Евгений Петров. Биография

13 декабря (30 ноября по старому стилю) 1902 года родился писатель-сатирик, журналист и сценарист Евгений Петров (псевдоним Евгения Петровича Катаева). В соавторстве с И.А. Ильфом (Иехиел-Лейб Арьевич Файнзильберг) им были созданы знаменитые на весь мир романы «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок», ряд фельетонов и сатирических рассказов; в соавторстве с Г. Мунблитом - сценарии советских кинофильмов «Антон Иванович сердится» и «Музыкальная история». Отец кинооператора Петра Катаева («Семнадцать мгновений весны») и композитора Ильи Катаева («Стою на полустаночке»).

Ранние годы

О ранних годах и детстве Евгения Петрова (Катаева) известно мало. В семье Катаевых долго существовала путаница даже с годом его рождения. Считалось, что Евгений моложе своего старшего брата Валентина на шесть лет, а потому должен был родиться в 1903 году. Эта дата по сей день фигурирует в ряде литературных и кинематографических справочников. Но совсем недавно одесские краеведы обнаружили документы, неоспоримо свидетельствующие: год рождения Евгения Катаева – 1902. Путаница была, скорее всего, связана с тем, что Евгений родился в конце года (декабрь), а его старший брат Валентин в январе 1897 года.

Отец братьев Катаевых - Пётр Васильевич Катаев - занимал должность преподавателя епархиального училища в Одессе. Мать - Евгения Ивановна Бачей - дочь генерала Ивана Елисеевича Бачея, из полтавской мелкопоместной дворянской семьи. Впоследствии В. Катаев дал имя своего отца и фамилию своей матери главному, во многом автобиографическому герою повести «Белеет парус одинокий» Пете Бачею. Прототипом младшего братишки Павлика – жертвы первой экспроприации будущего революционера – явился, конечно, Евгений.

Как выяснилось впоследствии, в период революции и Гражданской войны братья Катаевы в революционном движении не участвовали. Напротив, в Одессе 1920 года Валентин состоял в офицерском подполье, целью которого была подготовка встречи вероятного врангелевского десанта из Крыма. В августе 1919 года Одесса уже была один раз освобождена от красных одновременным ударом белого десантного отряда и восстанием офицерских подпольных организаций. Главной задачей подпольной группы являлся захват одесского маяка, поэтому в ЧК заговор получил название «врангелевский заговор на маяке». По одной из версий, идея заговора могла быть подброшена заговорщикам провокатором, поскольку ЧК знала о заговоре с самого начала. Чекисты вели группу несколько недель, а затем арестовали всех её участников. Заодно с Валентином Катаевым был арестован и его младший брат Евгений - гимназист, скорее всего, не имевший к заговору никакого отношения.

Братья полгода провели в тюрьме, но были отпущены, благодаря счастливой случайности. Из Москвы или из Харькова в Одессу приехал с инспекцией некий вышестоящий начальник, которого в рассказах своему сыну В.Катаев называл Яков Бельский. Скорее всего, за этим «псевдонимом» скрывался В.И.Нарбут – поэт, видный большевик, глава УКРОСТА в Харькове. Впоследствии он оказывал покровительство В.Катаеву в Москве, но в 1930-е годы был репрессирован, и его фамилия более не упоминалась в известных литературных мемуарах. Как бы там ни было, этот высокопоставленный деятель запомнил Катаева-старшего по его выступлениям на большевистских митингах в Одессе. О добровольной службе будущего писателя у Деникина и его участии в офицерском подполье покровитель, разумеется, ничего не знал, а потому сумел убедить чекистов в невиновности обоих братьев Катаевых. Остальные участники «заговора на маяке» были расстреляны в конце 1920 года.

Из написанной совместно с Ильёй Ильфом «Двойной биографии» известно, что Е. Петров в 1920 году окончил классическую гимназию. В том же году стал корреспондентом Украинского телеграфного агентства (УКРОСТА). После этого в течение трёх лет служил инспектором уголовного розыска. Первым его «литературным произведением» являлся протокол осмотра трупа неизвестного мужчины.

Во время учёбы в гимназии одноклассником и близким другом Евгения был Александр Козачинский, по отцу дворянин, написавший впоследствии приключенческую повесть «Зелёный фургон». Прототипом главного героя повести - начальника уездного отделения милиции Одессы Володи Патрикеева - стал Евгений Петров.

Саша и Женя дружили с детства, и впоследствии судьба сводила их жизни самым причудливым образом.

Козачинский, человек авантюрного склада и огромного обаяния, тоже пошёл на службу в милицию, но скоро бросил сыскную работу. Он возглавил банду налётчиков, действовавшую в Одессе и окрестностях. По иронии судьбы в 1922 году арестовал его именно Евгений Катаев, тогда сотрудник одесского уголовного розыска. После погони с перестрелкой Козачинский спрятался на чердаке одного из домов, где и был обнаружен однокашником. Евгений имел возможность застрелить вооружённого бандита при задержании, но он не сделал этого. Впоследствии Катаев добился пересмотра уголовного дела и замены А. Козачинскому исключительной меры наказания (расстрела) на заключение в лагере. Осенью 1925 года Козачинский был амнистирован. У выхода из тюрьмы его встречали мать и верный друг, Евгений Катаев.

Журналист издания «Совершенно секретно» Вадим Лебедев завершает свой очерк «Зелёный фургон» удивительным фактом, ещё раз подчёркивающим необъяснимость и даже сверхъестественность связи, существовавшей между этими людьми: «1941 г. разлучил их. Петров уходит на фронт военным корреспондентом. Козачинского по состоянию здоровья отправляют в эвакуацию в Сибирь. Осенью 1942 г., получив известие о гибели друга, Козачинский слег, и через несколько месяцев, 9 января 1943 г., в газете "Советская Сибирь” появился скромный некролог: "Умер советский писатель Александр Козачинский” .

То есть за годы, прошедшие после выхода Козачинского из тюрьмы, он успел стать «советским писателем». Чему тоже, кстати, способствовал Е. Петров. На протяжении всей жизни он чувствовал ответственность за судьбу этого человека: настоял на его переезде в Москву, ввёл в литературную среду, дал возможность реализовать свой талант журналиста и писателя. В 1926 году он устроил А. Козачинского в качестве журналиста всё в ту же редакцию газеты «Гудок». А в 1938 году Е. Петров уговорил своего друга, с которым они когда-то зачитывались Майн Ридом, написать приключенческую повесть «Зелёный фургон» (в 1983 году интересно экранизированную). Теперь и мы понимаем, что стоит за последними строками «Зелёного фургона»: «Каждый из нас считает себя обязанным другому: я - за то, что он не выстрелил в меня когда-то из манлихера, а он - за то, что я его вовремя посадил».

Евгений Петров

В 1923 году будущий Евгений Петров приехал в Москву, где собирался продолжить своё образование и начать литературную работу. Но первоначально он сумел устроиться лишь на место надзирателя в Бутырской тюрьме. Впоследствии В.Ардов так вспоминал о своей первой встрече с Катаевым-младшим:

«Летом 1923 года В. П. Катаев, с которым я был знаком с год, - очень, впрочем, отдаленно, - сказал мне однажды при уличной встрече:

Познакомьтесь, это мой брат…

Рядом с Катаевым стоял несколько похожий на него молодой - очень молодой - человек. Евгению Петровичу тогда было двадцать лет. Он казался неуверенным в себе, что было естественно для провинциала, недавно прибывшего в столицу. Раскосые блестяще-черные большие глаза с некоторым недоверием глядели на меня. Петров был юношески худ и, по сравнению со столичным братом, бедно одет…»

Ни для кого не секрет, что существенное, даже определяющее влияние на судьбу начинающего журналиста оказал его старший брат писатель Валентин Катаев. Он ввёл Евгения в литературную среду Москвы, устроил его на работу в редакцию журнала «Красный перец», а затем в газету «Гудок». Жена В. Катаева вспоминала: «Я никогда не видела такой привязанности между братьями, как у Вали с Женей. Собственно, Валя и заставил брата писать. Каждое утро он начинал со звонка ему - Женя вставал поздно, принимался ругаться, что его разбудили… «Ладно, ругайся дальше», - говорил Валя и вешал трубку».

Вскоре Катаев-младший уже не производил впечатления растерявшегося провинциала. В редакции он проявил себя талантливым организатором, начал писать фельетоны, давать темы для карикатур. Подписывал он свои вещи либо «гоголевским» псевдонимом «Иностранец Фёдоров», либо фамилией, в которую обратил своё отчество, - «Петров». Двоих писателей Катаевых «Боливар отечественной литературы» просто не выдержал бы, неизбежно возникла бы путаница, подозрения в плагиате и т.д.

«ИЛЬФИПЕТРОВ»

С И.А.Ильфом (Ильёй Арнольдовичем Файнзильбергом) Евгений Петров познакомился в той же редакции «Гудка» в 1926 году. Никаких особенных впечатлений от первой встречи с будущим соавтором у Е.Петрова не осталось. Журналисты просто работали вместе в редакции, а их тесное литературное сотрудничество началось годом позже – в 1927-ом, когда Валентин Катаев буквально «подкинул» авторам сюжет «Двенадцати стульев». Он хотел, чтобы молодые люди, с присущими им задором и недюжинной фантазией, написали сатирический роман, который он потом «поправит» и войдёт в соавторы. Говоря современным языком, именитый писатель нашёл себе литературных «негров», чтобы они сделали за него всю основную работу. Но получилось иначе.

В некоторых современных публикациях в СМИ и на Интернет-ресурсах Евгений Петров подчас фигурирует как «второстепенная фигура», «помощник» и едва ли не секретарь-переписчик текстов И.Ильфа. Есть даже такое мнение, что В.Катаев, уже тогда сумевший разглядеть в скромном Ильфе большой потенциал, намеренно «подсунул» своего не слишком талантливого брата ему в соавторы, чтобы тот разделил на двоих будущую литературную славу. На наш взгляд, эти утверждения не просто несправедливы, а не имеют под собой никакой почвы, кроме глубокого, убеждённого невежества самих авторов подобных высказываний.

Процесс совместного творчества этих двух незаурядных авторов – И.Ильфа и Е.Петрова – не раз описан ими самими, их современниками и близкими людьми, которые видели писателей непосредственно за работой. Всё, до последних мелочей, до каждого сюжетного хода, до фамилии второстепенного из второстепенных персонажей – всё согласовывалось и по нескольку раз обсуждалось авторами совместно. А то, что Петров в процессе творчества обычно писал, а Ильф ходил из угла в угол, ведя диалог с ним или монолог с самим с собой – Евгений Петров объяснял отсутствием на первых порах печатной машинки и тем, что его почерк был лучше неразборчивого почерка Ильфа.

Но почему В. Катаев предложил писать роман сразу двум авторам? И этому есть объяснение.

Сам Валентин Петрович Катаев, несмотря на своё одесское прошлое, был автором-романтиком, соцреалистом и лириком одновременно, обладал незаурядным чувством юмора, но… таланта юмориста-сатирика ему не досталось. Всё написанное В. П. Катаевым за его долгую литературную жизнь плохо укладывается в предложенный литературоведом В. Шкловским термин «юго-запад». Статья Шкловского «Юго-Запад» появилась в первом номере «Литературной газеты» за 1933 год и сразу вызвала бурные дискуссии в литературной среде. В качестве центра юго-западной литературной школы Шкловский назвал Одессу, что дало повод назвать школу Южно-русской, а затем и просто Одесской. Название для статьи Шкловский позаимствовал у Багрицкого – так назывался его поэтический сборник 1928-го года. Но термин «Юго-запад» был в ходу и раньше. В Киеве, например, в начале века выходил журнал «Юго-западная неделя».

О том, существует или существовала ли какая-то особая «одесская» литературная школа и где искать её корни - историки литературы спорят и по сей день. Тем не менее, такие авторы как И. Бабель, Л. Славин, И. Ильф и Е. Петров, Ю. Олеша, В. Катаев, Э. Багрицкий и в какой-то мере киевлянин М.А.Булгаков, на долгие годы определили основные направления советской литературы.

Бесспорно, в 1927 году И. А. Ильф был более опытным автором, чем начинающий Е.Петров. Катаев-старший не мог не увидеть в Ильфе хорошего учителя и наставника для своего брата – пока ещё автора литературы «малого» жанра – журнальных юморесок и злободневных фельетонов в стиле «юго-запад». Литературное дарование Ильфа лежало в той же плоскости, что и дарование Катаева-младшего, который гораздо ярче мог проявить свои способности именно в творческом тандеме. По воспоминаниям современников, Евгений свои первые фельетоны в «Красном перце» и «Гудке» часто создавал в соавторстве с тем же Козачинским или другими членами редакции.

Кроме того, по складу личности и характера, участники дуэта Ильф и Петров замечательно дополняли друг друга.

По воспоминаниям Б.Ефимова, «Петров был человеком экспансивным и увлекающимся, способным легко зажигаться и зажигать других. Ильф был другого склада - сдержанный, немного замкнутый, по-чеховски застенчивый. Впрочем, и он был способен на резкие вспышки, когда его выводили из себя пошлость, неправда, равнодушие, хамство. И тогда во всю силу своего бурного темперамента его поддерживал Петров. Их содружество было на редкость цельным и органичным. Оно радовало не только своим литературным блеском, но и благородным моральным обликом, - это был чудесный союз двух чистых, неподкупно честных, глубоко принципиальных людей…» (Бор.Ефимов «Москва, Париж, кратер Везувия…»// Сборник воспоминаний об Ильфе и Петрове)

Литературное содружество Ильфа и Петрова продолжалось десять лет. Первоначально, по словам Е.Петрова, далеко не всё шло так гладко, как представлялось со стороны:

«Нам было очень трудно писать. Мы работали в газете и в юмористических журналах очень добросовестно. Мы знали с детства, что такое труд. Но никогда не представляли себе, как трудно писать роман. Если бы я не боялся показаться банальным, я сказал бы, что мы писали кровью. Мы уходили из Дворца Труда в два или три часа ночи, ошеломленные, почти задохшиеся от папиросного дыма. Мы возвращались домой по мокрым и пустым московским переулкам, освещенным зеленоватыми газовыми фонарями, не в состоянии произнести ни слова. Иногда нас охватывало отчаяние…»

В книге «Алмазный мой венец» В.Катаев упоминает о том, что договор с редакцией журнала «30 дней», где должен был быть опубликован роман «Двенадцать стульев», был заключён от его имени, и изначально авторов планировалось трое. Но когда литературный «мэтр» прочёл семь листов первой части романа, он сразу признал, что перед ним не литературные «негры», а настоящие, сложившиеся писатели. В дальнейшем В.Катаев сознательно отказался от какого-либо вмешательства в творческий процесс тандема ИльфПетров, и роман был написан авторами совершенно самостоятельно.

«Двенадцать стульев»

Роман «Двенадцать стульев» вышел в свет в 1928 году - сначала в журнале «30 дней», а потом отдельной книгой. И сразу стал необычайно популярен. История о похождениях обаятельного авантюриста и мошенника Остапа Бендера и его спутника, бывшего предводителя дворянства Кисы Воробьянинова, захватывала блестящими диалогами, яркими персонажами, тонкой сатирой на советскую действительность и обывательщину. Смех был оружием авторов против пошлости, глупости и идиотического пафоса. Книга быстро разошлась на цитаты:

«Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице»,

«Дуся, я человек, измученный нарзаном»,

«Знойная женщина, - мечта поэта»,

«Торг здесь неуместен»,

«Утром деньги - вечером стулья»,

«Кому и кобыла невеста»,

«Быстро только кошки родятся»,

«Гигант мысли, отец русской демократии»

и многие, многие другие. Незабываем и словарь Эллочки-людоедки с ее вошедшими в нашу жизнь словечками-междометиями и иными репликами - «мрак!», «жуть!», «толстый и красивый», «парниша», «хамите», «у вас вся спина белая!», «не учите меня жить!», «хо-хо». В сущности, можно без натяжек утверждать, что вся книга о Бендере состоит из бессмертных афоризмов, постоянно цитируемых читателями и кинозрителями.

Стоит сказать и несколько слов о возможных прототипах героев этого произведения. По свидетельству самих авторов, Остап Бендер был задуман ими как второстепенный персонаж. Для него у Ильфа и Петрова была заготовлена лишь одна фраза про «ключ от квартиры, где деньги лежат». Писатели случайно услышали это выражение от одного знакомого бильярдиста.

«Но Бендер стал постепенно выпирать из приготовленных для него рамок. Скоро мы уже не могли с ним сладить. К концу романа мы обращались с ним как с живым человеком и часто сердились на него за нахальство, с которым он пролезал почти в каждую главу». (Е.Петров «Из воспоминаний об Ильфе»).

Одним из прототипов Бендера считают одесского знакомого братьев Катаевых Осипа Беньяминовича Шора - брата известного в Одессе поэта-футуриста Натана Фиолетова. Катаев в книге «Алмазный мой венец» пишет: «Брат футуриста был Остап, внешность которого авторы сохранили в романе почти в полной неприкосновенности: атлетическое сложение и романтический, чисто черноморский характер. Он не имел никакого отношения к литературе и служил в уголовном розыске по борьбе с бандитизмом, принявшим угрожающие размеры. Он был блестящим оперативным работником».

Вот так! Не даром литературный Остап Бендер свято чтит уголовный кодекс.

Главным героем романа «Двенадцать стульев» должен был стать Киса Воробьянинов – уездный предводитель дворянства, «гигант мысли и отец русской демократии», чрезвычайно похожий в очках на лидера партии кадетов Милюкова. Большинство исследователей сходятся в том, что Кисе придали черты двоюродного дяди Катаевых, но есть мнение, будто внешним прототипом этого персонажа в какой-то мере послужил писатель И. А. Бунин – будущий нобелевский лауреат. С Буниным семья Катаевых также была хорошо знакома во время его пребывания в Одессе (1918-1919), а В.Катаев всегда называл его своим литературным учителем и наставником. Недавно родилась ещё одна версия, пока не подтверждённая никакими документальными данными. Прототипом Воробьянинова стал Н.Д.Стахеев – известный елабужский купец и меценат. В середине 1920-х годов он вернулся из эмиграции, дабы отыскать спрятанные в своём бывшем доме сокровища, но был задержан ОГПУ. Впоследствии (по легенде) сдал клад государству, за что удостоился пожизненной советской пенсии.

В отечественном литературоведении существует устойчивое мнение, будто официальная критика роман «Двенадцать стульев» вовсе не заметила. Первые рецензии и отклики появились лишь спустя полтора года после его публикации. Это вызывает недоумение: о романе, публиковавшемся в столичном ежемесячнике, о самой популярной книге сезона, буквально сразу «разобранной на цитаты», долж¬ны были написать известные критики. Их статьи должны были появиться в крупных столичных литературных журналах («Октябрь», «Красная новь» и т.д.), но не появились. Получается, что «Двенадцати стульям» негласно был объявлен бойкот. Уж очень громкое получилось молчание. Даже не молчание - замалчивание. Современные исследователи полагают, что гробовое молчание критики после выхода романа объясняется исключительно политическими причинами. В 1928 году шла отчаянная борьба за власть в руководстве страны. Сталин уже разделался с Троцким и почти свалил своего бывшего союзника Н.И. Бухарина. А «любимец партии» Бухарин одним из первых похвалил произведение Ильфа и Петрова. Осторожные критики выжидали, чем кончится дело: хвалить или ругать одобренную Бухариным книгу? Когда выяснилось, что надо ругать, «оплёвывание» получилось каким-то вялым и никого не напугало. И хотя была разогнана старая редакция «Гудка», арестован редактор журнала «30 дней» В.И.Нарбут – давний покровитель братьев Катаевых, Ильф и Петров обрели литературное имя, продолжали успешно трудиться в других сатирических изданиях и уже с 1929 года готовили к публикации свой новый роман.

«Золотой телёнок»

Второй роман о похождениях великого комбинатора Бендера был напечатан в 1931 году в журнале «30 дней». Однако переход от журнальной публикации к книжной оказался куда более трудным, чем в случае с «Двенадцатью стульями». Предисловие к первому изданию «Золотого телёнка», написанное А. В. Луначарским, было напечатано в «30 днях» ещё в августе 1931 года (до окончания публикации романа). Но первое издание книги оказалось не русским, а американским. В том же 1931 году четырнадцать глав «Золотого телёнка» были перепечатаны в Париже в эмигрантском журнале «Сатирикон». Роман уже был опубликован в Германии, Австрии, США, Англии, а советского издания ни в 1931, ни в 1932 году так и не состоялось. Почему?

Формально в «Золотом телёнке» здоровая советская действительность, конечно, торжествовала над командором, но моральным победителем в романе оказывался всё-таки Остап Бендер. Именно это обстоятельство постоянно ставилось в упрёк авторам. Оно же, по всей вероятности, и было главной причиной трудностей, возникших при издании романа. Сразу после выхода журнального варианта начались разговоры об опасном сочувствии авторов Остапу Бендеру (о том же писал, как мы знаем, и Луначарский). По словам одного из современников, в те дни «Петров ходил мрачный и жаловался, что «великого комбинатора» не понимают, что они не намеревались его поэтизировать».

Не получив разрешения на печатание книги в СССР, Ильф и Петров обратились к А.А. Фадееву как одному из деятелей РАППа. Тот ответил, что сатира их, несмотря на остроумие, «все-таки поверхностна», что описанные ими явления «характерны главным образом для периода восстановительного»- «по всем этим причинам Главлит не идет на издание её отдельной книгой». Спустя два года, на Первом съезде писателей, М. Кольцов напомнил (ссылаясь на присутствовавших свидетелей), что «на одном из последних заседаний покойной РАПП, чуть ли не за месяц до её ликвидации, мне пришлось при весьма неодобрительных возгласах доказывать право на существование в советской литературе писателей такого рода, как Ильф и Петров, и персонально их…». РАПП был ликвидирован в апреле 1932 года, а ещё в феврале 1932 года группа сотрудников журнала «Крокодил», заявляла, что Ильф и Петров «находятся в процессе блужданий и, не сумев найти правильной ориентировки, работают вхолостую». Соавторы противопоставлялись в этом отношении В. Катаеву и М. Зощенко, которые «добросовестно пытаются перестроиться». В.Ардов впоследствии вспоминал (со ссылкой на Ильфа), что изданию «Золотого телёнка» помог М. Горький, который, «узнав о затруднениях, обратился к тогдашнему наркому просвещения РСФСР А. С. Бубнову и выразил свое несогласие с гонителями романа. Бубнов, кажется, очень рассердился, но ослушаться не посмел, роман сразу был принят к изданию».

Основной сюжет «Золотого телёнка» схож с сюжетом «Двенадцати стульев»: погоня за сокровищем, бессмысленная в советских условиях. На этот раз воскресший Остап добывал богатство, но деньги не приносили ему счастья. Завязка и развязка романа изменялись в ходе его написания: сначала речь шла о получении наследства американского солдата, принадлежащего его советской дочери; затем источником добываемого богатства стал подпольный советский миллионер Корейко. Менялся и финал: в первоначальной редакции Остап отказывался от бесполезных денег и женился на девушке Зосе Синицкой, оставленной им ради погони за сокровищем. Уже во время печатания в журнале Ильф и Петров придумали новый конец: Остап бежит через границу с сокровищами, но его грабят и прогоняют назад румынские пограничники.

Годы, когда писался «Золотой телёнок», именуются в советской истории годами «великого перелома». Это время сплошной коллективизации, раскулачивания и индустриализации. В городах «великий перелом» выражался в периодических и массовых чистках советского аппарата, процессах вредителей (Шахтинское дело 1928 г., процесс Промпартии 1930 г.). «Годы великого перелома» были годами всеобщих покаяний и отмежеваний от прежних взглядов, от некогда близких людей, от своего прошлого.

Совершенно новый смысл обрела в 1929–1932 годы проблема интеллигенции. В предреволюционные и в ранние послереволюционные годы интеллигенция чаще всего рассматривалась как субъект истории - она может «делать» или «не делать» революцию, признавать или не признавать её. Теперь интеллигенты, как и прочие граждане, стали частью советского общества. Из мнимого субъекта истории интеллигенция стала её объектом. «Буржуазные интеллигенты», получившие образование до революции, или их потомки подозревались в скрытых идеологических пороках и тайном недоброжелательстве. Интеллигенты инженеры были главными героями вредительских процессов, против интеллигентов писателей и учёных организовывались всё новые идеологические кампании.

Последующие критики, обрушившись на Ильфа и Петрова за их насмешку над буржуазной интеллигенцией в лице Васисуалия Лоханкина, к сожалению, не всегда понимали тонкую иронию, заключённую в этом гротесково-карикатурном образе. Лоханкин со всеми громкими словами о «бунте индивидуальности» и размышлениями о судьбах русской интеллигенции – лишь пародия на невежество и косность типично советского обывателя, обитателя этакой «вороньей слободки». Он полностью аполитичен, и весь бунт его личности направлен на супругу, которая уходит к благополучному инженеру, лишая мужа-тунеядца средств к существованию. Лоханкин - не оппозиционер, а, напротив, убежденный конформист, и позиция этого неслужащего интеллигента, в сущности, соответствует универсальному штампу его чиновного собрата Полыхаева, заранее приемлющего всё, «что понадобится впредь».

Такую позицию, действительно, не раз занимали русские интеллигенты. Создавая Лоханкина, Ильф и Петров, наверное, не думали ни о веховцах, ни о сменовеховцах. Но неуклонное «гегельянство», готовность признать разумность всего на свете и любого изменения общественного климата возникало у русской интеллигенции на протяжении её истории постоянно («наверно так нужно, так надо…»). В конечном итоге, для вчерашней «совести нации» всё закончилось всеобщим покаянием, отречением от своего прошлого и самих себя, неизбежной и во многом предсказуемой гибелью.

Что же касается «вороньей слободки», то в её описании в точности воспроизведена атмосфера московской «коммуналки» 1930-х годов, где проживало семейство Е.Петрова. Был здесь и «грузинский князь», и «ничья бабушка» и другие персонажи «Золотого телёнка». Е.И. Катаева (внучка Е. Петрова) в интервью «Российской газете» высказала предположение, что реальным прототипом Васисуалия Лоханкина могла послужить её бабушка – Валентина Леонтьевна Грюнзайд. Она происходила из состоятельной семьи бывших чаеторговцев, в юности дружила с Ю. Олешей (ей посвящена сказочная повесть «Три толстяка»), а потом вышла замуж за Евгения Катаева. Валентина Леонтьевна никогда нигде не работала и не служила, любила рассуждать о судьбах русской интеллигенции и постоянно забывала гасить свет в местах общего пользования. Дабы не доводить дело до рукопашных кухонных боёв и обеспечить безопасность любимой супруги, Е.Петров один оплачивал электричество за всех жильцов «вороньей слободки».

Ильф и Петров ещё при жизни стали знаменитыми писателями. Их романы переводились на разные языки, издавались и переиздавались как в СССР, так и за рубежом. Вышло даже полное собрание сочинений. С 1927 по 1937 годы, помимо двух романов, дуэтом Ильф и Петров были написаны многочисленные фельетоны, повесть «Светлая личность», цикл новелл о городе Колоколамске и сказки Новой Шахерезады. Очерки о пребывании в 1935 году в США составили книгу «Одноэтажная Америка». Американские впечатления дали Ильфу и Петрову материал еще для одного произведения - большого рассказа «Тоня».

Конец дуэта

В 1937 году от туберкулеза скончался Илья Ильф. Смерть И. Ильфа была для Е. Петрова глубокой травмой: и личной, и творческой. С потерей друга он так и не примирился до последнего дня жизни. Но творческий кризис преодолевал с упорством и настойчивостью человека большой души и большого таланта. Он прилагал много усилий для публикации записных книжек друга, задумал большое произведение «Мой друг Ильф». В 1939-1942 годах работал над романом «Путешествие в страну коммунизма», в котором описывал СССР в недалеком будущем, в 1963 году (отрывки опубликованы посмертно в 1965 году).

Заканчивать в одиночку начатое вместе с Ильфом оказалось невозможным, хотя незадолго до смерти Ильфа, соавторы уже попробовали работать врозь - над «Одноэтажной Америкой». Но тогда, работая в разных концах Москвы и даже видясь не каждый день, писатели продолжали жить общей творческой жизнью. Каждая мысль была плодом взаимных споров и обсуждений, каждому образу, каждой реплике предстояло пройти суд товарища. Со смертью Ильфа писателя «Ильф и Петров» не стало.

Е. Петров в книге «Мой друг Ильф» намеревался рассказать о времени и о себе. О себе - в данном случае означало бы: об Ильфе и о себе. Замысел его далеко выходил за пределы личного. Здесь должна была заново, в иных чертах и с привлечением другого материала, отразиться эпоха, уже запечатлённая в их совместных произведениях. Раздумья о литературе, о законах творчества, о юморе и сатире. Из статей, которые были опубликованы Е.Петровым под названием «Из воспоминаний об Ильфе», а также из планов и набросков, найденных в его архиве, видно, что книга была бы щедро насыщена юмором. К сожалению, завершить свой труд Евгений Петрович не успел, а большая часть архива после его смерти была утрачена, поэтому сегодня восстановить текст книги о самом знаменитом творческом дуэте XX века не представляется возможным.

Как корреспонденту «Правды», Е. Петрову приходилось много ездить по стране. В 1937 году он был на Дальнем Востоке. Впечатления от этой поездки отразились в очерках «Молодые патриотки», «Старый фельдшер». В это время Петров пишет и литературно-критические статьи, занимается большой организаторской работой. Он был заместителем редактора «Литературной газеты», в 1940 году стал редактором журнала «Огонёк» и в свою редакторскую работу вносил подлинную творческую страстность.

По мнению современников, уже захиревший к тому времени официозный журнал под руководством Петрова словно бы обрёл вторую жизнь. Его вновь стало интересно читать.

В 1940-1941 годах Е. Петров обращается к жанру кинокомедии. Им было написано пять сценариев: «Воздушный извозчик», «Тиха украинская ночь», «Беспокойный человек», «Музыкальная история» и «Антон Иванович сердится» - три последних в соавторстве с Г. Мунблитом.

«Музыкальная история», «Антон Иванович сердится» и «Воздушный извозчик» были успешно экранизированы.

Военный корреспондент

С первых дней Великой Отечественной войны Евгений Петров стал корреспондентом Совинформбюро. Его фронтовые очерки появлялись в «Правде», «Известиях», «Огоньке», «Красной звезде». Он посылал телеграфные корреспонденции в США. Хорошо знавший Америку, умевший говорить с рядовыми американцами, он немало сделал в годы войны, чтобы донести до американского народа правду о героическом подвиге советских людей.

Осенью 1941 года это были очерки о защитниках Москвы. Е. Петров бывал на передовой, появлялся в освобожденных сёлах, когда там ещё дымились пепелища, разговаривал с пленными.

Когда фашистов отогнали от Москвы, Е. Петров отправился на Карельский фронт. В своих корреспонденциях он рассказал о героизме и мужестве защитников советского Заполярья. Здесь его пути пересеклись с не менее известным впоследствии фронтовым корреспондентом К.М. Симоновым. Последний оставил интересные воспоминания о личной встрече с Петровым, в которых автор «Золотого телёнка» и «Двенадцати стульев» предстаёт в образе общительного, жизнелюбивого, очень внимательного к людям, интеллигентного человека.

Разрешения поехать в осажденный Севастополь Е. Петров добился с трудом. Город был блокирован с воздуха и с моря. Но туда ходили наши корабли и летали самолёты, доставляя боеприпасы, вывозя раненых и жителей. Лидер эсминцев «Ташкент» (его ещё называли «голубым крейсером»), на котором находился Е. Петров, успешно достиг цели, но на обратном пути в него попала немецкая бомба. Всё время, пока подошедшие на помощь корабли снимали раненых, детей и женщин, «Ташкент» был под обстрелом вражеской авиации.

Петров отказался покинуть корабль. Он оставался с экипажем до прихода в порт, находясь на палубе и помогая команде бороться за сохранение корабля.

«Когда в день отлёта я вошел утром на веранду, на которой спал Петров, - рассказывал адмирал И.С. Исаков, - вся веранда и вся мебель на ней были устланы исписанными листиками бумаги. Каждый был аккуратно придавлен камешком. Это сушились записи Евгения Петрова, вместе с его полевой сумкой попавшие в воду во время боя».

2 июля 1942 года самолёт, на котором фронтовой журналист Е. Петров возвращался в Москву из Севастополя, был сбит немецким истребителем над территорией Ростовской области, у села Маньково. Члены экипажа и несколько пассажиров остались в живых, но Е.Петров погиб. Ему не исполнилось и 40 лет.

Памяти Евгения Петрова Константин Симонов посвятил стихотворение «Неправда, друг не умирает...»

Евгений Петров награжден орденом Ленина и медалью. Одессе, где родились и начали творческий путь писатели- сатирики, есть улица Ильфа и Петрова.

Гонения и запрещения коснулись произведений Ильфа и Петрова уже после их смерти. В 1948 году издательство «Советский писатель» выпустило романы «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок» семидесятипятитысячным тиражом в престижной серии «Избранные произведения советской литературы: 1917-1947». Но тут же поплатилось. Специальным постановлением Секретариата Союза советских писателей от 15 ноября 1948 года публикация была признана «грубой политической ошибкой», а выпущенная книга – «клеветой на советское общество». 17 ноября генеральный секретарь Союза советских писателей А.А. Фадеев направил в Секретариат ЦК ВКП(б), товарищу И.В. Сталину и товарищу Г.М. Маленкову это постановление, где описывались причины выхода «вредной книги» и меры, принятые Секретариатом ССП.

Надо признать, что писательское руководство проявило «бдительность» не по собственной воле. Его вынудили сотрудники Отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б), «указав на ошибочность издания». Иначе говоря, Агитпроп официально известил Секретариат ССП, что находящееся в его непосредственном подчинении издательство «Советский писатель» допустило непростительный промах, в связи с чем теперь нужно искать виновных, давать объяснения и т.п. Т.к. найти виновных не удалось – обоих авторов уже не было в живых, дело фактически «замяли» (так и не появилась планируемая разгромная статья в «Литературке», никого реально не посадили, руководителя издательства «Советский писатель» только освободили от занимаемой должности). Но вплоть до хрущёвской «оттепели» произведений Ильфа и Петрова не переиздавались и считались «идеологически вредными».

«Реабилитация» и можно сказать, «канонизация» авторов состоялась лишь во второй половине 1950-х, когда «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок» были востребованы хрущёвской пропагандой в качестве «лучших образцов советской сатиры».

Тем не менее, «канонизация» Ильфа и Петрова в качестве классиков потребовала от тогдашних либералов немалых усилий: романы явно не соответствовали советским идеологическим установкам даже такой сравнительно либеральной эпохи. Следы полемики можно обнаружить, например, в предисловии, которое написал К.М. Симонов к переизданию дилогии в 1956 году. Буквально во втором абзаце он счёл нужным особо оговорить, что «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок» созданы «людьми, глубоко верившими в победу светлого и разумного мира социализма над уродливым и дряхлым миром капитализма».

Подобного рода оговорки использовались и в 1960-е годы. Отечественные исследователи вынуждены были постоянно объяснять читателям, что Ильф и Петров не являлись противниками политического режима СССР, «внутренними эмигрантами» или диссидентами. На протяжении всего времени господства коммунистической идеологии советские писатели Ильф и Петров нуждались в оправдании и защите, ибо созданное ими особое пространство на страницах романов, было полностью свободно от каких-либо идеологических установок. И эта свобода шла вразрез с внутренней несвободой критиков, восхищая и привлекая новые поколения читателей.

К сожалению, сегодняшний молодой читатель, взращённый на произведениях донцовских «негров» и низкопробных подражаниях западному фэнтези, не в состоянии оценить ни особенностей юмора того далёкого времени, ни высокого литературного мастерства создателей романов, которые, несмотря ни на что, пережили свою суровую эпоху.

«Конверт»

Есть ещё одна нашумевшая на весь мир история, связанная с именем Евгения Петрова.

При жизни писатель имел весьма необычное хобби - коллекционировал конверты от собственных писем, оправляемых по несуществующему адресу и возвращаемых почтой отправителю. Очевидно, его привлекала возможность получить назад конверт, украшенный редкими иностранными марками и почтовыми штемпелями разных стран.

Согласно широко растиражированной легенде, в апреле 1939 года Евгений Петров, якобы, отправил письмо в Новую Зеландию, в выдуманный город Хайдбердвилл, улица Райтбич, дом 7. Адресатом был некий Мерилл Брюс Уэйзли (полностью выдуманный Петровым персонаж). В письме отправитель соболезновал о смерти дяди Пита и просил поцеловать дочь Мерила Гортензию. Через два месяца писатель получил обратно не свой конверт, а ответное письмо. В нём была благодарность за соболезнования и фотография, на которой мужчина крепкого телосложения обнимал Петрова. Снимок датировался 9 октября 1938 года (в этот день писатель лёг в больницу с тяжелым воспалением лёгких и был без сознания).

После смерти писателя его вдова получила второе письмо, где новозеландский друг просил Петрова быть осторожным, объясняя это тем, что когда Петров у них гостил, они отговаривали его купаться в озере - вода была холодной. Петров им ответил, что ему не суждено утонуть, а суждено разбиться на самолёте.

Надо сказать, что вышеприведённая легенда не имеет ни одного достоверного источника. Письма и фотография, естественно, не сохранились. А если призвать на помощь здравый рассудок, то стоит вспомнить, что в 1930-40-е годы свободная переписка советских граждан с иностранными корреспондентами была попросту невозможна. Странное «хобби» писателя неизбежно привлекло бы к нему внимание НКВД, а это учреждение, по роду своих занятий, не было склонно ни к шуткам, ни к розыгрышам в стиле самого же Е.Петрова.

Сегодня эта история может восприниматься как шутка или занимательная мистификация автора «Двенадцати стульев». И нет ничего удивительного в том, что именно она была положена в основу сценария короткометражного художественного фильма «Конверт», снятого в 2012 году в США.

Лурье Я. С. В краю непуганых идиотов. Книга об Ильфе и Петрове. – СПб.,2005. – 129 с.

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Евгений Петров (псевдоним Евгения Петровича Катаева, 1902-1942) - русский советский писатель, соавтор Ильи Ильфа.

Евгений Петрович Петров (настоящая фамилия Катаев) родился в Одессе в семье учителя истории.

В Одессе Катаевы жили на Канатной улице.

В 1920 году окончил 5-ю одесскую классическую гимназию. Во время учёбы его одноклассником был Александр Козачинский, написавший впоследствии приключенческую повесть «Зелёный фургон», прототипом главного героя которой - Володи Патрикеева - стал Евгений Петров.

Работал корреспондентом Украинского телеграфного агентства.

В течение трёх лет служил инспектором одесского уголовного розыска (в «двойной автобиографии» Ильфа и Петрова (1929 год) об этом периоде жизни сказано:
«Первым его литературным произведением был протокол осмотра трупа неизвестного мужчины»).

В 1922 году во время погони с перестрелкой лично задержал своего друга Александра Козачинского, возглавлявшего банду налётчиков. Впоследствии добился пересмотра его уголовного дела и замены А. Козачинскому высшей меры социальной защиты - расстрела - заключением в лагере. Эта история позднее легла в основу повести Козачинского «Зелёный фургон», по которой в 1959 и 1983 годах были сняты одноимённые фильмы.

В 1923 году Петров приехал в Москву, где стал сотрудником журнала «Красный перец».

В 1926 году пришёл работать в газету «Гудок», куда устроил в качестве журналиста освобождённого к тому времени по амнистии А. Козачинского.

В 1927 году совместной работой над романом «Двенадцать стульев» началось творческое содружество Евгения Петрова и Ильи Ильфа (который также работал в газете «Гудок»).

Роман «Двенадцать стульев» (1928);
роман «Золотой телёнок» (1931);
новеллы «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска» (1928);
фантастическая повесть «Светлая личность» (экранизирована);
новеллы «Тысяча и один день, или Новая Шахерезада» (1929);
повесть «Одноэтажная Америка» (1937).

В 1932-1937 годах Ильф и Петров писали фельетоны для газеты «Правда».

В 1935-1936 годы они совершили путешествие по США, результатом которого явилась книга «Одноэтажная Америка» (1937). Книги Ильфа и Петрова неоднократно инсценировались и экранизировались.

Во время Великой Отечественной войны Петров стал фронтовым корреспондентом. Погиб 2 июля 1942 года - самолёт, на котором он возвращался в Москву из Севастополя, был сбит немецким истребителем над территорией Ростовской области, у села Маньково. На месте падения самолёта установлен памятник

Как долго смерть гонялась за Евгением Петровым (Катаевым)?

Под утро 2 июля 1942 года в последние часы героической обороны Севастополя адмирал Иван Степанович Исаков обратился к своему давнему знакомому известному писателю Евгению Петрову: «Евгений Петрович, в полдень на Москву летит «Дуглас». В нём будет местечко и для вас. Всё, что вы хотели увидеть в осаждённом городе – вы уже увидели. Советские люди должны знать, как мы здесь сражаемся». Петров ответил не сразу, он вообще к любому предложению всегда относился крайне осторожно. Он молча посмотрел в сторону моря, где всё было охвачено заревом пожара, прислушался к грохоту канонады, и, наконец, произнёс чуть слышно:
«Я подумаю. А сейчас надо уже расходиться, поздно уже».

От судьбы не уйдёшь?

Они встретились, когда солнце было уже высоко. Петров находился в прекрасном расположении духа, видно было, что часы сна пошли ему на пользу. Впрочем, заснул он не сразу – на столе беседки лежало несколько исписанных листков, придавленных камешками, чтобы не разлетелись от ветра.

– Вы знаете, три или четыре дня я вообще не мог сомкнуть глаз, – улыбнулся писатель адмиралу. – А тут хотя и не сразу, но заснул. Правда, спал как убитый, даже снов не видел… Я согласен: в Москву, так в Москву. На аэродром они поехали вместе. Иван Степанович устало глядел в маленькую чёрную точку, которая отдалялась в пространстве, и думал о том, что может быть, это хорошо, что Петров не увидит собственными глазами, как наши войска покинут Севастополь. Да, он знает, что положение критическое, но даже не представляет, как безнадёжна ситуация. Не сегодня-завтра всё будет кончено. И кто его знает, удастся ли вырваться из этой мясорубки. А так, самолётом, надежнее…

Исаков почувствовал огромное облегчение из-за того, что уговорил одного из авторов «Двенадцати стульев» покинуть город. Он уже корил себя за то, что ему не удалось сделать это тремя днями раньше, когда в Новороссийск возвращался эсминец «Ташкент», на котором Петров прибыл в Севастополь. Тогда Евгений Петрович наотрез отказался убыть обратно… Но кто мог предположить, что судьба уготовила Петрову самую, что ни на есть, шахматную вилку? И выбора у него не было: если бы он отправился на «Ташкенте», его бы ожидала неминуемая гибель: именно 2 июля фашистская авиация совершила массированный налёт на новороссийскую военно-морскую базу и несколько бомб обрушились на «Ташкент», потопив его у самого пирса, как только он вернулся из Севастополя.

Через три с лишним часа, около четырёх часов пополудни, 2 июля, адмирала Исакова подозвали к специальному телефону. Здесь лучше предоставить слово самому адмиралу: «– Вы адмирал Исаков? – Да, я! – Вы отправили утром «Дуглас» с писателем Евгением Петровым? – Да, я! – К сожалению, мы должны известить вас, что Петров разбился... – Кто со мной говорит? – крикнул я, ещё на что-то надеясь. – Уполномоченный НКВД из Чертково».

Смерть гонялась за ним по пятам?

Была ли эта смерть случайной? Трудно сказать, на войне всё случается, как на передовой, так и в относительном тылу. Но старший брат Петрова – писатель Валентин Катаев, узнав о гибели младшего, первым дело воскликнул: «Эта катастрофа была подстроена!». Его кинулись успокаивать. И в самом деле, кто был заинтересован в смерти именно Петрова? Вроде бы, никто, писателя очень любили. Просто роковая случайность. Но Катаев упрямо твердил: «Смерть гонялась за ним по пятам, и по-другому случиться не могло!». Возможно, это были эмоции. Но спустя много лет, Валентин Петрович написал следующее: «…Ему страшно не везло.
Смерть ходила за ним по пятам. Он наглотался в гимназической лаборатории сероводорода, и его насилу откачали на свежем воздухе, на газоне в гимназическом садике, под голубой ёлкой. В Милане возле знаменитого собора его сбил велосипедист, и он чуть не попал под машину. Во время финской войны снаряд попал в угол дома, где он ночевал. Под Москвой он попал под миномётный огонь немцев. Тогда же, на Волоколамском шоссе, ему прищемило пальцы дверью фронтовой «эмки», выкрашенной белой защитной краской зимнего камуфляжа: на них налетела немецкая авиация, и надо было бежать из машины в кювет.

Наконец, самолёт, на котором он летел из осаждённого Севастополя, уходя от «мессершмитов», врезался в курган где-то посреди бескрайней донской степи, и он навсегда остался лежать в этой сухой, чуждой ему земле…»

И тут же многие люди, знавшие Евгения Петрова, тут же начали нагромождать вокруг писателя рассказы один страшнее другого. Как, например, Илья Эренбург, который, как говорится, слышал звон, да не знает где он. Вот что можно прочитать у него в воспоминаниях о Петрове: «…Несколько дней спустя он пробрался в Севастополь. Там он попал под отчаянную бомбёжку. Он возвращался на эсминце «Ташкент», и немецкая бомба попала в судно, было много жертв. Петров добрался до Новороссийска. Там он ехал в машине; произошла авария, и снова Евгений Петрович остался невредимым. Он начал писать очерк о Севастополе, торопился в Москву.
Самолёт летел низко, как летали тогда в прифронтовой полосе, и ударился о верхушку холма. Смерть долго гонялась за Петровым, наконец, его настигла…»

Слухами земля полнится...

Сравним два рассказа, и мы поймём, что только одна деталь является общей – смерть в авиакатастрофе. Но автомобильная авария по мнению Катаева произошла в Милане, а по Эренбургу – в Новороссийске. По Катаеву и Исакову, который провожал Петрова на аэродроме, писатель летел из Севастополя, тогда как по Эренбургу выходит, что из Новороссийска. Загипнотизированные словами двух мэтров и остальные знакомые Петрова начали выискивать в его судьбе мистические совпадения.
«Я твёрдо знал, что очень скоро должен погибнуть, что не могу не погибнуть», – приводят они выдержки из дневника Петрова за несколько лет до 1942 года. Или ещё один: «До сих пор я жил так: я считал, что жить мне осталось дня три, четыре, ну максимум неделя. Привык к этой мысли и никогда не строил никаких планов.
Я не сомневался, что <…> должен погибнуть для счастья будущих поколений. <…> Я твёрдо знал, что очень скоро должен погибнуть, что не могу не погибнуть» – это в набросках Петрова к книге об Ильфе. Остаётся добавить, что в то время Евгений Петрович служил в уголовном розыске и по его собственным словам «...переступал через трупы умерших от голода людей и производил дознания по поводу 17 убийств. Я вёл следствия, так как следователей судебных не было. Дела сразу шли в трибунал». Но разве служба в уголовном розыске не представляет определённый риск? И разве не могла оборваться от выстрела из бандитского обреза?
Но, как видим, его пуля так и не была отлита…

За себя и за того парня...

Одно ясно: Петров не искал смерти, как может кому-то показаться, и не боялся её. Он просто жил такой же фронтовой жизнью, как другие военные корреспонденты той поры, тот же Константин Симонов или Семён Гузенко, ставший Героем Советского Союза. Так что сказать, что смерть персонально «гонялась» за Евгением Петровичем, – значит, погрешить против истины… Кому-то везло, а кому-то не очень. Разве можно сказать, что отделался «лёгким испугом» тот же Иван Степанович Исаков? Спустя три месяца, 4 октября 1942 года он был тяжело ранен под Туапсе, ему ампутировали ногу. Три месяца продолжалась борьба за его жизнь… А потом он начал жить за двоих: за себя и Петрова. В морских журналах и отдельными изданиями печатались его труды-исследования опыта второй мировой войны, которых вышло более 60! Да, Петрова невозможно было вернуть, но его в чем-то заменил Исаков… Да и по большому счёту – у писателей смерти нет. Они живут в своих произведениях…

Мало найдется в России людей, кто не читал, не смотрел или хотя бы не слышал о таких культовых произведениях нашей литературы, как «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок», о людях с фамилиями Ильф и Петров. Их обычно называют всегда вдвоем, и это вполне закономерно: плечом к плечу они проработали долгие годы. Тем не менее, и сами по себе при этом оставались совершенно целостными единицами. Вот, например, писатель Евгений Петров - какой он?

Детство

Евгений Петрович Катаев (именно так звучит настоящее имя литератора) появился на свет 13 декабря 1902 года. Родным городом его была Одесса. Помимо Евгения, в семье преподавателя Петра Васильевича и пианистки Евгении Ивановны уже подрастал шестилетний ребенок - старший сын Валентин (тот самый Валентин Катаев, который в будущем станет известнейшим писателем - о том факте, что они с Петровым родные братья, известно немногим). Забегая далеко вперед, нужно пояснить значение псевдонима у младшего из братьев: Валентин к тому времени, как Евгений начал пробиваться в литературных кругах, уже стал завоевывать этот Олимп, и, рассудив, что двух Катаевых в литературе слишком много, младший брат «уступил» старшему настоящую фамилию, взяв себе вымышленную Петров - по отчеству (они ведь были Петровичи).

Всего через три месяца после рождения Евгения от болезни скончалась мать мальчиков, и отец остался с двумя детьми совершенно один. Впрочем, тут же на помощь ему примчалась родная сестра умершей жены Елизавета - бросив все свои дела, отказавшись от собственной личной жизни, она посвятила всю себя уходу за племянниками. Отец будущих литераторов так никогда больше и не женился. И он, и тетка стремились вырастить мальчишек образованными людьми, в доме была богатая библиотека, и Петр Васильевич никогда не скупился на покупку новых книг. Возможно, именно поэтому старший с юных лет решил, что будет писать - в отличие от младшего, который литератором становиться не хотел ни за что, но был вынужден «хвостиком» таскаться вслед за братом по всем редакциям - один Валентин ходить стеснялся и боялся. С тринадцати лет рассказы Валентина стали публиковать, а у Евгения даже сочинения в школе удавались не всегда и еле-еле. Он, конечно, тоже любил читать - но отнюдь не классику, а детективы и приключения. Обожал Шерлока Холмса и сам мечтал стать великим сыщиком.

Юность

После революции в Одессе, как, впрочем, и в других городах, настали тяжелые времена. Пошли волны арестов, как бывшего царского офицера задержали и Валентина Катаева. Вместе с ним за решетку попал Евгений - потому что ближайший родственник. Арест продлился недолго, вскоре обоих братьев выпустили, но, решив не портить репутацию Евгения, оба они всю жизнь молчали о том, что в тюрьме побывал не только старший, но и младший из них.

Поскольку Евгений Петров мечтал стать сыщиком, он пошел работать в уголовный розыск и, если верить документам, был одним из лучших оперативников. Работа Евгения Петрова в уголовном розыске началась в 1921 году, и в том же году умер отец братьев - к сожалению, тогда их обоих не было в Одессе, проститься с отцом они не успели. Вскоре после этого Валентин покинул родной город - сначала он отправился в Харьков, затем в Москву, где стал ждать младшего брата. Тот присоединился к старшему два года спустя. Так в биографии Евгения Петрова появилась Москва.

Начало пути

Прибыв в столицу, Евгений стал жить у брата, но, не желая быть тому «в тягость», поспешно начал искать работу. С рекомендациями из одесского уголовного розыска он направился в московскую милицию - однако там мест не было, и все, что смогли предложить молодому человеку, - это должность надзирателя в Бутырской тюрьме. Евгений собирался принять данное приглашение, но Валентин, узнав о нем, воспрепятствовал такому решению. Он хотел, чтобы брат стал журналистом. По требованию Валентина, Евгений написал небольшой фельетон, который тут же напечатали в одной из газет и выдали молодому автору гонорар - гораздо больший, чем составлял бы месячный заработок в тюрьме. После этого Евгений перестал противиться брату.

Журналистская его карьера началась с «Красного перца», где он трудился ответственным секретарем. При этом не гнушался и подработками - бегал по различным редакциям, принося все новые фельетоны: благо, опыт жизненный был богатый, после работы-то в уголовном розыске. Именно в эти годы он и взял себе свой псевдоним. Чем только ни занимался Петров! Помимо фельетонов, он писал сатирические заметки, придумывал карикатуры, сочинял стихи - в общем, не отказывался ни от каких жанров, что позволило ему начать хорошо зарабатывать и съехать от брата в отдельную комнату.

Знакомство с Ильей Ильфом

Илья Ильф и Евгений Петров оба выросли в Одессе, но так случилось, что пути их пересеклись лишь в Москве. При этом Ильф, старше на пять лет, приехал в столицу тогда же, когда и Петров - прихоть судьбы. Их знакомство случилось в редакции газеты «Гудок» в 1926 году - Петров тогда пришел туда работать, а Ильф уже в ней трудился. Сблизились же писатели годом позже, когда их отправили в совместную командировку на Кавказ и в Крым. Проведя определенное время вдвоем, они обнаружили много общего и, возможно, именно тогда решили сочинять вместе.

А вскоре и повод подвернулся, и подкинул его не кто-нибудь, а родной брат Евгения Валентин. Он предложил приятелям поработать для него так называемыми дал тему произведения с условием, что когда оно будет готово, он его слегка подправит, а на обложке должно стоять три фамилии: Катаев, Петров, Ильф. Имя Валентина уже имело вес в литературных кругах и должно было помочь будущей книге быстрее обрести своего читателя. Друзья согласились. А тема, предложенная Валентином, звучала так: «В стульях спрятаны деньги, которые нужно найти».

«Золотой теленок» и «Двенадцать стульев»

Трудиться над рукописью «о стульях» Илья Ильф и Евгений Петров начали ранней осенью 1927 года. Валентин тогда уехал из столицы, а по возвращении через месяц увидел уже готовую первую часть романа. Прочитав ее, Катаев без колебаний отказался от «лавровых венков» и своей фамилии на обложке будущей книги, подарив брату и его другу - попросил только посвятить ему данный шедевр и купить подарок с первого гонорара. К январю произведение было завершено, и практически сразу началась его публикация - вплоть до июля роман печатался в журнале «Тридцать дней».

А приятели уже замыслили продолжение - об этом свидетельствуют заметки в записных книжках обоих. Год они вынашивали идею, редактировали, дорабатывали, а в 1929-м приступили к ее осуществлению. Двумя годами позднее продолжение истории про Остапа Бендера под названием «Золотой теленок» было завершено. Его также начал печатать журнал «Тридцать дней», однако по политическим соображениям публикация была прервана, а отдельная книжка смогла выйти в свет только через три года.

«Двенадцать стульев» сразу завоевали любовь у читателей, да и не только у них - роман принялись переводить на другие языки. Однако не обошлось и без «ложки дегтя» - во-первых, произведение Ильфа и Петрова сильно «обкорнала» цензура, во-вторых, появились рецензии, называвшие их дебютное детище «игрушкой», которая не соответствует действительности. Конечно, это не могло не огорчать писателей, но они могли справиться со своими чувствами.

«Золотому теленку» пришлось сложнее. Персонаж Остапа Бендера крайне не нравился руководящей верхушке, из-за чего и печатать роман перестали, и отдельным изданием выпустить не соглашались. Рецензенты также продолжали «закидывать яйцами» творческий союз двух приятелей, полагая, что скоро их произведение канет в Лету. К счастью, такого не произошло, а после того как за Ильфа и Петрова заступился Максим Горький, «Золотой теленок» наконец увидел свет не только за рубежом.

Личная жизнь

Супругу Евгения Петрова звали Валентиной, она была младше него на восемь лет. Они поженились, когда девушке едва исполнилось девятнадцать. Брак был счастливым, в нем родились два сына - Петр (в честь отца) и Илья (в честь друга). По воспоминаниям внучки писателя, ее бабушка до самой смерти (в 1991 году) продолжала любить мужа и никогда не снимала с пальца подаренное им кольцо.

Старший сын Евгения и Валентины стал кинооператором, снял множество известных советских лент. Младший, Илья, трудился композитором, написал музыку к нескольким фильмам и сериалам.

Ильф и Петров

После работы над «Двенадцатью стульями» и «Золотым теленком» Илья Ильф и Евгений Петров не разбежались. Их тандем продлился долгие годы - вплоть до самой смерти Ильфа. Результатом их трудов стали множественные фельетоны и рассказы, повести и киносценарии, очерки, новеллы, водевили и даже «двойная биография». Они много путешествовали вместе, привозя из этих поездок уникальные впечатления, которые впоследствии перерабатывались и в виде какого-либо литературного произведения выходили в свет.

Сильно сдружившись, они даже умереть хотели вместе - тогда, по их собственным словам, другому «не пришлось бы страдать». Не сложилось - Ильф ушел первым, раньше друга на пять лет. Он болел туберкулезом, который в 1937 году обострился. Вскоре его не стало, как не стало и тандема Ильф и Петров.

«Одноэтажная Америка»

За год до смерти Ильи Ильфа друзья побывали в Америке - их отправили туда как корреспондентов газеты «Правда». Они посетили за три с лишним месяца более двадцати различных штатов, познакомились с множеством интересных людей, в том числе с писателем Эрнестом Хемингуэем, и привезли колоссальный багаж впечатлений. Все они нашли отражение в книге очерков «Одноэтажная Америка». Данное произведение стало первым - и единственным, которое друзья писали по отдельности (из-за болезни Ильфа): они заранее составили план, распределили между собой части и приступили к созданию. Несмотря на такой вид работы, даже те, кто близко знал друзей, не мог впоследствии определить, что написано Ильей, а что - Евгением. К очеркам, кстати, прилагались и фотографии, сделанные Ильфом - тот очень увлекался этим видом искусства.

Евгений Петров после Ильи Ильфа

После смерти друга творчество Евгения Петрова резко дало сбой. Какое-то время он не писал, поскольку тяжело было начинать все сначала - и уже одному. Но постепенно он все же вернулся к работе. Писатель Евгений Петров стал ответственным редактором журнала «Огонек», написал несколько пьесок и очерков. Но один работать он не привык, а потому стал сотрудничать с Георгием Мунблитом. Вместе они создали несколько киносценариев.

Помимо этого, Евгений Петров не забывал и про безвременно ушедшего друга. Он организовал издание его «Записных книжек», собирался написать роман про Ильфа - но не успел. Их общие знакомые вспоминали гораздо позже, что черты Ильфа сохранились в Петрове до самой его смерти.

С началом войны, отправив в эвакуацию свою семью, Евгений Петров стал работать военным корреспондентом вместе со старшим братом. Он писал для печати как нашей страны, так и зарубежных, часто вылетал на линию фронта, пережил даже контузию.

Гибель

Точные обстоятельства трагической смерти Е. Петрова неизвестны до сих пор. В 1942 году писателя Евгения Петрова отправили в очередную командировку - в Севастополь. Помимо крымского города, он посетил также Новороссийск и Краснодар, из последнего вылетел в Москву. По данным некоторых очевидцев, бывших на борту того же самолета, Евгений, нарушив инструкции, зашел в кабину к пилотам по какому-то вопросу. Возможно, просил увеличить скорость - он очень торопился в столицу. Летчик отвлекся на разговор и не успел заметить внезапно возникший впереди холм. Несмотря на то, что высота, с которой упал самолет, была небольшой, около двадцати метров, Петров погиб, единственный из всех.

Есть и другая версия трагедии, которую, кстати, поддерживал и брат писателя Валентин - якобы самолет преследовали немецкие "мессершмитты", и тот разбился, уходя от погони. Похоронили писателя в Ростовской области.

Писатель Евгений Петров прожил недолгую, но очень яркую и насыщенную жизнь. После него осталось богатое наследие, огромное творчество. Он многого не успел, но и сделал все-таки тоже достаточно. А значит, жизнь его прожита была не зря.

Мало кто знает, что писатель Евгений Петров, тот, который совместно с Ильей Ильфом написал «Двенадцать стульев» и «Золотого теленка», имел очень странное и редкое хобби: на протяжении всей жизни он коллекционировал конверты от своих же писем.

А делал он это так - писал письмо в какую-нибудь страну по вымышленному адресу, вымышленному адресату и через некоторое время ему приходило письмо обратно с кучей разных иностранных штемпелей и указанием «Адресат не найден» или что-то вроде этого. Но это интересное хобби однажды оказалось просто мистическим...

В апреле 1939-го Евгений Петров решил потревожить почтовое отделение Новой Зеландии. По своей схеме он придумал город под названием “Хайдбердвилл” и улицу “Райтбич”, дом “7″ и адресата “Мерилла Оджина Уэйзли”.

В письме он написал по-английски: “Дорогой Мерилл! Прими искренние соболезнования в связи с кончиной дяди Пита. Крепись, старина. Прости, что долго не писал. Надеюсь, что с Ингрид все в порядке. Целуй дочку от меня. Она, наверное, уже совсем большая. Твой Евгений”.

С момента отправления письма прошло более двух месяцев, но письмо с соответствующей пометкой не возвращалось. Писатель решил, что оно затерялось и начал забывать о нем. Но вот наступил август, и письмо пришло. К огромному удивлению писателя это было ответное письмо.

Поначалу Петров решил, что кто-то над ним подшутил в его же духе. Но когда он прочитал обратный адрес, ему стало не до шуток. На конверте было написано: “Новая Зеландия, Хайдбердвилл, Райтбич, 7, Мерилл Оджин Уэйзли”. И все это подтверждалось, синим штемпелем “Новая Зеландия, почта Хайдбердвилл”!

Текст письма гласил: “Дорогой Евгений! Спасибо за соболезнования. Нелепая смерть дяди Пита, выбила нас из колеи на полгода. Надеюсь, ты простишь за задержку письма. Мы с Ингрид часто вспоминаем те два дня, что ты был с нами. Глория совсем большая и осенью пойдет во 2-й класс. Она до сих пор хранит мишку, которого ты ей привез из России”.
Петров никогда не ездил в Новую Зеландию, и поэтому он был тем более поражен, увидев на фотографии крепкого сложения мужчину, который обнимал его самого, Петрова! На обратной стороне снимка было написано: “9 октября 1938 года”.

Тут писателю чуть плохо не сделалось - ведь именно в тот день он попал в больницу в бессознательном состоянии с тяжелейшим воспалением легких. Тогда в течение нескольких дней врачи боролись за его жизнь, не скрывая от родных, что шансов выжить у него почти нет.

Чтобы разобраться с этими то ли недоразумением, то ли мистикой, Петров написал еще одно письмо в Новую Зеландию, но ответа уже не дождался: началась вторая мировая война. Е. Петров с первых дней войны стал военным корреспондентом “Правды” и “Информбюро”. Коллеги его не узнавали - он стал замкнутым, задумчивым, а шутить вообще перестал.

Закончилась эта история совсем уж не забавно.

В 1942 году Евгений Петров летел на самолете из Севастополя в столицу, и этот самолет был сбит немцами в Ростовской области. Мистика – но в тот же день, когда стало известно о гибели самолета, домой к писателю пришло письмо из Новой Зеландии.

В этом письме Мерил Уизли восхищался советскими воинами и беспокоился за жизнь Петрова. Среди прочего в письме были вот такие строчки:

“Помнишь, Евгений, я испугался, когда ты стал купаться в озере. Вода была очень холодной. Но ты сказал, что тебе суждено разбиться в самолете, а не утонуть. Прошу тебя, будь аккуратнее - летай по возможности меньше”.

По мотивам этой истории недавно был снят фильм «Конверт» с Кевином Спейси в главной роли.

Евгений Петров. Биография.

Петров Евгений (наст. имя Катаев Евгений Петрович) (1903-1942)
Евгений Петров.
Биография Российский писатель-сатирик. Евгений Петров родился 13 декабря (по старому стилю - 30 ноября) 1903 в Одессе, в семье учителя истории. Брат Катаев Валентин Петрович.. В 1920 окончил классическую гимназию. Работал корреспондентом Украинского телеграфного агентства, позднее - инспектором уголовного розыска. В 1923 Евгений Петров переехал в Москву, где продолжил образование и занялся журналистикой. Жил в Кропоткинском переулке (квартира Петрова описана в "Золотом теленке" под названием Вороньей слободки). В 1925, работая в редакции газеты "Гудок" (издавалась ЦК профсоюза рабочих железнодорожного транспорта СССР), познакомился с Илья Ильф.. С 1926 началась совместная работа Ильи Ильфа и Евгения Петрова: сочинялись темы для рисунков и фельетонов в журнале "Смехач", обрабатывались материалы для газеты "Гудок". По одной из версий, идея совместного творчества Ильфа и Петрова принадлежала брату Евгения Петрова - Катаев Валентин Петрович.. В 1928 в журнале "30 дней" была опубликована первая значительная работа Ильфа и Петрова - роман "Двенадцать стульев", имевший большой успех у читателей и довольно холодно встреченный литературными критиками. Еще до первой публикации цензура изрядно сократила роман; процесс "чистки" продолжался еще десять лет и, в итоге, книга уменьшилась почти на треть. В 1935-1936 Илья Ильф и Евгений Петров совершили путешествие по США, результатом которого явилась книга "Одноэтажная Америка". После смерти Ильи Ильфа (1937) Евгений Петров написал ряд киносценариев (совместно с Г.Н. Мунблитом). В 1940 вступил в КПСС. В 1941, с первых дней войны, стал военным корреспондентом "Правды" и "Информбюро". 2 июля 1942 Евгений Петров погиб, возвращаясь самолетом из осажденного Севастополя в Москву. Награжден орденом Ленина и медалью.
Среди произведений Евгения Петрова - фельетоны, юмористические рассказы, повести, романы, пьесы, киносценарии: "Двенадцать стульев" (1928; роман; в соавторстве с Ильей Ильфом), "Светлая личность" (1928), "1001 день, или Новая Шахерезада" (1929), "Золотой телёнок" (1931; роман; в соавторстве с Ильей Ильфом; новые похождения героя "Двенадцати стульев"), "Черный барак" (1933; киносценарий; в соавторстве с Ильей Ильфом), "Одноэтажная Америка" (1936; в соавторстве с Ильей Ильфом), "Однажды летом" (1936; киносценарий; в соавторстве с Ильей Ильфом), "Музыкальная история" (1940; киносценарий; в соавторстве с Г.Н. Мунблитом), "Антон Иванович сердится" (1941; киносценарий; в соавторстве с Г.Н. Мунблитом), "Воздушный извозчик" (фильм вышел в 1943; киносценарий), "Остров мира" (пьеса опубликована в 1947), "Фронтовой дневник" (1942). По произведениям Ильфа и Петрова поставлены фильмы "Золотой теленок" (1968, режиссер М.А. Швейцер), "Двенадцать стульев" (1971, режиссер Л.И. Гайдай), телефильмы "Ехали в трамвае Ильф и Петров" (1971), "12 стульев" (1976, режиссер М.А. Захаров). По мотивам пьесы Евгения Петрова "Остров мира" снят мультфильм "Мистер Уолк" (1950).
__________
Источники информации:
Энциклопедический ресурс www.rubricon.com (Большая советская энциклопедия, Энциклопедия "Москва", Иллюстрированный энциклопедический словарь, Энциклопедический словарь "Кино")
Проект "Россия поздравляет!" - www.prazdniki.ru

(Источник: «Афоризмы со всего мира. Энциклопедия мудрости.» www.foxdesign.ru)

• - см. в статье И. Ильф и Е. Петров...

  Москва (энциклопедия)

• - , жизнеописание выдающейся личности. Биографич. литература возникла в Греции в 5 в. до н. э., когда с ростом влияния отдельных политич. деятелей стал проявляться обществ, интерес к фактам их жизни...

  Словарь античности

• - БИОГРАФИЯ - последовательное изображение жизни какого либо лица от рождения его до смерти...

  Словарь литературных терминов

• - 1891 г. 3/15 мая* в семье преподавателя Киевской Духовной Академии Афанасия Ивановича Булгакова и его жены Варвары Михайловны в Киеве родился первый ребенок - сын, Михаил Афанасьевич Булгаков...

  Энциклопедия Булгакова

• - повествоват. изображение истории жизни отдельной личности, способ представленности в культуре специфики отд. человеч. существования...

  Энциклопедия культурологии

• - англ. biography; нем. Biographie. Описание жизни человека, сделанное им самим или другими людьми; источник первичной социологической информации, позволяющей выявить психологический тип личности в его истор...

  Энциклопедия социологии

• - авт. воспоминаний, р. 1796, декабрист, † 26 февр. 1865 в Калуге...
• - Видный рус. сов. писатель-сатирик и журналист, соавтор Ильи Ильфа, классик ранней сов. сатирической прозы...

  Большая биографическая энциклопедия

• - Род. в г. Кронштадт в семье военнослужащего. Образование среднее. Участник Великой Отеч. войны. Был членом КПСС. Работал учителем сельской школы, избачом, председателем колхоза. Печатается с 1934: газ. "...

  Большая биографическая энциклопедия

• - студент Сибирской государственной академии физической культуры. Заслуженный мастер спорта...

  Большая биографическая энциклопедия

• - председатель правления Свердловской областной организации Российского союза ветеранов Афганистана с 1995 г.; родился 27 февраля 1969 г. в г. Свердловске; после окончания средней школы работал слесарем на заводе "...

  Большая биографическая энциклопедия

• - Профессор кафедры № 42 Пермского военного института ракетных войск им. Маршала Советского Союза В. И. Чуйкова с 1999 г.; родился 15 апреля 1951 г. в п. Труд Башкирской АССР...

  Большая биографическая энциклопедия

• - современный юмористический писатель и фельетонист. Совместно с И. Ильфом им написаны два романа - "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок". - ряд фельетонов, опубликованных в "Правде"...

  Большая биографическая энциклопедия

• - В ранних образцах Б. черты исторического исследования и литературно-художественного творчества находятся в нерасчленённом единстве...

  Большая Советская энциклопедия

• - 1) описание жизни человека; жанр исторической, художественной и научной прозы...

  Большой энциклопедический словарь

• - Петров Евгений Российский писатель-сатирик. Работал совместно с Илья Ильф.. Афоризмы, цитаты - Биография...

  Сводная энциклопедия афоризмов

"Евгений Петров. Биография." в книгах

Биография героя. Евгений Касперский