мире сказки Гофмана как мистический предмет, фантастическое волшебное средство, предмет отчасти из другого мира. Специес-талер каждый день - именно такая плата соблазнила Ансельма и помогла преодолеть страх, чтобы пойти к загадочному архивариусу, именно этот специес-талер превращает живых людей в скованных, будто залитых в стекло (см. эпизод разговора Ансельма с другими переписчиками манускриптов, которые тоже оказались в склянках). Драгоценный перстень у Линдгорста (104) способен очаровать человека. В мечтах о будущем Вероника представляет себе своего мужа надворного советника Ансельма и у него «золотые часы с репетицией», а ей он дарит новейшего фасона «миленькие, чудесные сережки» (108)

Герои повести отличаются явной романтической спецификой.

Профессия. Архивариус Линдгорст - хранитель древних таинственных манускриптов, содержащих, по-видимому, мистические смыслы, кроме того он ещё занимается таинственными химическими опытами и никого не пускает в эту лабораторию (см. 92). Ансельм - переписчик рукописей, владеющий в совершенстве каллиграфическим письмом. Ансельм, Вероника, капельмейстер Геербранд обладают музыкальным слухом, способны петь и даже сочинять музыку. В целом все принадлежат ученой среде, связаны с добычей, хранением и распространением знаний.

Болезнь. Часто романтические герои страдают неизлечимой болезнью, что делает героя как бы частично умершим (или частично неродившимся!) и уже принадлежащим иному миру. В «Золотом горшке» никто из героев не отличается уродством, карликовостью и т.п. романтическими болезнями, зато присутствует мотив сумасшествия, например, Ансельма за его странное поведение окружающие часто принимают за сумасшедшего: «Да, - прибавил он [конректор Паульман], - бывают частые примеры, что некие фантазмы являются человеку и немало его беспокоят и мучат; но это есть телесная болезнь, и против неё весьма помогают пиявки, которые должно ставить, с позволения сказать, к заду, как доказано одним знаменитым уже умершим ученым» (91), обморок, случившийся с Ансельмом у дверей дома Линдгорста он сам сравнивает с сумасшествием (см. 98), заявление подвыпившего Ансельма «ведь и вы, господин конректор, не более как птица филин, завивающий тупеи» (140) немедленно вызвало подозрение, что Ансельм сошел с ума.

Национальность. О национальности героев определенно не говорится, зато известно что многие герои вообще не люди, а волшебные существа порожденные от брака, например, пера черного дракона и свекловицы. Тем не менее редкая национальность героев как обязательный и привычный элемент романтической литературы всё же присутствует, хотя в виде слабого мотива: архивариус Линдгорст хранит манускрипты на арабском и коптском языках, а также много книг «таких, которые написаны какими-то странными знаками, не принадлежащими ни одному из известных языков» (92).

Бытовые привычки героев: многие из них любят табак, пиво, кофе, то есть способы выведения себя из обычного состояния в экстатическое. Ансельм как раз курил трубку, набитую «пользительным табаком», когда произошла его чудесная встреча с кустом бузины (83); регистратор Геербанд «предложил студенту Ансельму выпивать каждый вечер в той кофейне на его, регистратора, счёт стакан пива и выкуривать трубку до тех пор, пока он так или иначе не познакомится с архивариусом…, что студент Ансельм и принял с благодарностью» (98); Геербанд рассказал о том, как однажды он наяву впал в сонное состояние, что было результатом воздействия кофе: «Со мною самим однажды случилось нечто подобное после обеда за кофе…» (90); Линдгорст имеет привычку нюхать табак (103); в доме конректора Паульмана из бутылки арака приготовили пунш и «как только спиртные пары поднялись в голову студента Ансельма, все странности и чудеса, пережитые им за последнее время, снова восстали перед ним» (139).

Портрет героев. Для примера достаточно будет несколько разбросанных по всему тексту фрагментов портрета Линдгорста: он обладал пронзительным взглядом глаз, сверкавших из глубоких впадин худого морщинистого лица как будто из футляра» (105), он носит перчатки, под которыми скрывается волшебный перстень (104), он ходит в широком плаще, полы которого, раздуваемые ветром, напоминают крылья большой птицы (105), дома Линдгорст ходит «в камчатом шлафроке, сверкавшем, как фосфор» (139).

Романтические черты в поэтике «золотого горшка»

Стилистику повести отличает использование гротеска, что является не только индивидуальным своеобразием Гофмана, но и романтической литературы в целом. «Он остановился и рассматривал большой дверной молоток, прикрепленный к бронзовой фигуре. Но только он хотел взяться за этот молоток при последнем звучном ударе башенных часов на Крестовой церкви, как вдруг бронзовое лицо искривилось и осклабилось в отвратительную улыбку и страшно засверкало лучами металлических глаз. Ах! Это была яблочная торговка от Чёрных ворот…» (93), «шнур звонка спустился вниз и оказался белою прозрачною исполинскою змеею…» (94), «с этими словами он повернулся и вышел, и тут все поняли, что важный человечек был, собственно, серый попугай» (141).

Фантастика позволяет создавать эффект романтического двоемирия: есть мир здешний, реальный, где обычные люди думают о порции кофе с ромом, двойном пиве, нарядны девушках и т.д., а есть мир фантастический, где «юноша Фосфор, облекся в блестящее вооружение, игравшее тысячью разноцветных лучей, и сразился с драконом, который своими черными крылами ударял о панцирь…» (96). Фантастика в повести Гофмана происходит из гротесковой образности: один из признаков предмета с помощью гротеска увеличивается до такой степени, что предмет как бы превращается в другой, уже фантастический. См. например эпизод с перемещением Ансельма в склянку. В основе образа скованного стеклом человека, видимо, лежит представление Гофмана о том, что люди иногда не осознают своей несвободы - Ансельм, попав в склянку, замечает вокруг себя таких же несчастных, однако они вполне довольны своим положением и думают, что свободны, что они даже ходят в трактиры и т.п., а Ансельм сошел с ума («воображает, что сидит в стеклянной банке, а стоит на Эльбском мосту и смотрит в воду», 146).

Авторские отступления довольно часто появляются в сравнительно небольшой по объему текста повести (почти в каждой из 12 вигилий). Очевидно, художественный смысл этих эпизодов в том, чтобы прояснить авторскую позицию, а именно авторскую иронию. «Я имею право сомневаться, благосклонный читатель, чтобы тебе когда-нибудь случалось быть закупоренным в стеклянный сосуд…» (144). Эти явные авторские отступления задают инерцию восприятия всего остального текста, который оказывается весь как бы пронизан романтической иронией (см. об этом далее). Наконец авторские отступления выполняют ещё одну важную роль: в последней вигилии автор сообщил о том, что, во-первых, он не скажет читателю откуда ему стала известна вся эта тайная история, а во-вторых, что сам Саламандр Линдгорст предложил ему и помог завершить повествование о судьбе Ансельма, пересилившегося, как выяснилось, вместе с Серпентиной из обычной земной жизни в Атлантиду. Сам факт общения автора со стихийным духом Саламандром набрасывает тень безумия на все повествование, но последние слова повести отвечают на многие вопросы и сомнения читателя, раскрывают смысл ключевых аллегорий: «Блаженство Ансельма есть не что иное, как жизнь в поэзии, которой священная гармония всего сущего открывается как глубочайшая из тайн природы!» (160)

Ирония. Иногда две реальности, две части романтического двоемирия пересекаются и порождают забавные ситуации. Так, например, подвыпивший Ансельм начинает говорить об известной только ему другой стороне реальности, а именно об истинном лице архивариуса и Серпентины, что выглядит как бред, так как окружающие не готовы сразу понять, что «господин архивариус Линдгорст есть, собственно, Саламандр, опустошивший сад князя духов Фосфора в сердцах за то, что от него улетела зеленая змея» (139). Однако один из участников этого разговора - регистратор Геербранд - вдруг проявил осведомленность о том, что происходит в параллельном реальному мире: «Этот архивариус в самом деле проклятый Саламандр; он выщелкивает пальцами огонь и прожигает на сюртуках дыры на манер огненной трубки» (140). Увлекшись разговором, собеседники вовсе перестали реагировать на изумление окружающих и продолжали говорить о понятных только им героях и событиях, например, о старухе - «ее папаша есть не что иное, как оборванное крыло, ее мамаша - скверная свекла» (140). Авторская ирония делает особенно заметным, что герои живут между двумя мирами. Вот, например, начало реплики Вероники, вдруг вступившей в разговор: «Это гнусная клевета, - воскликнула Вероника со сверкающими от гнева глазами <…>» (140). Читателю на мгновение кажется, что Вероника, которая не знает всей правды о том, кто такой архивариус или старуха, возмущена этими сумасшедшими характеристиками знакомых ей господина Линдгорста и старой Лизы, но оказывается, что Вероника тоже в курсе дела и возмущена совсем другим: «<…>Старая Лиза - мудрая женщина, и чёрный кот вовсе не злобная тварь, а образованный молодой человек самого тонкого обращения и её cousin germain» (140). Разговор собеседников принимает уж совсем смешные формы (Геербранд, например, задается вопросом «может ли Саламандр жрать, не спаливши себе бороды..?», 140), всякий серьёзный смысл его окончательно разрушается иронией. Однако ирония меняет наше понимание того, что было раньше: если все от Ансельма до Геербанда и Вероники знакомы с другой стороной реальности, то это значит, что в обычных разговорах случавшихся между ними прежде они утаивали друг от друга свое знание иной реальности или эти разговоры содержали в себе незаметные для читателя, но понятные героям намеки, двусмысленные словечки и т.п. Ирония как бы рассеивает целостное восприятие вещи (человека, события), поселяет смутное ощущение недосказанности и «недопонятости» окружающего мира.

В день Вознесения, около трёх часов пополудни в районе Чёрных ворот, что в Дрездене, студент Ансельм налетает на торговку яблоками и пирожками. Он отдаёт ей свой кошелёк, чтобы возместить испорченный товар, но взамен получает проклятие. В Линковых купальнях молодой человек понимает, что праздник проходит мимо него. Он выбирает себе уединённое место под кустом бузины, набивает трубку пользительным табаком конректора Паульмана и начинает жаловаться на собственную неуклюжесть. В шелесте ветвей Ансельм слышит нежное пение блестящих зелёным золотом змеек. Он видит устремлённые на него тёмно-голубые глаза и начинает испытывать к ним чувственное влечение. С последним лучом солнца грубой голос зовёт змеек домой.

Вигилия вторая

Молодой человек приходит в себя от замечания горожанки о его сумасшествии. Муж женщины считает, что студент слишком много выпил. Сбежав от почтенного семейства, Ансельм встречает у реки конректора Паульмана с дочерьми и регистратором Геербранда. Катаясь вместе с ними по Эльбе, он чуть не выпрыгивает из лодки, приняв отражение фейерверков за золотистые змейки. Рассказ Ансельма о произошедшем с ним под бузиной конректор Паульман не принимает всерьёз: он считает, что грезить наяву могут только безумцы и дураки. Его старшая дочь – шестнадцатилетняя Вероника вступается за Ансельма, говоря, что ему должно быть приснился сон, который он принял за правду.

Праздничный вечер продолжается в доме конректора Паульмана. Регистратор Геербранд предлагает Ансельму работу переписчика у архивариуса Линдгорста, где студент появляется на следующий день, подкрепляется для храбрости желудочным ликёром Конради и в очередной раз сталкивается с торговкой яблоками, чьё лицо он видит в бронзовой дверной фигуре. Ансельм хватается за звонок, шнур последнего превращается в змею, которая душит студента до потери сознания.

Вигилия третья

Архивариус Линдгорст рассказывает гостям кофейни историю о сотворении долины, в которой родилась любовь Огненной лилии и прекрасного юноши Фосфора. От поцелую последнего девушка вспыхнула и в её огне возникло новое существо, покинувшее и долину, и своего возлюбленного. Вышедший из скал чёрный дракон поймал чудесное создание и в его объятиях оно снова превратилось в Огненную лилию. Юноша Фосфор вызвал дракона на поединок и освободил возлюбленную, которая стала царицей прекрасной долины. Он называет себя потомком Огненной линии. Все смеются.

Архивариус Линдгорст говорит, что поведал им чистую правду, после чего рассказывает новую историю – про брата, обозлившегося на то, что отец завещал роскошный оникс не ему, а брату. Теперь он – дракон, живущий в кипарисовом лесу около Туниса и стерегущий знаменитый мистический карбункул одного некроманта, живущего на даче в Лапландии.

Регистратор Геербранд знакомит студента Ансельма с архивариусом. Линдгорст говорит, что ему «приятно» и стремительно убегает.

Вигилия четвёртая

Автор пытается объяснить читателю, в каком состоянии находился студент Ансельм на момент начала работы у архивариуса Линдгорста: молодой человек впал в мечтательную апатию и грезил о ином, высшем бытии. Он гулял один по лугам и рощам и мечтал о зелёно-золотистой змейке под бузинным деревом. Как-то раз там на него наткнулся архивариус Линдгорст. В голосе последнего Ансельм узнал человека, звавшего домой змеек. Студент рассказал архивариусу всё, что с ним приключилось в Вознесение. Линдгорст объяснил Ансельму, что тот видел трёх его дочерей и влюбился в младшую – Серпентину. В изумрудном зеркале, образовавшемся из лучей драгоценного камня на перстне, архивариус показал студенту его возлюбленную и ещё раз пригласил его переписывать манускрипты. Ансельм объяснил, почему не явился на работу в прошлый раз. Линдгорст вручил ему маленький пузырёк с золотисто-жёлтой жидкостью и велел плеснуть её в бронзовое лицо торговки с яблоками, после чего распрощался со студентом, обернулся коршуном и улетел в город.

Вигилия пятая

Конректор Паульман считает Ансельма ни к чему непригодным субъектом. Регистратор Геербранд вступается за студента и говорит, что из него может получиться коллежский асессор или надворный советник. Вероника мечтает о том, как станет госпожой надворной советницей Ансельм. Забежавший на несколько минут студент ловко целует ей руку. Враждебный образ разрушает романтические иллюзии девушки. Вероника рассказывает о маленьком сером человечке пришедшим к ней на чай подругам – барышням Остерс. Старшая, Анжелика делится радостью по поводу скорого возвращения возлюбленного – раненого в правую руку офицера Виктора. Она даёт Веронике адрес ясновидящей – фрау Рауэрин, куда девушка и отправляется после расставания с приятельницами.

Фрау Рауэрин, в которой читатель может узнать торговку яблоками, советует Веронике отказаться от Ансельма, поступившего на службу к саламандрам и мечтающего о свадьбе со змеёй. Разозлённая её словами Вероника хочет уйти. Фрау Рауэрин бросается перед ней на колени и просит узнать в ней старую Лизу. Бывшая нянька обещает Веронике помощь в получении Ансельма. Она назначает девушке встречу в ночь осеннего равноденствия на перекрёстке, в поле.

Вигилия шестая

Студент Ансельм решает отказаться от употребления желудочного ликёра перед посещением архивариуса, но это не спасает его от видения торговки с яблоками, в чьё бронзовое лицо он выплёскивает жидкость, данную ему Линдгорстом.

К месту работы Ансельм идёт через прекраснейшую оранжерею, наполненную удивительными говорящими птицами. В голубой с золотыми колоннами зале он видит чудесный золотой горшок. Первый манускрипт студент списывает в высокой комнате с книжными шкафами. Он понимает, что кляксы, которые он увидел на образцах своей работы, появились там не случайно, но ничего не говорит об этом Линдгорсту. Серпентина незримым образом помогает Ансельму в работе. Линдгорст превращается в величественного князя духов и предсказывает студенту его судьбу.

Вигилия седьмая

Околдованная торговкой яблоками Вероника ждёт-не дождётся осеннего равноденствия и, как только оно наступает, тут же спешит на встречу со старухой. Ночью, в бурю и дождь женщины выходят в поле, где старая Лиза выкапывает в земле ямку, бросает в неё угли, устанавливает треножник, ставит котёл, в котором начинает варить волшебное зелье, в то время как Вероника беспрестанно думает от Ансельме.

Автор обращается к воображению читателя, который мог бы оказаться 23 сентября на дороге, ведущей в Дрезден. Он живописует красоту и страх Вероники, уродство старухи, адское волшебное зарево и предполагает, что любой, кто бы увидел это, захотел бы разрушить злые чары.

Вероника видит выходящего из котла студента Ансельма. На старую Лизу спускается огромный орёл. Девушка теряет сознание и приходит в себя днём, в собственной постели. Младшая сестра – двенадцатилетняя Френцхен поит её чаем и показывает промокший плащ. У себя на груди Вероника находит маленькое круглое, гладко полированное металлическое зеркало, в котором видит студента Ансельма за работой. Доктор Экштейн выписывает девушке лекарства.

Вигилия восьмая

Студент Ансельм упорно трудится у архивариуса Линдгорста. В один из дней тот переводит его в лазурную залу со столом покрытым фиолетовым покрывалом и бархатным креслом и предлагает для списывания манускрипт, первоначально выглядящий как пальмовый лист. Ансельм понимает, что ему придётся работать над историей о браке Саламандра с зелёной змеёю. К студенту выходит Серпентина. Она обнимает юношу и рассказывает ему о волшебной стране Атлантиде, где царил могучий князь духов Фосфор, которому служили стихийные духи. Один из них – Саламандр как-то раз увидел в саду прекрасную зелёную змейку, влюбился в неё и похитил у матери – Лилии. Князь Фосфор предупредил Саламандра о невозможности брака с уникальной возлюбленной, которая, подобно своей матери, вспыхнула и переродилась в новое существо, после чего несчастный влюблённый впал в горе, спалил прекрасный сад Фосфора и был низвергнут к земным духам. Князь духов сказал, что в волшебную страну Саламандр вернётся не раньше, чем на земле наступит время всеобщей слепоты, он сам женится на Лилии, получит от неё трёх дочерей, каждую из которых полюбит земной юноша, верящий в сказочную Атлантиду. Один из земных духов сделал в подарок девушкам-змейкам по волшебному горшку. Торговка с яблоками, по словам Серпентины, - порождение одного из драконьих перьев и какой-то свекловицы, - существо враждебное и Саламандру, и Ансельму.

Рассказ Серпентины заканчивается в шесть вечера. Студент с удивлением обнаруживает именно его на пергаменте. Вечер он проводит с Линдгорстом и Геербрандом в Линковых купальнях.

Вигилия девятая

Вопреки своей воле Ансельм начинает думать о Веронике. Конректор Паульман, встретивший друга на улице, зовёт его в гости. Девушка увлекает студента весёлой игрой в догонялки, он случайно разбивает её ящичек и находит волшебное зеркальце, глядя в которое начинает принимать историю с Серпентиной за сказку. Ансельм опаздывает к архивариусу. Паульманы угощают его супом. Вечером приходит регистратор Геербранд. Вероника готовит пунш. Под влиянием винных паров Ансельм снова начинает верить в чудеса. Компания напивается. В разгар веселья в комнату входит маленький человек в сером пальто и напоминает студенту о работе у Линдгорста.

Наутро трезвый Ансельм, мечтающий сделаться надворным советником и жениться на Веронике, ставит кляксу на пергамент и попадает в стеклянную склянку на столе в библиотеке архивариуса.

Вигилия десятая

Студент претерпевает невероятные мучения. Он беспрестанно зовёт Серпентину, которая облегчает его страдания. Рядом с собой на столе он видит ещё пять молодых людей, заключённых в банки, но считающих, что на самом деле они весело проводят время, гуляя на деньги Линдгорста по трактирам. Торговка с яблоками издевается над Ансельмом и пробует похитить золотой горшок. Архивариус Линдгорст вступает с ней в схватку и побеждает. Чёрного кота ведьмы одолевает серый попугай. Архивариус освобождает Ансельма из-под стекла.

Вигилия одиннадцатая

Конректор Паульман не понимает, как можно было накануне так напиться? Регистратор Геербранд обвиняет во всём Ансельма, чьё сумасшествие перекинулось на остальных. Конректор Паульман радуется отсутствию в своём доме студента. Вероника объясняет отцу, что последний не может придти, так как попал под стекло. Девушка грустит. Доктор Экштейн прописывает его развлечения.

Рассказ повествует нам про жизнь молодого человека, студента, который считает себя очень неудачливым. Его зовут Ансельм. Он постоянно попадает в неприятные ситуации. Идя по рынку он случайно толкает корзину с яблоками, бабке, торгующей ими отдаёт свои кошелёк, она его взамен осыпает бранью и проклятьями. Он убегает от нее и вдруг видит трех змей, смотря на них ему становится очень хорошо, но они прыгают в реку и парень как будто возвращается в реальную жизнь.

Однажды его друг предложил ему хорошо оплачиваемую работу "писец архивариуса Лингорста", который давно искал хорошего каллиграфа с талантом. Ансельм сразу же согласился, ведь это было его хобби - копировать трудные каллиграфические работы. Он пришел к Лингорсту, хотел постучать в дверь, но вдруг у него в голове раздаётся голос старухи, а перед глазами появляется её лицо. Студент в страхе убегает, его друзья думают что он тронулся и помочь ему может только работа у архивариуса. Дождавшись подходящего момента они знакомят Ансельма и Лингорста. Он рассказал Ансельму историю о том, что он проклят, а три змейки - это его дочери. Что освободиться от проклятия они смогут если в дочерей влюбится молодой человек.

После выяснилось, что архивариус - это Саламандр, а Ансельм влюбился в его младшую дочь - Серпентину. Так же он узнал, что бабка, это злая ведьма, которая хочет заполучить золотой горшок, и помешать Саламандру снять проклятие. Ведьма строила множество козней, пыталась влюбить в Ансельма другую девушку, и на недолгое время это у неё даже получилось, но Ансельм пришёл в себя и вспомнил про любимую Серпантину. В конце концов проклятье было снято, они поженились, студент стал поэтом. И жили они долго и счастливо в Атлантиде. Повесть рассказывает о том, что нужно слушать своё сердце, что на пути к желанному может быть много препятствий, но если это действительно желанное то преодолеть их будет легче лёгкого.

Картинка или рисунок Золотой горшок

Другие пересказы для читательского дневника

Краткое содержание Оглянись во гневе Осборн
Сюжет произведения закручивается в одной из квартир Джимми и Элисон Портер поздно вечером. К ним в гости пришел приятель Клифф, который сидел с хозяином жилья в комнате и читал прессу.
Краткое содержание поэмы Беовульф
В старой Дании появилось чудовище Грендель, которое убивает воинов, не даёт мирной жизни людям. Смелый Беовульф приплывает на помощь королю, которому отказались оказать поддержку другие.
Краткое содержание Драгунский Тайное становится явным
Мальчик Дениска услышал фразу «Тайное становится явным» и поинтересовался у мамы ее значением. Мама объяснила, что рано или поздно любой обман будет раскрыт и обманщик понесет наказание.
Краткое содержание Робертс Шантарам
В этом романе рассказывается история жизни – новой жизни главного героя. Линдсей был преступником, много испытал и от «коллег» и от полиции. Жизнь его проходила в бегах и опасностях.
Краткое содержание Абрамов Алька
Летом Аля Амосова, главная героиня книги, приехала в родную деревню Летовку к своей тетке Анисье. Год назад она приезжала хоронить мать и с тех пор здесь не бывала.

«Золотой горшок»

Название этой сказочной новеллы сопровождается красноречивым подзаголовком "Сказка из новых времен". Смысл этого подзаголовка заключается в том, что действующие лица этой сказки - современники Гофмана, а действие происходит в реальном Дрездене начала XIX в. Так переосмысляется Гофманом иенская традиция жанра сказки - в ее идейно-художественную структуру писатель включает план реальной повседневности.

Герой новеллы студент Ансельм - чудаковатый неудачник, наделенный "наивной поэтической душой", и это делает доступным для него мир сказочного и чудесного. Человек на грани двух миров: частично земное существо, частично духовное. Столкнувшись с волшебным миром, Ансельм начинает вести двойственное существование, попадая из своего прозаического бытия в царство сказки, соседствующее с обычной реальной жизнью. В соответствии с этим новелла и композиционно построена на переплетении и взаимопроникновении сказочно-фантастического плана с реальным. Романтическая сказочная фантастика в своей тонкой поэтичности и изяществе находит здесь в Гофмане одного из лучших своих выразителей. В то же время в новелле отчетливо обрисован реальный план. Широко и ярко развернутый сказочный план со многими причудливыми эпизодами, так неожиданно и, казалось бы, беспорядочно вторгающийся в рассказ о реальной повседневности, подчинен четкой, логической идейно-художественной структуре. Двуплановость творческого метода Гофмана, двоемирие в его мироощущении сказались в противопоставлении мира реального и фантастического.

Двоемирие реализуется в образах зеркала, которые в большом количестве встречаются в повести: гладкое металлическое зеркало старухи-гадалки, хрустальное зеркало из лучей света от перстня на руке архивариуса Линдгорста, волшебное зеркало Вероники, заколдовавшее Ансельма. Зеркала - это известный магический инструмент, который всегда пользовался популярность у всех мистиков. Считается, что человек, наделенный духовным видением, способен с помощью зеркала легко увидеть мир незримый и действовать через него, как через своего рода портал.

Двойственность Саламандра заключается в том, что он вынужден прятать от людей свою истинную сущность и притворяться тайным архивариусом. Но он позволяет своей сущности проявляться для тех, чей взор открыт миру невидимому, миру высшей поэзии. И тогда тот, кто мог, видел его превращения в коршуна, его царственный вид, его райские сады дома, его поединок. Ансельму открывается мудрость Саламандра, становятся доступны непонятные знаки в рукописях и радость общения с обитателями мира незримого, в том числе и с Серпентиной. Еще одним жителем невидимого является старуха с яблоками - плод союза драконова пера со свеклою. Но она представитель сил темных и всячески пытается помешать осуществлению замыслов Саламандра. Ее мирской двойник - старуха Лиза, колдунья и ворожея, заведшая Веронику в заблуждение.

Гофрат Геербранд -- двойник гофрата Ансельма. В роли жениха или мужа каждый из них дублирует другого. Брак с одним гофратом -- копия брака с другим, даже в подробностях, даже в серьгах, которые они приносят в подарок своей невесте или жене. Для Гофмана слово «двойник» не совсем точное: Ансельма Вероника могла бы обменять не только на Геербранда, а на сотни, на великое множество их.

В «Золотом горшке» не только Ансельм имеет двойника в этом смысле. Вероника тоже имеет двойника - Серпентину. Правда, сама Вероника не подозревает об этом. Когда Ансельм подскальзывается на пути к возлюбленной Серпентине и разуверивается в мечте - Вероника, как социальный двойник, приходит к нему. И Ансельм утешается социальной, общей деталью - “синими глазками” и милой внешностью. Подменяет Серпентину на тех же основаниях, на каких поменяла Вероника Ансельма на гофрата Геербранда

Двойник -- величайшая обида, какая может быть нанесена человеческой личности. Если завелся двойник, то личность в качестве личности прекращается. Двойник -- в индивидуальности потеряна индивидуальность, в живом потеряна жизнь и Душа.