Прощай оружие хемингуэй философская идея. «История создания романа Хемингуэя «Прощай, оружие

Сочинение

Впрочем, о романе Хемингуэя написано столько, что лишь специальное исследование могло бы осветить позицию всех его критиков. В «Оружии» Хемингуэй применяет в основном принципиально ту же, но детально разработанную технику синтеза и «показа». Именно они являются определяющими, однако значительная усложненность «Оружия» по сравнению с «Фиестой» повлекла за собой расширение диапазона художественных средств, причем некоторые из них под пером критиков обрели неоправданно преувеличенное звучание.

Хемингуэй начал «Прощай, оружие!», вероятно, 1 марта 1928 года. В конце июня 1929 года правка рукописи была закончена. 27 сентября роман вышел в свет и стал очередной литературной сенсацией. Репутация автора как одного из ведущих писателей века была еще раз подтверждена и упрочена. Со времени первого издания книги критики и литературоведы сделали очень многое для правильного ее понимания. С самого начала роман был воспринят как резкое антивоенное произведение, показывающее несостоятельность цивилизации, которая не смогла предотвратить войну.

М. Мендельсон дважды анализировал «Прощай, оружие!», особенно акцентируя поэтичность его любовной линии. Писали об этом произведении и многие другие Русские критики. Во всей критической литературе, посвященной роману Хемингуэя, так или иначе затрагиваются вопросы о художественном методе писателя, стилистических особенностях романа. В оценке этой стороны произведения разногласия доходят подчас до крайностей. Так, Э. Б. Бергем полагал, что только военные сцены романа написаны на обычном для Хемингуэя уровне, во всех прочих критик нашел «неуклюжий стиль» Дос Пассос считал, что многие сцены «Оружия» представляют собой материал, который «может быть поставлен на одну доску с лучшей повествовательной прозой, когда-либо написанной с тех пор, как существует английский язык.

Критики неоднократно справедливо отмечали, что «Прощай, оружие!» содержит как бы предысторию героя «Фиесты». Действительно, если Джейк Варне – человек «потерянного поколения», противостоящий враждебному миру индивидуалист, то лейтенанта Генри совершенно невозможно охарактеризовать столь кратко и однозно. В романе образ его дается в динамике. Мы видим героя в процессе накопления отдельных жизненных впечатлений, который сливается с процессом воспитания чувств. В результате взаимодействия этих двух процессов происходит движение характера, изменение жизненной позиции героя. Фред Генри в начале и в конце романа – это два разных человека/в отличие от того, как было с Джейком Барнсом. История Джейка Барнса начинается там, где заканчивается история Фреда Генри. Другими словами, в «Оружии» Хемингуэй показал, как вырабатывались характеры «потерянного поколения», и тем самым завершил историю одного из наиболее симптоматичных для своего времени социальных типов.

В отличие от всей массы антивоенных романов у Хемингуэя история героя неразрывно связана с историей героини, в характере которой также есть динамика, хотя и не совпадающая с динамикой характера героя. Любовная история Фреда Генри и Кэтрин Баркли, как бы она ни была сложна сама по себе, образует только одну сюжетную линию (или план) романа. Вторую сюжетную линию составляет та единая цепь внешних событий, которая обусловливает динамику образов героев, другими словами – мировая война, ибо именно она нанесла столь сильный удар иллюзии всеобщего благополучия, что в результате возникло социальное явление, известное теперь под названием «потерянного поколения. И. Кашкин совершенно прав, отмечая двуплановость то есть усложненность – «Оружия», утверждая, что личная тема проходит в романе «на фоне большой и грозной темы войны». Обё темы нам представляются совершенно полноправными. Они постоянно сливаются и переплетаются, взаимно оттеняя и дополняя одна другую! Нужно последовательно проследить их взаимосвязь, чтобы наглядно выявить их взаимозависимость и взаимовлияние.

Сочинение

«Прощай, оружие!» 1929 г. Роман опирается на личный опыт писателя. В данном случае это военный опыт: служба в отряде Красного Креста на итало-автсрийском фронте, тяжелое ранение и пребывание Х. в миланском госпитале, бурная, но принесшая ему лишь горечь и разочарование любовь к медсестре Агнессе фон Куровски. Но в романе «Прощай, оружие!» реальные биографические факты предстают художественно преображенными.

Главный герой – лейтенант итальянской армии американец Фредерик Генри – alter ego Х. «Прощай, оружие!» – роман о войне, в котором война показана жестоко и неприукрашенно – со всей ее кровью, грязью, неразберихой, физ. Страданиями и кромешным страхом перед болью и смертью в душах людей. Роман полон страшных картин разрушений, причиненных войной, например, образ разрушенного леса и моста, эти образы еще более наглядно, чем бедствия среди мирного населения, передает бессмысленность войны. Но война – это не только кровь и разрушительное месиво сражений, но и болезни, и преступный произвол командования (он наглядно проявляется в знаменитом эпизоде расстрела итальянской полевой жандармерией солдат и офицеров собственной армии).

Чудовищный смысл всего происходящего на войне заключен в полном обесценивании человеческой жизни как таковой: « …с дождями началась холера. Но ей не дали распространится, и в армии за все время умерло от нее только семь тысяч». Значительно больше и шире, чем непосредственные боевые действия, в романе показаны фронтовые будни – передислокации, транспортировка раненых, ожидание приезда полковой кухни, потоки беженцев, отступление войск. Исключительно подробно воссоздан быт фронтовиков: обеды в офицерских столовых, разговоры о войне, женщинах и спиртном, циничные шутки, посещение публичных домов, выпивки и засасывающая рутина войны. Становится очевидным, что для этих людей война, ужас и смерть стали их жизнью – Бог знает, на какой еще срок.

Сам угол зрения, под которым Хемингуэй описывает войну 20 в. с ее новыми формами массового уничтожения, восходит к знаменитому описанию битвы при Ватерлоо в прологе романа Стендаля «Пармская обитель», к батальным сценам «Войны и мира» Толстого. Социальная подоплека событий почти не занимает лейтенанта Генри, однако их официальная патриотическая версия вызывает его решительное неприятие: «Меня всегда приводят в смущение слова «священный», «славны», «жертвы» …, ничего священного я не видел, и то, что считалось славным, не заслуживало славы, и жертвы очень напоминали чикагские бойни, только мясо здесь просто зарывали в землю». Война предстает в романе как некий экзистенциальный ужас бытия. Жизнь и смерть людей на войне – это бытие, отрезанное от прошлого, бытие изменившееся, мрачное, обреченное. «Прощай, оружие!» – это, помимо всего и прежде всего, роман о любви.

Для героев – лейтенанта Генри, только что чудом спасшегося от смерти, и медсестры-англичанки Кэтрин Баркли, потерявшей на фронте жениха («его разорвало на куски»), – их любовь и постоянство становятся смыслом жизни, утратившей смысл, точкой опоры в сдвинувшейся вселенной и единственным убежищем от страшной действительности вокруг них: – Мы не будем ссорится. – И не надо. Потому что ведь мы с тобой только вдвоем против всех остальных в мире. Если что-нибудь встанет между нами, мы пропали, они нас схватят. После эпизода с полевой жандармерией, когда Генри удается избежать расстрела, он решается «заключить сепаратный мир»: у него «больше нет никаких обязательств. Если после пожара в лавке расстреливают служащих…никто, конечно, не в праве ожидать, что служащие возвратятся, как только торговля откроется снова», Генри воссоединяется с Кэтрин, которая ждет ребенка, и они укрываются в нейтральной Швейцарии.

Однако построенный героями альтернативный мир для двоих, где нет места смерти и кровавому безумию войны, оказывается хрупким и уязвимым: их ребенок появляется на свет мертвым и сама Кэтрин умирает от кровотечения после родов. Эти смерти, как будто не имеющие никакого отношения к войне, в контексте романа оказываются накрепко связанными с военными эпизодами сквозными образами крови, смерти, они выступают доказательством того что жизнь неразумна, жестока и враждебна человеку, что любое счастье недолговечно: «Вот чем все кончается. Смертью. Не знаешь даже, к чему все это. Не успеваешь узнать. Тебя просто швыряют в жизнь, и говорят тебе правила, и в первый же раз, когда тебя застанут врасплох, тебя убьют…Рано или поздно тебя убьют. В этом можешь быть уверен. Сиди и жди, и тебя убьют».

«Прощай, оружие!» – произведение очень типичное для послевоенного десятилетия и, вместе с тем, неповторимо «хемингуэевское» в плане не только проблематики, но и повествовательной техники. Это лирическая проза, где факты действительности пропущены через призму восприятия героя, очень близкого автору: не случайно повествование ведется от первого лица, что придает всему изображаемому достоверность непосредственного свидетельства и вызывает у читателя чувство эмоциональной сопричастности. Безошибочно узнаваем индивидуальный стиль Э. Хемингуэя – краткий локанизм, порой даже лапидарность фраз и простота лексики, за которыми скрываются эмоциональное богатство и сложность произведения.

Этот стиль выражает принципиальную авторскую позицию, которая в романе высказана главным героем: Было много слов, которые уже противно было слушать, и в конце концов только названия мест сохранили достоинство. Некоторые номера тоже сохранили его, и некоторые даты. …Абстрактные слова, такие «слава», «подвиг», «доблесть» или «святыня», были непристойны рядом с конкретными названиями деревень, …рек, номерами полков и датами. Новаторство и Традиции. Недоверие к затертым словам – причина того, что проза Э. Хемингуэя выглядит как внешне беспристрастный отчет с глубинным лирическим подтекстом.

Идущая от литературной наставницы Хемингуэя Гертруды Стайн разновидность модернизма, исполняющая так называемый «телеграфный стиль», предполагает жесткий отбор лексики и повышение тем самым цены отдельного слова, избавление от всех остатков риторики. У Конрада Х. берет насыщенность сюжета внешним действием, у Джеймса – значение «точки зрению и образа повествователя и подчеркнуто оголяет слово, чтобы избавить его от скомпроментированных, ложных значений, вернуть соответствие слов и вещей, слов и явлений. Подтекст – характернейшая эстетическая особенность романа. Создается разнообразными способами. Важная роль при этом принадлежит повторам. Так, в приведенном выше диалоге героев навязчивый повтор слов «храбрый» и «умирает» не описывает, но непосредственно передает их душевное состояние. Главный же прием создания подтекста – лейтмотив.

Особенно мощный и центральный – лейтмотив дождя. Мотив дождя, холодного, упорно барабанящего по крыше или поголой земле, исподволь проникает в душу читателя и нагнетает чувство тревоги, ожидание несчастья. Дождь сменяется чистым, сияющим снегом лишь в идиллических швейцарских эпизодах, чтобы опять появиться в финале романа: Кэтрин умирает в дождь, и Фредерик возвращается « к себе в отель под дождем». Пелена дождя, падающие струи дождя запараллеливаются в контексте произведения с падающими и укрывающими героев в одной из «ночных» сцен волосами Кэтрин, за которыми «было как будто в палатке или за водопадом».

Вышедший в 1929 году роман Эрнеста Хемингуэя «Прощай, оружие!» затронул сразу несколько главных проблем, волновавших европейское общество в первой трети XX века. Основной темой произведения и двигателем сюжетного действия стала Первая мировая война. Разворачивающаяся на её фоне любовная история между лейтенантом санитарного отряда, Фредериком Генри и медсестрой Кэтрин Баркли – вторая, крупная тема романа. Неприглядные военные будни и искренние человеческие чувства обеспечили автору выход на классическую художественную проблематику – осознание человеком своего места в мире и определение важных бытийных констант «войны» и «мира», «жизни» и «смерти», «веры» и «неверия».

Роман «Прощай, оружие!» во многом – автобиографический. Эрнест Хемингуэй, как и его главный герой, служил на итальянском фронте, был ранен, лежал в миланском госпитале и пережил роман с медсестрой. В «Предисловии» к изданию 1948-го автор говорит о том, что принимал участие во многих войнах, и это сделало из него «пристрастного в этом вопросе» человека.

Война Хемингуэя проста и безжалостна, как и его критика этого бессмысленного процесса. В ней есть место подвигу, но глупости в ней, пожалуй, ещё больше. Большинство героев романа «Прощай, оружие!» ненавидят войну. Они бы и рады с ней покончить, но не могут. Тех, кто уходит с поля боя, ожидает либо расстрел, либо семейный позор. Итальянское правительство поступает хитро: семья опозорившегося солдата лишается избирательных прав, общественного уважения и государственной защиты. Любой может придти к ней в дом и сделать с её членами всё, что захочет. Никто из бойцов не желает такой страшной участи для своих родных, поэтому и воюет, в тайне надеясь на обострение хронических болезней, получение небольших ранений или конец войны.

Главный герой – офицер по должности и разумный человек по натуре – понимает и тех, и других. Почему он, американец, оказывается в гуще европейской войны, кажется, не знает даже он сам. Живя в Италии, он решает, что лучше ему встать на сторону людей, к которым он привык, чем возвращаться на родину и заниматься ничего не значащими действиями в подготовительном военном лагере. На реальном фронте он имеет настоящее дело и чувствует себя более живым. Здесь у него – друзья, девочки, работа. Но всё меняется, когда в жизнь Генри входит Кэтрин. Как только у героя появляется то, ради чего стоит жить по-настоящему, он без зазрения совести покидает поле боя, чтобы заниматься единственным, что его интересует – есть, пить, спать с любимой женщиной.

Во многом на решение Генри избавиться от оружия влияет и его рана, полученная в обычном блиндаже за поеданием сыра, и последующие за ней события. Подчинённые, переносящие раненого лейтенанта в госпиталь, постоянно роняют его, пугаясь выстрелов; в машине, на которой Генри вывозят с поля боя, на него капает кровь умершего солдата – всё это выглядит и нелепо, и страшно, одновременно. Верхом фарса становятся рассуждения друга главного героя, хирурга Ринальди, о том, какую медаль дадут раненому – бронзовую или серебряную, как проявившему особое мужество. То, что медаль дадут, - никто не сомневается, так как текущая военная операция завершается успехом. Если бы итальянская армия проиграла, наград не дали бы даже тем, кто погиб.

Художественная проблематика романа, связанная с любовной темой, лишена особой конфликтности. Никто и ничто не мешает Генри и Кэтрин наслаждаться обществом друг друга. Единственное, что неизменно ставит героев в тупик – это жизнь и её естественные обстоятельства, которые они всё же легко преодолевают. Чувства Кэтрин к Генри носят жертвенный характер. Девушке от мужа нужна только любовь и верность – всё остальное её не интересует. Кэтрин легко мирится с положением любовницы, женщины, ждущей ребёнка вне брака, жены дезертира и т.д., и т.п. Она готова делать всё, чтобы Генри был счастлив. Она сама настолько счастлива с ним, что ей не нужен окружающий мир. И Генри её в этом полностью поддерживает. Любящие скучают в обществе других людей, находя жизненную цельность только наедине друг с другом (они так хорошо чувствуют друг друга, что даже просыпаются и засыпают вместе).

Когда Кэтрин умирает от тяжёлых родов, роман заканчивается. Хемингуэй просто и лаконично описывает последнюю сцену прощания Генри с Кэтрин, напоминающей герою «статую». Перед смертью девушка остаётся верна себе: она не хочет, чтобы к ней звали ни доктора, чтобы облегчить телесную боль, ни священника, чтобы облегчить боль духовную, всё, чего она хочет – это Генри.

Вопрос перехода из этого мира в другой в «Прощай, оружии!» описывается, как процесс естественный, не вызывающей страха: раненый Генри видит себя выходящим из тела, Кэтрин не боится умирать – она просто не хочет этого делать. Не особо религиозные герои, тем не менее, на поверку оказываются людьми верующими: Кэтрин дарит своему возлюбленному образок святого Антония, чтобы тот защищал его в бою; Генри – единственный из всех офицеров с уважением относится к полковому священнику. Вот только чтобы поверить по-настоящему никому из них не хватает времени, а может не хватит и никогда – как 94-летнему графу Греффи, который всю жизнь тщетно прождал прихода этого чувства.

Смерть ребенка и Кэтрин подчеркивает полное крушение надежд Генри на счастье, на настоящую жизнь. Он все потерял, он герой «потерянного поколения». Но не только в этом смысл печального финала романа. Смерть Кэтрин означает и крушение того жизненного идеала, к которому стремился Генри после того, как он распрощался с оружием. Его попытка бежать от общества в мир личного счастья не удалась. Генри снова на распутье. И автор не знал, куда пойдет его герой. Не случайно он многократно переделывал заключительные строки романа.

В поисках объяснений близкой его сердцу судьбы Генри и подобных ему героев писатель невольно обращается к фактам социально значимым. И мотив антивоенный, ярко выраженный в самом заглавии романа, наиболее ощутимо выявляется в беседах Генри с простыми итальянцами, со священником, рассуждающим о мудрости крестьян, с солдатами. Соединение символики с поразительной достоверностью деталей демонстрирует глубину реалистического обобщения. Роман «Прощай, оружие!» обнаруживает обращение Хемингуэя к коренным вопросам жизни общества, но они еще не были решены для писателя и в плане социальном, и в плане эстетическом.

Эрнеста Хемингуэя (Hemingway, Ernest Miller) (1899–1961) можно назвать одним из наиболее популярных и влиятельных американских писателей 20 в., снискавший известность в первую очередь своими романами и рассказами. В нескольких ранних рассказах Хемингуэя из его первого значительного сборника "В наше время" (In Our Time, 1925) косвенно отразились воспоминания детства. Рассказы привлекли внимание критики стоическим тоном и объективной, сдержанной манерой письма. В следующем году увидел свет первый роман Хемингуэя "И восходит солнце" (The Sun Also Rises) – окрашенный разочарованием и великолепно скомпонованный портрет "потерянного поколения". Благодаря роману, повествующему о безнадежных и бесцельных скитаниях группы экспатриантов по послевоенной Европе, стал расхожим термин "потерянное поколение" (его автор – Гертруда Стайн). Столь же удачным и столь же пессимистичным был следующий роман "Прощай, оружие" (A Farewell to Arms, 1929), о лейтенанте–американце, дезертирующем из итальянской армии, и его возлюбленной–англичанке, которая умирает родами.

Центральные персонажи романов и некоторых рассказов Хемингуэя очень похожи и получили собирательное имя "хемингуэевский герой". Гораздо меньшую роль играет "хемингуэевская героиня" - идеализированный образ бескорыстной покладистой женщины, возлюбленной героя: англичанка Кэтрин в "Прощай, оружие", испанка Мария в "По ком звонит колокол", итальянка Рената в За рекой, в тени деревьев. Несколько менее четкий, но более значимый образ, который играет ключевую роль в произведениях Хемингуэя, - это человек, олицетворяющий то, что иногда называют "хемингуэевским кодексом" в вопросах чести, храбрости и стойкости.

Творчество всякого истинного художника всегда имеет глубинные связи с эпохой, с нравственными проблемами этой эпохи. У Хемингуэя эта связь проявляется с особой непосредственностью, его творчество невозможно отделить от его биографии, хотя эта биография, естественно, предстает перед читателем художнически осмысленной и художественно преобразованной. Хемингуэй не был простым летописцем своей жизни или бытописателем. Он писал о том, что хорошо знал, сам видел, сам пережил, но личный опыт, на который он опирался, служил лишь фундаментом возводимого пм здания творчества. Сам Хемингуэи сформулировал этот принцип в следующих словах: "Писать романы или рассказы — значит, выдумывать на основе того, что знаешь. Когда удается хорошо выдумать, выходит правдивее, чем когда стараешься припомнить, как бывает на самом деле".

Первой серьезной книгой Хемингуэя, принесшей ему некоторую известность, был сборник рассказов "В наше время" (1925), помещаемый полностью в данном тоне. В этом сборнике можно ясно разглядеть первое воплощение творческих идей Хемингуэя, ложно также увидеть в зародыше круг тем, волновавших молодого писателя и на многие годы определивших основные направления его литературных интересов. Обращает на себя внимание прежде всего необычное построение сборника — привычные по форме рассказы чередуются в нем с главками-миниатюрами, плавное течение рассказов прерывается короткими ослепительными вспышками. В этом был определенный замысел автора, как он сам объяснял,— "дать общую картину, перемежая ее изучением в деталях. Это подобно тому, как вы смотрите невооруженным глазом на что-то, скажем, проезжая мимо берета, а потом рассматриваете его в пятнадцатикратный бинокль. Или, быть может, скорее так — смотреть на берег издали, а потом поехать и пожить там. а потом уехать и посмотреть опять издали".

Тема зыбкости человеческого счастья становится центральной темой романа "Прощай, оружие!". Но на сей раз, эта тема решалась писателем не камерно, а на фоне события огромного исторического масштаба — первой мировой воины.

В этот роман Хемингуэй вложил всю свою ненависть к бессмысленной и жестокой войне, где "жертвы очень напоминали чикагские бойни, только мясо здесь просто зарывали в землю". И бесчеловечность, антигуманность этой бойни становится особенно рельефной, когда в атмосфере крови, страданий, гибели тысяч людей расцветает светлое чувство любви между американским лейтенантом Фредериком Генри и медицинской сестрой англичанкой Кэтрин Баркли. Их любовь пронизана ощущением трагизма. Кэтрин признается своему возлюбленному; "Мне кажется, с нами случится все самое ужасное". Их только двое в этом мире, и весь мир против них. Кэтрин так и говорит. "Ведь мы с тобой только вдвоем против всех остальных в мире. Если что-нибудь встанет между нами, мы пропали, они нас схватят". Ощущением трагедии охвачены и другие герои романа. Фронтовой друг Генри, военный врач итальянец Рииальди, человек, обороняющийся от этого мира Цинизмом, говорит о воине; "Так нельзя. Говорят вам: так нельзя. Мрак и пустота, и больше ничего нет. Больше ничего нет, слышите?" Ими всеми владеет сознание безумия, охватившего мир. Рииальди высказывает эту мысль наиболее ярко — имея в виду сифилис, он говорит: "Это у всего мира".

И если а начале романа Генри не очень задумывается над смыслом войны,— Хемингуэй показывает, что итальянские шоферы, служащие с ним в одной части, понимают этот смысл гораздо лучше его,— то последующие события — разгром итальянской армии под Капоретто, расстрел ни в чем неповинных людей — убеждают его, он не хочет оказаться жертвой бессмысленного, ничем не оправданного убийства. Он не знает за собой вины и не желает отвечать своей жизнью за глупость других. "Я ни к кому не питал злобы. Просто я с этим покончил", У героя романа нет никаких политических идей, он не становится убежденным противником войны, человеком действия, готовым бороться за своп убеждения. Нет, он индивидуалист и думает только о себе, о своей любимой женщине. Остальное человечество его не волнует. И лейтенант Генри заключает "сепаратный мир", он дезертирует и бежит с Кэтрин в нейтральную Швейцарию. Они живут там в горах, наслаждаясь тишиной и покоем. Кэтрин ждет ребенка. Но ведь еще раньше в романе было сказано: "Когда люди столько мужества приносят в этот мир, мир должен убить их, чтобы сломить, и поэтому он их и убивает. Мир ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломиться, он убивает. Он убивает самых добрых, и самых нежных, и самых храбрых без разбора. А если ты ни то, ни другое, ни третье, можешь быть уверен, что и тебя убьют, только без особой спешки".

Проблема честности в творчестве была для Хемингуэя неразрывно связана с этической проблемой честного отношения писателя к жизни. В той же книге "Смерть после полудня", он писал: "Самое главное жить и работать на совесть". В следующей своей книге "Зеленые холмы Африки", где почти дневниковые записи охотничьего путешествия по Африке перемежаются с раздумьями о литературе и писательском труде, Хемингуэй, перечисляя все то, что нужно писателю, наряду с такими понятиями, как талант, самодисциплина, говорит о том, что "надо иметь совесть, такую же абсолютно неизменную, как метр-эталон в Париже".

Вообще, надо сказать, что роман "Прощай, оружие!" - истории любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире. Эту книгу можно считать до определенной степени религиозной, и хотя она и не дает религиозного истолкования событий, навеяна явно религиозной проблематикой.

Следующим значительным этапом в творчестве Хемингуэя, развивающим и углубляющим тенденции, проявившиеся в "Пятой колонне", явился роман "По ком звонит колокол" (1940). Этот роман также посвящен гражданской войне в Испании, и герой его тоже молодой американец, добровольно приехавший в Испанию сражаться с фашизмом.

Сюжет романа несложен. Его герой Роберт Джордан получает задание перейти линию фронта и, когда начнется наступление республиканской армии, с помощью партизанского отряда взорвать мост в тылу у фашистов, чтобы помешать им подбросить подкрепления. Казалось бы, сюжет слишком прост и незамысловат для большого романа, но Хемингуэй в этом романе решал ряд нравственных проблем, решал их для себя по-новому. И в первую очередь это была проблема ценности человеческой жизни в соотнесении с нравственным долгом, добровольно на себя принятым во имя высокой идеи.

Роман пронизан ощущением трагедии. С этим ощущением живет его герой Роберт Джордан. Угроза смерти витает над всем партизанским отрядом то в виде фашистских самолетов, то в облике фашистских патрулей, появляющихся в расположении отряда. Но это не трагедия беспомощности и обреченности перед лицом смерти, какой она была в романе "Прощай, оружие!".

Понимая, что выполнение задания может кончиться гибелью и для него и для проводника, старика Ансельмо, Джордан, тем не менее, утверждает, что каждый должен выполнять свой долг н от выполнения долга зависит многое — судьба войны, а может быть, и больше. "Стыдно так думать, сказал он себе, разве ты какой-нибудь особенный, разве есть вообще особенные люди, с которыми ничего не должно случаться?.. Дан приказ, приказ необходимый, и не тобой он выдуман, и есть мост, и этот мост может оказаться стержнем, вокруг которого повернется судьба человечества. И все. что происходит в эту войну, может оказаться таким стержнем. У тебя есть одна задача, и ее ты должен выполнить". Так на смену индивидуализму Фредерика Генри, думающему только о том. чтобы сохранить свою жизнь и свою любовь, у нового героя Хемингуэя в условиях ивой воины, не империалистической, а ре-волюционной, главным оказывается чувство долга перед человечеством, перед высокой идеей борьбы за свободу. Да и любовь в романе "По ком звонит колокол" поднимается до иных высот, сплетаясь с идеей общественного долга. Роберт Джордан говорит девушке Марии; "Я люблю тебя так, как я люблю все то, за что мы боремся. Я люблю тебя так, как я люблю свободу и человеческое достоинство и право каждого рабо-тать и не голодать. Я люблю тебя, как я люблю Мадрид, который мы защищали, и как я люблю всех моих товарищей, которые погибли в этой войне. А их много погибло. Много. Ты даже не знаешь, как много. Но я люблю тебя так, как я люблю то, что я больше всего люблю на свете, и даже сильнее. Я очень сильно люблю тебя, зайчонок. Сильнее, чем можно рассказать".

Идея долга перед людьми пронизывает все произведение. И если в романе "Прощай, оружие!" Хемингуэй устами своего город отрицал "высокие" слова,— "Меня всегда приводят в смущение слова "священный", "славный", "жертва" и выражение "совершилось"... Было много таких слов, которые уже противно было слушать",— то в применении к войне в Испании эти слова вновь обретают свою первородную ценность. Вспоминая о штабе Интернациональных бригад и штабе 5-го полка, созданного н руководимого коммунистами, Джордан думает: "В тех обоих штабах ты чувствовал себя участником крестового, исхода. Это единственное подходящее слово, хотя оно до того истаскано и за-трепано, что истинный смысл его уже давно стерся... Это было чувство долга, принятого на себя перед всеми угнетенными мира... Оно определило свое место в чем-то, во что ты верил безоговорочно и безоглядно и чему ты обязан был ощущением братской близости со всеми теми, кто участвовал в нем так же, как и ты".

Трагическое звучание романа получает свое завершение в эпилоге — Джордан выполняет задание, мост взорван, но сам он получает тяжелое ранение. И вновь звучит тема долга каждого человека. Джордан говорит себе: "Каждый делает, что может. Ты ничего уже не можешь сделать для себя, но, может быть, ты сможешь что-нибудь сделать для других". Он остается на верную смерть, решая прикрыть отступление своих товарищей. Глядя в глаза смерти, Джордан подводит итог прожитого. II итог этот оказывается жизнеутверждающим; "Почти год я дрался за то, во что верил. Если мы победим здесь, мы победим везде. Мир — хорошее место, и за него стоит драться, и мне очень не хочется его покидать. И тебе повезло, сказал он себе, у тебя была очень хорошая жизнь... У тебя была жизнь лучше, чем у всех, потому что в ней были эти последние дни. Не тебе жаловаться". Таким светлым аккордом Хемингуэй заканчивал роман "По ком звонит колокол". Эпи-графом к роману он взял строки английского поэта XVII века Джона Донна, очень точно выражающие гуманистическую направленность романа, строки, говорящие о непреходящей ценности каждой человеческой жизни, о слитности каждого человека с судьбами всего человечества: "Нет человека, который был бы, как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка, часть Суши... смерть каждого Чело-века умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, но ком звонит колокол: он звонит по Тебе".

В послевоенные годы Хемингуэй испытывал потребность осмыслить и художественно закрепить свои впечатления от только недавно закончившейся войны, выразить свое отношение к политическому курсу правительства Соединенных Штатов. Ради этого он отложил большое произведение, условно названное им "Большой книгой" о войне, и написал роман "За рекой, в тени деревьев" (ШО).

На выборе героя и сюжетной ситуации сказалась и тяжелая травма, полученная Хемингуэем па охоте в Италии, которая грозила ему потерей зрения и, как считали, может быть, даже смертью, и болезни, одолевавшие его, и ощущение подступающей старости. Героем романа стал пожилой полковник американской армии Кантуэлл, человек, прошедший через многие войны, не раз тяжело раненный, в том числе и в первую мировую войну, в том же районе Северной Италии, где был ранен и восемнадцатилетний Хемингуэй. Смерть, подобно неизбежному року, витает над Кантуэллом — он перенес уже два сердечных приступа, и врачи предупредили его. что третий приступ будет для него смертельным. Незримым присутствием смерти окрашена и последняя любовь Кантуэлла. горькая и прекрасная, к девятнадцатилетней девушке Ренате, его прощание с любимым городом" Венецией.

Сюжетная канва позволяет Хемингуэю устами полковника Кантуэлла рассказать о прошедшей войне. Рассказать отрывочно, не рисуя широкого реалистического полотна. Кантуэлл в разговорах с любимой то и дело возвращается к войне — вспоминает о друзьях, погибших на фронте, с презрением говорит о бездарных генералах-политиках, бро-савших людей на убой по своей военной неграмотности, глупости, без-душию, не скрывает, что для американского командования война была прежде всего большим бизнесом.

В романе явственно проступает отвращение, которое питал Хемин-гуэй к послевоенной политике правительства Соединенных Штатов. Полковник Кантуэлл с горечью говорит о том, что теперь он, как солдат, подчиняющийся приказам, не должен ненавидеть фашистов, что правящие круги США внушают своей армии, что их будущий враг — это русские, "так что мне, как солдату, может, придется с ними вое-вать". Но у Кантуэлла есть свой взгляд на русских — "лично мне они очень правятся, я не знаю народа благороднее, народа, который больше похож на нас".

Следующая книга Хемингуэя, повесть "Старик и море", оказалась крупным событием лите-ратурной жизни и по уровню художественного мастерства, и до своей проблематике.

Эта небольшая по объему, но чрезвычайно емкая повесть стоит особняком в творчестве Хемингуэя. Ее можно определить как философ-скую притчу, но при этом образы ее, поднимающиеся до символических обобщений, имеют, подчеркнуто конкретный, почти осязаемый характер.

Можно утверждать, что здесь впервые в творчестве Хемингуэя героем стал человек-труженик, видящий в своем труде жизненное призвание. Гарри Моргана из романа "Иметь и не иметь" вряд ли можно считать предшественником кубинского рыбака Сантьяго, так как он живет не трудом, а преступными авантюрами. Старик Сантьяго говорит о себе, что он рожден на свет для того, чтобы ловить рыбу. Такое отношение к своей профессии было свойственно и самому Хемингуэю, который не раз говорил, что он живет на земле для того, чтобы писать.

Сантьяго все знает о рыбной ловле, как знал о ней все Хемингуэй, многие годы проживший на Кубе и ставший признанным чемпионом в охоте на крупную рыбу. Вся история того, как старику удается пой-мать огромную рыбу, как он ведет с пей долгую, изнурительную борьбу, как он побеждает ее, но, в свою очередь, терпит поражение в борьбе с акулами, которые съедают его добычу, написана с величайшим, до тонкостей, знанием опасной и тяжкой профессии рыбака.

Море выступает в повести почти как живое существо. "Другие рыбаки, помоложе, говорили о море, как о пространстве, как о сопернике, порою даже как о враге. Старик же постоянно думал о море, как о женщине, которая дарит великие милости или отказывает в них, а если и позволяет себе необдуманные пли недобрые поступки,— что поделаешь, такова уж ее природа".

В старике Сантьяго есть подлинное величие — он ощущает себя равным могучим силам природы. Его борьба с рыбой, вырастая, подобно погоне за Белым китом в романе Германа Мелвилла "Моби Дик", до апокалипсических масштабов, приобретает символический смысл, стано-вится символом человеческого труда, человеческих усилий вообще. Старик разговаривает с ней, как с равным существом. "Рыба,— говорит он,— я тебя очень люблю и уважаю. Но я убью тебя прежде, чем настанет вечер". Сантьяго настолько органично слит с природой, что даже звезды кажутся ему живыми существами. "Как хорошо,— говорит он себе,— что нам не приходится убивать звезды! Представь себе: человек, что ни день пытается убить луну? А луна от него убегает".

Мужество старика предельно естественно — в нем нет аффекта-ции матадора, играющего в смертельную игру перед публикой, или пресыщенности богатого человека, ищущего па охоте в Африке острых ощущений (рассказ "Недолгое счастье Френсиса Макомбера"). Старик знает, что свое мужество я стойкость, являющиеся непременным каче-ством людей его профессии, он доказывал уже тысячи раз. "Ну, так что ж? — говорит он себе.— Теперь приходится доказывать это снова. Каждый раз счет начинается сызнова: поэтому, когда он что-нибудь делал, то никогда не вспоминал о прошлом".

Сюжетная ситуация в повести "Старик и море" складывается тра-гически— Старик, по существу, терпит поражение в неравной схватке с акулами и теряет свою добычу, доставшуюся ему столь дорогой ценой,—но у читателя не остается никакого ощущения безнадежности и обреченности, тональность повествования в высшей степени оптимистична. И когда старик говорит слова, воплощающие главную мысль повести,— "Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, по его нельзя победить", — то это отнюдь не повторение идеи давнего рассказа "Непобежденный". Теперь это не вопрос профессиональной чести спортсмена, а проблема достоинства Человека.

Повесть "Старик и море" отмечена высокой и человечной мудростью писателя. В ней нашел свое воплощение тот подлинный гума-нистический идеал, который Хемингуэй искал на протяжении всего своего литературного пути. Этот путь был отмечен исканиями, заблуждениями, через которые прошли многие представители творческой интеллигенции Запада. Как честный художник, как писатель-реалист, как современник XX века, Хемингуэй искал свои ответы на главные вопросы века — так, как он их понимал,— и пришел к этому выводу — Человека нельзя победить.

Cписок используемой литературы:

Грибанов Б. Человека победить нельзя // Хемингуэй Э. Собрание сочинений: В 4 т. М, 1981
Грибанов Б. Хемингуэй. М., 1970
Кашкин И. Перечитывая Хемингуэя // Иностранная литература. 1956. №4
Соловьев Э. Цвет трагедии. - В кн.: Зарубежные литературы и современность, вып. 1. М., 1970
Хемингуэй Э. Избранные произведения, тт. 1-2. М., 1959
Хемингуэй Э. О жизни и искусстве. Мысли и афоризмы // Дон. 1964. №7.

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Эрнеста Хемингуэя (Hemingway, Ernest Miller) (1899–1961) можно назвать одним из наиболее популярных и влиятельных американских писателей 20 в., снискавший известность в первую очередь своими романами и рассказами. В нескольких ранних рассказах Хемингуэя из его первого значительного сборника "В наше время" (In Our Time, 1925) косвенно отразились воспоминания детства. Рассказы привлекли внимание критики стоическим тоном и объективной, сдержанной манерой письма. В следующем году увидел свет первый роман Хемингуэя "И восходит солнце" (The Sun Also Rises) – окрашенный разочарованием и великолепно скомпонованный портрет "потерянного поколения". Благодаря роману, повествующему о безнадежных и бесцельных скитаниях группы экспатриантов по послевоенной Европе, стал расхожим термин "потерянное поколение" (его автор – Гертруда Стайн). Столь же удачным и столь же пессимистичным был следующий роман "Прощай, оружие" (A Farewell to Arms, 1929), о лейтенанте–американце, дезертирующем из итальянской армии, и его возлюбленной–англичанке, которая умирает родами.

Роман «Прощай, оружие» выдающегося американского писателя Эрнеста Хемингуэя по праву считается ярчайшим примером произведения «потерянного поколения» и, прочитав его, читатель не только постигнет, но и вживется в плоть и само время представителей «потерянного поколения». Здесь прослеживается процесс формирования «потерянного поколения», представителем которого является молодой лейтенант Фредерик Генри. Рассмотрим 4 признака произведения «потерянного поколения» на примере данного романа:
1. Концепция войны. В романе действие происходит на фоне события огромного исторического масштаба - Первой мировой войны. Главный герой Фредерик Генри – это американец, добровольно служащий в санитарных войсках итальянской армии. В данном пункте, необходимо отметить этапы военной судьбы Генри: в ходе войны, герой получает ранение на знаменитой битве у Изонцо («Где вы получили ранение? - На Изонцо, к северу от Плавы»), пребывает в госпитале, затем снова идет на фронт, далее последует отступление с итальянской армией под Капоретто. Но для героя это отступление стало завязкой: он убегает от расстрела и дальше становится дезертиром.

2. Особый тип героя: от 17 до 24 лет, социальный статус – не ниже среднего.
Знаменитая поэтесса Гертруда Стайн однажды сказала: «Все вы - потерянное поколение», этим она имела в виду молодых фронтовиков, которые были травмированы на войне и в связи с этим утратили свое место в жизни, каковым является главный герой романа Фредерик Генри.

3. Концепция времени: категория будущего нет, есть прошлое и настоящее. Как мы все знаем, на фронте люди не смеют думать о будущем, у них его нет, а есть только неизменное прошлое и ужасное настоящее. Одни люди умирают от болезней, другие - в бою, третьи же становятся калеками как физически, так и морально на всю жизнь – будущее у них печальное, темное, болезненное. В романе присутствует тема выбора: Генри приходиться выбирать между смертью и жизнью, войной и любимой женщиной, настоящим и будущим. Здесь можно проследить цепочку: «смерть – война – настоящее» и «жизнь – любимая женщина – будущее».
В целом, роман очень притягателен, простой стиль повествования автора, яркие персонажи, которых судьба бросает то взад, то вперед, глубокая нравственная ценность, которую можно почерпнуть в итоге – всё это делает роман достойным чтения.

«Прощай, оружие!» - это рассказ о нескольких месяцах жизни лейтенанта Фредерика Генри, который служил в санитарном отряде итальянской армии. Это рассказ человека, пережившего трагедию войны, о горечи прозрения после первого ранения и потери товарищей, о попытке вырваться из ада бойни, заключив с войной сепаратный договор. В названии своего романа Хемингуэй использовал цитату из поэмы английского драматурга и поэта XVI века.

Вместе с тем Хемингуэй, принадлежа к «потерянному поколению», в отличие от Олдингтона («Смерть героя») и Ремарка («На Западном фронте без перемен») не только не смиряется со своим уделом - он спорит с самим понятием «потерянное поколение» как синонимом обреченности. Герои Хемингуэя - мужественные люди, которые противостоят судьбе, стоически преодолевают отчуждение, в каждом из. них - частичка личности автора, его несгибаемой воли к жизни. Одним из таких людей является Фредерик Генри - герой романа «Прощай, оружие!». Этот роман произвел на меня очень сильное впечатление, и именно о нем мне хотелось бы рассказать в своем сочинении. Роман «Прощай, оружие!» Хемингуэй завершил в 1929 году, вернувшись в Америку из Франции и поселившись во Флориде, в Ки-Уэсте. Произведение имело огромный успех как у критики, так и у читателей. Многие литературоведы считают этот роман, наряду с более поздним «По ком звонит колокол», самым лучшим произведением писателя, в котором его стиль - ясный, сжатый и очень емкий - достиг своего совершенства.

Роман «Прощай, оружие!» стал знаменательной вехой в творчестве Э. Хемингуэя. Проходят десятилетия, но интерес к нему не ослабевает. Трагическая история Фредерика Генри, молодого американца-добровольца, ставшего дезертиром, помогла писателю проследить процесс формирования «потерянного поколения» - поколения, пережившего Первую мировую войну ж оказавшегося духовно опустошенным. Эта история помогла объяснить, почему люди отрекаются от признания каких-либо идеологических догм, от военной службы, от того, что принято именовать общественным долгом каждого человека. Но герои Хемингуэя никогда не сдаются. Поражение делает их сильнее, заставляет искать и находить смысл своего существования в самых важных человеческих отношениях - дружбе и любви. Думаю, нам всем есть чему поучиться у героев Хемингуэя!