А не перечитать ли нам марка нашего твена? Марк Твен — юмор-проповедь и запреты жены Что убило марка твена.
№ 2015 / 44, 09.12.2015
От Белинского, что ли, так пошло, но в любезном Отечестве и по сей день: литература, и даже иностранная литература, и даже «Иностранная литература» (журнал), могут стать актуальнее самых раскрученных парламентских, телевизионных ток-шоу. Хотите знать, как русские свергали царя, как Германия стала антисемитской, почему США, показав в ООН фальшивую пробирку, вторглись в Ирак, за что на вьетнамских детей вылились тонны напалма, а на донбассовских - белого фосфора, почему ливийские беженцы осенью-2015 вновь сделали Бухенвальд - обитаемым? Писатель Марк Твен (Клеменс) сэкономит вам сотню-другую терабайт Жириновского, Соловьёва, Венедиктова…
Марк Твен
Правда, фокус этот Твен проделает не сам, а с помощью коллеги, Александра Мелихова. Парадокс в том, что хороший писатель даже в самых своих идиотских (эпитет будет обоснован далее) заблуждениях - плодотворен.
Поэт издалека заводит речь , и Мелихов, почти вкрадчиво, начинает: «Жил на свете один могучий юморист, в ком всякий затянувшийся пафос непременно пробуждал убийственный сарказм, чьим излюбленным лакомством были шутки над смертью… В конце концов он понаписал такого, что его дочь Клара Клеменс-Габрилович дала согласие на публикацию только через полвека. Особенно свирепые суждения о Боге как о злобном тщеславном завистнике классик завещал «никому не показывать на глаза вплоть до 2406 года».
Доживём ли, прочитаем ли? - это уж как тот «злобный завистник» отмерит. Парадокс, американский сатирик, до бешенства ненавидевший пафос, на склоне лет сам становится пафосен, как кинозвезда, получившая золотую култышку Оскара и держащая благодарственную речь: «Мы считали наш флаг святыней, в чужих краях у нас перехватывало горло, когда, обнажив голову, мы думали о том, какие идеалы он представляет» («Человек, ходящий во тьме», 1901 г.).
Ставя Европе «3-» за гуманизм, Твен… «великодушную, освободительную международную политику называет игрой по-американски, захватническую, корыстную - игрой по-европейски».
Но где же Россия, русские? Увы, неутомимый путешественник добрался и до нас (Одесса-Ялта-Севастополь, 1867 г.). Добрался и в своих гуманистических, заботливых книгах.
Мелихов отыскивает ключевую мысль Твена: «Любой народ таит в себе достаточно сил, чтобы создать республику, даже такой угнетённый народ, как русский, и такой робкий и нерешительный, как немецкий; выведите его из состояния покоя, и он затопчет в грязь любой трон и любую знать» - и резюмирует со вздохом: «Что ж, оба народа в конце концов удалось вывести из состояния покоя».
Твен: «Первым заветом во всех монархических странах должно быть Восстание, и вторым - Восстание, и третьим, и всеми прочими заветами в любой монархической стране должно быть Восстание против церкви и государства… Поможем России создать республику, которая обеспечивала бы степень свободы, которой пользуемся мы».
Мелихов: «Там, где Пафос начинает писать Слова с Заглавных Букв, добра не жди».
Погодите, дело дойдёт и до 1917, и 2015 годов. Народник Николай Чайковский собирал в Америке средства на русскую революцию. Марк Твен горячился: «Мы утратили сочувствие к угнетённым народам, борющимся за свою жизнь и свободу». Чайковский было возразил: «Американцы в мгновение ока собрали на русскую революцию два миллиона долларов» (тогда это была - Сумма!)
Твен: «Деньги собрали не американцы, их собрали евреи». Похвалив евреев за «отзывчивость», Твен публикует в «Нью-Йорк Таймс» громовую статью: «ОРУЖИЕ, ЧТОБЫ ОСВОБОДИТЬ РОССИЮ»: «Россия уже слишком долго терпела управление, строящееся на лживых обещаниях, обманах, предательстве и топоре мясника, во имя возвеличивания одного-единственного семейства бесполезных трутней и его ленивых и порочных родичей».
Мелихов: «М-да, юмор окончательно перемолот пафосом, великий борец оказался затянут в машину революционной пропаганды».
И вот, по мере роста отдачи от инвестиций-пожертвований, то бишь разгорания революции, в 1906 г. Марк Твен взбирается на Эверест пропаганды: «Вот уже два года, как ультрахристианское царское правительство России официально устраивает и организует резню и избиение своих еврейских подданных. Эти избиения происходят так часто, что мы стали к ним почти равнодушны. Намного ли продвинулось к терпимости человечество за время, прошедшее между резнёй альбигойцев и этими еврейскими погромами в царской России?.. Царская бойня далеко превзошла древнюю и зверствами, и утончённой жестокостью. Можно ли заметить какое-либо продвижение вперёд между Варфоломеевской ночью и этими погромами?.. Русские черносотенцы-христиане в 1906 г. и их царь дошли до такой кровожадной и животной жестокости, какая не снилась их неотёсанным собратьям, жившим 335 лет тому назад».
Раскопавший это , под кучей всяких Том Сойеров, Гекльберри… Мелихов дивится: «Каким образом человек, не лишённый юмора, может повторять страшилки для младенцев? Марк Твен не пожелал заглянуть даже в собственную статистику, он когда-то писал о Варфоломеевской ночи: «За двое-трое суток во Франции было убито 70 000 человек»… За всю погромную полосу евреев было убито раз в сто меньше, чем французов. И доказательств организующей роли царского правительства не найдено никаких - обвинить его удаётся разве что в попустительстве» (…)
Классный момент. Оказывается, Марк Твен ранее собирал статистику Варфоломеевской ночи! Которую потом «русские черносотенцы-христиане и их царь» превзошли.
Действительно, сколь же сильна власть штампов! Например, говоря о запредельно лживой пропаганде, мы называем Геббельса, а не автора «Тома Сойера»! Ну и реалии 2015 года… кто, какой слепец их не разглядит за этим твеновским:
«Поможем России (Ливии, Украине, Вьетнаму, Ираку…) создать республику, которая обеспечивала бы степень свободы, которой пользуемся мы… Выведите его (народ) из состояния покоя, и он затопчет в грязь любой трон»…
Разбор случая (клинического) Марка Твена, нужен Мелихову для обрушивания целого фальшпотолка ещё более тупых штампов, про который нам говорили: Небо. Глава «Что такое «Друзья евреев» и как они воюют против большевиков» - рождает тёплые ассоциации уже названием, а содержанием вовсе революционна.
Главный (среди писателей) «друг и защитник» евреев обозначен выше. Подари ему «злобный завистник» ещё 40 лет жизни, мы бы узнали, что число жертв царско-черносотенного погрома в Одессе было больше чем в Хиросиме, а так пришлось остановиться на Варфоломеевской ночи. Но несколько политиков, имевших почти крокодилье (попугайское, черепаховое) долголетие, воспользовались им для пополнения «базы сравнений», использования еврейского вопроса «в оба конца» и доведения сюжета до статуса «архетипического». В котором вы без труда узнаете искомый 2015-й, актуальность.
1) За беспримерный геноцид евреев «даже таких угнетённых русских и таких робких немцев» - вывели из состояния покоя,
2) И они «затоптали в грязь»,
3) Когда из-за катаклизмов Пункта 2 евреи действительно побежали массово, то и состоялась знаменитая Эвианская конференция…
…о которой Мелихов изящно пишет:
«Гуманнейшие и могущественнейшие державы мира разводили руками: и так сделали всё возможное для облегчения участи полутора сотен тысяч беженцев из Германии, Австрии и Чехословакии. Представитель США: по въездной квоте 1938 г. для беженцев из Германии и Австрии мы приняли 27 370 чел., возможности исчерпаны. Аналогичную позицию заняли Франция, Бельгия, Канада… отказ в приёме беженцев мотивировали экономическим кризисом. Нидерланды предложили помощь по транзиту беженцев. Великобритания согласилась для размещения беженцев предоставить свои колонии в Восточной Африке (Эйхман тоже надеялся выселить евреев на Мадагаскар), но отказалась пересмотреть квоту на въезд евреев в подмандатную ей Палестину. Австралия… опасаясь внутренних конфликтов, согласилась принять в течение трёх лет 15 000 (при плотности населения меньше трёх человек на квадратный километр). Из тридцати двух государств только богатейшая Доминиканская Республика согласилась принять солидное число беженцев и выделить необходимые земельные участки (…)
М-м, беженцы, беженцы, где-то мы об этом смотрели… кажется, вчера в новостях.
Мелихов: «Когда понадобилось в геополитических видах вступиться за советских евреев, чтобы вставить пистон Советскому Союзу, американцы, прямо по Оруэллу, превратились в вечных друзей нашего брата-еврея, - учитесь, варвары».
А в другие моменты, когда детонатор сделал своё дело, евреи, оказывается, были… Мелихов перебирает мысли наследников Твена, освободивших-таки евреев от черносотенного царя:
Генри Менкен: «Их дела отвратительны: они оправдывают в десять тысяч раз больше погромов, чем реально происходит в мире» (1920 год!)
Честертон: «Если они попытаются перевоспитывать Лондон, как они уже это сделали с Петроградом, то вызовут такое, что приведёт их в замешательство и запугает гораздо сильнее, чем обычная война».
Капеллан британских частей, оккупировавших русский Север, Ломбард слал репортажи с мест событий: «Большевизм направляется международным еврейством, национализация женщин к октябрю-1918 - свершившийся факт».
Младотурецкую революцию английская печать приписала иудео-сионистскому или иудео-масонскому заговору. Британский посол в Вашингтоне сэр Сесил-Райс распространял эту информацию как вполне достоверную, проводя параллели с Октябрьской революций. Официальные лондонские типографии печатали «Протоколы сионских мудрецов».
Больше половины американцев считали, что евреи в США забрали слишком много власти, «Новый курс» Рузвельта называли «Еврейским курсом» («New Deal» - «Jew Deal»). Черчилль приписал Троцкому проект коммунистического государства под еврейским господством» (…)
То есть Гитлер в «Майн кампф» сделал лишь репост Черчилля. Но не отвлеклись ли мы от любимой Твеном России? Мелихов сравнивает:
«Самодержец (Николай 2. - И.Ш. ) отказался использовать восхитившие его «Протоколы сионских мудрецов»: «Нельзя защищать благородное дело грязными средствами». Цивилизованный мир впоследствии оказался менее брезглив. Наверняка «личная неприязнь» подвигала императора реагировать на погромное движение недостаточно оперативно, хотя что у нас делается оперативно?»
Николай II
И для окончательного выяснения вопроса с государственным черносотенством Мелихов приводит твенового современника Шолом-Алейхема, мимоходом разбивая ещё один штамп твеновских времён: казак=черносотенец. Итак, Шолом-Алейхем «Записки коммивояжёра»: «Услышали мы про казаков и сразу ожили. Еврей, как только увидит казака, сразу становится отважным, готов всему миру дулю показать. Шутка сказать, такая охрана! Всё дело лишь в том, кто раньше явится - казаки из Тульчина или громилы из Жмеринки… Они благополучно пришли в Гайсин, понятно, с песнями, криками «ура» - как сам Бог велел. Только они чуть-чуть опоздали. По улицам уже разъезжали казаки на лошадках и во всеоружии, то есть с плётками в руках. В каких-нибудь полчаса от чёрной сотни и помина не осталось».
Заканчивает Мелихов, вспоминая Бернард Шоу, Фейхтвангера, Ромена Роллана, по мнению либералов: утративших критичность, здоровый скепсис, слишком очарованных Сталиным.
А вспомнишь, куда «здоровая критичность» завела одного из самых известных критиков в истории литературы, Марка Твена… о продлись, продлись очарованье!
Игорь ШУМЕЙКО
А.М. Мелихов «Марк Твен как зеркало русской революции» («Иностранная литература» № 8, 2015)
По горизонали:
1. «Живой товар» на рынке труда. Ответ: Специалист.
5. Какое дерево жители Мадагаскара ритуально благодарят «за хорошую жизнь»? Ответ: Баобаб.
9. Захребетный мешок. Ответ: Рюкзак.
10. Областной центр имени дерева. Ответ: Липецк.
11. Итальянская закусочная. Ответ: Пиццерия.
14. Что получает в наследство героиня Татьяны Догилевой из комедии «Нежданно-негаданно»? Ответ: Антиквариат.
16. «Страна радости» у Стивена Кинга. Ответ: Парк.
18. Меховая замена варежкам. Ответ: Муфта.
19. Что приходит вслед за днем? Ответ: Вечер.
20. Закуска для вегетарианцев. Ответ: Лечо.
23. «Пушечное послание» во времена оны. Ответ: Ядро.
28. Святая покровительница «дня каши» на Руси. Ответ: Аграфена.
29. Его маму знаменитого балетмейстера постоянно приглашали на работу за границу, поэтому маленький Коля подолгу жил в интернате (звезда нашего кино). Ответ: Караченцов.
30. «Диктатор подиумов». Ответ: Мода.
31. «От сердечных новых ран, от измены, от забвенья сохранит мой …!». Ответ: Талисман.
32. Подходящий район для «золотой лихорадки». Ответ: Прииск.
33. В Финляндии его размер зависит от доходов нарушителя дорожных правил. Ответ: Штраф.
34. С каким соусом в сингапурской кухне готовят «фирменного» краба? Ответ: Чили.
40. Чью фотографию «держала» Джульетта Мазина во время своих похорон? Ответ: Феллини.
42. «Образцовое …». Ответ: Поведение.
43. Какой запрет в ходу у членов Совбеза ООН? Ответ: Оллер.
44. Прыжок фигуриста. Ответ: Вето.
45. Светское прозвище Облонского. Ответ: Стива.
46. Украинский шнапс. Ответ: Горилка.
47. «Последствие» пробоины судна. Ответ: Течь.
48. «Творожный пельмень». Ответ: Вареник.
49. Вояж по волнам. Ответ: Круиз.
50. «Астрономическое …». Ответ: Число.
51. Какой драгоценный камень НАСА нашло на Марсе? Ответ: Опал.
52. Африканская степь. Ответ: Саванна.
По вертикали:
1. Что убило Марка Твена? Ответ: Стенокардия.
2. «Лунная … подсказывает одиноким людям верный путь любви». Ответ: Тропа.
3. Психические отклонения в пределах нормы. Ответ: Эксцентричность.
4. Какого жениха ждет героиня ахматовской поэмы «У самого моря»? Ответ: Царевич.
6. Что символизирует желтое кольцо с олимпийской эмблемы? Ответ: Азия.
7. «Ложь во спасение» плохого расклада. Ответ: Блеф.
8. Какой спорт используют в мексиканских тюрьмах для решения конфликтов между заключенными? Ответ: Бокс.
10. Какая прибалтийская страна последней присоединилась к зоне евро? Ответ: Литва.
12. «Никто не носит … по самому себе». Ответ: Траур.
13. «Сколько раз мне … врали и дурачили меня! А король в дороге дальней с дамой треф мне изменял». Ответ: Карты.
15. В какой комнате у жены чаще всего начинает внезапно болеть голова? Ответ: Спальня.
17. За главную роль в драме «… глобус пропил» Константин Хабенский получил и «Золотого орла», и «Нику». Ответ: Географ.
18. Рабочая профессия отца Брюса Уиллиса. Ответ: Механик.
21. Краевой центр с памятником трезвому сантехнику. Ответ: Пермь.
22. Живопись без вдохновения. Ответ: Мазня.
24. Кто надел черные кожаные штаны на свадьбу с Билли Бобом Торнтоном? Ответ: Джоли.
25. Какой жираф ростом похвастаться не может? Ответ: Окапи.
26. Искусство расходовать пространство. Ответ: Архитектура.
27. Кто родился в рубашке, которой нет сносу? Ответ: Счастливчик.
31. Где сериальная Кармелита чувствует себя как дома? Ответ: Табор.
34. «Наступила осень, отцвела капуста, до весны уснуло всяческое …». Ответ: Чувство.
35. На каком совещании не успеваешь и вздремнуть как следует? Ответ: Летучка.
36. Какая Йоко стала музой для легендарного Джона Леннона? Ответ: Оно.
37. «Сигнал» скукотищи. Ответ: Зевок.
38. Острая нехватка. Ответ: Дефицит.
39. «Чертежник» кругов. Ответ: Циркуль.
41. «Хроника троянской битвы» от Гомера. Ответ: Илиада.
42. «Словно … с глаз упала». Ответ: Пелена.
46. Что поют стоя? Ответ: Гимн.
Слухи о моей смерти
сильно преувеличены.
Марк Твен
Когда мы слышим имя Марка Твена, что в первую очередь приходит на ум? Разумеется, бессмертные Том Сойер и Гекльберри Финн, за приключениями которых вот уже более века следят дети всего мира. А в середине XIX столетия выкрик «Марк Твен» вызывал совсем другие ассоциации. «Отметь два» - вот что означала эта фраза, и речь шла о двух морских саженях, то есть о глубине, достаточной для того, чтобы могли пройти самые большие речные суда.
Молодой Сэмюэл Клеменс, устроившийся учеником к лоцману, взял себе такой псевдоним не случайно. В конце концов, именно его то и дело выкрикивали по всей Миссисипи. Отличная реклама, не так ли?
Ну а для читателей фантастики Марк Твен стал лоцманом, указавшим маршрут, по которому с тех пор не раз плавали многочисленные капитаны...
Детство, которого не вернуть
Говорят, чтобы писатель мог тронуть наши сердца, ему следует «повидать мир», «нюхнуть пороху». Прежде чем взяться за перо, Сэмюэл Клеменс с лихвой выполнил оба условия.
Его отец был одним из тех, кто в начале XIX века пытался поймать удачу за хвост. Джон Маршалл Клеменс менял профессии и города, был рабочим на заводе, адвокатом, практикующим юристом, лавочником, ремесленником, мировым судьёй, принимал участие в проекте строительства железной дороги, собирал средства для организации Навигационной компании на реке Солёной, разрабатывал планы создания шоссе... Безуспешно. Клеменсы переезжали из штата в штат, а призрачное счастье, казалось, опережало их на месяц, на день, на час...
Сэмюэл Ленгхорн Клеменс был третьим из четырёх выживших детей Джона и Джейн, он родился 30 ноября 1835 года в городишке со звучным именем Флорида, но совершенно не помнил его. Когда Сэмюэлу было четыре года, семья переехала в город Ганнибал (штат Миссури). Там, на берегу великой Миссисипи, и прошло детство Сэма. Позже Ганнибал не раз появится в произведениях Марка Твена - под собственным названием или же под «творческими псевдонимами»: к примеру, в «Приключениях Тома Сойера» - как Сент-Питерсберг, а точнее, Санкт-Петербург.
Странный, парадоксальный город. Город, где сходились речные пути идущих по Миссисипи судов. Где пахло бойней и отбросами. Где жили работорговцы, жулики всех мастей и наивные прожектёры, верившие в лучшую долю.
Твен запомнил его именно таким: полным противоречий, но всё-таки - городом своего детства. Здесь он резвился с мальчишками, здесь бегал встречать приходящие суда, прогуливал школу, переплывал наперегонки Миссисипи, охотился на диких птиц... Один из приятелей Сэма - Том Бланкеншип - впоследствии стал прообразом знаменитого Гека Финна.
Вернувшись годы спустя в родной город, Твен удивится, каким же мелким и никчёмным тот стал. Но пока разочарования взрослой жизни были впереди, и юный Сэм Клеменс попросту радовался тому, что он таков, какой уж есть. Редкая возможность для того, кто большую часть жизни вынужден будет подстраиваться под ожидания других.
Репортёр, лоцман, дезертир...
Старший брат Сэма, Орион Клеменс, был таким же неисправимым прожектёром и безнадёжным неудачником, как их отец. В 1850-м Орион затеял издавать газету «Вестерн юнион». Четырнадцатилетний Сэм, который к тому времени успел пару лет поработать учеником наборщика в еженедельнике «Миссури курьер», стал писать для брата разного рода заметки.
Это был расцвет газетной юмористики - грубоватой, «народной», зачастую крайне невзыскательной. Шутки, подобные «аншлаговским», всегда в фаворе у массового читателя. С копирайтом тогда было полегче, и удачную юмореску могли перепечатывать без разрешения автора самые разные издания.
Ранние пробы пера Сэмюэла Клеменса интересны, пожалуй, в первую очередь исследователям его творчества или историкам журналистики. Но уже в них проявляется несколько черт, которые стали визитной карточкой Марка Твена. Умение надевать маску рассказчикапростака. Использование гротеска для усиления комического эффекта. И - что наиболее важно для нас - доведение той или иной ситуации до предела с помощью фантастического приёма.
Прежде чем стать знаменитым, Сэмюэл Клеменс прошёл длинный и тяжёлый путь. В восемнадцать лет он уехал из Ганнибала и четыре года странствовал по стране. Сэм очень боялся повторить судьбу своего на тот момент уже покойного отца. Он хотел во что бы то ни стало добиться успеха. Работал наборщиком, писал заметки, юморески, письма (был и такой жанр в те годы - нечто сродни репортажам и путевым очеркам).
В апреле 1857 года Клеменс решает ехать в Южную Америку. Однако по пути знакомится с лоцманом Горасом Биксби и передумывает. Теперь Сэмюэл Клеменс хочет учиться лоцманскому делу. Это не так уж просто - нужно знать Миссисипи как свои пять пальцев: какова она ночью и днём, во время спуска и подъёма по реке. Биксби согласился взять Клеменса учеником - и в течение целого года тот осваивал премудрости лоцманской науки.
| ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ МАРКА ТВЕНА | ||||
| До сих пор некоторые из рассказов Твена не опубликованы на русском, поэтому список - приблизительный и неполный. Романы
Повести и рассказы
Через неделю после начала войны Клеменс возвращается в Ганнибал. Родственники, впрочем, давно уже уехали оттуда. Клеменс принимает сторону южан и две недели служит в составе нерегулярной части. При первых же слухах о наступлении северян ополченцы начинают потихоньку «делать ноги». Клеменс, заболевший фурункулёзом, отстаёт от своих и прячется на ферме у знакомых. В итоге Сэмюэл оказывается между двух огней: дезертир в глазах одних, предатель - в глазах других. И куда деваться - неясно... В поисках золотой жилыСпасение пришло от старшего брата - того самого, в чью газету Сэмюэл исправно писал разного рода заметки. Орион получил должность секретаря территории (будущего штата) Невада. Сэма он взял своим помощником - и братья отправились в очередное странствие за призрачной удачей. Невада в те годы считалась этаким аналогом Калифорнии. За несколько лет до приезда Клеменсов там нашли серебро и золото. Всплеску «золотой лихорадки» не помешала даже гражданская война. Не обошла она и Сэмюэла. Купив акции разных участков, младший Клеменс не стал ждать удачу, сложа руки. В компании из трёх человек он едет в Гумбольт - район, где по-прежнему живут индейцы. С января по август 1862 года Сэм работал старателем. Он видел немало золота и серебра. Но, по его же словам, никогда не держал в руках ни бруска, принадлежавшего лично ему. Денег нет - и снова приходится браться за перо. В газете «Территориал энтерпрайз» городка ВирджинияСити один из сотрудников собрался совершить путешествие на Атлантическое побережье. Освободившееся место и занял Клеменс, который к тому времени был настолько беден, что до Вирджиния-Сити добирался пешком. И снова - бесконечные заметки о головорезах, театральных зрелищах, грабежах, убийствах, заседаниях местного библейского общества, росте цен на акции... Клеменс не любил эту работу и поэтому с ещё большим удовольствием вернулся к юморескам. Некоторые из его рассказов, написанных в псевдонаучном стиле, принимались за чистую монету и перепечатывались другими газетами. Лондонская «Таймс», к примеру, всерьёз предлагала снабдить британские колониальные войска «изобретённым» Клеменсом прибором для борьбы с жарой. Именно в «Территориал энтерпрайз», в феврале 1863 года, вышла заметка, впервые подписанная псевдонимом «Марк Твен». Использование псевдонимов было обычным делом по тем временам. Многие журналисты, особенно авторы юморесок, придумывали себе «маску»-повествователя - дурашливого, простоватого, абсурдного - и писали тексты как бы от его лица. Зачастую обычный читатель и не догадывался, кто скрывается под тем или иным псевдонимом. Между тем статьи Твена стали приобретать популярность, их перепечатывали. Он знакомится со знаменитым Артемусом Уордом, точнее - с юмористом Брауном, который использовал такой псевдоним и частенько выступал с комическими лекциями. С одной из своих лекций он и приехал в Неваду. Твен многому научился у Брауна-Уорда, а чтение подобных лекций на долгие годы стало для писателя сперва любимым, затем - ненавистным и тягостным, но одним из основных источников дохода.
Тогда, как и сейчас, профессия журналиста была одной из самых опасных. Твен часто писал материалы острые, задевающие тех или иных состоятельных людей. Ему приходилось отстаивать свою правоту в бумажных дуэлях на страницах газет. Несколько раз он принимал вызов и на дуэли вполне реальные - впрочем, до обмена выстрелами дело не доходило. Он искал в Неваде золотую жилу - и наткнулся на неё, пусть даже совершенно не там, где рассчитывал. Броский псевдоним и профессиональная работа в газетной юмористике оказались первым реальным шагом на пути к известности. Бремя выбораОчередной вызов на дуэль привёл к тому, что Твен должен был бежать из Невады. Власти приняли закон, согласно которому даже сам вызов карался тюремным заключением. К тому же, откровенно говоря, Твену здесь надоело - он, подобно отцу, не мог долго оставаться на одном месте. В Сан-Франциско Клеменс пытается совмещать золотоискательство с журналистикой. Первое у него выходит плохо, второе - всё лучше. Зимой 1865 года он услышал одну из народных баек, которая, в переработанном виде, принесла ему широкую известность. Это была история о человеке по имени Кольман, который поспорил, что его дрессированная лягушка прыгнет выше любой другой. Когда Кольман вышел из комнаты, его противник накормил лягушку дробью - и таким образом выиграл. Бесхитростная байка - но, рассказанная Твеном, она заиграла новыми красками. В первую очередь - благодаря выдуманному рассказчику, добродушному, простоватому шахтёру, который неспешно ведёт повествование, то и дело останавливаясь на второстепенных, ассоциативным образом всплывающих темах. «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса» на долгие годы стала визитной карточкой Твена, её он читал на своих лекциях-выступлениях во многих городах Штатов. «Остроумие и юмор, - писал Твен, - если существует между ними разница, то только во времени - это молния и электрический свет. Оба явно из одного материала, но остроумие - это яркая, мгновенная и небезопасная вспышка, юмор же шалит и наслаждается сюжетными выкрутасами». Первые рассказы Твена были в большей степени юмористическими, построенными на верно подобранной манере исполнения, а не содержания. Они и требовали соответствующего мастерства при произнесении со сцены, каждый превращался в мини-спектакль. Вместе с тем всё чаще в творчестве Твена звучат нотки социальной сатиры. Он, постранствовавший, повидавший всякого, понимал, насколько несовершенен человек, как много в нём зависти, злобы, глупости. Нельзя сказать, что Твен был этаким идейным борцом за права людей, что он всегда оставался последователен в своих взглядах. Твен, как и каждый живой человек, не лишён слабостей и противоречий. Он отстаивал права китайцев и негров - но в то же время с пренебрежением относился к индейцам. Он сокрушался, что писатели закрывают глаза на несправедливость и беззаконие, - но свои наиболее едкие произведения не решался публиковать. Став известным журналистом, Твен отправился сперва в путешествие на Гавайи, затем - на пароходе «КвакерСити» в тур по Европе и Палестине. Итогом этого тура стали очерки, впоследствии составившие книгу «Простаки за границей» (1869). На «Квакер-Сити» Твен познакомился с братом своей будущей жены Оливии Лэнгдон. Дочь богатого углеторговца вряд ли думала, что какой-то эстрадный клоун и журналист станет её супругом, однако они поженились и действительно искренне любили друг друга всю жизнь. Вместе с тем женитьба на Оливии означала для Твена череду уступок, на которые следовало пойти. Он должен был обеспечить жене достойный уровень жизни. Оливия отныне стала первым читателем и главным цензором всех его работ; многие из которых отправлялись в легендарный сейф на первом этаже именно из-за её вердикта (Оливия была, в отличие от Твена, весьма богобоязненной особой). Нечаянный отец-основательВ первую очередь Твен знаменит, конечно, не как журналист или сатирик, но как писатель. Из-под его пера вышло немало рассказов, написанных на злобу дня, и то, что сегодня они выглядят так же свежо, говорит, пожалуй, не только о таланте Твена, но и о нас самих. Твен не раз использовал фантастику, чтобы ярче, чётче, острее поговорить о современности. Антиутопия, пародия на мистический рассказ, научно-фантастическое допущение были его рабочими инструментами. Твен никогда не считал себя фантастом, львиная доля написанного им - как раз не фантастические произведения. Он пользовался приёмами исторического романа в «Принце и нищем» (1882) и «Личных воспоминаниях о Жанне д’Арк сьера Луи де Конта, её пажа и секретаря» (1896), писал о пережитом лично в «Пешком по Европе» (1880), «Жизни на Миссисипи» (1883), «По экватору» (1897). Не раз Твен прибегал к библейской тематике, но, опять же, произведения эти фантастикой не назовёшь. С другой стороны, «Путешествие капитана Стормфилда в рай» (1909) - вполне себе описание фантастического квеста с элементами сатиры и гротеска. А «Письмо ангела» (1887, впервые опубликовано в 1946) - маленький шедевр сатирической фантастики. Твен развивал традиции Свифта и Распэ, и делал это смело и ярко. Другое дело, что многие из его произведений на долгие годы отправлялись в сейф... Он интересовался успехами современной науки, дружил с Николой Теслой и в некоторых своих рассказах использовал элементы научной фантастики. К примеру, в «Из лондонской «Таймс» за 1904 год» (1898) Твен предсказал появление телевидения. В «Сделке с Сатаной» (1904) рассуждал о природе и перспективах открытий в физике. Но, конечно, самое знаменитое фантастическое произведение Марка Твена - роман «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889). За шесть лет до «Машины времени» Уэллса Твен пишет о путешествии во времени: обычный современник тогдашнего читателя, предприимчивый малый из штата Коннектикут, попадает ко двору короля Артура и начинает в полный рост заниматься тем, что больше полувека спустя братья Стругацкие назовут прогрессорством. Твен довольно точно изображает британцев VI века - не таких, какими описал их в «Смерти Артура» Мэлори, а таких, о каких рассказывают историки. Фактически, этим романом Твен положил начало целому направлению в фантастике, которое в последние годы расцвело буйным цветом: историям о «попаданцаххроноложцах», оказавшихся в другой эпохе и пытающихся переделать её сообразно собственным идеалам. Но если «Янки...» знают и помнят, то другое, не менее интересное произведение Твена остаётся известным лишь узкому кругу любителей. Его прощальный поклонВ последние годы жизни Твен берётся за роман, который давно уже хотел написать. Он его начинал дважды и оба раза откладывал, чувствуя, что не может выбрать нужную тональность. Действие переносилось то в средневековую Австрию, то в современный ему Ганнибал... Всё - мимо. Наконец Твен снова выбрал Австрию, но уже XVI столетия, и дело сдвинулось с мёртвой точки. Несколькими десятилетиями позже на другом конце земли другой писатель точно так же начнёт, и бросит, и снова начнёт свой последний роман. И тоже не допишет; в свет выйдет версия, составленная на основе черновиков. Что, казалось бы, общего между Михаилом Булгаковым и Марком Твеном? Оба они в конце жизни взялись за роман о визите в мир Сатаны. «Таинственного незнакомца» Твен писал уже без оглядки на публику или на издателя - это была, по мнению автора, Главная Книга его жизни. Мальчишки из австрийского городка Эзельдорф однажды встречают в лесу таинственного незнакомца, который заявляет, что он - племянник самого Люцифера. Ему сложно не поверить: Сатана оживляет вылепленных из глины человечков, читает мысли, предсказывает будущие события. Если он и не всемогущ, то находится всего лишь в одном шаге от этого. Ребята очарованы Сатаной, который вовсе не стремится вредить людям. Как он сам признаётся, люди для него - нечто малозначительное и неважное. Если Сатана и помогает кому-либо, то лишь из прихоти, да и делает это весьма своеобразно. Умея прозревать все возможные нити развития судеб, он, если мальчики просят выбрать для человека «лучшую», выбирает ту, которая приведёт того к более быстрой смерти. В «Таинственном незнакомце» Твен сформулировал принцип причинноследственной связи. Любой, даже самый незначительный поступок может повлиять на дальнейшую цепь событий. Взмах крыла бабочки приводят к масштабным изменениям. И хотя в повести Твена главное вовсе не это, а философские, довольно жестокие размышления о природе и сути человека, необходимо отдать ему должное: задолго до Брэдбери писатель «изобрёл» так называемый эффект бабочки. Финал у повести неожиданный. Прощальные слова Сатаны утверждают безоговорочный солипсизм, а может и отчаяние Твена, никогда не верившего в постулаты какой-либо из религий и понимавшего, что скоро умрёт: «Нет бога, нет вселенной, нет жизни, нет человечества, нет рая, нет ада. Все это только сон, замысловатый дурацкий сон. Нет ничего, кроме тебя. А ты только мысль, блуждающая мысль, бесцельная мысль, бездомная мысль, потерявшаяся в вечном пространстве». Вечный лоцманНа исходе жизни Твен сполна познал горечь потерь. Издательство, которым он владел, обанкротилось. Умерли дочь Сюзи, старший брат Орион, жена, младшая дочь Джин. Он по-прежнему не решался публиковать многие свои произведения - возможно, из уважения к памяти супруги: она бы наверняка их не одобрила... Череда разочарований отразилась на творчестве Марка Твена. В апреле 1910 года он скончался от стенокардии. За год до смерти Твен сказал, что родился одновременно с приходом кометы Галлея и умрёт, когда она прилетит вновь. В этом он не ошибся. Но, пожалуй, вслед за писателем мы повторим вынесенную в эпиграф этой статьи шутку, которой Твен ответил журналисту из «Нью-Йорк джорнал», когда того послали с заданием написать заметку о Твене: если умирает в нищете - объёмом в 500 слов, если умер в нищете - в 1000 слов. Слухи о смерти Твена сильно преувеличены: обозначенные им маршруты до сих пор оживлённее иных шоссе. В отличие от многих отцов-основателей, положивших начало тому или иному жанру, но как писатели мало что собой представлявших, Твен и сейчас читается взахлёб. «Приключения Гекльберри Финна» вошли в золотой фонд мировой литературы, многие фельетоны и рассказы по праву считаются классическими. Книги Твена с завидной частотой экранизируют в самых разных странах, они переведены на многие языки. Не забыли о Твене и его героях фантасты: в 1971 году Филип Фармер сделал Сэмюэля Клеменса одним из героев своей эпопеи «Мир Реки». Круг замкнулся - и вечный лоцман в который раз встал у штурвала... |
Эрнест Хемингуэй однажды отметил, что вся американская литература появилась из одной книги - произведения Марка Твена о Гекльберри Финне. По мнению Хемингуэя, это лучшее литературное произведение Америки. Впервые опубликованная в 1884, книга о приключениях Гекльберри Финна - это великий американский роман и шедевр Твена. Но есть и другие потрясающе интересные факты из его биографии, достойные внимания любого, кто хочет считать себя знатоком истории и литературы.
Родители не думали, что их сын выживет
Самюэль Лэнгхорн Клеменс, именно так на самом деле звали писателя, родился на два месяца раньше срока, тридцатого ноября, в крошечном городке Флорида в штате Миссури. Он был болезненным и хрупким все свое детство, пока ему не исполнилось семь лет. Клеменс был шестым из семерых детей, из которых только трое дожили до зрелости. В 1839 отец Клеменса Джон Маршалл, юрист-самоучка, который также владел магазином, решил переехать с семьей в город Ганнибал (Миссури), чтобы улучшить свое финансовое положение. Годы спустя, его сын опишет в своих книгах о Томе Сойере и Гекльберри Финне именно Ганнибал, хотя прямых указаний на город в текстах нет. К слову, финансовое положение семьи так и не наладилось. Когда Самюэлю было одиннадцать лет, его отец умер от пневмонии.
Писатель не получил блестящего образования
В 1848, через год после смерти отца, Марк Твен стал работать на полную ставку в качестве помощника типографа в местной газете Ганнибала. В 1851 он перешел на работу наборщика в газете, принадлежавшей его старшему брату Ориону, и начал сам составлять для нее короткие сатирические заметки. В 1853 семнадцатилетний Клеменс покинул родной город и несколько лет работал в типографиях Нью-Йорка, Филадельфии и Айовы.
Его карьера речного капитана была связана с трагедией
В 1857 Клеменс стал учеником капитана на пароходе, что ходил по реке Миссисипи. В следующем году, когда он был назначен на корабль под названием «Пенсильвания», Клеменс нашел на борту работу и младшему брату Генри. Сам Клеменс проработал на корабле до июня, а в середине месяца случилась катастрофа - пароход взорвался возле Мемфиса. Среди погибших оказался и девятнадцатилетний Генри. Клеменс был убит смертью брата, но продолжил работу капитана. Он трудился на пароходах до самого начала Гражданской войны в 1861, когда коммерческий транспорт прекратил движение по Миссисипи. Псевдоним писателя связан с термином, определяющим безопасную глубину для парохода - словосочетанием, превратившимся в имя, обозначали двенадцать футов воды.
Твен служил в войсках Конфедерации
Вскоре после начала Гражданской войны двадцатипятилетний Клеменс присоединился к милиции, поддерживающей конфедератов. У его семьи был один раб, когда Клеменс был ребенком, но он не придерживался идеологических взглядов южан. В армию он записался из-за желания поддержать свои южные корни. Его служба оказалась короткой. Через две недели подразделение распалось. Через месяц Клеменс уехал из Миссури и оставил военные действия позади. Он отправился на запад вместе с братом Орионом, который получил важную должность в штате Невада. Оказавшись там, Клеменс попробовал себя в шахтерском деле, но, не сумев добиться успеха, устроился репортером в городе Вирджиния в штате Невада. Уже в 1863 он стал пользоваться псевдонимом Марк Твен. Перед этим он пользовался другими, в том числе такими как Эпаминондас Адрастус Блаб и Томас Джефферсон Снодграсс. Клеменс был другом Улисса Гранта и в 1885 опубликовал мемуары бывшего президента. Они стали бестселлером и спасли вдову Гранта от нищеты, угрожавшей ей после смерти мужа, который вложил свои деньги в неудачные инвестиции.
Он прославился в Калифорнии
В мае 1864 Твен вызвал соперника из местной газеты на дуэль, но, прежде чем драка могла произойти, решил уехать в другой штат, видимо, опасаясь ареста за нарушение законов, запрещающих дуэли. Он отправился в Сан-Франциско, где нашел работу репортера. Она быстро ему надоела, так что Твен отправился странствовать дальше, в Калифорнию. В те годы штат был охвачен золотой лихорадкой. Там Твен повидал соревнования прыгающих лягушек. Когда в 1865 он вернулся в Сан-Франциско, его друг - писатель из Нью-Йорка - предложил ему написать рассказ для книги, составителем которой он был. Пока Твен написал свою историю, книга уже была опубликована, но издатель заинтересовался рассказом - он был посвящен тем самым лягушкам, - и выслал его в Нью-Йорк, в газету. Рассказ стал настоящим хитом, его издали по всей стране.
Образ Гекльберри Финна вдохновлен реальным человеком
Приключения Гекльберри Финна разворачиваются на юге, где персонаж путешествует по реке Миссисипи вместе с Джимом, сбежавшим от владельца рабом. Гекльберри Финн впервые появляется в романе о Томе Сойере, опубликованном в 1876. Вдохновением для образа стал Том Бланкеншип, мальчик, который был на четыре года старше Твена, когда тот жил в Ганнибале. Семья Бланкеншипа была бедной, а его отец считался городским пьяницей. В своей автобиографии писатель рассказывает, что описал своего героя именно таким, каким был Том - невежественным, неопрятным, вечно голодным, но при этом с очень добрым сердцем. Неизвестно, что случилось с Бланкеншипом, когда он вырос. Есть слухи, что он был судьей в Монтане, но по другим версиям, он умер от холеры, а то и оказался в тюрьме за воровство. Книга о нем стала весьма противоречивой. Некоторые штаты запрещали ее публикации и размещение в библиотеках за нелитературный язык, не слишком интеллектуальный сюжет и откровенный расизм. Современные критики отмечают, что на самом деле в сюжете очевидно обвинение расизма.
Писатель был плохим предпринимателем
Став успешным писателем, Твен то и дело вкладывал деньги в неудачные предприятия и разорился. Что интересно, когда ему подвернулась возможность вложиться в разработку телефона, он отказался. Разработчик, Александр Грем Белл, стал впоследствии известным на весь мир. Марк Твен и сам был неплохим изобретателем, к примеру, он изобрел клейкие листы для блокнотов. В 1891 он решил переехать в Европу, чтобы снизить расходы на жизнь и помочь жене, у которой были проблемы со здоровьем. Дела шли плохо и там, поэтому для расплаты с долгами Твену пришлось отправиться в турне с выступлениями. Это помогло ему справиться с банкротством и вернуть все свои долги в течение нескольких лет. Впрочем, крупного состояния ему накопить так никогда и не удалось - удачно вкладывать свои писательские гонорары он не умел никогда.
У Твена не осталось потомков
В 1870 Марк Твен женился на Оливии Ленгдон, которая происходила из семьи аболиционистов из города Эльмира (штат Нью-Йорк). Пару познакомил младший брат Оливии, с которым Твен познакомился в путешествии по Европе и Святой земле. У пары было четверо детей. Сын умер в младенчестве, а двое дочерей не смогли дожить до тридцати лет. Сама Оливия Ленгдон умерла в 1904 в возрасте пятидесяти восьми лет. Ее супруг, чье здоровье заметно ухудшалось с каждым годом после смерти жены, прожил до 1910 и умер в возрасте семидесяти четырех лет в городе Реддинг, в штате Коннектикут. Осталась лишь Клара, которая умерла в 1962 году в возрасте восьмидесяти восьми лет. У нее была единственная дочь по имени Нина Габрилович. У Нины не было своих детей, а сама она умерла в 1966 году. Таким образом, получается, что прямых потомков Самюэля Клеменса не осталось на свете.
